Турчанскій уездъ. Въ Турчанскомъ уезде были въ начале войны арестованы и вывезены следующiе священники:

Въ Турчанскомъ уезде были въ начале войны арестованы и вывезены следующiе священники: Полянскій изъ Нижней Яблонки вместе съ женой и 6-месячнымъ ребенкомъ, Яневъ изъ Гнилой, Беласъ изъ Лихоборы, Гичко изъ Рыпяны, Солтыкевичъ изъ Выжней Ботелки, Щихъ изъ Ботли, Стояловскій изъ Яворы, Петровскій изъ Ильника вместе съ женой, Гичко изъ Шандровца съ женой, Фидикъ (75 летъ) изъ Розлуча, Трешневскій изъ Краснаго, Гомза изъ Багноватаго и Прухницкiй (70 л.) изъ Турки. Кроме того, были арестованы также сельскіе учителя Гичко съ женой и двухлетнимъ ребенкомъ и Чайковскій изъ Ботелки съ женой, а также мещане изъ Турки: Ф. Костевичъ, О. Костевичъ, В. Сакавчакъ, М. Писанчинъ, И. Копытчакъ, В.Ниничъ, П. Ильницкій, М. Яцкуликъ, М. Дорошкевичъ и множество крестьянъ изъ Высоцка, Ботелки, Гнилой, Яблонки, Багноватаго и другихъ селъ.

Въ с. Турье были арестованы и вывезены свящ. С. Ясеницкій, его жена и дочь, А. Сваричевскій и 40 крестьянъ. Последнихъ освободили русскія войска изъ старосамборской тюрьмы.

Въ с.Замковой Ясенице были арестованы: свящ. М. Добрянскій, два его сына-студента и четверо крестьянъ. Надъ оставшейся дома женой и детьми австрійцы издевались самымъ грубымъ образомъ.

(„Прик. Русь”, 1914 г. № 1434)

Сообщеніе студ. М. А. Туркевича

Въ г. Турке мадьяры повесили на улице мещанъ: И. Ильницкаго-Гуляновича, О. Ценкевича и В. Гавринечка. На нихъ былъ сделанъ со стороны местныхъ евреевъ доносъ, обвинявшій ихъ въ радушномъ пріеме русскихъ солдатъ. Въ томъ-же городе застрелилъ жандармъ Мартинекъ мещанина А. Матковскаго, посмевшаго назвать себя русскимъ.

Въ с. Розлуче повесили мадьяры следующихъ крестьянъ: И. Хоминца, П. Гвоздецкаго, М. Куруса и М. Сковбу. Въ с. Малой Волосянке были повешены М. Швецовъ и М. Дякунчакъ. Въ с. Великой Волосянке былъ повешенъ крест. И. Старушкевичъ. Все они обвинялись въ указаніи козакамъ дороги.

Въ с. Прислопе австрійцы, схвативъ сорокъ местныхъ жителей, продержали ихъ въ церкви двое сутокъ безъ воды и пищи, а затемъ повесили пять человекъ; войта О. Белея, М. Семковича, И. Беласа вместе съ 18-летнимъ сыномъ и 19-летняго К. Кудрича. Остальные, избитые до крови, были освобождены.

Въ с. Яворе были повешены: О. Яворскій-Романовичъ — за указаніе козакамъ дороги и И. Яворскiй-Игнатевичъ — за указаніе русскимъ солдатамъ, где можно купить коровъ. Повешенные мучились всю ночь на виселице. 3атемъ австрійцы подожгли село въ восьми местахъ; такая - же участь постигла села Багноватое и Лосинецъ.

Въ с. Нижней Яблонке зашелъ австрійскій солдать въ хату крест. Маріи Лужецкой и потребовалъ хлеба. Встретившись съ отказомъ, солдатъ убилъ ее на глазахъ детей, выстреломъ изъ винтовки.

(”Прик. Русь”, 1914 г. № 1486)

Сообщеніе С. С. Сапруна

Еще до начала войны были арестованы въ турчанскомъ уезде и вывезены вся русская мiрская и духовная интеллигенція и множество крестьянъ. Незавидную роль сыгралъ туть мазепинецъ свящ. Г. Морозъ изъ Борыни. Въ то время, когда турчанскій староста Давкша отказался арестовать ни въ чемъ неповинныхъ гражданъ, этотъ ”украинскій” пастырь отправился во Львовъ къ б. наместнику Корытовскому и настаивалъ ва необходимости ареста русскаго населенія въ Турчанщине. Последствіемъ этой поездки и явилось смещеніе старосты Давкши, а затемъ массовые аресты русскихъ людей.

Аресты производились исключительно на основанiи доносовъ мазепинцевъ и евреевъ. По доносу еврея Іоселя Гипса была, напр., арестована жена свящ. Петровскаго изъ Ильника. Свящ. Гомза изъ с. Багноватаго былъ арестованъ вследствіе доноса местнаго еврея, будто-бы онъ после мобилизаціи собиралъ пожертвованія на раненыхъ сербскихъ воиновъ.

Неудачи на поле сраженія австрійцы вымещали на мирномъ русскомъ населеніи. Въ одной только Турке повешено 70 крестьянъ изъ окрестныхъ селъ и турчанскаго мещанина Ильницкаго-Гуляновича. Последняго повешено передъ собственнымъ домомъ на глазахъ его жены и детей. Въ с. Яворе повешенъ крестьянинъ И. Ильницкій. Въ с. Ильнике повешено четырехъ крестьянъ по доносу местнаго еврея.

Ужасныя зверства творились въ с. Багноватомъ, где австрійцы отрезали пальцы у женщинъ и детей, а затемъ избивали истекающихъ кровью прикладами до потери сознанiя.

(„Прик. Русь”, 1914 г., № 1474)

15 марта 1915 г. прибыли въ Кіевъ раненые галичане Александръ Шуптель изъ села Молдавскаго, Турчанскаго уезда, и Якимъ Гурчъ изъ с. Завитки, того-же уезда. Оба они были ранены германцами, первый — въ плечо, а второй — въ ногу.

По словамъ Шуптеля, австро-германскія войска, въ свое время появившіяся на юго-западе отъ Самбора, творили нечто неописуемое. Целыя селенія сжигались ими до тла. Жителей избивали, подвергали всевозможнымъ издевательствамъ и пыткамъ и целыми массами разстреливали, и въ домахъ, и на улицахъ. Бывали такіе случаи: германцы поджигали дома и затемъ почти въ упоръ разстреливали крестьянъ, выбегавшихъ изъ охваченныхъ пламенемъ жилищь. Никому не было пощады — ни старикамъ, ни женщинамъ, ни детямъ.

Многіе пытались бежать. Бежали, въ числе другихъ, Шуптель и Гурчъ, Немцы, однако, погнались за ними, поймали и тутъ-же въ лесу стали безпощадно избивать и колоть ихъ штыками. Большинство бежавшихъ крестьянъ было уведено немцами обратно. Что-же касается Шуптеля и Гурча, то они, будучи ранеными, притворились мертвыми, благодаря чему и были германцами оставлены на месте.

(„Прик. Русь”, 1915 г, н-ръ 1590)

С. Комарники

(Сообщеніе Ив. Комарницкаго-Павликовича)

5 сентября 1914 г. явился къ намъ недалекій соседъ Иванъ Матковскій и передалъ моему отцу, Федору, что войть велелъ зайти вечеромъ къ нему на домъ вместе съ Николаемъ Стасевымъ изъ приселка Кичеры. Вечеромъ, после работы, отецъ оделся въ летнюю блузу и пошелъ къ войту, не предчувствуя, что вернется обратно домой только черезъ полтора года. По пути онъ зашелъ за Стасевымъ, однако, его не оказалось дома; онъ работалъ въ часовне въ Зворцахъ, куда отецъ и направился за нимъ. Недалеко оть часовни увиделъ онъ восемь жандармовъ. Не предчувствуя беды, онъ перешелъ черезъ речку и скоро очутился въ доме войта. Тутъ уже сидели Стасевъ и много другихъ крестьянъ; однихъ вызвалъ къ себе войтъ, другіе пришли изъ любопытства. Жандармы разселись кругомъ стола, положивъ передъ собой блестящія винтовки. Одинъ изъ нихъ сталъ вызывать по фамиліямъ собравшихся, отмечая что-то въ лежавшемъ передъ нимъ списке, а затемъ велелъ вызываемымъ становиться по левой стороне. Отецъ также былъ вызванъ и сталъ по левой стороне, где оказался двенадцатымъ сряду.

По приказу жандармовъ войтъ послалъ нарочнаго въ село за подводами, которыя не замедлили явиться. Оказалось, что все вызванные по списку были арестованы и подлежали отправке въ тюрьму. Ихъ повезли. Ночь была темная, осенняя. Выехавъ за село, арестованные увидели зарево пожара; где то далеко горело. Жандармъ категорически утверждалъ, что это—дело рукъ „москалей”.

Такимъ образомъ австрійцы обыкновенно старались вызывать въ народе озлобленіе противъ русской арміи, а сами между темъ отступали уже на Венгрію.

Въ полночь прiехали въ Борыню и здесь просидели въ арестахъ полторы сутокъ. Въ полдень сковали всехъ парами, разместили на подводахъ и отвезли въ Сянки, где они должны были сесть въ вагоны и ехать въ Унгваръ. Собравшаяся на вокзале толпа злорадно издевалась надъ ними и пыталась тутъ-же разделаться съ ними самосудомъ. Заработали палки и камни, но, благодаря сильному конвою, арестованные успели взобраться въ вагоны и закрыть за собою двери. Въ полночь пріехали въ Унгваръ и здесь заночевали въ большомъ пустомъ зданіи.

После недельнаго заключенія въ Унгваре, арестованные опять были отправлены на железную дорогу и отвезены въ Талергофъ.

И.Ф. Комарнiцкiй-Павликовичъ

Дата добавления: 2015-08-10