Элементарные институты

Прежде чем рассматривать, как возникают и изменяются институты в нашем обществе, хорошо было бы иметь представление об элементарной форме институтов, обнаруживающейся в простых, стабильных обществах, изучаемых антропологами. «Реальные составные части культуры, имеющие значительную степень постоянства, универсальности и независимости, — это организованные системы человеческих деятельностей, называемые институтами. Каждый институт выстраивается вокруг той или иной фундаментальной потребности, перманентно объединяет группу людей на основе какой-то совместной задачи и имеет свою особую доктрину и особую технику, или практическое искусство. Институты не связываются простым и прямым способом со своими функциями; одна потребность не получает только одно удовлетворение в каком-то одном институте. Напротив, институты демонстрируют явно выраженное сплавление функций и имеют синтетический характер»[4]. Элементарные институты, как их описывает Малиновский, не проявляют той единственности функции, которая является идеалом для очень многих людей в обществе, мыслящем категориями эффективности. Каждый из них удовлетворяет множество разных потребностей.

Таким элементарным институтам свойственны две черты: (1) некоторый набор нравов, или формальных правил, которые могут быть реализованы только (2) людьми, действующими коллективно в традиционных комплементарных способностях, или должностях. Первая из этих черт представляет постоянство; вторая — слаженность (concert), или организацию. В совокупности они дают нам способ наблюдения динамики институтов.

Примерами элементарных социальных институтов являются фиеста в деревнях майя на Юкатане, описанная Редфилдом, и английский сельский приход прошлого, описанный супругами Уэбб[5].

Оба этих института существовали в простых сообществах. Каждый член сообщества играл в них какую-то роль (part). Моральный консенсус был настолько полным, что, видимо, никто не был против их функционирования; функционирование ожидалось от них.

Такие различия социального статуса, какие существовали в сообществе, определяли роли, исполняемые индивидами в этих институтах. От признанных лидеров сообщества, в свою очередь, ожидались принятие бремени должности и пользование всеми соответствующими почестями. Это было их моральным и гражданским правом и долгом. Должности заключали в себе как исполнение ритуала, так и проявление авторитетного воздействия и инициативы.

Добровольное и осознанное принятие должностей лицами, обладающими соответствующим статусом, — признак прочно установившегося института. Критерии и механизмы, посредством которых отбираются, подготавливаются и возводятся в должность чиновники (officers), могут быть гораздо сложнее, чем в этих простых случаях. С другой стороны, бывают ситуации, в которых во главе коллективного действия становятся пророки, выскочки или подстрекатели, чей авторитет не санкционирован традицией или законами; такие ситуации являют коллективное поведение, которое еще не стало «институционализированным» и «санкционированным».

Процедуры и ритуалы, заключенные в воспроизведении этих институтов, были, как правило, известны всем членам сообщества. Они знали, чего ожидать. Это не значит, что любой член сообщества мог выполнить их до конца или что в них не было тайны, а значит всего лишь, что они знали, когда их ожидать и как реагировать на каждую часть процедуры. Это касалось не только жителей данной деревни или прихода, но и всех людей в соответствующем регионе. Ибо эти институты были общими для некоторого ареала, хотя каждое сообщество имело своих собственных чиновников и участников, а также свои особенности традиции и практики.

Было бы трудно сказать, каковы были цели этих институтов, ибо они были столь прочно укоренены в традиции, что никаких вопросов в связи с ними не возникало. Цели проявляются внутри человеческого поведения и являются всего лишь его аспектом. Институты, которые уже установились, не подчинены единственной цели. Они могут выполнять много функций, но эти функции скорее скрытые (implicit), чем явные (explicit).

С развитием цивилизации социальная организация становится гораздо более сложной. Число институтов множится; возникают такие, работа которых окутана тайной для общей массы народа. Их механизмы наполняются деталями. Социальные санкции становятся запутанными. Но где бы мы ни обнаруживали институты, везде присутствуют названные нами черты, пусть даже не всегда в завершенной, хотя и простой форме, которую мы здесь описали.

Дата добавления: 2015-07-25