Неформальный и формальный социальный контроль

В первичной групповой жизни индивид восприимчив к действиям и жестам людей, близко с ним связанных. В толпах преобладает коллективное настроение, в котором индивиды теряют самоограничение, свойственное более спокойным моментам жизни. В обоих случаях над индивидом осуществляется неформальный коллективный контроль: и тут и там проявляется та взаимная отзывчивость людей, которая, возможно, лежит в конечном счете в основании всякого социального контроля.

Народные обычаи. Когда развиваются конвенциональные способы поведения (а это неизбежно происходит, когда люди живут вместе), вводится новый элемент. Самнер обозначает термином народные обычаи общие способы поведения, принимаемые в качестве естественных и правильных в любой группе или обществе[18]. Через них текущее поведение контролируется прошлым. Вместе с тем это дело индивидов, контролирующих друг друга, ибо народные обычаи передаются от одних живых людей к другим. Каждый человек становится агентом народных обычаев в той мере, в какой он придерживается их сам и выказывает свое недовольство или одобрение другим людям, когда они отклоняются от народных обычаев или действуют в соответствии с ними.

Обычаи и нравы. Самнер далее подразделяет народные обычаи на обычаи (usages) и нравы (mores). Обычаи просто практикуются, тогда как нравы считаются необходимыми для благополучия группы и являются священными. В терминах, употребляемых Рэдклифф-Брауном, нравы — это санкционированные обычаи.

«За всеми социальными обычаями стоит авторитет общества, но некоторые из них санкционированы, а некоторые нет. Санкция — это реакция со стороны общества или значительного числа его членов на способ поведения, который тем самым либо одобряется (позитивные санкции), либо порицается (негативные санкции). Санкции могут быть далее подразделены на два вида в зависимости от того, являются ли они диффузными или организованными: первые — это спонтанные выражения одобрения или порицания членами сообщества, действующими в качестве индивидов; вторые — социальные санкции, осуществляемые согласно некоторой традиционной и признанной процедуре»[19].

Нравы — это народные обычаи, подчиненные диффузным санкциям. Институциональный контроль распознается по организованным санкциям; он заключает в себе признанные правила, формальные процедуры их применения и структуру, состоящую из лиц, действующих в рамках своих должностей. Любой может приподнять брови, столкнувшись с отклонением от принятого обычая, или объединиться с ближними для того, чтобы подвергнуть остракизму кого-то, кто попрал нравы. Но предпринять санкционированные процедуры института могут только соответствующие чиновники, или функционеры. Никто, кроме закоренелых фанатиков или лиц, чьи чувства были до крайности оскорблены, не станет вмешиваться, когда родитель воспитывает своих отпрысков. Каждый может предположить, что биржа — это сборище воров, но только узаконенные власти могут удалить биржевого игрока с его места.

Формальный контроль. Предельный случай институционального контроля — право, как его официально интерпретируют суды и осуществляют полицейские силы. Некоторые исследователи применяют термин «право» ко всем социальным правилам, неважно, сформулированы они систематически или нет, и независимо от того, подчинены или не подчинены они организованным, а не просто диффузным санкциям. Роско Паунд, однако, ограничивает право «социальным контролем, осуществляемым через систематическое применение силы политически организованного общества». Определенное таким образом, право есть всего лишь одна из форм социального контроля среди прочих.

Право проистекает из множества источников, среди которых — обычай, законодательство, административные распоряжения и постановления. Но ни один из них не конституирует права в строгом смысле слова до тех пор, пока суды не стали выносить решения на их основе. Многие обычаи и даже нравы никогда не получают воплощения в праве. Другие могут в нем воплотиться. Судья Кардосо заметил, что правило или условность являются частью права, когда устанавливаются в степени, позволяющей с оправданной уверенностью предсказать, что суд их поддержит. Согласно этой точке зрения, значительная часть процесса издания законов происходит без законодательной деятельности и до того, как дело доходит до какого-нибудь суда.

Социология права изучала эволюцию социальных правил, природу и развитие судов и их областей юрисдикции, а также эволюцию систем мысли, используемых юристами и судьями при принятии решений.

У судов есть своя история и свои функции, которые нельзя понять без соотнесения их с другими институтами. Согласно антропологу Малиновскому, обязывающая сила права проистекает из структуры институтов, существующих в данном обществе. Суды рассматривают дела, но не формируют отношений внутри семей, в бизнесе или между врачом и клиентом. Даже в упорядоченном обществе только малая часть всех нарушений правила, которые могли бы быть рассмотрены в суде, на самом деле в нем рассматривается. Если некоторые типы законов проводятся в жизнь по просьбе функционеров самого государства, то в отношении других инициатива проявляется лицами, представляющими интересы других институтов, или сторонниками той или иной реформы в самих нравах.

Любой институт в какой-то степени подчинен общему корпусу нравов. Кроме того, он будет средством сознательного и формального контроля над некоторой ограниченной стороной жизни и, как правило, над некоторой особой группой лиц. На фоне морального консенсуса общества особые группы людей разрабатывают и применяют формальные правила и процедуры, относящиеся к специфическим деятельностям и интересам.

Некоторые институты, такие, как церковь и государство, стремятся к осуществлению власти над широким кругом деятельностей и над всеми членами общества. Их функционеры часто пытаются добиться эксплицитной формулировки вопросов, находящихся в ведении нравов, и применить к ним формальные процедуры института. Поскольку функционеры достигают успеха в позиционировании себя как лиц, уполномоченных определять и проводить в жизнь нравы, последние приобретают качества закона.

Другие институты регулируют лишь какой-то очень узкий аспект жизни, скажем, профессиональную практику. В этом случае профессиональная группа осознанно формулирует правила и пытается провести их в жизнь. Хотя она и может осуществлять какой-то контроль над той частью общей публики, которая случайно попадает под ее воздействие, сам институт, в свою очередь, подчинен нравам и массовому обычаю (popular usage). Так, профессиональная медицина не может обойти стороной общие нравы и народные представления о лечении.

Классификация. Каждый институт предполагает классификацию членов общества соответственно тому, в какой степени и каким образом они попадают в орбиту этого института. Определяются отношения между лицами в пределах каждой категории и между лицами, включаемыми к разные категории. Обычно институциональные правила указывают на обязательства лиц согласно статусу и должности.

Так, семья, сколь бы интимной ни была ее жизнь, остается системой санкционированных отношений между мужем, женой, детьми и другими родственниками. Обязательства каждого перед другими определяются в обычае, нравах и праве. Гражданин — это лицо, которое пользуется в государстве определенными привилегиями и имеет перед ним определенные обязательства. Работодатели, менеджеры, мастера и рабочие на промышленном предприятии; члены правления, жертвователи, социальные работники и «клиенты» в службе социальной помощи; попечители, президенты, деканы, профессора, студенты и выпускники колледжей; судья, присяжные заседатели, адвокаты, свидетели, ответчики и истцы в суде; врач, медсестра и пациент — вот лишь немногие примеры институциональной классификации лиц. Когда мы говорим, что закон действует невзирая на лица, мы имеем в виду, что он трактует их в терминах таких установленных категорий, соответственно рассматриваемому случаю, все остальное отбрасывая как не имеющее отношения к делу. Процесс развития и изменения таких категорий в связи со сложными текущими деятельностями и интересами внутри общества есть самое сердце институционального процесса.

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ

Профессии. Процессы институционального контроля хорошо видны на примере профессий. Члены зрелой профессии обладают относящимися к ней техникой и запасом знания. Они применяют их при выполнении некоторой услуги для других членов общества. До тех пор, пока их компетентность признается окружающим обществом, члены имеют общий статус и существуют интересы, разделяемые всеми членами, которые могут быть ущемлены любым из них.

Лица, обслуживаемые профессией, проявляют лишь случайный интерес к ее технике и знанию. Общее население может хранить приверженность корпусу несистематических верований и практик, который неформально передается от поколения к поколению. В противоположность общему населению, однако, члены профессии постоянно и осознанно интересуются соответствующим делом, будь то право, медицина или бухгалтерский учет. В ограниченном кругу профессиональной группы техника и знание систематизируются и передаются формальными средствами и эзотерическим языком. Профессионалы претендуют на исключительное право судить о знании и практике в своей области деятельности.

Постоянной проблемой профессионального контроля является проблема определения того, кто является членами и, следовательно, коллегами. Проблема эта подразделяется на два вопроса. Во-первых, кто компетентен практиковать профессию? Во-вторых, кто имеет право ее практиковать?

Вопрос компетентности может быть решен только через определение того, что представляет собой профессиональная техника и какие услуги должны предоставляться. Терапевт, фармацевт, хирург, акушерка и дантист — все они выполняют услуги, относящиеся к здоровью человеческого тела. За последнее столетие между ними пролегли более отчетливые границы, и это произошло вместе с усовершенствованием соответствующих корпусов знания и техник. Терапевты и хирурги оказались вовлечены в единую группу с общим типом формального обучения, за которым часто следует специальная подготовка по специальности терапевта или хирурга. Терапевты по большей части перестали заниматься фармацевтикой. Акушерство все более включалось в медицинскую подготовку, и во многих местах былая повивальная бабка лишилась практики. Дантисты стали более сплоченной группой, обладающей признанным типом формальной подготовки и растущим корпусом знания и техники.

В то же время формализовался и метод освоения медицинской техники. От каждого кандидата требуется сочетание общеуниверситетского образования, стажировки в признанной медицинской школе и практической интернатуры в больнице. Он должен сдать экзамен, который принимают авторитетные лица, номинально делегированные штатом, но на самом деле профессией. После этого ему дается лицензия, являющаяся одновременно сертификатом компетентности и законного права на практику. Индивид, имеющий такую лицензию, является коллегой другим врачам. Человек, который осваивал медицинскую практику нерегулярным образом и не получил лицензии, не является врачом и не будет пользоваться ни одной из привилегий профессии.

Контакты с народными обычаями. Четкое определение группы коллег не решает для них раз и навсегда проблему удержания практики в собственных руках. Иногда бывает, что ученые, не являющиеся врачами, делают открытия, воздействующие на медицинскую практику. Если открывшееся знание не сразу принимается профессионалами, ученый может обвинить их в консерватизме. К тому же население упорно сохраняет многочисленные верования и практики, не одобряемые профессией, и может страстно желать таких видов услуг, которых она не оказывает. Тогда эти услуги продолжают предоставлять другие лица. Облысение, на знание которого медицинская профессия особо не претендует, является постоянным источником прибыли для парикмахеров и торговцев чудодейственными средствами, претендующих на то, что они кое-что на этот счет знают. Исцеление тревожных состояний и многочисленных недугов, плохо поддающихся диагнозу и лечению, производится всякого рода специалистами без лицензии, религиозными культами и в храмах. Некоторые медицинские и хирургические услуги, особенно аборт, запрещены законом; поскольку обычные врачи их не предоставляют, люди обращаются к другим источникам. Неважно, с какими мотивами, высокими или низменными, но организованная профессия должна иметь дело с такими причудами, вытекающими из народных верований и привычек, чтобы удержать под контролем свою особую область интереса. Она вынуждена считаться с народными обычаями.

Отношения с коллегами. Должны быть определены отношения коллег друг с другом и со своими клиентами. Коллеги конкурируют друг с другом за клиентов. Предоставляемые услуги таковы, что клиент предположительно не способен с точностью судить об их ценности. Если некто покупает костюм, то он судит о его качестве по его носкости. Но хирургическая операция или совет, данный адвокатом, не поддаются в такой же степени обывательской оценке. Пациент может испытывать страдания и умереть при самом лучшем лечении; дело может быть проиграно даже самым знающим адвокатом. Следовательно, каждый врач должен защитить себя от критики, сказав, что он сделал все, на что способна медицинская наука. Его неудачи должны приписываться состоянию техники и знания в профессии в целом, а не его собственным недостаткам. Он должен предоставить такую же возможность защиты своим коллегам, ведь если распространяется впечатление, что некоторые из должным образом обученных и получивших лицензии профессионалов некомпетентны, то публика может утвердиться во мнении, что никому из них не следует доверять. Обыватель может предпринять далее следующий шаг, взяв на себя смелость сформировать представление о вопросах, относящихся к профессиональной практике. Каждый профессионал, следовательно, должен обуздать естественное желание хвалить собственную работу и критиковать работу своих конкурентов.

Из этой ситуации вытекает правило, запрещающее рекламировать свои особые достоинства. В некоторых штатах врачу позволено лишь вывесить у входа табличку с собственным именем и званием. В других местах он может указать свою специальность. Такие вызывающие зависть различия, какие могли бы предполагаться звучным названием заведения, в котором он учился, или больницы, в которой он проходил стажировку, вызывают неодобрение.

Условия, при которых один профессионал может принять клиента, ранее пользовавшегося услугами другого, и отношения между терапевтом, к которому пациент ходит на прием, и специалистом, к которому возникает необходимость его направить, также связаны с проблемами конкуренции.

Отношения с публикой. Другой узел проблем связан с обязанностями профессионала по отношению к своему клиенту, по отношению к некоторым другим индивидам и по отношению к публике в целом. Должен ли врач, — спрашивает Э. А. Росс[20], — сообщать жене мужчины, что ее супруг страдает заразным венерическим заболеванием? Должен ли священник сообщать полиции о признании в преступлении на исповеди? Должен ли адвокат брать под защиту человека, зная, что тот — преступник?

Такого рода проблемы не могут быть решены исключительно с помощью доктрины. По мере того как техника профессий меняется, возникают новые проблемы контроля. Изменения, очевидно не связанные с профессией, могут сделать существующие правила не работающими. Врач, дающий рекламные объявления, продолжает свою практику, вероятно, потому, что анонимность городской жизни делает затруднительным, чтобы врачи были лично известны потенциальным пациентам, а последние знали врача, если тот внезапно понадобится. Специализация может разрушить сплоченность профессии как с точки зрения знания, так и с точки зрения интересов. Адвокат корпорации и криминалист, например, могут иметь между собой мало общего и могут даже не соглашаться по многим вопросам. Специалист, прикрепленный к больнице, и терапевт, работающий в бедном квартале, могут так же плохо понимать друг друга и испытывать друг к другу мало симпатии.

Правила, регулирующие эти вопросы, объединяются в моральный кодекс и этикет профессии. Тот и другой производятся профессиональной группой, а не другими частями общества. Этикет — это корпус ритуалов, неформально складывающийся для сохранения перед клиентами общего фронта профессии.

Кодекс состоит из правил, разработанных для улаживания постоянных проблем, возникающих в отношениях профессионалов друг с другом, со своими клиентами и с обществом в целом.

Профессиональное кредо. Кроме этикета и кодекса, профессия обычно имеет кредо, устанавливающее в общих терминах ее идеалы. Так, медицинская профессия существует для смягчения страданий, юридическая профессия — для осуществления правосудия, и т. д. Кредо, когда в него серьезно верят, не может быть внедрено в жизнь посредством санкций; кодекс может быть внедрен таким образом, если в профессии есть достаточный моральный консенсус. Высшим наказанием является исключение из группы коллег. На самом деле консенсус легче поддерживается в отношении кредо, чем в отношении конкретных положений кодекса. Имеется также тенденция, в соответствии с которой правила кодекса становятся содержанием кредо, которое упорнее защищают на словах, чем поддерживают санкциями. Всякий профессиональный контроль — будь то этикет, кредо и кодекс — базируется в своей основе на имеющемся у членов чувстве общности статуса и интереса, т.е. на скрытом консенсусе.

Коммуникация. Глубинный консенсус профессии, как и любой группы, поддерживается тесной коммуникацией ее членов. В профессиональной школе студентам передается гораздо больше, чем наука и технические приемы. По ходу дела преподаватели, которые сами являются членами профессии, передают им традиционные установки. Студенты осваивают особый эзотерический язык, выражающий тот факт, что они обладают особыми познаниями, недоступными обывателям. В какой медицинской лаборатории не существуют свои маленькие шуточки для приведения в чувство новичка, онемевшего от ужаса при виде расчлененных трупов? Кто не наблюдал, как студенты-первокурсники на юридических факультетах прочувствованно и медитативно посасывают трубку, готовясь к своему первому экзамену, возможно, имея дело с собственностью много повидавшего, потрепанного в боях и насквозь просмолившегося старшего товарища? Кто не слышал о студентах-теологах, отпускающих шутки по поводу смешных ошибок, допущенных при отправлении торжественных церемоний? Короче говоря, профессиональная подготовка — это посвящение в братство. Человек учится беречь свои секреты, дорожить своими идеалами и чувствовать себя заодно с далекой группой. Личность идентифицируется с исторической профессиональной группой, символизируемой в медицине фигурой Гиппократа.

Чувство чести. На такой тесной личной идентификации с исторической группой, имеющей особый статус, базируется в конечном счете чувство чести. Честь сочетает черты формального правила с угрызениями совести. У каждого человека есть свои угрызения совести. Они не являются вопросом чести, так как, поддавшись их импульсу, он отвечает только перед самим собой. Каждый человек подчинен также некоторым формальным правилам, к которым его совесть не особенно восприимчива; он повинуется им (если повинуется), чтобы избежать применения формальных санкций. Честь состоит в переживании угрызений совести в отношении правил, определяемых группой и применимых ко всем ее членам. Таким образом, собственная совесть принуждает человека жить в соответствии с правилами, придуманными не им. Крайним проявлением чести является официальное самоубийство, совершаемое вслед за неизбежным нарушением правил собственной группы.

Честь выступает как средство контроля только тогда, когда правила специфичны, когда есть консенсус в отношении них и когда человек принимает их в свой запас моральных принуждений. Внутри профессиональной группы чаще всего имеется внутренний круг, обладающий достаточным консенсусом, чтобы руководствоваться честью. В целом, однако, изменения в технике и в условиях профессиональной практики враждебны главенству чести. Ибо одной совестливости членов недостаточно; нужно еще, чтобы были ясно определены правила. В демократическом, мобильном обществе с минимальной ясностью статуса честь трудно сохранить в ее крайних и более жестких формах.

Конфликтующие тенденции в профессиональном контроле. Согласно Доусону и Геттису[21], профессиональный контроль в настоящее время, видимо, подчинен двум конфликтующим тенденциям. Одна из них — это возрастание числа специализированных техник с соответствующими им совокупностями теоретических знаний. Возникающее в результате усложнение разделения труда сопровождается возрастанием числа занятий, имеющих профессиональный характер. Одновременно происходит изменение в обстоятельствах, при которых оказываются профессиональные услуги. У традиционного профессионала было много клиентов, любого из которых он мог потерять без серьезной опасности для своего положения или благосостояния. Сегодня многие профессионалы имеют работодателей — фактически, если не по названию. Юрист, например, может жить почти целиком за счет обслуживания одной крупной корпорации: в его офисе будет некоторое число других юристов, которые по сути работают на него за жалованье. Врач может быть приписан к больнице или клинике и иметь мало внешней практики. Инженеры, бухгалтеры, медсестры и многие другие люди профессионального типа работают всецело по найму. В этих условиях профессионал может быть настолько зависимым от доброй воли человека, находящегося вне профессии, что становится не вполне свободным действовать заодно со своей профессиональной группой. Да и профессия не может как следует дисциплинировать индивида, имеющего такую работу. Таким образом, становится трудно сохранить автономный профессиональный контроль.

ПОЛИТИКА И ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ

Социальные санкции. Каждый институт имеет некоторые связи с более широкой публикой. У него есть интересы, которые он защищает в противовес окружающему миру; конечным интересом является его право существовать и выполнять те функции, которые он выполняет. Институт, в конечном счете, так или иначе санкционируется окружающим обществом.

Семья. В случае семьи санкция имеет основания в нравах. Семья дает людям несомненно правильный способ жить вместе и растить детей. Ни одному человеку, желающему создать семью, нет необходимости оправдывать этот способ поведения. Возможно, ему приходится доказывать свое право на это. Люди могут думать, что он слишком юн или слишком стар, слишком беден или что человек, с которым он намеревается вступить в брак, имеет неподходящий возраст, социальный класс, расу или религию. Его мать может считать, что он должен посвятить себя только ей одной. Особые обстоятельства могут быть открытыми для сомнений; брак и семейная жизнь как таковые под вопрос не ставятся.

Социальный круг. Каждая семья должна также поддерживать некоторый «фронтальный образ» (front) и добиваться принятия в некоторой группе семей. Она начинает идентифицироваться с социальным классом, или с «социальным кругом» (social set), в котором она играет роль. Со стороны некоторых членов семьи эта роль требует усилий и осознанной мыслительной работы. Семейный доход будет распределяться между различными статьями расходов сообразно тому представлению, которое имеет о себе семья, и в соответствии с той ролью, которую она желает играть, и группой, в которой она ищет себе место. Хотя семья как тип института санкционируется нравами, каждой семье приходится поддерживать свое место среди других семей осознанными усилиями. По сути, она проводит свою политику, хотя та редко признается и облекается в слова.

Разделение полномочий. С изменением общества меняются и функции семьи. В последние десятилетия возникло много институтов, которые переняли у нее контроль над разными фазами жизни детей, продолжающих оставаться под опекой своих родителей. Родитель в большинстве мест уже не свободен не пускать своих детей в школу. Административные органы могут принудить его сделать ребенку прививки от различных болезней. Хотя общая социальная доктрина все еще говорит, что родитель отвечает за своих детей, в отношении образования и здоровья развилось специфическое и осознанное общественное мнение. Функционеры других институтов могут претендовать и претендуют на власть (authority) над ребенком, пусть даже против воли родителя. Это служит иллюстрацией того, как институт, поддерживаемый нравами, теряет часть своей власти (authority) и уступает ее другим институтам вследствие изменения в общественном мнении.

Институциональная политика. Другие институты в гораздо большей степени, чем семья, вынуждены сознательно определять свое место в обществе и обосновывать собственное существование. Функционеры развивают политику действия в отношении других институтов и индивидуальных членов общества. Эту политику они формулируют в терминах ценностей, принятых окружающим обществом, т.е. в терминах нравов и текущей социальной философии.

Эта политика будет относиться к тем вопросам, которые функционеры, исходя из собственного опыта, считают критическим образом связанными с продолжением функционирования института. Они могут научиться улавливать далекие опасности и, следовательно, могут устраивать большой шум вокруг какой-то внешне незначительной проблемы, которая могла бы быть воспринята как неблагоприятный для них прецедент. Короче говоря, политика заключает в себе видение настоящего в перспективе прошлого и будущего.

Католическая церковь. Католическая церковь, например, считает себя вечной. Ее главная проблема — спасти заблуждающееся человечество. Вместе с тем она должна соответствовать фактам жизни в данную эпоху. Она зорко следит за малейшими изменениями в законах об образовании и интерпретирует каждое такое изменение в соотнесении со своим убеждением, что образование должно находиться под контролем церкви и ее знания того, что образование под контролем церкви производит лучших католиков. Время от времени папа выступает с официальными заявлениями об отношении церкви к государству, браку, контролю над рождаемостью и экономическим проблемам. Во всех них проводится четкая граница между конкретным поводом и общим принципом, или доктриной.

Прецедент. Другие институты, хотя и видят свои проблемы в более ограниченной перспективе, развивают такую же обостренную восприимчивость к прецеденту. Агентство недвижимости может вмешиваться в методы, используемые при продаже данного участка, поскольку они могут нести угрозу всему бизнесу продажи недвижимости и месту агентов в нем. Одно агентство недвижимости израсходовало огромные деньги на борьбу с принятием закона, требующего, чтобы владельцы собственности очищали от снега прилегающие тротуары. Эта мелкая деталь расценивалась как шаг, ведущий к увеличению обременительности владения недвижимостью. Предполагается, что каждое такое бремя уменьшает привлекательность недвижимости для вложения денег.

Взаимозависимость институтов. Во всякой политике заложен некий набор допущений о структуре общества, в котором рассматриваемый институт занимает свое законное место. Медицинская профессия проявляет очевидный интерес к фондам, больницам, медицинским школам, клиникам и всем прочим механизмам, принятым или предлагаемым для оказания медицинских услуг публике. Даже институты, часто пребывающие в конфликте друг с другом, могут зависеть от существования друг друга. Профсоюз, который оспаривает некоторые из действий и прерогатив нанимающих корпораций, должен вести с ними переговоры относительно договоров. Функционеры университетов иногда вынуждены защищать свою политику от состоятельных людей, и тем не менее американский университет зависит в плане материального благосостояния от крупных пожертвований со стороны этих же самых людей.

Внутренняя сплоченность. Проведение политики в жизнь зависит от внутренней сплоченности элементов института. Если функционеры не имеют достаточного контроля, чтобы быть принятыми в качестве официальных его представителей, не может быть никакой политики. Даже семья не сможет удержать свое место, если ее члены не окажутся достаточно надежными, чтобы выступить единым фронтом; скелет в шкафу не удается утаить от постороннего взора без дисциплины.

Господствующие точки зрения. В случае крупных институтов политика плавно вытекает из политического процесса, посредством которого рождаются господствующие и принятые линия действия и точка зрения. В институтах бизнеса контроль настолько полно сосредоточен в руках предпринимателей и менеджеров, что они могут формировать политику, вовсе не обращая внимания на младших работников. Вместе с тем менеджеры удерживаются под контролем потребительской публикой. В профессиональных группах развивается господствующая точка зрения касательно интересов профессии и надлежащего способа их отстаивания. Если значительная часть профессии отказывается принять эту точку зрения, политика не может быть проведена в жизнь.

Текущие события. Каждый институт восприимчив к некоторому порядку событий, в ногу с которыми должны идти его функционеры. Это особенно очевидно в секулярных институтах, таких, как рынок. Цена товара, например хлопка, может устанавливаться многими тысячами предположительно рациональных суждений покупателей и продавцов. Их суждения базируются на новостях, имеющих отношение к вероятному предложению и спросу на хлопок в данный сезон. Засуха, набеги вредителей, наводнения и войны могут влиять на предложение и спрос. Какие бы соглашения ни заключались дилерами, они будут эффективны лишь при условии, что согласуются с относящимися к делу фактами. «Ллойдс», ассоциация страховых маклеров в Лондоне, уже давно создала службу погоды, действующую практически по всему миру, поскольку такие новости имели отношение к их бизнесу страхования кораблей и грузов. Это примеры новостей, не имеющих отношения к нравам и общественным настроениям; т.е. это не политические новости. Другие институты прежде всего восприимчивы к новостям о политическом и моральном состоянии мира. В Рим прибывают вестники, чтобы оповестить папу о социальных и политических событиях, происходящих в самых потаенных уголках земного шара. Крупные институты создают исследовательские подразделения, дабы отлавливать факты, имеющие отношение к их делам, и предсказывать их вероятные последствия для института. Каковы бы ни были доктрины институтов, их функционеры должны уделять внимание неприятным жизненным фактам.

Газета. Здесь кроется в какой-то мере значимость современной газеты. Как указывает Парк[22], важной фигурой в современной коммерческой газете стал репортер, который собирает события и сообщает о них, а не редактор, который их комментирует. Газета собирает и публикует новости, на основе которых люди могут действовать в соответствии со специализированными интересами. По тому, что в них сообщается, люди судят о том, какие покупать акции, какую цену платить за хлопок, стоит ли делать ставки на родную спортивную команду. В целом, действия, основанные на публикуемых новостях, воспринимаются в связи с институтами.

Кстати говоря, в проблемных очерках (human-interest stories) газета также фиксирует протест индивидов против институционального порядка общества. Проблемные очерки некоторым образом дают выражение моральному пульсу общества; они обнажают общество перед ним самим. Наверное, поэтому они так сурово подавляются в странах, в которых не считается нужным, чтобы публика имела доступ к формированию общественной политики.

Пропаганда и политика. Осуществление политики требует некоторого контроля над общественным мнением. В той мере, в какой институт подчинен общественному мнению, он будет заниматься пропагандой. Если институт прочно укоренен в традициях общества и если его функционеры пользуются авторитетом, то они могут говорить догматически с теми, кто в этот авторитет верит. В нашем обществе у многих институтов нет традиционного авторитета, и даже от тех, которые его имеют, требуется отвечать на контрпропаганду противостоящих сил. Пропаганда есть по сути попытка заставить людей думать и действовать так, как хотелось бы пропагандисту.

Пропаганда, которую ведут секулярные институты, как правило, не имеет целью изменить массовые представления о социальном благе. Скорее она пытается установить связь между институтами и существующими ценностями. Так, в нашем обществе пропаганда обычно будет пользоваться терминами «свобода» и «демократия», а с недавних пор еще и термином «общественная безопасность».

Пропаганда, однако, должна идти гораздо дальше, чем просто создавать связь с принятыми идеями. Функционеры должны проводить политику в жизнь, а для этого они должны завоевать поддержку. Поэтому они должны и пытаются определять интересы публики. Например, когда розничную торговлю облагают налогами, враждебными интересам малого бизнеса, она реагирует оповещением публики о том, что, вдобавок к низким ценам, она приносит обществу пользу, давая людям многочисленные рабочие места. Даже церкви, чья связь с нравами достаточно прочна, втягиваются в пропаганду, с тем чтобы показать ценность специфических программ действия и внушить несколько равнодушному миру убеждение в том, что церковь способствует общественному благу в текущем его понимании.

В таком свободном и изменчивом мире, как наш, главнейшей проблемой для большинства институтов является сохранение благосклонности публики. Самнер[23] даже предположил, что цель большинства современных институтов — угодить простому человеку. Пытаясь этого достичь, функционеры некоторых типов институтов, не слишком хорошо укорененных в нравах, стали экспертами в измерении и эксплуатации общественных настроений. В особенности должны добиваться благосклонности те институты, которые живут за счет ежегодного сбора пожертвований, и они постоянно этим занимаются. Так, учреждение социальной защиты ни в коем случае не может полагаться на общие чувства в пользу благотворительности; оно должно ежегодно доказывать публике, что оно является подходящим инструментом для реализации благотворительности, что оно знает, что и как нужно делать, и что общее обязательство людей помогать нуждающимся конкретно выражается в обязанности без промедления выделить деньги этому учреждению. Постоянная и осознанная попытка многочисленных организованных сил удержать активную благосклонность людей дает нашему обществу атмосферу постоянной перемены мнений. Это вовсе не значит, что мы лишены нравов; просто институты, осуществляющие организованную жизнь нашего общества, находятся в текучем состоянии.

ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ ПОНЯТИЯ

Мы можем завершить этот раздел, еще раз указав на некоторые основополагающие понятия, относящиеся к социальному контролю. Народные обычаи, которым привержены массы людей, представляют собой всего лишь способы поведения, которые принимаются без доказательств как естественные и правильные. Среди этих народных обычаев нравами являются те, которые считаются особенно священными и необходимыми для благополучия общества. Общественное мнение, в свою очередь, более осознанно и является результатом аргументации и различий во мнениях по поводу средств достижения принятых социальных целей. Функционеры институтов в той или иной степени пытаются посредством пропаганды формировать общественное мнение и контролировать действия людей. Активное лидерство и сознательная попытка регулирования человеческого поведения в институтах опираются на народные обычаи и расхожие верования масс.

Дата добавления: 2015-07-25