Глава XIX. На следующий день демон выбрался за стены

На следующий день демон выбрался за стены. Там ему удалось поймать оленя, на свою беду забредшего в эту пустынную местность. Чудовище пожрало его живьём, ему нравилось чувствовать, как угасает жизнь каждой клеточки, оказавшейся в его желудке. Когда он закончил трапезу, от несчастного животного не осталось даже клочка шкуры.

Подкрепившись свежим мясом, монстр ожил: в глазах прояснилось, появилась энергия, но лететь он пока не мог. Решив, что пара дней отдыха не повредит, он вернулся в келью. Съеденного оленя хватит надолго, а потом, подлечившись, демон поймает кого-нибудь ещё. Когда же силы полностью восстановятся, берегись, адельфос! В живых не останется ни одного из его друзей, а самого Абаддона и его зевгари он подвергнет таким пыткам, от которых содрогнётся мир. Умереть легко им не удастся.

Мысли эти будоражили монстра, и мышцы его против воли напрягались, словно он уже терзал тела своих противников, красочные кровавые картины мучений и смерти врагов мелькали перед внутренним взором. Осквернитель уже не думал о нарушении равновесия добра и зла, его сжигала жажда мести. За что он хочет мстить, демон осознать не мог. Наверное, за то, что терял драгоценное время, которое мог потратить с большей пользой, или, возможно, за то, что адельфос предпочёл ему безмозглого ангела…

Отдавшись мечтам, он не услышал низкого рычания, донесшегося от двери, и опомнился только в тот момент, когда на него обрушилось гибкое тело пумы. Видимо, находясь в охотничьих угодьях зверя и поймав оленя, он оставил животное без завтрака. Хищник был силён, и прошло достаточно времени, прежде чем Осквернителю удалось с ним справиться.

Когда пума мёртвой растянулась на полу, торс демона покрывали глубокие раны, что, конечно, не прибавило ему сил. Истекая кровью с зеленоватым трупным оттенком, он упал рядом с поверженным врагом. Но нет худа без добра, теперь у монстра появился запас пищи. То, что тело животного начнёт разлагаться, не беспокоило его, исчадие ада не знало, что такое отвращение, отравления и кишечные инфекции. А пока беспамятство вновь утянуло чудовище в свои глубины.

Ему пригрезилось, что две бесплотные сущности – сияющая белизной и тёмная, но светящаяся изнутри, кружат рядом, нанося удары, а демон не может отбить их, настолько велика сила ненависти тех, кто бросает в него сгустки энергии. Толчок и ещё, ещё сильнее…

Ангел устал, он медленно опускается вниз, но второй противник бьёт всё чувствительнее и, наконец, два комка черноты летят на каменистую землю под отчаянный мысленный крик светлой души. И, умирая, Осквернитель видит, как его погибающий враг скидывает тёмную личину и предстаёт во всём великолепии ангельского облика…

В ужасе от этой фантасмагории демон пробудился. Бред, такого не может произойти. Тот, кто отринул свет и ушёл во мрак, там и останется. И, отбросив прочь пугающие мысли, монстр снова провалился в черноту.

Пока он восстанавливал силы, жизнь в Джейкоби крик шла своим чередом. На исходе второй недели там появился Кристофер, что очень обрадовало обитателей дома. Саламандр ходил за ним по пятам, дребезжа, как старый велосипед, если на него не обращали внимания, Джонни закатывал пиры, а Марк и Лаехри обсуждали с газеримом свежие новости. Даже Шерил с Дениелем стали чаще присоединяться к компании друзей, хотя по-прежнему много времени проводили в обществе друг друга.

Хиггинс оказался очень образованным и, несмотря на суровый вид, остроумным человеком, с ним было интересно общаться, и все с удовольствием пользовались этой возможностью.

– О вашем враге пока ничего не слышно, – сказал он как-то, смакуя очередной шедевр, созданный брауни. – Возможно, лучевая болезнь его убила.

Сандерс покачал головой.

– В этом теле его практически невозможно уничтожить, знаю по себе.

– А как твои силы, – поинтересовался Марк, – не восстанавливаются?

Мужчина безнадёжно махнул рукой.

– Наши предвидения не оправдались, я по-прежнему слаб. Даже Шер стала крепче меня.

– Они и не вернутся так скоро, – сказал внимательно слушающий собеседников газерим. – Я не зря говорил, что Дениелю нужно много лет покоя и любви, он полностью растратил свой мистический потенциал за тысячелетия борьбы с Осквернителем.

– Что же делать? – в отчаянии спросила девушка. – Как нам его победить?

– И снова повторю, доверьтесь мне, у меня есть кое-какие идеи.

Хиггинс прихлопнул ладонью ползающую по столу муху, встал и выбросил её в окно.

– Береги своего зевгари, Шер, дай ему всю любовь, на которую способна, ибо он потерял себя ради твоего спасения.

– Крис, я за него жизнь отдам!

Заметив испуг в глазах Дениеля, она исправилась:

– Я хотела сказать, что отдам ему всю оставшуюся жизнь.

И обняла избранника. Тот притих, зарывшись лицом в её волосы.

– Кстати, Марк, кажется, ты собирался сделать подарок нашей паре? – напомнил Кристофер.

– Ах, да. Ребята, могу предложить вам вечную жизнь в этих телах. Как вам это понравится?

Шерил заинтересованно взглянула на хертуммима.

– Это было бы здорово, – задумчиво сказала она, – ведь нам не пришлось бы больше отыскивать друг друга.

– Мало того, – дополнил Хиггинс, – Дениелю не надо будет тратить энергию на смерть и воплощения, так силы вернутся скорее.

Поймав вопросительный взгляд собеседника, он пояснил:

– Ты слишком часто умирал и возрождался, Дэн, и мощь твоя ушла не из-за исчезнувших воспоминаний о прошлой жизни, а потому, что ты совершенно себя истощил.

Сандерс поднял голову, на лице мелькнул луч понимания.

– А ведь верно. Осквернитель, уничтожив Лавию, спокойно изнашивал своё человеческое тело и без потрясений менял его на другое, а нам приходилось возвращаться вновь и вновь. За один этап его существования мы погибали не менее двух раз. Но почему же Шер сильна, как и раньше, а я нет?

– Это только предположение, – подумав, сказал газерим, – но я считаю, что опять же из-за отсутствия у ангелов воспоминаний о прошлом. Им не приходится растрачивать себя на то, чтобы их подпитывать. Кстати, меня давно интересует вопрос, почему после гибели зевгари ты шёл за ней, если мог дождаться её возрождения, оставаясь человеком?

– Я не хотел предстать перед ней дряхлым старцем, – смущённо прошептал Дениель.

Присутствующие рассмеялись.

– А всё-таки человеческое естество накладывает на вас отпечаток, сущности, – улыбаясь, констатировал Марк. – Ты ведь не желал, чтобы она тебя видела и в демоническом облике. Боялся, что разлюбит?

– Не бывать этому!

Девушка сердито стукнула кулачком по столу.

– Никогда не разлюблю, ни при каких обстоятельствах, ни в каком обличии!

– Шер, – растерянно сказал Сандерс, – вряд ли бы ты относилась ко мне так же, как сейчас, если бы я был семидесятилетним. Скорее всего, ты называла бы меня дедушкой. В мире людей возраст всё-таки имеет значение.

Она подумала и, хихикнув, согласилась, но вполне серьёзно присовокупила:

– Я очень ценю твои многовековые жертвы, поскольку теперь понимаю, насколько они тяжелы!

– Так, – сказал Хаф, – довольно разговоров. Идёмте-ка со мной, я расскажу и покажу вам много интересного.

– Он покажет, уж я-то знаю, – ухмыльнулся Хиггинс. – Я через это прошёл.

– А это не больно? – голосом маленькой девочки спросила Шерил.

И, прыснув, схватила Дениеля за руку, увлекая за хертуммимом.

Пока они отсутствовали, а шло посвящение довольно долго, газерим рассказывал:

– Марк, тогда его звали иначе, ещё в Ассиро–Вавилонии интересовался тайнами человеческого разума, расширением сферы его восприятия, ставил эксперименты. С гордостью могу констатировать, что мой друг – умнейший человек всех времён, добился своего. Когда ему исполнилось тридцать пять, он, исследуя функции мозга, нашёл так называемый философский камень. Тот не воздействовал на металлы, превращая их в золото, зато вечная жизнь, благодаря нему, становилась вполне реальной.

Минуло десять лет, и неизменно молодая внешность Марка вызвала подозрения. Жрецы, слышавшие об опытах, не были глупцами, они поняли, что хертуммим обрёл бессмертие, и стали требовать раскрытия секрета. Другу грозили большие беды, и тогда я, воспользовавшись случаем, под покровом ночи вывел его из темницы, и мы отправились в Египет. Для двух волхвов, один из которых обладал даром внушения, а другой ясновидением, не составило труда найти место в том обществе. И, когда мы обустроились, Марк, в благодарность за спасение, раскрыл мне тайну, запрятанную глубоко в мозгу. Вы даже не представляете себе, какие чувства и ощущения вызывает познание собственного разума. Ничего прекраснее быть не может!

Он мечтательным взглядом посмотрел на внимательных слушателей и продолжил:

– Долгое время мы вдвоём переходили из государства в государство, при этом Марк везде, где мог, обучался магии, пока не стал сильным волшебником. Я не считал это необходимым для себя, поскольку, видя каждого насквозь, и без того мог воздействовать на людей. Поэтому я всего лишь научился у друга внушению, эта способность могла бы пригодиться в дальнейшем.

Потом, начиная примерно с пятнадцатого века этой эры, мы научились расставаться: он шёл в одну сторону, я в другую, хотя оба всегда оставались в пределах досягаемости. А сейчас, как видите, оказались в разных странах, ведь современные средства связи позволяют найтись в мгновение ока. Но во все времена, если один из нас нуждался в поддержке, второй делал всё, чтобы оказать ему помощь.

– В этом и заключается дружба, – пожав плечами, сказал Лаехри, – для каждого благородного человека.

– И не только человека, – проскрипел Джонни.

А Саламандр доверчиво положил голову на колени Хиггинсу и закрыл глаза. Тот, поглаживая дракона по шее, кивнул.

– Настоящая дружба – это любовь без крыльев.

Вскоре вернулись адепты. Хертуммим улыбался, глядя на пару, витающую в облаках. Оба выглядели так, словно познали все тайны Вселенной.

– Ну и процедура! – проговорил Сандерс, приходя в себя. – У сущностей кругозор шире, чем у людей, но то, что открыл нам Марк, делает с разумом такое…

Помахав руками, он развёл их в стороны, словно пытаясь объять необъятное.

– И это совсем не больно, – смеясь, добавила Шерил.

Зевгари отошли в сторону и сели, обсуждая произошедшие с ними изменения.

– Осквернитель теперь не может им повредить? – поинтересовался Лаехри.

– Физически может, – отозвался маг. – Наши физические оболочки не должны подвергнуться разрушению. Иначе, в отличие от вас – воскресающих мы уйдём навсегда.

Тень тревоги мелькнула на лице Лаехри. Вскочив, он схватил хертуммима за плечи.

– Пожалуйста, Марк, держись от демона подальше. Я не хочу потерять друга, это ужасно!

– Не беспокойся, мне вовсе не нужно приближаться к нему, я же колдун и могу наносить удары издалека.

– Хорошо! – успокоившись, произнёс дини ши и, сжав руку товарища, вернулся на место.

– Ни у кого из вас не возникнет необходимости находиться рядом с Осквернителем, – твёрдо сказал Хиггинс. – Я обещаю безопасность всем.

– Что ты придумал, Крис? – полюбопытствовал Хаф. – Может, приоткроешь завесу тайны?

– Потом, всё потом. Завтра утром я отбываю в Вашингтон по своим и нашим делам. Приеду, расскажу. А сейчас пойду спать. Самолёт будет ждать меня в Ронервилле в четыре утра. Надо отдохнуть, завтрашний день обещает быть тяжёлым.

Часы сна пролетели быстро, и в половине третьего люди поднялись, чтобы проводить газерима в дорогу.

– Я же не маленький, – смеясь, говорил тот, – сам бы собрался и тихо уехал.

Но в голосе Кристофера звучало удовольствие, ему было приятно, что ради него друзья пожертвовали отдыхом, хотя он искренне об этом сожалел. Мужчины обнялись, Хиггинс поцеловал руку Шерил, она чмокнула его в щёку, и машина конгрессмена выехала со стоянки. У ворот она затормозила, и из открывшегося окна послышалось:

– Марк, Дэн, если поблизости запахнет Осквернителем, сразу же звоните…

Мелькнула рука, махнувшая на прощание, и автомобиль рванулся вперёд.

– А он напомнил мне кое-что, – задумчиво произнёс Сандерс. – Если… кхм… адельфос появится, мы учуем его за милю. Он распространяет ужасный трупный запах.

– И мы из такого далёка сможем это почувствовать? – усомнился Лаехри.

– Даже раньше.

– В доме у нас ничего не протухает, – вмешался Джонни, – и, если завоняет, значит, враг близко.

– Утром начинаем принюхиваться, – хихикнула девушка.

– Лучше сразу включить обоняние на полную мощь, – подытожил Хаф. – Идём досыпать.

И зевнул. Остальные с воодушевлением поддержали предложение хертуммима и разошлись по комнатам.

Осквернитель же к этому моменту оправился настолько, что уже подумывал о продолжении пути. Он вновь обзавёлся спутниками в виде червей и жуков, а зловоние тела усилилось, что являлось признаком выздоровления.

Но когда демон попытался взлететь, возникла проблема. Едва лишь он развернул крылья и взмахнул ими, оба, хрустнув, как сухие сучья, отвалились. Несомненно, они, в конце концов, отросли бы, но Осквернителю пришлось бы потратить ещё не меньше двух недель драгоценного времени. Лучевая болезнь стала катастрофой для монстра, огромное преимущество было потеряно.

Поразмыслив, Осквернитель пришёл к выводу, что, если отправиться пешком, идя ночами и прячась в лесах днём, то к тому моменту, когда он настигнет беглецов, способность летать вернётся.

Приняв решение, он дождался ночной темноты и покинул монастырь, оставив после себя разрушения, обглоданные кости и тошнотворный запах мертвечины. В тот момент, когда Хиггинс садился в самолёт, Осквернитель пробирался по Национальному заповеднику Секвойя, подыскивая место для дневного привала. Внутреннее чутьё вело монстра по правильному следу, и с той минуты, как он вышел за стены заброшенной иноческой обители, расстояние между ним и врагами стало стремительно сокращаться. Судя по скорости продвижения демона, у тех оставалось не более двух спокойных недель.

Дата добавления: 2015-07-20