Читайте также:
|
Церковная политика Екатерины II предусматривала реформирование системы духовного образования. Главная задача в этой области заключалась в повышении качественного уровня подготовки к служению будущего духовенства.
В именном указе от 29 ноября 1762 года Екатерина II отмечала проблему недостаточного уровня образованности приходского духовенства, а также материального содержания семинарий. Критике императрицы подвергались педагогическая практика в духовных школах, а также уровень знаний учеников семинарий по церковной и гражданской истории[152].
Одним из мероприятий, направленных на преобразование семинарий, было создание Комиссии «об учреждении полезнейших духовных училищ в епархиях». В ее состав входили тверской епископ Гавриил (Петров), псковский епископ Иннокентий (Нечаев) и иеромонах Троице-Сергиевой лавры Платон (Левшин). Комиссия планировала преобразовать содержательную линию и последовательность в учебных программах[153].
Семинарии должны были быть разделены на две категории: высшие, которые находились в Петербурге, Новгороде, Казани, Ярославле, и все остальные - низшие.
В каждой епархии предполагалось создать по 3-4 гимназии. Здесь к поступлению в низшие семинарии могли готовиться дети духовенства.
Для учеников гимназий назначался курс обучения чтению, чистописанию, пению. В низших семинариях преподавались дисциплины низших классов: грамматика, синтаксис, пиитика, риторика. В Новгороде предполагалось открыть высшую семинарию, курс которой включал немецкий и французский языки, геометрию, физику, полемическое богословие и толкование Священного Писания[154].
Проект был представлен Екатерине II, но не был утвержден полностью. Императрицей снова была назначена комиссия для составления плана по реформированию духовного образования. В ней принимали участие секретарь императрицы Г. Н. Теплов и обер-прокурор Синода И. И. Мелиссино. Он занимался составлением «семинарского регламента»[155].
В 1766 году в Оксфорд, Геттинген и Лейден для получения образования по европейскому образцу были направлены 12 студентов. Целью поездки стало привлечение в семинарии всесторонне образованных преподавателей.
20 февраля 1766 года Екатерина II отправила письмо Гавриилу (Петрову), в котором предлагала начать реформирование духовного образования совместно с Платоном (Левшиным): «Преосвященный Владыко! Мы Вам чрез сие рекомендуем потрудиться обще с Преосвященным вселюбезнейшаго нашего сына учителем Платоном об учреждении полезнейших духовных училищ в епархиях…»[156] Проект, составленный Комиссией о духовных училищах, в последующем был одобрен императрицей.
Во второй половине XVIII века произошли значительные изменения в качестве учебных программ в семинариях. Критике подлежало недостаточное изучение текста Священного Писания и церковной истории. Возникла потребность в систематическом изучении библейского текста, в его истолковании применительно к современным теоретическим и практическим вопросам. Это направление активно развивал московский митрополит Платон. Мероприятия, предпринятые им в богословском образовании, способствовали более широкому спектру знаний у учеников семинарий. Прежде всего, был сделан акцент на изучении библейского текста. Более глубоким прочтение становилось посредством толкований, а также при знании древнегреческого языка, а в некоторых случаях, при овладении восточными языками. Платон (Левшин) усилил изучение Священного Писания с акцентом на толкование «смысла духовного и таинственного» [157]. Учебный план видоизменялся в связи с введением новых учебных дисциплин. В семинариях распространялось преподавание канонического права, церковного пения, пасхалии, мифологии, медицины, церковной и российской истории, истории философии. Также с курсом обучения Платона (Левшина) в Москве началось обучение французскому, немецкому и голландскому языкам, а также русскому и древнегреческому.
Еще одним новшеством в сфере изучаемых дисциплин стали курсы философии и богословия, которые преподавались не на латыни, а на русском языке[158]. Курс богословия Платона (Левшина) на русском языке стал учебником. Первая часть курса принадлежала его авторству, а вторая и третья – Феофилакта (Горского), епископа Коломенского и Каширского, ректора Славяно-греко-латинской академии.
Митрополит Платон, будучи директором Московской академии, проводил замещение вакантных священнических мест выпускниками семинарий. В Московской епархии священнические места получали преимущественно выпускники богословского класса, а диаконами становились бывшие ученики низшего философского класса. Духовная консистория передавала списки вакансий прямо в семинарию[159].
Идея разделения семинарий на высшие и низшие была реализована митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским Гавриилом.
В жизни Новгородской семинарии также начинали отражаться веяния идей и реформ эпохи Екатерины II. В систему духовного образования активнее включались светские дисциплины. Помимо полного цикла наук Киевской академии, включавшего восемь школ (аналогию или фару, инфиму, грмматику, синтаксиму, пиитику, риторику, философию и богословие) круг изучаемых предметов был значительно расширен. В программу дисциплин были введены высшее красноречие, физика, естественная история, логика, география. Преосвященным Гавриилом вводилось преподавание живописи[160].
В 1784 году все более популярным становилось изучение греческого языка. В Новгородской семинарии было предпринято создать греческий класс, где можно было научиться не только читать, но и писать, переводить, говорить на греческом языке[161].
В именном указе от 6 июня 1763 года в ведение Церкви предписывалось «заведение больших епархиальных и малых монастырских училищ», заведение библиотек в больших училищах, а Синоду – содержание церковной типографии и печать новых книг[162].
Гавриил (Петров) активно пополнял библиотеку Новгородской семинарии различной литературой. В семинарии использовались новые учебники с гражданским печатным шрифтом. Среди заказанных для библиотеки книг встречались российская, итальянская и греческая азбуки; словари: Лексикон немецкий с латинским Вейсмана, ботанический словарь Андрея Либера; среди книг были исторические сочинения: «История российская» Михаила Щербатова; атласы; произведения М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, М. М. Хераскова и других[163].
В качестве преподавателей назначались студенты семинарии, а также приглашались студенты Троице-Лаврской семинарии. Так Михаил Клопов был учителем синтаксимы, а Иван Башилов – аналогии. В 1769-1770 годах в Новгородской духовной семинарии учитель класса риторики прочитал универсальную историю Людовика Гольберга, положив начало преподаванию истории[164].
Преподаватели могли нередко сменять друг друга. Даже в высших школах могли обучать те, кто прошел лишь школу философии и не окончил курс семинарии до конца[165].
Ученики семинарии могли поступать в епархиальное ведомство, окончившие курсы богословия и философии становились священниками и диаконами, после окончания курса риторики – также диаконами; из низших школ могли переходить в причетники.
Еще одна проблема, затронутая еще в начале царствования Екатериной II, заключалась в повышении уровня содержания духовных семинарий.
С 1764 года Новгородская семинария вышла из-под содержания Архиерейского дома и новгородских монастырей и стала содержаться за счет штатного оклада из Коллегии экономии[166].
Ежегодно составлялись специальные перечневые ведомости о денежных доходах семинарии. Средства на Новгородскую семинарию составляли 8285 рублей 23 копейки. В 1780 году по случаю приезда императрицы в Новгород, семинарии было пожертвовано 500 рублей[167].
И все же средства семинарий оставались недостаточными. Доходы из казны не могли полностью разрешить эту проблему. По этой причине за период 1760-х гг. число семинаристов сокращалось. В 1766 году в семинарии обучалось до 300 человек, а в 1769 году – 223[168]. В 1788 году на 12 лет пришлось закрыть высшие классы Новгородской семинарии.
В такой ситуации важным решающим шагом в жизни Новгородской семинарии стало ее объединение с Санкт-Петербургской семинарией по предложению Гавриила (Петрова).
6 мая 1788 года в ответ на это предложение последовал рескрипт императрицы к Гавриилу (Петрову), в котором Екатерина II выделяла на содержание Новгородской и Санкт-Петербургской семинарий по 8285 рублей и 4500 рублей соответственно. При объединении двух семинарий императрица предлагала назначить для преподавания учителей богословия, философии, арифметики, основ механики, географии, истории, а также древних и современных европейских языков.
В Новгородской семинарии к 1788-1789 годам сохранились только четыре низших класса: синтаксимы, грамматики, фары и информатории. Библиотека, существовавшая при Новгородской семинарии в составе собраний владык (Феофана Прокоповича, Амвросия Юшкевича, Стефана Калиновского, Дмитрия Сеченова), была переведена в Санкт-Петербургскую семинарию, которая находилась непосредственно под руководством Гавриила (Петрова) [169].
Предложение преосвященного Гавриила об объединении двух семинарий было ориентировано на повышение уровня содержания семинарий и на лучшую подготовку преподавателей и духовенства для Новгородской и Санкт-Петербургской епархий.
Не смотря на то, что статус Новгородской семинарии стал ниже, чем раньше, уровень обучения повысился. В курсе старших классов семинарии была предусмотрена система публичных диспутов. Екатерина II была сама свидетелем подобных диспутов, когда проезжала через Новгород в 1780 году и посещала семинарию.
Уровень духовного образования повышался благодаря работе переводчиков и публикации литературы. В Московской академии в 1760-х годах популярными стали исторические переводы. Ректор Московской академии Мефодий Смирнов опубликовал свой очерк церковной истории.
Также в свет вышел «Церковный словарь» преподавателя Московского университета, архангельского протоиерея Петра Алексеева, который выдержал три издания. В результате важной стороной нового богословского преподавания стало особое внимание к библейскому тексту, его толкованию и переводу, а также к истории [170].
Во второй половине XVIII века увеличивается количество духовных школ по всей стране. К концу столетия Россия располагала четырьмя духовными академиями: в Москве, Петербурге, Киеве и Казани и 46 семинариями, а также начальными школами[171].
В Новгородской епархии к тому времени уже насчитывалось до 13 низших школ. При митрополите Гаврииле Петрове были учреждены четыре такие духовные школы: в Тихвине, Валдае, Старой Руссе и Боровичах, на содержание которых отпускалось по 250 рублей на каждую, по 150 из семинарского оклада и по 100 рублей от самого митрополита[172].
Повсеместно приходскими священниками создавались народные школы. Священники обучали здесь христианскому закону, а дьяконы и церковники – чтению, письму и арифметике [173]. Для преподавания в них из семинарий несколько раз в течение 1782-1788 годов отзывались лучшие ученики.
Усиленное внимание в сфере реформирования духовного образования было обращено также на методы воспитания в духовных школах. Благосостояние народа основывалось не только на полезных знаниях, но и на развитии нравственности. В 14 главе Наказа императрицы отмечалось, что «правила воспитания суть первые основания, приуготовляющие нас быть гражданами»[174].
В специальной инструкции, адресованной Екатериной II Комиссии о церковных имениях, цель образования заключалась не только в обучении разным наукам, но и в достойном воспитании: «…Петр Великий, по согласию со всем духовенством так написал в Духовном своем Регламенте: «разуметь де надобно о управлении церкви, когда нет света учения, то нельзя быть и церкве доброму поведению, и нельзя не быть и нестроению и многим смеха достойным суевериям, еще же и раздорам и пребезумным ересям». А мы еще к тому дополняем: когда нет добраго учреждения к воспитанию и приготовлению молодых людей, из которых бы ко всем церквам добрые пастыри и учители определены были»[175].
В отношении уклада внутренней жизни семинарий Комиссией о духовных имениях были сделаны значительные шаги в отношении телесных наказаний учеников и грубого принуждения к обучению. В «Учреждении школ низших», изданном Комиссией отмечалось, что «всякия телесныя наказания учеников вовсе воспрещаются. А паче-же не бить по щекам, за волосы и за уши не драть; ибо таковыя наказания не по нужде к учащемуся бывают, но суть плоды только злонравия и свирепости учительской, и сие наистрожайше воспрещается»[176]. Однако в исключительных случаях телесные наказания в форме сечения розгами на практике еще могли применяться.
Таким образом, необходимость повысить уровень духовного образования духовенства выразилась в инициативе самой императрицы через специальные указы и комиссии. Реформы в области духовного образования были направлены, прежде всего, в сторону повышения его качественного уровня. Семинарии по тому же принципу, что и епархии с монастырями, были разделены на высшие и низшие, в соответствии с этим делением в учебные заведения направлялись ученики.
Обучение основывалось не только на получении знаний, но и на воспитании нравственности христианина.
В высших семинариях активнее стали преподаваться светские дисциплины, среди которых были физика, география, иностранные языки, история и др. Это повышало общеобразовательный уровень учеников. Кроме того, наиболее способных посылали учиться за рубеж, что было необходимо для подготовки к дальнейшему преподаванию в российских духовных академиях, а это, в свою очередь, предполагало значительное повышение уровня образованности в целом по стране.
Русские церковные иерархи во многом определили содержание системы духовного образования. Отныне вакантные священнические места замещались выпускниками семинарии. Во второй половине XVIII века духовные школы стали выпускать все больше образованных священников, что поднимало уровень их образа жизни, повышало способность к преподаванию, подкрепляло развитие церковной проповеди.
Религиозное просвещение через церковную проповедь. Актуальные вопросы в проповедях Тихона Задонского, Гавриила (Петрова) и Платона (Левшина).
Исторически религиозное просвещение в Православной Церкви складывалось на основе распространения христианского вероучения посредством устного слова или текста, как правило, библейского; литературы, посвященной его толкованию, церковной истории.
Наиболее распространенной и доступной для всех формой распространения православного вероучения была церковная проповедь. Ее содержание определялось уровнем духовного образования проповедника, последующим опытом, полученным им при служении в церкви.
В руководстве по пастырскому богословию, изданному впервые в Санкт-Петербурге в 1776 году под названием «Книга о должностях пресвитеров приходских», одна из важнейших задач священника заключалась в произнесении проповеди: «проповедывать слово Божие не упуская благовремяннаго случая, и тем прихожан своих приводить в познание веры, и к житию честному христианскому, по наставлению святаго апостола Павла: Проповедуй слово, настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением»[177].
На вторую половину XVIII века приходится расцвет церковной проповеди. Устная, а также изданная отдельно или в сборниках она распространялась по библиотекам университетов, духовных академий, семинарий, школ[178]. Как правило, в начале XIX столетия, она появлялась в качестве собраний сочинений проповедника. Так в 1779-1807 годах в Москве были опубликованы 22 тома сочинений митрополита Платона (Левшина)[179].
Просветительские идеи создавали новые условия для осмысления православной веры: речь шла о новых, наиболее приемлемых формах духовного просвещения в обществе[180].
Просветительская деятельность духовенства выражалась через его образ жизни и участие в общественных мероприятиях и организациях. Духовенство активно принимало участие в некоторых научных обществах, гражданских издательствах, что значительно отразилось на содержательной линии церковной проповеди.
Среди подписчиков на журнал «Беседующий гражданин», издававшегося в Петербурге с января по декабрь 1789 года были и некоторые представители духовенства. Среди них: Дамаскин, епископ Нижегородский и Алатырский; Стефан, иеромонах Морского Шляхетского корпуса [181]. Издателем этого журнала был историк и публицист М. И. Антоновский, а консультантом в издательском деле был А. Н. Радищев.
В «Беседующем гражданине» каждый месяц публиковались рассуждения и поэзия на разные темы, среди которых была тема самопознания и нравственности. В журнале большое внимание уделялось общественным проблемам, поднимался вопрос о том, кого можно считать истинным гражданином. Развитие этой темы приписывалось А. Н. Радищеву. В журнале принимали участие историк и публицист М. И. Антоновский, поэты С. С. Бобров, П. П. Икосов, вице-губернатор Санкт-Петербурга С. Н. Завалиевский и другие [182].
Представители духовного сословия входил в состав светских научных обществ, находящихся при Московском университете: Вольного Российского собрания и Вольной Российской академии[183], а также в состав Дружеского ученого общества[184].
На открытии Дружеского ученого общества митрополит Платон (Левшин) публично объявил, что возьмет его под свое покровительство. Общее количество участников общества составляло около 50 человек: И. Г. Шварц, Н. И. Новиков, И. В. Лопухин, князья Ю. Н. и Н. Н. Трубецкие, Н. М. Карамзин и многие другие[185].
Дружеское ученое общество было образовано в 1779 году по инициативе профессоров Московского университета И. Г. Шварца и Н. И. Новикова. Оно было создано с целью распространения просветительских идей: издательства литературы, обсуждения вопросов воспитания и преподавания[186].
Современники рассматривали духовенство как часть образованной публики. Известный драматург и поэт А. П. Сумароков определял богослова наряду с «Естествословом, Астрономом, Ритором, Живописцем, Скульптором, Архитектором» [187].
Серьезное влияние на проповедническую деятельность оказал круг чтения образованного духовенства, который включал произведения светской современной литературы, в том числе произведения французских просветителей. Священник Покровского собора в Москве Иван Герасимович Харламов (1746-1791) опубликовал свой перевод сочинений Жана д'Аламбера. Архимандрит ярославского Спасо-Преображенского монастыря Иоиль (Быковский) (1726-1798) включил в свои собрания выдержки из повестей «Кандид» и «Принцесса Вавилонская». Протоиерей Московского Архангельского собора Петр Алексеевич Алексеев (1731-1801) использовал произведения Монтескье и других зарубежных мыслителей при написании истории Церкви. Священник особенно стал известен своей работой над церковным словарем (полное название: «Церковный словарь, или Использования речений славенских древних, також иноязычных без перевода положенных в Священном Писании и других церковных книгах»). Он стал одним из источников при написании «Словаря Академии Российской» и считался энциклопедией.
Труды Георгия (Конисского), Гавриила (Петрова), Евгения (Болховитинова), Платона (Левшина), протоиерея Петра Алексеева и других представителей ученого духовенства внесли большой вклад в становление отечественной филологии, истории, педагогики и философии. Их письменные работы отразились значительным образом в устной проповеди.
Важное значение для ее развития принадлежало печати и распространению литературы, выход в свет которой финансировался митрополитом Платоном. Она несла в себе образец речи и тематики, характерной для церковной проповеди второй половины XVIII века.
Так стала действовать типография при Троицкой Лавре, где гражданским шрифтом могла печататься светская и духовная литература[188]. «Православное учение веры» (1765) митрополита Платона было переведено на английский язык для использования в курсах лекций Оксфорда и университета в Глазго. Интересу к познанию православного христианства, а также истории Церкви способствовали его многочисленные письменные работы, среди которых наиболее известны «Катехизис, толкованный всенародно», «Краткая российская церковная история», «Увещание раскольникам», «Краткий катехизис для обучения малых детей Православному христианскому закону» и некоторые другие[189].
Большое количество подписчиков было на публикации проповедей митрополита Платона. Они также получили известность за рубежом. Одна из проповедей, произнесенная в 1770 году в честь победы русского флота при Чесме была переведена на французский язык для философа Вольтера. Позже он написал императрице, что речь Платона (Левшина), обращенная к основателю Петербурга и флота можно назвать знаменитым памятником[190].
В богословской мысли московского митрополита важное место занимал вопрос разумного обоснования веры, а также бытия Бога. Платон (Левшин) преподавал при дворе царевичу Павлу Закон Божий. В дневнике его занятий присутствовали некоторые аргументы: «Начал при Божией помощи изъяснить Его Высочеству закон надлежащим порядком, а именно, натуральными доказывая резонами бытие Божие, во-первых, от рассуждения мира сего, в котором как в книге начитываем Его создателя и правителя; также от рассуждения самого человека, который есть свидетель Божества»[191].
Московского митрополита желали видеть очень известные и важные особы из-за границы, среди которых был не только Дидро, но и император Иосиф II. Известны не только публичные речи, но и частные диалоги Платона, среди которых примечателен диалог с Дидро, дошедший до нас в разных интерпретациях. Французский философ задавал вопрос Платону о том, знает ли он, о его убеждении, что Бога нет. На это митрополит ответил, что это было сказано раньше: «Давид сказал: рече безумец в сердце своем: несть Бог; а ты устами тоже произносишь»[192].
Явление открытого сомнения в вере в русской культуре века Просвещения имело свои характерные черты. Показательно, что в журнале «Беседующий гражданин» необоснованное отсутствие веры приравнивалось к предрассудкам, которые не давали человеку думать самостоятельно. Как правило, критике поддавался особый рациональный способ познания, который представлялся рассеянным и безосновательным, когда мысли могли просто заимствоваться от других, не поддаваясь какой-либо критике[193].
Известна запись Д. И. Фонвизина со слов философа-энциклопедиста Г. Н. Теплова о споре его с неизвестным атеистом: «Отрицающий кричал: «Ничего пустяки молоть; а Бога нет!» Я вступился и спросил его: «Да кто тебе сказал, что Бога нет?» - Петр Петрович Чебышев вчера на Гостином дворе», - отвечал он. «Нашел и место!» - сказал я[194]. Фонвизин в беседе с Тепловым по-своему изъяснил метод решения вопроса о бытии Божием: «Я начинаю, - отвечал я, - с рассмотрения, какие люди отвергают бытие Божие и стоят ли они какой-нибудь доверенности»[195].
И все же, в большинстве своем русские просветители не отрицали идею Бога. Более того, одной из важнейших целей российского просвещения можно назвать стремление понять замысел Творца посредством человеческого разума, с помощью науки. Религиозное просвещение современники оценивали с точки зрения воспитательной функции, формирования личности и культуры.
Богословие представлялось в XVIII веке как часть научного знания. Философ-просветитель Д. С. Аничков полагал, что «при возвышающемся познании человеческом о вещах возвышается купно и человеческое понятие о Боге», подчеркивая, что христианство было «сходно с натуральным разсуждением и самою строгостию Философии»[196].
Протоиерей П. А. Алексеев, который преподавал Закон Божий и катехизис в Московской университетской гимназии считал, что развитие богословской науки и преподавание богословия, является частью научного прогресса[197].
Литература, посвященная православному христианству, была актуальной в печати. В 1779—1789 гг. в типографии Московского университета Н. И. Новиковым было выпущено более 800 изданий, к числу которых относились книги по философии и богословию.
О важном месте богословия в системе научных знаний рассуждал выдающийся российский историк В. Н. Татищев. В «Духовной моему сыну» Татищев наставляет, что главнейшее в жизни есть вера, для познания которой нужно читать Библию и Катехизис, книги учителей Церкви, прежде всего, Иоанна Златоуста, Василия Великого[198].
О необходимости повышения уровня образования наравне с усвоением веры и ее морально-нравственных норм писала княгиня Екатерина Дашкова. В своих статьях о воспитании она отмечала, что «воспитание состоит не в приобретении только чужих языков, ниже в науках одних», но и в нравственном понимании, в «почтении к законам церковным и гражданским»[199].
Таким образом, под влиянием светской интеллектуальной культуры получил развитие диалог ученых и духовенства. Выстраивалась иерархия объектов познания и духовных ценностей, которые и религиозные просветители, и просветители-интеллектуалы доносили посредством разума и рассудительности.
Еще одной важной темой проповеди было обращение к императорской власти, к ее предназначению. Проповеди Платона произносились при императорском дворе, в московском кремле, в монастырях. В Чудов монастырь его стекались услышать представители разных сословий. «Речи, стихи, фейерверк, иллюминация, оды, встреча императрицы семинаристами в торжественной одежде, с венками на головах и пальмами в руках» - все это характеризовало стиль эпохи[200].
В 1764 году в Царском Селе в присутствии Екатерины II Платон (Левшин) произнес проповедь, адресованную к императорской власти. Он говорил о «ключах Божиих», врученных государям, «не токмо ключах царства земного, но и царства небесного»[201].
В другой проповеди 1773 года в Петергофе он упоминал слова Христа апостолу Петру: «Паси овцы Моя». Она заканчивалась словами о государях: «первых пастырях коим верховный света Правитель поручил пасти овцы Своя»[202]. При коронации Екатерины II эти слова применяются к ней от имени Христа: «Дщи моя! Любиши ли Мя! Взойди со Мною в сей завет, и на сем залоге прими порфиру и венец: паси овцы Моя». «Ты же, - продолжал Платон, - возженная к Нему благочестивою любовию, любящая же и вручаемый тебе народ со излиянием пред Ним души своей и усердных слез, рекла еси: «Ты, Господи, вся веси: Ты веси, яко люблю Тя, люблю и овцы Твоя»[203]. Фактически это были два важнейших текста, на которых основано учение о папской власти. Они же свидетельствали о представлении себя императрицей в качестве главы Церкви. Как известно, Екатерина II в своих письмах к Вольтеру называла себя «главой греческой церкви»[204].
Правила хорошего проповеднического тона в общении с верховной властью сформулировал иеромонах Амвросий (Серебряков) в своем учебнике риторики, посвященном Платону. Он был известен как ректор Новгородской духовной семинарии с 1782 года, викарий Новгородской епархии с 1783 года, а позже стал архиепископом Екатеринославским и Херсонес-Таврическим[205].
В своем учебнике он отмечал следующее: «похваляя государей живых, надлежит остерегаться: 1) чтобы им не приписать никаких свойств, или дел, которых или совсем нет в них, или противные им находятся, или которых они не любят; 2) не показываться излишне ласкательным, или до подлости раболепным, чего премногие писатели не наблюдают; но паче стараться наблюдать посредство между республиканскою вольностию и подданством раболепным»[206].
Таким образом, еще одной важной темой для проповеди заключалась в отношении к императорской власти. Власть императрицы считалась священной, посланной от Бога. Екатерина II воспринималась как посланник на земле и должна была быть наставницей для своего народа.
В церковных проповедях большое место отводилось также теме морали и нравственности, как важнейшего критерия в жизни православного христианина.
В проповедях Платона Левшина нередко звучали напоминания о врожденных побуждениях человека, о совести и потребности в добродетели, что имело общие черты с одним из актуальных учений того времени - о естественном разуме. В зрелые годы митрополит спрашивал выпускников: «вы ведь прошли все школы; Христову то школу прошли ли?»[207]
В рабочем кабинете Платона стены были увешаны тезисами схоластических диспутов, имевших место в Академии, с соответствующими посвящениями митрополиту. Но, в сущности, митрополит был далек от схоластики: «Платон искал смысл в естестве человека и бытия, как искала его вся эпоха Просвещения»[208]. Он обращался к духовенству с просьбой о том, чтобы проповедь была простой и доступной для слушателей. Митрополит писал отдельные письма, в одном из которых наставлял одного проповедника, чтобы он «от догматических мыслей подалее себя вел, чтобы не заблудиться, а более держаться нравоучения»[209].
Известный публицист М. М. Щербатов полагал, что «нравы», то есть общественная мораль, утратили свою опору и выродились в эгоистическую погоню за удовольствиями – в «сластолюбие». В проповедях митрополита Платона «сластолюбие», упомянутое в памфлете «О повреждении нравов», противопоставлялось «сладости» веры и добродетели. То есть, текст проповеди раскрывал специфику эпохи, прежде всего, своей манерой подачи и филологическими особенностями. Весь блеск светского мира, красота панорамы XVIII века в проповеди предстояла как «подобие театра» и декораций, как «зеркало», в котором можно было усмотреть истинную красоту и премудрость Создателя[210].
Переосмысление понятий о красоте, эстетических вкусов особенно было характерно для придворной проповеди Платона Левшина. Речь московского митрополита носила отпечаток придворного общества, но при этом она наполнялась христианским смыслом[211].
Тема нравственности особенно получила свое развитие в церковной проповеди и письменных сочинениях епископа Тихона Задонского.
На страницах его текстов раскрывается его система взглядов, которую он называл «евангельской и христианской философией». Епископ Тихон представлял догматы веры в соотношении с нравственно-религиозными вопросами, обращаясь к действительности повседневной жизни[212].
Первым письменным трудом святителя в Задонском монастыре было сочинение «Об истинном христианстве» (1770-1771 гг.), им было написано множество других сочинений [213]. Книга «Об истинном христианстве» была написана под тем же названием, что и у немецкого лютеранского теолога Иоганна Арндта (1555-1621), произведение которого хорошо знал и ценил святитель. Эта книга во второй половине XVIII века была популярна и в масонской среде[214].
Об Иоганне Арндте известно, что он, будучи пастором в Падеборне, был отстранен от должности за отказ исполнить распоряжение кальвинистского князя Иоганна Георга об упразднении священных изображений. Он был проповедником в церкви святого Мартина в Браунгшвейге и автором книги «Vom warehm Christentum». В его проповеди делался акцент на обновлении человека, связанном с покаянием и нравственным самосовершенствованием, на любви к Богу.
Об этом писал и Тихон Задонский: «многие, и беззаконно живя, право мудрствуют о вере, многие из них и проповедуют веру, но все таковые не имеют сердечной веры, которая человека обновляет, из злонравного в добронравного переменяет и истинным христианином делает»[215]. Объектом полемики становились не только ложные истины, но и ложные христиане. Корень христианской жизни оба проповедника видели «страдательном» следовании Христу[216].
Проповедническая обращенность была одной из самых важных черт стиля произведений епископа Тихона[217]. В некоторых его наставлениях встречалось обращение к просвещенной знати, которое можно было наблюдать у митрополита Платона. Тихон Задонский, затрагивая тему просвещения и учения, различал любознательность близкую к «любомудрию», и тщеславное отношение к знаниям[218]. Не отвергая необходимость светского образования, Тихон Задонский духовное образование и умение жить по-христиански считал наиболее значимыми для общества. Об этом он писал в книге «Об истинном христианстве»: «иные стремятся знать, что делается в Америке, Африке, Азии и прочих дальних странах, а что близ себя и внутри себя, не хотят знать, - что с душою их делается…»[219]
Таким образом, познание веры среди других знаний имело преобладающую ценность. При этом научные дисциплины могли способствовать углублению православной веры. В своих беседах о нравственности Тихон Задонский, подобно публицисту М. М. Щербатову, раскрывал пороки и привязанности своего времени, напоминая о бренности мира. На фоне открытости научным знаниям, просветительской мысли, по мнению епископа, важное место должно было отводиться «особому предназначению человека», которое выходило за рамки истории человечества.
Еще одна важная и дискуссионная тема, встречающаяся в проповедях и опубликованных во второй половине XVIII века книгах религиозного характера, касалась церковного раскола.
Эта проблема была важной составляющей публикаций митрополита санкт-петербургского и новгородского Гавриила (Петрова). Эта тема была поднята совместно с Платоном (Левшиным), который написал небольшую книгу, изданную в 1765 году под названием «Увещания во утверждение истины и в надежду действия любви евангельския». Книга была образцом для других наставлений[220]. В своей краткой истории Платон рассматривает церковный раскол как взгляды и действия, основанные на «одном невежестве и ревности к вере горячей, не по разуму», а отсюда следует вывод о решении этой проблемы современности путем раскрытия ошибочности самих этих убеждений и «увещания». Написав «Увещание», Платон становился одним из главных участников в формировании единоверия. В 1801 году в Москве была открыта первая единоверческая церковь[221].
Проблема раскола занимала важное место в просветительской деятельности новгородского и санкт-петербургского митрополита Гавриила (Петрова). Он особое внимание уделял характеру приходской жизни и ее организации в Новгородской епархии.
Преосвященным Гавриилом были разработаны особые инструкции для благочинных. В 1760-е годы Новгородской духовной консисторией было объявлено о проверке знаний будущих священнослужителей и церковнослужителей в чтении и пении[222], а также о чтении проповедей в церквях в воскресные и другие праздничные дни[223]. Священнослужителям, плохо разбирающимся в Священном Писании, с 1777 года предоставлялся полугодовой срок для его изучения[224].
В помощь приходскому духовенству Синодом по приказу Екатерины II и под руководством Гавриила (Петрова) было составлено и издано его «Собрание разных поучений на все воскресные и праздничные дни»[225]. Известны также его «Церковные поучения», «Краткие поучения на каждый день года» и толкования на апостольские послания[226].
В 1775 году, согласно указу Новгородской духовной консистории, приходскому духовенству в обязательном порядке предусматривалось изучение Закона Божия[227]. В 1777 году священникам, «плохо разбирающимся в Священном Писании», необходимо было пройти полугодовое обучение[228].
По каждому приходу, согласно указу Новгородской духовной консистории, рассылался катехизис, «со взятием письменных обязательств со священнослужителей выучить его наизусть»[229]. Это были важные шаги в области базовой подготовки приходского духовенства, а именно, знаний библейского текста и церковной традиции.
Относительно характера формирования религиозного просвещения в России нужно сделать вывод о том, что на эту область особое влияние оказала деятельность епископов Тихона Задонского, Гавриила (Петрова) и Платона (Левшина).
Формированию церковной проповеди во многом способствовали духовное образование проповедника, пастырская практика, личный опыт веры. Просветительская деятельность духовенства выражалась через его образ жизни и участие в общественных мероприятиях и организациях, научных обществах.
Один из важнейших вопросов, затронутых в проповедях, заключался в разумном обосновании веры. Сохраняя традиционные основы религии, важно было передать вероучение доступно для разных слоев общества, не отделяясь от вопросов повседневности.
Особое место в церковной проповеди занимала проблема морали и нравственности, иерархии ценностных категорий. На первый план выходили не отвлеченные схоластические рассуждения, а психологические, нравственные.
Содержательная линия придворной проповеди затрагивала предназначение государственной власти, которая считалась священной, посланной свыше. Но, в то же время, делалась важная оговорка: не допустить крайностей и не обожествлять ее.
В проповедях и наставлениях рассматривалась проблема ложного христианства, и она тесно соприкасалась с темой суеверий и других форм проявления народного христианства. Затрагивалась проблема полемического характера - церковного раскола. Его распространение в 1770-80 годы показывало, насколько было необходимо в каждом православном приходе создавать основу для правильного и более глубокого понимания своего вероучения. Это направление выразилось в новой содержательной линии духовного образования, а также в развитии издательской деятельности, в распространении духовной литературы по отдельным приходам.
Отсюда вытекала еще одна актуальная тема проповеди второй половины XVIII века - о служении в церкви приходского духовенства, которое должно было стать примером для своей паствы.
Заключение
Религиозная политика Екатерины II в отношении православия определялась ее личным опытом и поставленными государственными задачами. В этой сфере главный принцип ею был обозначен следующим образом: «уважать веру, но никак не давать ей влиять на государственные дела».
Основные направления церковной политики императрицы выразились в секуляризационной реформе, новых законах относительно различных форм народного православия, а также в сфере духовного образования.
Секуляризация в Российской империи представляла собой сложный и неоднозначный процесс. В разной степени он продолжался в течение нескольких столетий, а в наиболее полной форме выразился в эпоху правления Екатерины II.
Изменились способы функционирования монастырей и церковных приходов, их социальный статус, быт и культура. Реформаторская инициатива была связана с процессами, происходящими в ряде европейских стран, которые проводили секуляризацию. Идеологически реформа выразилась в политике «просвещенного абсолютизма». В Российской империи православие было признано официальной религией, а Екатерина II презентовала себя в качестве покровительницы православной веры и церкви.
Секуляризация в экономическом плане предусматривала конфискацию земельных владений архиерейских домов, монастырей в ведение коллегии экономии, независимой от Синода и подконтрольной Сенату. Епархии делились на категории, были введены монастырские штаты, согласно которым назначался фиксированный доход.
В результате введения штатов во второй половине XVIII века в течение нескольких десятилетий в каждой епархии были порядка двух-трех сотен «безместных» священников, которые не могли себя найти в обществе. В установленные штаты могли входить чуть больше 84 тысяч человек из духовенства.
Так как с первой половины XVIII века статистика относительно духовенства и церквей не соответствовала действительности, в ней было много искажений, поэтому обязательным было составление списков прихожан каждого храма. Учет приходского населения велся и во второй половине века. Подобное мероприятие исследователями расценивается двояко: с одной стороны, оно представляется как стремление правительства внести порядок в жизнь приходов, с другой, как обременение духовенства и возложение на него обязанностей по учету распространения раскола.
Рассматривая особенности организации церковных институтов, можно придти к выводу о том, что в синодальный период духовенство на практике не имело статуса самостоятельного, независимого сословия. То есть теоретический принцип, разработанный в Уложенной комиссии, практически выразился в мероприятиях секуляризации. Обращение к членам Синода, в том числе к представителям духовенства, как к «государственным особам» демонстрировало, что императорская власть взяла на себя опеку над ними. С другой стороны, стала иметь полное право предъявлять требования исполнять государственные законы.
Степень успеха диалога между представителями духовенства и светскими чиновниками зависела от уровня образованности каждого из них, а также мировоззрения. Из переписки императрицы с архиереями и членами Синода известно, что она отдавала предпочтение образованным епископам и нередко советовалась с ними. Наиболее авторитетным для нее был новгородский митрополит Гавриил (Петров).
Секуляризация изменяла церковный быт и восприятие православия в среде верующих. Реакционный характер на положение приходского духовенства и монашества в российском обществе имели особые формы духовной жизни, религиозных практик. Во второй половине XVIII века получил свое развитие монашеский исихазм, продолжающий древнюю аскетическую традицию. Известными представителями этого мистического учения стали Тихон Задонский и Паисий Величковский.
Вместе с тем, продолжала сохраняться проблема организации внутри православного прихода, которая выразилась через рост количества людей, покидающих храм и уходящих в раскол, а также через распространение различных форм народного православия, которые именовались «суевериями».
Мероприятия в сфере законодательства, с одной стороны, значительно изменили направление религиозной политики в сторону веротерпимости. С другой стороны, важным ее направлением были меры по пресечению суеверий. При этом религиозные по содержанию преступления были исключены из сферы светского законодательства и наказанию подлежали только нарушения общественного порядка. Особое место в сфере законодательства в отношении суеверий занимал вопрос о церковном расколе. Был предпринят ряд мер, направленных на легализацию положения уходящих в раскол: упразднена Раскольническая контора, отменен двойной оклад. По-прежнему сохранялась тенденция к возвращению бывших прихожан в православный храм через специальные «увещания», разработанные при Синоде. При этом не допускалась проповедь старообрядцев в домах православных христиан. Это вполне можно считать свидетельством о духовной уязвимости в народе и даже в среде приходского духовенства.
Со времен Петра I сохранялся контроль церковного благочестия посредством обязательной ежегодной исповеди. Вводившиеся государством меры по преследованию комплекса суеверий, сопровождающиеся созданием системы контроля, в том числе через духовенство, могли углублять культурный конфликт в приходской среде.
Главная причина распространения суеверий в народе заключалась в недостатке просвещения в приходской среде. Все более актуальной становилась задача качественно улучшить подготовку будущих священнослужителей.
По личной инициативе Екатерины II начался новый этап реформирования духовного образования.
В семинариях активнее стали преподаваться светские дисциплины, среди которых были физика, география, иностранные языки, история и др. Это повышало общеобразовательный уровень учащихся. Кроме того, наиболее могли обучаться за рубежом.
Русские церковные иерархи во многом определили содержание системы духовного образования. Отныне вакантные священнические места замещались выпускниками семинарии. Во второй половине XVIII века духовные школы стали выпускать все больше образованных священников, что поднимало уровень их образа жизни, повышало способность к преподаванию, подкрепляло развитие церковной проповеди.
В области религиозного просвещения особая роль во второй половине XVIII века принадлежала известным церковных иерархам: Тихону Задонскому, Гавриилу (Петрову) и Платону (Левшину).
Формированию церковной проповеди во многом способствовали духовное образование проповедника, пастырская практика, личный опыт веры. Просветительская деятельность выражалась через образ жизни духовенства, участие в общественных мероприятиях, научных обществах. Фактически духовное просвещение в Российской империи второй половины XVIII века можно было определить как интеллектуальное движение.
Сохраняя традиционные основы религии, проповедь передавала вероучение доступно для разных слоев общества, не отделяясь от вопросов повседневности. Идеалы эпохи Просвещения были сопоставимы с христианскими принципами.
[1] Грот Я.К. Воспитание Екатерины II // Древняя и новая Россия. – СПб., 1875. – Т. 1. – № 2. – С. 110-125.
[2] Сборник Императорского Русского исторического общества. – СПб., 1878. – Вып. 23. - С. 12.
[3] Бильбасов В. А. История Екатерины Второй. – Берлин, 1900. - Т. 1. - С. 5-7.
[4] Бильбасов В. А. Дидро в Петербурге // Екатерина II: pro et contra. - СПб.: РХГА, 2006. - С. 66.
[5] Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. – М., 1983. - С. 45-46.
[6] Брикнер А. Г. История Екатерины Второй. Путь к престолу. - СПб., 1885. - С. 43.
[7] Бильбасов В. А. Указ. соч. - С. 43-124.
[8] Там же. – С. 124.
[9] Брикнер А. Г. Указ. соч. - С. 44.
[10] Там же. - С. 43-44.
[11] Записки императрицы Екатерины Второй. - СПб., 1907. – С. 33.
[12] Россия и Запад: горизонты взаимопонимания. Литературные источники последней трети XVIII века. - М., 2008. - Вып. 3. - С. 36-37.
[13] Брикнер А. Г. Указ. соч. - С. 60.
[14] Россия и Запад: горизонты взаимопонимания... - С. 36-37.
[15] Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. - М., 1997. - С. 329-330.
[16] Там же. - С. 26.
[17] Брикнер А. Г. Указ. соч. - С. 61-62.
[18] Памятные записки А. В. Храповицкого, статс-секретаря императрицы Екатерины Второй. – М., 1990. - С. 325.
[19] Знаменский П. В. Чтения из истории русской церкви // Екатерина II: pro et contra. - СПб., 2006. - С. 527.
[20] Ключевский В. О. Указ. соч. - С. 46.
[21] Сборник Императорского Русского исторического общества… – Вып. 13. - С. 325.
[22] Там же. - Вып. 27. - С. 4.
[23] Знаменский П. В. Чтения из истории русской церкви… - С. 526-527.
[24] Маккавеев П. Религиозно-церковные воззрения императрицы Екатерины II // Екатерина II: pro et contra. - СПб., 2006. - С. 550-561.
[25] Россия и Запад... - С. 187.
[26] Там же. - С. 194-95.
[27] Сборник Императорского Русского исторического общества… - Вып. 13. - С. 358.
[28] Виппер Р. Ю. Екатерина II и просветительские идеи Запада // Екатерина II: pro et contra. - СПб., 2006. - С. 668.
[29] Там же. – С. 668-669.
[30] Гарас Л. Н. Основные направления изучения процесса секуляризации в современном мире. – Севастополь, 2010. – С. 128-132.
[31] Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. - М., 2000. – С. 356.
[32] Ципин В. А. Церковное право: курс лекций. – М., 1994. – С. 54.
[33] Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700-1917 гг. [Электронный ресурс] // Церковно-научный Центр «Православная энциклопедия». Режим доступа: http://www.sedmitza.ru/lib/text/439977/ (дата обращения 11. 05. 2015).
[34] Чечулин Н. Д. Очерки по истории русских финансов в царствование Екатерины II. - СПб., 1906. - С. 43.
[35] Там же. - С. 372-374.
[36] Ципин В. А. Указ. соч. – С. 45.
[37] Сорокин Ю. А. Конституционные искания в России последней трети XVIII в. (к постановке проблемы) // Вестник Томского государственного университета. История. - 2013. - № 5. - С. 16-17.
[38] Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. - М.: Терра, 1997. - С. 329-330.
[39] Иконников В. С. Арсений Мацеевич. Историко-биографический очерк // Екатерина II: pro et contra. - СПб., 2006. - С. 563.
[40] Иконников В. С. Указ. соч. - С. 568.
[41] Там же. - С. 3.
[42] Духовный регламент. - М.: Синодальная типография, 1804. – С. 19-30.
[43] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1266. Л. 1.
[44] Полное собрание законов Российской империи. – СПб, 1830. -Т. 16. - № 11716.
[45]Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь - М., 2000. - С. 115.
[46] Анисимов Е. В. Императорская Россия. - СПб., 2008. - С. 340.
[47] Каменский А.Б. От Петра I до Павла I: реформы в России XVIII века (опыт целостного анализа). - М.: РГГУ, 2001. - С. 392.
[48] Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. 1762-1772 гг. - СПб.: Синодальная типография, 1910. - Т. 1. - № 167.
[49] Знаменский П. В. Приходской духовенство в России со времени реформы Петра. - Казань: Университетская типография, 1873. – С. 76.
[50] Денисов В. В. История монастырей Верхнего Поволжья (вторая половина XVIII – начало XX вв.). - Ярославль, 2012. - С. 60.
[51] Знаменский П. В. Приходское духовенство… - С. 79.
[52] Вопреки веку Просвещения. Жизнеописание и творения высокопреосвященного Гавриила (Петрова) / П. В. Калитин [и др.]. - М.: Паломникъ, 2000. - С. 190-212.
[53] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1260. Л. 4.
[54] Секретарь Л. А. Монастыри Великого Новгорода и его окрестностей. - М., 2011. - С. 86.
[55] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1260. Л. 1.
[56] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1529. Л. 1.
[57] Завьялов А. А. Вопрос о церковных имениях при императрице Екатерине II. // Екатерина II: pro et contra. - СПб., 2006. - С. 536.
[58] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1251. Л. 1-4.
[59] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1265. Л. 4.
[60] Завьялов А. А. Указ. соч. - С. 536.
[61] Там же. - С. 542-543.
[62] Семевский В. И. Сельский священник во второй половине XVIII в. // Русская старина. – СПб., 1877. - Т. 19. - С. 500-504.
[63] Там же. - С. 503-504.
[64] Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. – М., 2002. - С. 200-201.
[65] Барсов Т. В. Указ. соч. С. 247-248.
[66] Иконников В. С. Указ. соч. - С. 575.
[67] Брикнер А. Г. История Екатерины Второй. Внутренние смуты. - СПб., 1885. - С. 162-164.
[68] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1376. Л. 9.
[69] Омельченко О. А. «Законная монархия» Екатерины Второй: Просвещенный абсолютизм в России. – М., 1993. - С. 223-226.
[70] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1381. Л. 5.
[71] Перепелкин С. Б. Беглые как политический и религиозный феномен XVIII века (на материалах именного списка Бузулукской крепости). – Ковров, 2000. - С. 39.
[72] Вопреки веку Просвещения... - С. 228.
[73] Там же. - С. 191.
[74] Там же. - С. 191-192.
[75] СмоличИ.К.Русское Монашество: Возникновение. Развитие. Сущность (988-1917). - М., 1997. – С. 65-69.
[76] Омельченко О. А. Указ. соч. - С. 220-222.
[77] Ципин В. А. Указ. соч. - С. 166.
[78] Иванов И ван, диак. Взаимоотношения Церкви и государства во второй половине XVIII века. Деятельность обер - прокуроров Святейшего Синода 1763-1796 гг. Сборник документов. - М.: ПСТГУ, 2010. - С. 3-30.
[79] Карташев А. В. Указ. соч. – С. 214.
[80] Барсов Т. В. Синодальные учреждения прежнего времени. - СПб., 1897. - С. 36-39
[81] Екатерина II. Письма к обер-прокурорам Святейшего Синода // Русский архив. - 1870. - № 4-5. - С. 744-768.
[82] Иванов И ван, диак. Указ. соч. - С. 3-30.
[83] Фруменкова Т. Г. Обер-прокуроры Святейшего Синода (1722-1917) // Из глубины времен. - 1994. - № 3. - С. 20-29.
[84] Иванов И ван, диак. Указ. соч. - С. 3-30.
[85] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1353. Л. 21-22.
[86] Иванов И. А. Государственно-церковные отношения в политике «просвещенного абсолютизма» Екатерины II // История государства и права. - М., 2008. - № 4. - С. 20-23.
[87] Барсов Т. В. Синодальные учреждения… - С. 21-23.
[88] Там же. - С. 36-39.
[89] Барсов Т.В. Святейший Синод … - С. 251-265.
[90] Вопреки веку Просвещения… - С. 16.
[91] Екатерина II. Письма к обер-прокурорам… - 1870. - № 4-5. - С. 48-60.
[92] Смилянская Е. Б. «Суеверие» и рационализм властей и подданных в России XVIII в. // Европейское Просвещение и цивилизация России. - М.: Наука, 2004. - С. 204-211.
[93] Чулков М. Д. Словарь русских суеверий. - СПб., 1782. - С. 253.
[94] Фонвизин Д. И. Опыт Российского сословника // Избранные произведения русских мыслителей второй половины 18 века. - М., 1952. - Т. 2. - С. 241.
[95] Михайлова Т. В. Русское законодательство в отношении колдовства: правовая база русских колдовских процессов второй половины XVIII века и ее специфика // Антропология. Фольклористика. Лингвистика. - СПб., 2002. - Вып. 2. - С. 170.
[96] Духовный регламент... - С. 11.
[97] Наказ Императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении Проекта Нового Уложения: Памятники русского законодательства 1649 – 1832 гг. / Н. Д. Чечулин [и др.]. - СПб., 1907. - С. 36.
[98] Там же. - С. 95.
[99] Михайлова Т. В. Указ. соч. - С. 183.
[100] Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики. Народная религиозность и «духовные преступления» в России XVIII века. - М., 2003. - С. 49.
[101] Записки Екатерины Второй. - М., 1989. - С. 308.
[102] Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики… - С. 48.
[103] Там же. - С. 62.
[104] Смилянская Е. Б. «Суеверие» и рационализм властей и подданных… - С. 204-211.
[105] Михайлова Т. В. Указ. соч. - С. 178.
[106] Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи… - Т. 1. - № 551.
[107] Михайлова Т. В. Указ. соч. - С. 179.
[108] Полное собрание законов Российской империи… - Т.19. - № 13427.
[109] Михайлова Т. В. Указ. соч. - С. 177-189.
[110] Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи… -Т. 1. - № 551.
[111] Омельченко О. А. Указ. соч. - С. 297.
[112] Смилянская Е. Б. «Суеверие» и рационализм властей и подданных… - С. 204-211.
[113] Полное собрание законов Российской империи… - Т.19. - № 13427.
[114] Михайлова Т. В. Указ. соч. - С. 170.
[115] Там же. - С. 182.
[116] Смилянская Е. Б. «Суеверие» и рационализм властей и подданных … - С. 204-211.
[117] Лавров А. С. Колдовство и религия в России 1700-1740 гг. - М., 2000. - С. 22-24.
[118] Смилянская Е. Б. Волшебники, богохульники, еретики… - С. 187.
[119] Михайлова Т. В. Магические практики: преступления и повседневность (по материалам «волшебных дел» второй половины XVIII в.) // Сны Богородицы: исследования по антропологии религии. – СПб., 2006. - С. 46.
[120] Лавров А. С. Указ. соч. - С. 127-128.
[121] Там же. - С. 327.
[122] Панченко А. А. Исследования в области народного православия. - СПб., 1998. - С. 110.
[123] Там же. - С. 143.
[124] Там же. – С. 143-150.
[125] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 76. Л. 1.
[126] Смилянская Е. Б. Волшебники, богохульники, еретики… - С. 329.
[127] ГАНО. Ф. 480. оп. 1. Д. 1352. С. 1-34.
[128] Вопреки веку Просвещения… - С. 191-224.
[129] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1454. С. 1.
[130] Полное собрание законов Российской империи… - Т. 10. - № 7450.
[131] Духовный регламент… - С. 83-84.
[132] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1365. С. 1-6.
[133] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1393. С. 1-9.
[134] Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских при Московском университете. - М., 1908. - Кн. 1. - С. 22.
[135] Лавров А. С. Указ. соч. - С. 127-128.
[136] Чулков М. Д. Указ. соч. - С. 228.
[137] Лавров А. С. Указ. соч. - С. 61.
[138] Полное собрание законов Российской империи… – Т. 16. - № 11667.
[139] Полное собрание законов Российской империи… - Т. 22. - № 16239.
[140] Левашова А. В. Законодательная политика Екатерины Второй в отношении старообрядцев // Пробелы в российском законодательстве. – 2009.- № 1. - С. 289.
[141] Там же. - С. 290.
[142] Иванов И. А. Государственно-церковные отношения в политике «просвещенного абсолютизма» Екатерины II // История государства и права. - М., 2008. - № 4. - С. 20-23.
[143] Левашова А. В. Указ. соч. - С. 290.
[144] Полное собрание законов Российской империи… - Т. 16. - № 12067.
[145] Левашова А. В. Указ. соч. - С. 290.
[146] Мельгунов С. П. Религиозно-общественные движения XVII- XVIII вв. в России. - М., 1922. - С. 111.
[147] Там же. - С. 222-224.
[148] Левашова А. В. Указ. соч. - С. 290.
[149] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1464. Л. 1.
[150] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1485. Л. 1.
[151] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1241. Л. 1-2.
[152] Львова А. Г. Реформирование системы духовных школ России в 60-80-е годы XVIII века // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. – 2008. – Вып. 74. - С. 181.
[153] Фроловский Г. В. Пути русского богословия. - М., 2009. - С. 144-145.
[154] Светлов Г. И. Краткий очерк истории Новгородской духовной
семинарии. - Петроград, 1917. - Вып. 1. - С. 86.
[155] Львова А. Г. Указ. соч. - С. 181.
[156] Секретарь Л. А. Новгородская духовная семинария. Наставники и учителя. - Великий Новгород, 2008. - С. 23.
[157] Вопреки веку Просвещения… - С. 480-481.
[158] Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. - М., 1997. - С. 406.
[159] Яковлев А. И. Лекции по истории христианской Церкви [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.e-reading-lib.org/bookreader.php/146956/Yakovlev_-_Lekcii_po_istorii_Hristianskoii_Cerkvi.pdf (дата обращения 16. 05. 2013).
[160] Секретарь Л. А. Новгородская духовная семинария… - С. 24.
[161] Светлов Г. И. Указ. соч. - С. 86.
[162] Львова А. Г. Указ. соч. - С. 181.
[163] Секретарь Л. А. Новгородская духовная семинария… - С. 25.
[164] Новгородская Духовная семинария: 1740-1918 гг. (К 270-летию со дня основания) // Вестник Новгородского государственного университета. – 2010. - № 63. - С. 35.
[165] Светлов Г. И. Указ. соч. - С. 86.
[166] Секретарь Л. А. Новгородская духовная семинария… - С. 6.
[167] Светлов Г. И. Указ. соч. - С. 86.
[168] Секретарь Л. А. Новгородская духовная семинария... - С. 20.
[169] Светлов Г. И. Указ. соч. - С. 86.
[170] Цапина О.А. Православное Просвещение… - С. 305.
[171] Знаменский П. Духовные школы в России… - С. 594.
[172] Там же. - С. 521.
[173] Бернштам Т. А. Указ. соч. - С. 42.
[174] Наказ Императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении Проекта Нового Уложения: Памятники русского законодательства 1649 – 1832 гг… - С. 103-105.
[175] Из бумаг митрополита Новгородского и С.-Петербургского Гавриила // Русский архив. - 1869. - Кн.1. - С. 1574-1575.
[176] Светлов Г. И. Указ. соч. - С. 86.
[177] Книга о должностях пресвитеров приходских. - М., 2004. - С. 10.
[178] Солонин Ю. Н. Духовенство как просветительская сила в екатерининское время [Электронный ресурс] // Екатерина II Великая. История России екатерининской эпохи. Режим доступа: http://www.ekaterina2.com/konf/konf_036.php (дата обращения 15. 05. 2013).
[179] Жизнеописание митрополита Платона (Левшина). - М., 2009. - С. 57.
[180] Виртшафтер Э. К. Религия и Просвещение в Екатерининской России: Учения Митрополита Платона. [Электронный ресурс] // Международная Интернет-платформа для публикаций, осуществляемых институтами Фонда Немецких гуманитарных институтов. Режим доступа: http://www.perspectivia.net/content/publikationen/vortraegemoskau/wirtschafter_religion (дата обращения: 15. 05. 2013).
[181] Цапина О.А. Православное Просвещение – оксюморон или историческая реальность? // Европейское Просвещение и цивилизация России. - М.: Наука, 2004. - С. 303.
[182] Русская периодическая печать // Фундаментальная электронная библиотека. Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/periodic/pp0-abc/pp1/pp1-0781.htm (дата обращения: 14. 03. 15.).
[183] Цапина О.А. Указ. соч. - С. 303.
[184] Шкуринов П. С. Философия России XVIII века. - М., 1992. - С. 159.
[185] Сушков Н. В. Московский университетский благородный пансион. - М., 1858. - С. 21.
[186] Бахтиаров А. А. История книги на Руси. – М., 2010. – С. 111-120.
[187] Цапина О.А. Указ. соч. - С. 302.
[188] Письма митрополита Платона к высочайшим особам. - М., 1895. - С. 5.
[189] Полное собрание сочинений Платона Митрополита Московского. - М., 1913. - Кн. 1. - С. 309.
[190] Жизнь Платона, митрополита Московскаго. - М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900. - С. 23.
[191] Платон, митрополит Московский. Полное собрание сочинений… - С. 392.
[192] Жизнь митрополита Платона... - С. 24.
[193] Цапина О.А. Указ соч. - С. 306.
[194] Успенский Б. А. Избранные труды, том 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. – М., 1996. - С. 361.
[195] Там же. - С. 361-362.
[196] Аничков Д. С. Разсуждение из натуральной богословии о начале и произшествии натурального богопочитания. - М., 1769. - С. 23.
[197] Цапина О.А. Указ. соч. - С. 305.
[198] Татищев В. Н. Духовная моему сыну. - СПб., 1896. – С. 10.
[199] Дашкова Екатерина. Статья о воспитании. [Электронный ресурс] // Проект "Собрание классики" Библиотеки Мошкова. Режим доступа: http://az.lib.ru/d/dashkowa_e_r/text_0040.shtml (дата обращения: 5. 12. 2014).
[204] Письма Екатерины II к Вольтеру (от 27 декабря 1773 г.) // СИРИО. 1867-1916. - Т. 13. - С. 101.
[205] Православная энциклопедия… - С. 346.
[206] Зубов В. П. Русские проповедники: очерки по истории русской проповеди. - М., 2001. - С. 99.
[207] Зубов В. П. Указ. соч. - С. 73.
[208] Там же. - С. 74.
[209] Там же. – С. 74-78.
[210] Полное собрание сочинений Платона Митрополита Московского… - С. 700.
[211] Там же. - С. 70-71.
[212] Климов О. С. Религиозно-философские воззрения Тихона Задонского: опыт православного мышления в схоластическую эпоху // Всетник Челябинского государственного университета. - 2009. - № 18 (156). - С. 123-129.
[213] Маслов И. Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении. – М., 1993. - С. 153-165.
[214] Воронин Т. Л. Творения Святителя Тихона Задонского в контексте дворянской культуры 18 века. - М.: ПСТГУ, 2005. - С. 311.
[215] Тихон Задонский, свт. Об истинном христианстве. - Т. 4. М., 2003. - С. 122.
[216] Там же. - С. 5-31.
[217] Воронин Т. Л. Указ. соч. - С. 311-316.
[218] Замалеев А. Ф. Курс лекций по истории русской философии. - СПб., 2009. - С. 74.
[219] Тихон Задонский, свт. Об истинном христианстве.... - С. 442.
[220] Громогласов И. Новое исследование о московском митрополите Платоне. - М., 1907. - С. 5.
[221] Православная энциклопедия… - С. 587.
[222]ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1273. С. 1.
[223] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1272. С. 1-11.
[224] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1579. Л. 1.
Дата добавления: 2015-07-25; просмотров: 92 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Влияние деятельности Святейшего Синода на положение православной церкви в российском обществе. | | | Н.Ә. Назарбаев |