Глава 8. Было воскресенье

25 июня 2006 года.

Было воскресенье. После завтрака мы с дочерьми натаскали в баню воды, затопили печь и стали готовиться к стирке. Собрали постельное бельё со своих кроватей, грязную одежду - джинсы, футболки, спортивные костюмы и всё остальное, набралась солидная куча. Выяснилось, что в доме нет стирального порошка, младшая дочь составила список необходимых товаров и отправилась в магазин за покупками. Старшая схватила веник и начала энергично мести полы, поднимая тучи пыли, я отнёс в баню узел с грязной одеждой, подкинул дров в печь, потрогал воду – скоро будет горячая и можно начинать стирку.

Вскоре пришла из магазина младшая дочь, разложила по местам продукты, подала мне стиральный порошок, пиво, и мы отправились стирать. Втроём дело у нас пошло быстро, дочери быстро усвоили технологию процесса, сортировали бельё, закидывали в стиральную машину, вытаскивали, полоскали, мне оставалось лишь отжимать - силёнок на это у них было маловато – и развешивать наиболее тяжёлые вещи, а также осуществлять общее руководство, потягивая пиво. Мне всегда нравилось выполнять домашнюю работу вместе с детьми, приятно смотреть, как они быстро всему обучаются, и им самим интересно делать настоящее взрослое дело. Ну, и, конечно, вместе гораздо веселее.

Никогда не мог понять, почему жене дочери постоянно только мешают, если она берётся что-то делать, обязательно гонит их от себя. Кроме ощутимой помощи, это ведь также удовольствие, когда дети на твоих глазах чему-то учатся, эти счастливые минуты я бы не променял ни на что.

Через час всё было выстирано и развешено на верёвках для просушки, мы добавили в бак воды, подкинули в печь дров, скоро вода закипит и можно мыться-париться. А пока мы отправились домой, дочери начали готовить обед, я же собрал себе чистое бельё для бани и уселся в столовой с бутылкой пива, наблюдая за девчонками и помогая им своими рекомендациями в ожидании, когда будет готова баня.

Через полчаса я уже сидел на полке и изо всех сил хлестал себя дубовым веником, подкидывая время от времени на каменку кипяток из ковшика, покуда хватало сил терпеть жар, потом стремглав выскочил в предбанник. Эх, жаль, нет пруда возле бани, как хорошо было бы сигануть из парилки прямо в воду. Ничего, со временем пруд выкопаю, пока же придётся охлаждаться в предбаннике с бутылкой пива.

Вымывшись и одевшись, я вышел на крыльцо, ощущая во всём теле необыкновенную лёгкость, ни один сустав не напоминал о себе, что в последние годы бывало редко. За утренними заботами я даже как будто забыл про жену и сына, думать о них не хотелось, второй день их нет – и прекрасно, пожалуй, для всех было бы лучше, если бы эта парочка уехала окончательно.

Стараясь отогнать мрачные мысли, я собрал с верёвок высохшее бельё и пошёл домой.

- С лёгким паром! – пропела мне на встречу младшая дочь.

- С тяжёлым дымом! – вторила старшая, из чувства противоречия она всё переиначивает.

- Спасибо. Ну, как дела, хозяйки, обед готов?

- Готов, готов! – в один голос уверили поварихи.

- Тогда берите одежонку и дуйте в баню, потом будем обедать.

Пока дочери были в бане, я накрыл на стол, порезал хлеб и поудобнее расположился в кресле с бутылкой пива. Вернулись разрумянившиеся девочки, мы пообедали, убрали со стола, помыли посуду, после чего мои помощницы убежали на улицу играть с приятелями, я же прилёг отдохнуть. Стоило остаться одному, как гнездившийся внутри ужас вновь тяжёлой волной накрыл меня с головой, ощущение было невыносимым, сходным с тем, что бывает, когда проведёшь ногтём по берёзовой коре, сознание отказывалось верить в реальность происходящего – и не могло не верить. Избавиться от этого кошмара, выкинуть его из головы не было никакой возможности, сколько я не пытался думать о чём-то другом, мысли неотвязно вновь и вновь возвращались к картинам противоестественной скотской связи. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи, я метался по постели, как в кошмарном сне, не в силах избавиться от навязчиво прокручивающегося в мозгу порнофильма. Наконец я понял, что справиться с этим можно лишь одним способом, встал, оделся и отправился за пивом. Одну полторашку «Жигулёвского», принесённую дочкой, я уже приговорил до обеда, теперь взял ещё три, расположился перед телевизором и начал методично заливать свою тоску традиционным способом.

Жена вернулась ближе к вечеру, одна, молча сняла куртку и ушла на кухню. К тому времени я уже влил в себя около четырёх литров пива и чувствовал, что теперь готов к серьёзному разговору. Когда я вошёл на кухню, она испуганно шарахнулась в угол, завизжала:

- Что тебе надо, алкоголик?

Неужели она думает, что я собираюсь её бить? Мне было противно даже прикоснуться к этой гадине, самое большое, чего она могла опасаться – это плевка в физиономию, но и этого делать я не стал.

- Хватит ломать комедию, дура, зрителей здесь нет. Слушай, что скажу. Предлагаю тебе самый лучший выход для всех. Ты забираешь из милиции свои заявления, возвращаешь мне половину денег и убираешься со своим щенком куда хочешь. В противном случае тебя ждёт статья за растление малолетних и нары. Выбирай. Она сложила физиономию в кривую усмешку:

- Да кто тебе поверит, алкоголик? У тебя же крыша едет! Ты вот что, если не будешь следить за своим языком, я тебя завтра же определю в психушку. Ишь, чего удумал! И не надейся! Иди, вон, пей своё пиво. Что ж, позиции у неё прочные, совершенно уверена в своей неуязвимости. Согласиться на мои условия для неё означало бы во всём признаться, а такого с ней на моей памяти ещё не случалось.

- Подумай хорошенько, потом будет поздно. На нарах ты долго не протянешь, сама знаешь, что там делают с такими тварями, - я повернулся и ушёл допивать пиво. Постепенно мысли принимали относительную стройность, я попытался вспомнить, когда же началось всё это скотство. Осенью, скорее всего – в октябре. И вдруг в памяти ясно всплыло то октябрьское утро, наконец-таки я понял, почему обострение наших отношений происходило тогда, когда я работал в ночную смену.

Октябрь 2005 года.

В восемь часов утра я возвращался с работы после ночной смены. Небо было пасмурным, но приближения зимы совсем не ощущалось, лишь желтизна листьев на деревьях напоминала, что холода неизбежны. Идти до дома было недалеко, через пять минут я уже входил во двор, собака радостно вертелась и как будто даже улыбалась, встречая хозяина. Я почесал ей за ухом, от чего она готовно притихла, словно боясь спугнуть ласковую руку, когда же я направился к дому, принялась рваться с цепи и повизгивать – не часто я балую её вниманием.

Входная дверь на террасу была закрыта на засов, в доме ещё спали. Просунув руку в щель, я отодвинул засов и вошёл. Дверь в дом оказалась закрыта изнутри на крючок. Что за перестраховка, подумалось мимоходом, вроде бы и воровать у нас нечего, иной раз прихожу – все спят и двери совсем не заперты. Пришлось стучать, заспанная жена открыла дверь и ушла готовить завтрак. Я включил радио и сел за стол, на столе лежал недоразгаданный японский кроссворд – девки упражнялись, подумал я и продолжил его разгадывать. По одному стали выходить дети, спросонья хмурые, бурчали «Доброе утро», умывались, причёсывались, собирались в школу. Девчонки, как обычно, не могли поделить то расчёски, то авторучки – не живут две медведицы в одной берлоге.

Из радиоприёмника звучала музыка:

А мамины глаза, а мамины глаза

Всегда следят с волнением за нами... – задушевно выводил певец.

Сын проснулся последним, пробормотал приветствие и пошёл умываться. Я внимательно осмотрел его физиономию – так и есть, опять с похмелья и синяк под глазом. Чёрт, надо что-то делать, сколько раз уже предупреждал, всё бесполезно. И где шестнадцатилетний щенок может взять деньги на выпивку? Не будут же его всё время поить на халяву, такие добренькие кореша давно перевелись.

Настроение сразу испортилось.

- Скоро там завтрак? – раздражённо бросил на кухню.

- Сейчас, успеешь, ворчливо донеслось в ответ. И эта чем-то недовольна.

Наконец все уселись за стол, и жена принесла первую тарелку. Однако, вместо того, чтобы поставить её, как обычно, передо мной, она подала её сыну. Я недоумённо посмотрел на тарелку, после чего раздражение вспыхнуло с удвоенной силой.

- Что это, в доме новый хозяин объявился? – зло спросил жену. Та повернулась и ушла на кухню, не удостоив меня ответом. В следующую секунду вслед ей полетела тарелка с яичницей, зазвенев осколками где-то в углу. Установилась напряжённая тишина, сын, сгорбившись, уткнулся носом в стол, дочки насторожённо смотрели на меня.

- Что происходит в доме, имею я право знать? – снова спросил я, и по-прежнему ответом было лишь гробовое молчание.

Жена, молча, со стуком поставила передо мной тарелку, потом принесла порции детям. За завтраком никто не проронил ни слова, даже девчонки прекратили свою обычную возню и сосредоточенно ковыряли вилками яичницу. Из приёмника уже изливал душу другой певец:

Поклонись до земли своей матери

И отцу до земли поклонись...

Дети быстро выпили кофе и ушли в школу, жена гремела тарелками на кухне. Я выключил радио и отправился спать, разделся, забрался под одеяло, однако сон не шёл. Раздражение и неясное беспокойство заставляли ворочаться с боку на бок, взбивать подушки, удобного положения никак не находилось, а тревожные мысли неотвязно бились в мозгу. Что происходит? Как понять поведение жены? Не первый раз сын приходит с дискотеки пьяным, нормальную мать это должно бы обеспокоить, она же как будто поощряет своего ненаглядного первенца. Мои попытки серьёзно поговорить с сыном ни к чему не ведут, молча выслушивает, уставясь в стену, обещает прекратить пить – похоже, лишь для того, чтобы от меня отделаться,- и всё продолжается по-прежнему. Деньги из портмоне не пропадают, но где-то же он их берёт... Нет, надо поговорить с женой, заснуть всё равно не удастся.

Жена в столовой уродовала очередной кроссворд, при моём появлении вскочила, схватила куртку и опрометью бросилась за дверь. Господи ты боже, да что она, совсем свихнулась, что ли? Когда я вышел на крыльцо, жена шарахнулась за угол и выглядывала оттуда в готовности бежать дальше.

- Что с тобой, глисты, что ли? – попытался пошутить я.- Чего забегала?

- Потому что ты изверг и садист!- в её голосе звучал неподдельный гнев, кажется, она уже и сама верит тому, что говорит.

Подобные заявления не были для меня новостью, она их повторяла, с небольшими вариациями, уже около четырёх лет. Стоило мне выпить после бани пива – к «извергу и садисту» сразу же прибавлялось «алкоголик».

Пиво я любил ещё со студенческих лет, в выходной день мог выпить до семи-восьми литров, так что для «алкоголика» были хоть какие-никакие основания. Но почему «изверг и садист»? Видимо, она ещё не забыла, как в начале нашей совместной жизни я пытался приучить её к порядку при помощи кулака. С тех пор много воды утекло, я давно оставил эти бесплодные попытки, уже лет восемь, как пальцем её не тронул – казалось бы, зачем ворошить прошлое? Чего она добивается?

Последние года четыре она старательно формирует в глазах соседей мой образ как изверга, садиста и алкоголика, с которым мучается она – заботливая мать, образцовая хозяйка и несчастная жертва. И, надо признать, делает это весьма артистично и убедительно. Сколько раз повторялась такая картина: я прихожу с работы, опять вижу гору немытой посуды, загаженный пол и грубо говорю: «Сколько ещё будет продолжаться этот гадюшник»?- она хватает детей, выбегает с ними на дорогу для всеобщего обозрения, загораживает детей руками и со страхом смотрит на дом, готовая убегать, словно за ней гонятся как минимум с топором. В такой позиции она могла простоять минут пятнадцать-двадцать, пока не убеждалась, что все прохожие и соседи видели её страдания и новых зрителей не предвидится. Эти сцены повторялись каждые месяц-два, для закрепления имиджа. Поначалу они меня смешили, потом – раздражали, в конце концов, я перестал обращать на них внимание, да и ей, видимо, надоело. Последний год, кажется, уже не бегала. И вот теперь опять! Зачем ей это нужно?

Раньше у меня не было ни времени, ни желания задумываться над этим вопросом, глупости она делала на каждом шагу и ещё одна идиотская выходка не выбивалась из общей картины. Сегодняшнее утро заставило взглянуть на всё серьёзнее, уж очень оно странное выдалось, это утро.

- Чёрт с тобой, бегай,- бросил я жене, вернулся в дом и снова залез под одеяло, заглотив три таблетки снотворного. Вскоре мысли начали путаться, и я забылся тяжёлым, без сновидения, сном.

Дата добавления: 2015-08-10