Мифы народов Центральной и Восточной Азии (Китай, Корея, Япония, айны).

Китай.

В Китае первобытность сменялась эпохой иньского царства, которое в конце XI в. до н.э. было покорено племенем чжоусцев, основавших свою династию. Вместе с тем менялись и мифологические представления. Если первобытные мифология и ритуал выражали стремление человека внести порядок в бытие, то в иньской религии эта цель достигается средствами структурного упорядочения мира по образцу внутриклановых отношений. А перемены в общественном сознании чжоуского периода привели, по сути, к разложению и гибели архаической мифологии.

Чжоуские архивисты придали мифам древности назидательное звучание и превратили их персонажи в добродетельных или злонравных деятелей человеческой истории. В итоге древняя мифология не породила в Китае особой эпической традиции и предстаёт перед нами собранием разрозненных фрагментов, лишённых эстетических качеств, как правило, откровенно фантастичных. Эти осколки мифологии всегда находились на периферии китайской традиции и привлекали внимание не философов и государственных мужей, а лирических поэтов. Большая их часть собрана в главном памятнике мифологической традиции Китая – «Книге гор и морей» и в других древних сочинениях.

В Древнем Китае мы встречаем те же разновидности мифов, которые были распространены и у других народов древнего мира. Так, существовали династические мифы, повествовавшие о происхождении того или иного царского рода. В древнейших письменных памятниках сохранился рассказ о том, как прародительница иньцев проглотила яйцо, снесённое некоей «тёмной птицей», и родила родоначальника иньской династии. Также существует рассказ о том, что мать первопредка чжоусцев Хоу-цзи забеременела после того, как наступила на след некоего великана. Когда Хоу-цзи появился на свет, его оставили одного в лесу и среди снегов, но звери и птицы стали заботиться о необыкновенном младенце, и тот выжил.

В древних литературных источниках записаны мифы и о сотворении мира. Наиболее известен рассказ, связывающий появление неба и земли с именем первочеловека Паньгу. Согласно этому рассказу, изначально существовал Хаос (по-китайски хуньдунь), имевший форму яйца, а внутри яйца зародился первочеловек Паньгу. Спустя 18 000 лет яйцо разделилось на светлый верх и тёмный низ, которые постепенно отходили всё дальше друг от друга, а заодно рос и Паньгу. Светлый верх стал небесами, а тёмный низ – землёю, и расстояние между ними составило 90 000 ли (приблизительно 40 000 км). В других текстах сообщается, что когда Паньгу умер, части его тела превратились в объекты окружающего мира (дыхание – в ветер и облака, голос – в гром, глаза – в солнце и луну и т.д.), а паразиты, обитавшие на первочеловеке, сделались человеческими существами. В другом сюжете говорится о том, что Хаос был правителем Центра и не имел отверстий, а потому его друзья, правители Севера и Юга, желая помочь ему, решили пробуравить в нём дырки, что кончилось весьма плачевно: на седьмой день их ударного труда Хаос умер. Как бы там ни было, представление о том, что творение мира означало утрату первозданной целости бытия, воплощённой в Хаосе, вошло в классическую традицию Китая. Известны и другие варианты мифа о сотворении мира, в которых творение приравнивается к метаморфозе некоего изначального существа. Так, в «Книге гор и морей» упоминаются божества гор с телом змеи и лицом человека, которые дыханием насылают зиму и лето; когда они открывают глаза, наступает день, а когда закрывают – приходит ночь и т.д.

Ещё один популярный персонаж древнекитайской мифологии – Нюйва, или «женщина Ва». Сохранились рассказы о том, что Нюйва починила небосвод, «сплавив вместе камни пяти цветов», и укрепила поддерживающие небо столбы, отрубив ноги у черепахи. Благодаря трудам Нюйвы, укротившей мировой потоп, на земле воцарились довольство и согласие: времена года стали сменять друг друга в установленные сроки, звери спрятали свои когти и зубы, а люди перестали нуждаться в сне для восстановления своих сил. В одном сюжете говорится, что Нюйва сотворила человеческий род, вылепив фигурки людей из жёлтой глины и ила. В некоторых поздних памятниках она объявляется сестрой и супругой прославленного мудреца Фуси, которому в Китае приписывали обучение людей охоте и приготовлению пищи, изобретение снастей и древних гадательных символов. Ещё на рубеже новой эры древние китайцы изображали Нюйва и Фуси существами с телом человека и хвостом змеи, причём Фуси держит в руках плотницкий угольник, а Нюйва – угломер, что символизировало, по всей видимости, мироустроительную деятельность этих родоначальников цивилизации. Хвосты Фуси и Нюйва сплетаются между собой, и это обстоятельство, несомненно, восходит к записанному в древних источниках повествованию о кровосмесительном браке этих персонажей. Примечательно, что в сказаниях о Фуси и Нюйва, кое-где сохранившихся в народе до наших дней, мировой потоп объявляется карой небес за их прегрешение. Подобная назидательная трактовка древнего мифологического сюжета возникла, очевидно, сравнительно поздно.

Надо заметить, что миф о потопе записан уже в древнейших письменных памятниках Китая. С этим мифом наиболее тесно оказалось связанным имя Юя, почитавшегося в поздней китайской традиции как один из мудрых царей древности (в действительности прототипом Юя послужило некое тотемное водное божество). По преданию, Юй вышел из живота своего отца Гуня (по другой версии он родился из камня) и «сошёл с высоты» на землю, после чего в течение девяти лет усердно боролся с наводнением вместе со своим верным помощником крылатым драконом. От напряжённого труда у Юя «стёрлись ногти на пальцах и волосы на коленях», и сам он стал ходить прихрамывая. В конце концов, Юй направил течение всех вод в море, изгнал из низин змей и драконов и сделал земли пригодными для обработки. В позднейшей традиции он обрёл славу мудреца, который не щадя себя трудился на благо людей.

В китайской традиции не сохранилось мифа о первозданном блаженном состоянии человека и его «падении», но в ней различимы следы преданий (возможно, восходящих к древнейшим мифам человечества) о тех временах, когда небеса сходились с землёй, и люди жили вместе с божествами. В древнекитайской литературе сохранилось немало легенд о том, как культурные герои «посещали небеса». Райскую обитель богов, или, лучше сказать, божественных людей, древние китайцы представляли в двух образах, восходивших, по-видимому, к разным племенным культурам. В одном случае она имела вид цветущих островов, расположенных где-то далеко в Восточном море, в другом – дворца женского божества Матери – правительницы Запада (Сиванму), обитавшей в горах Куньлунь у западных пределов мира. Образ Матери тесно связан с луной и всеми лунными атрибутами – нефритом, трёхлапой жабой, зайцем, толкущим в ступе эликсир бессмертия. Сохранилось даже древнее сочинение, в котором рассказывается о путешествии царя Му-вана в чертоги Сиванму.

Китайским аналогом мифа о человеческом «падении» можно считать сравнительно малоизвестный рассказ о Кунцзя – правителе династии Ся, который «не умел кормить драконов», отчего эти волшебные существа, служившие посредниками между землёй и небесами, издохли, а сам Кунцзя, в конце концов, лишился царства и погиб. По существу, Кунцзя предстаёт первым смертным человеком в священной истории древних китайцев. Кроме того, предание изображает его хромоногим, что роднит его с Юем – первым тружеником на земле и радетелем за человечество. Хромота Кунцзя (являвшаяся также отличительным признаком жертвенных животных в Древнем Китае) была своеобразной ценой выделения человека из животного мира, иными словами – ценой очеловечивания человека.

В Древнем Китае были известны солнечные мифы. Согласно одному из преданий, первоначально в мире было не одно, а десять солнц, и однажды все они одновременно появились на небе, отчего на земле началась страшная засуха. Тогда некий И (или Хоу И), большой мастер стрельбы из лука, сбил стрелами девять солнц. В древних произведениях упоминается и некий Сихэ, который выступает в качестве надзирающего за движением солнца или даже матери солнца. В «Книге гор и морей» сообщается также, что далеко на востоке, в Долине Света, растёт гигантское дерево Фусан, на ветвях которого отдыхает солнце в ночное время. Популярным солнечным символом в Древнем Китае был ворон.

Наиболее многочисленную категорию мифов в Древнем Китае составляют предания о культурных героях, родословная которых восходит к тотемным божествам, мифическим родоначальникам кланов. Правда, после гибели родового строя и возникновения деспотичного государства в эпоху Чжоу архаическая мифология распалась, и герои тотемных мифов превратились в мудрых царей и прочих добродетельных персонажей человеческой истории. К эпое чжоу относится, по-видимому, отчётливое осознание разделённости мира людей и мира богов, которая, однако, не мешала древним китайцам хранить верность идее преемственности между жизнью земной и жизнью небесной и мыслить райское блаженство по образу и подобию людских наслаждений.

Позднее весь мир богов в Китае стали представлять по образцу земной империи с её штатом служилых людей и правилами казённого делопроизводства, превратив богов в небесных чиновников. Но и тогда фольклор сохранял некоторые элементы архаической мифологии – такой, например, как трёхлапая жаба – символ богатства и материального благополучия.

Корея.

Свидетельства о древних религиозных представлениях корейцев, об их мифах и преданиях сохранились в корейских и китайских хрониках. Таких, как сочинение известного корейского историографа и политического деятеля периода средневековья Ким Бусика «Самгук саги» («Исторические записи Трёх государств», 1147 г.) и труд буддийского монаха Ирёна «Самгук юса» («Забытые деяния Трёх государств», XIII в.).

Согласно мифу, записанному в «Самгук юса», первопредком корейского народа, основателем корейского государства Древний Чосон был Тангун, рождённый женщиной-медведицей. В мифе рассказывается о том, что некогда сын Небесного правителя Хванун спустился на Землю. В это время на Земле в пещере жили тигр и медведица. Они обратились к Хвануну с просьбой превратить их в людей. Хванун согласился, но тигр и медведица должны были выполнить его условия. Хванун дал им по пучку чудодейственной полыни и по 12 головок чеснока, повелев тигру и медведице спрятаться в пещере и в течение ста дней не видеть солнечного света. Тигр не смог выдержать испытания и навсегда остался зверем, а медведица через 21 день превратилась в прекрасную женщину. Женщине-медведице не за кого было выйти замуж, поэтому она молилась Хвануну под сандаловым деревом, прося ниспослать ей ребёнка. Тогда Хванун изменил свой облик и женился на ней, в результате чего родился мальчик, названный Тангуном. Тангун стал повелителем всех древнекорейских народов, а в 2333 г. до н.э. основал государство Чосон – Страну Утренней Свежести. С мифической даты основания Тангуном Древнего Чосона в Корее в прошлом велось традиционное летосчисление. «День рождения» Тангуна – 3-й день 10-го лунного месяца – был календарным, традиционным праздником корейцев.

Миф о Тангуне оказал огромное влияние на корейскую культуру, сделав его персонажа символом, знаменем национального самосознания.

Корейская мифология – это сложное и многогранное явление. Для неё характерно большое разнообразие мифологических сюжетов. Как и у всех народов мира, значительный пласт в мифологии корейцев составляют мифы о животных. Здесь и мифы о русалках, вскармливающих своих детёнышей среди волн морской пучины; о змеях, о драконах, о фантастическом животном – кирине – символе счастья; о лисицах, принимающих облик то красивых девушек, то древних и страшных старух. Среди корейских мифов мы находим повествования о происхождении светил. Вот один из них. Некогда на земле жила бедная женщина, у неё было четверо детей. Однажды, когда мать ушла в лес, на дом напал тигр. Он съел самого младшего из детей. Трое старших, спасаясь, выбежали из дома, взобрались на дерево, а затем поднялись на небо, где превратились в небесные светила: Солнце, Луну и звезду. Согласно одному из мифов, солнечные и лунные затмения происходят оттого, что Солнце и Луну пожирают огненные собаки, слуги правителя Страны Мрака.

Некоторые мифы повествуют о появлении первых людей на Земле. В одном из них рассказывается, что первые три человека появились на о. Чечжудо вслед за сильным землетрясением из пещеры на северном склоне горы Халласан. Богата корейская мифология и сюжетами, которые объясняют происхождение тех или иных географических названий, появление фамилий, родовых наименований, личных имён. Помимо исконно корейских сюжетов, значительное место в корейской мифологии занимают мифы, связанные генетически с буддизмом, конфуцианством и даосизмом, но получившие в Корее своеобразную местную окраску. Большой раздел корейской мифологии составляют мифы о культурных героях, «основателях» государств. Многие из этих героев прославляются не только как «основатели», но и как прекрасные табунщики и стрелки из лука (Тонмён-ван, Чумон), добродетельные мужи (Пак Хёккосе, Ким Суро).

Мифы – составная часть древних шаманских верований корейцев (в их основе лежит почитание Неба – Ханыль), которые позже, под влиянием конфуцианства и буддизма не исчезли, а эволюционировали, превратившись в сложное сочетание шаманского культа и ритуала с буддийскими и конфуцианскими понятиями.

Дата добавления: 2015-07-20