Глава V утерянный регламент

На работу к Александре Юрьевне отпра­вились пешком самым ближним путем. Прошли мимо нескольких сверкающих куполами отреставрированных церквей и большого памятника поэту Алексею Кольцову, устремившему грустный взгляд на Воронежское водохранилище, миновали городскую достопримечательность — не­большой старинный каменный мост, который Леш­ка однажды видела на одной из открыток с видами Воронежа, затем свернули налево. Вот и универси­тет: окруженное кустарником огромное четырех­этажное здание со стеклянным входом.

Поднявшись по пологой лесенке, все четверо подошли к вертушке, возле которой стояли охран­ники в пятнистой форме. Однако они ни о чем не спросили ни детей, ни Валерию Михайловну, спо­койно пропустив их внутрь здания. Видимо, подо­зрительных людей они определяли по каким-то одним им известным признакам, а у прошедших мимо них посетителей таковых не оказалось.

Катька провела москвичей по длинному кори­дору первого этажа, а затем они спустились в цо­коль и, прошествовав по нему еще метров двад­цать, зашли за железную дверь в большой кабинет. В нем за компьютером сидела Александра Юрьев­на и что-то быстро набирала, глядя на лежащий перед ней текст.

Я скоро освобожусь, подождите секундоч­ку, — сказала она своим гостям, ускоряя темп ра­боты.

Здрасьте и до свидания. Мы свое дело сдела­ли и теперь уходим, — двинулся к двери Ромка.

Конечно, идите, спасибо, что проводили, — сказала Валерия Михайловна.

Но Александра Юрьевна их задержала.

Погодите, пожалуйста.

Встав с места, она дотянулась до деревянной полки, сняла с нее несколько двойных листов бу­маги и, протянув их дочери, попросила:

Совсем забыла копии сделать. Катя, будь добра, сходи к нашим соседям, чтобы я время на это не теряла, — а Валерии Михайловне поясни­ла, — у них ксерокс большой, а наш на формат АЗ не рассчитан.

Формат АЗ — это двойной лист, — с умным видом объяснила Катька Ромке с Лешкой и по­трясла перед ними бумажками, которые дала ей мама. — Вот такой.

Представь себе, мы знаем, — хмыкнул Ром­ка. — Ведь наша мама в газете работает, а мы с Лешкой сами не так давно были рекламными аген­тами, мы же тебе об этом только вчера рассказыва­ли. В три раза самый большой газетный лист сло­жить — вот АЗ и получится, так как формат боль­шого листа — А1. Совсем простая арифметика, — следуя по коридору за Катькой, снисходительно сказал он.

Прошествовав вперед по коридору, они вошли в небольшой кабинет, который на первый взгляд ка­зался еще меньше оттого, что был прямо-таки на­пичкан всякой самой новейшей техникой. Одних компьютеров Ромка насчитал четыре штуки. Ла­зерных принтеров было три. А еще здесь были хо­лодильник с телевизором, на стенах висели карти­ны и плакаты в рамах, и очень приятно пахло свеже­молотым кофе. Словом, несмотря на современное оснащение, в этой комнате царил еще и домашний уют.

Навстречу им из-за компьютера с большим мо­нитором поднялась молодая симпатичная женщи­на в сером костюме и, заметив на столе чашку с не­допитым кофе, поставила ее в раковину. Не было никаких сомнений в том, что этот уют создала здесь именно она. Ромка с Лешкой застыли у двери, про­должая обозревать помещение, а Катька по-свой­ски спросила:

Галина Арсеньевна, можно мне у вас сделать несколько копий? Меня к вам моя мама послала.

— Пожалуйста, — кивнула женщина. Катька включила самый большой ксерокс и

стала ждать, когда он нагреется.

Внезапно кто-то взял Ромку за плечо и, отодви­нув его в сторону, вошел в кабинет. Мальчишка за­драл голову и встретился глазами с Владимиром Степановичем.

Ну надо же, и здесь вы, — искренне удивил­ся тот.

Моя мама, Александра Юрьевна, здесь рабо­тает, — объяснила Катька. — Мы к ней по делу пришли, а она нас сюда послала копии делать.

Значит, мы с ней соседи.

Кто? — не понял Ромка. — Вы? Вы же на проспекте сидите.

Там у нас лаборатория, а основной офис на­ходится здесь, — сказал Владимир Степанович. — Бухгалтерия и все остальное.

Ух ты, и, выходит, все это ваше? — обвел мальчишка руками напичканное техникой поме­щение.

Нет, конечно. Здесь люди занимаются нау­кой, а наша работа над амарантом — лишь одно из направлений их деятельности.

Так вот почему у вас там, в лаборатории, нет никаких компьютеров, — понял Ромка. — А вы что, свою неисправность уже устранили? Ваша ус­тановка, что ли, заработала?

Нет пока, но все, что было нужно, я уже сде­лал, на завод съездил, обо всем договорился, и даже сюда, к счастью, успел подъехать.

Владимир Степанович подошел к женщине в сером костюме и сказал:

Галочка, набери, пожалуйста, наш новый технологический регламент. Алексей Борисович просил его срочно отпечатать. Надо, чтобы к его приезду вся документация была подготовлена.

Давайте, — с готовностью кивнула Галина Арсеньевна, открывая на мониторе компьютера чистый файл.

Сейчас, сейчас, — засуетился Владимир Сте­панович, вынимая из портфеля и открывая свою старую картонную папочку.

Ромка с напряжением наблюдал за ним. Сейчас Владимир Степанович извлечет из своей папки старый, уже никому не нужный регламент, и эта симпатичная женщина будет зря только стараться его набирать. Может быть, сказать, что он для их же блага подменил документ? Или Владимир Сте­панович и сам сейчас заметит подмену? Или не за­метит? С другой стороны, откуда он узнает, кто это сделал? Но врать и вредить людям тоже нехорошо, а он, получается, им навредил, хоть и с самыми лучшими намерениями.

Пока Ромка прокручивал в голове различные варианты того, как ему поступить, переживал и не знал, на что решиться, Владимир Степанович вдруг растерянно развел руками:

Странно. Я же сам его сюда положил. А его нет. Неужели я стал таким рассеянным, и мне только показалось, что я кладу листки в эту папку?

Он еще раз перелистал все свои документы.

Где же он может быть? Сейчас я позвоню, по­прошу, чтобы посмотрели, нет ли его на моем сто­ле. Может быть, я его там оставил? Или же на столе Алексея Борисовича...

Владимир Степанович, вы бы поосторожнее обращались с документами, — из-за стола с факсом, уставленного красивыми канцелярскими прибора­ми и отделенного от остального помещения высокой стойкой, раздался густой мужской голос. Только сейчас Ромка заметил, что за стойкой сидит муж­чина. Он был в строгом костюме и очках и, как по голосу, так и по всему своему виду показался маль­чишке очень важным человеком. Большой началь­ник, наверное, сообразил Ромка. А важный человек продолжал:

Сейчас ни в коем случае нам нельзя допус­тить, чтобы они пропали или того хуже...

Он не договорил, но Ромка прекрасно понял, что человек этот опасается, как бы документы из лаборатории не попали в чужие руки.

Что вы, Игорь.Михайлович, — отозвался Владимир Степанович. — У нас в лаборатории по­сторонних не бывает, к тому же все документы хранятся в сейфе.

Ромка усмехнулся про себя. Знает он, как они там хранятся! Но куда все-таки делся старый рег­ламент? Он-то, в отличие от Владимира Степано­вича, прекрасно помнит, как самолично положил его в папку, а папку — в сейф.

Не волнуйтесь, сейчас я все выясню, — Вла­димир Степанович подошел к стоявшему на стойке телефону, набрал номер своей лаборатории и спро­сил: — Сергей Васильевич, это вы? Задержались у нас? Теперь чай пьете? Ну и хорошо, а вот мне что-то сегодня не везет, то одно, то другое. Будьте дру­гом, посмотрите, нет ли на моем или на соседнем столах регламента? Ну, документа такого, на кото­ром так и должно быть написано: «Технологичес­кий регламент»? Нет? Странно. Ну ладно, я сейчас приду и сам его поищу.

И тут Ромка, неожиданно для всех и самого се­бя тоже, вдруг сорвался с места и подбежал к Вла­димиру Степановичу.

Извините, пожалуйста, не вешайте трубку, пожалуйста, — затараторил он. — Мне очень, ну очень надо поговорить с Сергеем Васильевичем.

Лешка с удивлением взглянула на брата и про­шептала Катьке на ухо:

Интересно, что он задумал?

Ее подружка лишь помотала головой:

Понятия не имею.

А Владимир Степанович безропотно передал ему трубку, и Ромка быстро в нее сказал:

Сергей Васильевич, вы меня помните? Это Рома, который с вами в поезде ехал, а сегодня мы с вами в лаборатории встречались. Я знаю, что вы ветеринарной клиникой заведуете, и поэтому у меня к вам большая просьба. Вы не могли бы ос­мотреть нашу знакомую собаку? Может быть, ей какие лекарства нужны, а хозяйка ее очень ста­ренькая, она сама не может ее к врачу сводить. Сможете? Вот спасибо, значит, мы завтра к вам придем. На проспекте Труда? Хорошо, мне объяс­нят. В девять? Не опаздывать? Отлично. Спасибо. До свидания. Спасибо, — повторил он, обернувшись к Владимиру Степановичу, и положил трубку.

Рома, а зачем ты к Сергею Васильевичу на­просился? Альме же лучше стало, — с удивлением спросила Лешка, когда Катька сделала свои копии, отнесла их маме и они покинули университет.

А ты не догадываешься? Это же он взял рег­ламент, зуб даю. Только не повезло ему, бедно­му. Я его опередил, — решил наконец сознаться Ромка.

Как опередил? — забежав вперед, столбом выросла перед ним Катька.

А так. Новый я в «Архив» положил, ну, в папку, которая в старом шкафу лежит, а старый — в сейф. Вот его он и спер. Я так предполагаю, что стырить документы его уговорили в Москве, откуда он только что вернулся. Завербовали или взятку дали, короче, я не знаю, как именно они это сдела­ли, да это и неважно. А важно его уличить и ска­зать этим лопухам, которые ни о чем таком не по­дозревают, чтобы впредь были осторожнее. Никого из посторонних у них в лаборатории, видите ли, не бывает. А мы с вами, что, не посторонние? А наро­ду там сколько ходит? Всех подряд же пускают! Дай пройти-то, — попытался он отодвинуть девчонку в сторону.

Но у него ничего не вышло. Катька застыла, как изваяние.

Рома! — вдруг покраснев, сказала она траги­ческим шепотом. — Сергей Васильевич этот доку­мент не брал. Может быть, он его не смог найти или взял что еще, но только не регламент.

Как не брал? А кто ж тогда его взял? — уди­вился Ромка. — Почему тогда его в папке у Влади­мира Степановича не оказалось?

Я, — чуть слышно сказала она.

Теперь Ромка замер как вкопанный и с изумле­нием уставился на девчонку.

Ты? — недоверчиво спросил он. — А зачем он тебе-то понадобился?

Лично мне он ни за чем не понадобился. Про­сто я, как и ты, подумала, что регламент этот в такой обстановке ничего не стоит кому-нибудь ук­расть. А потому решила взять его для сохранности на то время, пока не вернется Алексей Борисович. А потом бы я его назад отнесла. Ведь у них уста­новка взорвалась, ну, я и решила, что Владимиру Степановичу сейчас будет не до бумажек, то есть что он ими позже займется, после того, как свои кол­бы починит. Он ведь на завод собирался ехать и еще куда-то. Вы с Лешкой сами мне об этом сказали.

И как ты это сделала? — Ромка все никак не мог прийти в себя от изумления. Ну и Катька! На­слушалась вчера, наверное, их с Лешкой рассказов и тоже решила проявить себя в сыскном деле.

Очень просто, — пожала плечами девчон­ка. — Вы помните, как я у него старую газету «Со­вершенно секретно» попросила? Я в нее этот регла­мент и вложила, чтобы никто не заметил. И чтобы не помять. — Она вздохнула. — Оказывается, на­прасно я это сделала.

Ну, ты даешь! Вот это прикол так прикол! — вслед за братом восхитилась Лешка. — Но держать чужой регламент дома нельзя, нехорошо это как-то. Давай отнесем его назад Владимиру Степанови­чу. Рома, как ты считаешь?

Подумав, Ромка кивнул:

Пожалуй.

И во всем сознаемся? — испуганно спросила Катька.

Как получится. Мне кажется, лучше всего будет, если мы его у них «случайно» найдем.

А в ветеринарную клинику, значит, завтра не пойдем? Раз Сергей Васильевич его не брал? — спросила Лешка.

Ромка задумался снова, а потом сказал реши­тельно:

Все равно придется идти, раз я уже с ним до­говорился. Я уверен, что, если бы Катька этот рег­ламент не взяла, он бы его все равно упер. Иначе чего он всюду шарит? И в поезде, и в кабинете. Это-то мы должны узнать? Если я этого не сделаю, то потом долго жалеть буду.

Ну ладно, так и быть, сходим туда завтра. Альму ему покажем. Ей от этого только лучше будет, — согласилась Лешка. — Вдруг ей и в самом деле еще какие-нибудь лекарства требуются? По­мнишь, Рома, как Алексей Борисович говорил, что он у этого Сергея Васильевича свою собаку лечил? Значит, кем бы он там ни был, а врач хороший. Катька взглянула на часы.

Уже четыре.

Так бежим скорей домой за регламентом, может быть, успеем его «найти» в лаборатории уже сегодня.

А какой мы ему отдадим? — на бегу спроси­ла брата Лешка. — Новый или старый?

Там видно будет. Посмотрим по обстановке.

Сбегав домой за «уведенным» Катькой регла­ментом, друзья примчались в лабораторию и осто­рожно заглянули в знакомый кабинет. Владимир Степанович сидел за столом и что-то писал. Лицо у него было донельзя расстроенным.

Это опять мы, — бодро сказал Ромка.

Як вам уже привык, — кивнул мужчина. — Что вас сюда на сей раз привело?

Мы сегодня утром у вас зеркальце забыли. Вернее, наша Катька его где-то здесь потеряла. Можно она его поищет?

Пусть ищет, — устало ответил ученый.

Катька, ищи, — распорядился Ромка.

Девочка покорно полезла под стол. Она повози­лась там несколько минут, затем вылезла. В одной руке она держала круглое зеркальце, в другой — листки бумаги.

А вот это случайно не ваш документ? — спро­сила она. — Он там же валялся, где и мое зеркало.

Владимир Степанович просиял.

А я ведь тоже под столом смотрел. Вот ведь каким стал невнимательным! Значит, он куда-то далеко завалился, и я в полумраке не смог его за­метить. Спасибо тебе большое!

Ученый взял регламент в руки. Ромка с девчон­ками наблюдали за ним с волнением. Заметит он или нет, что это не тот документ? Но Владимир Степанович не стал перелистывать странички, а сразу же открыл сейф и положил их туда. Только сейчас в глубине сейфа Ромка заметил несколько баночек и пузырьков. В пузырьках, ясное дело, было масло. А в баночках?

А что это? — спросил он и уточнил: — Такое разноцветное.

— Это разные сорта амаранта, — ответил Вла­димир Степанович и вытащил из сейфа две баночки.

Ромка запустил руку в одну из них и достал красные зернышки.

Ой, а здесь почти белые! — воскликнул он, залезая в другую емкость. — Почему они разные?

Светлые семена применяются, как правило, для пищевых целей, цветные — для кормовых, — пояснил Владимир Степанович. — Хотя пищевая ценность и тех, и тех мало чем разнится.

Интересно как!

Когда Ромка ставил баночки назад в сейф, часть семян из них просыпалась на регламент. Он хотел было их сдуть, но потом не стал этого делать, так как его обычной неловкости на сей раз никто не за­метил, и он решил не заострять на ней внимания. И так они достаточно намозолили сегодня глаза Владимиру Степановичу.

А Владимир Степанович закрыл сейф, а ключ положил к себе в карман.

Чтобы больше ни о чем не волноваться, — ска­зал он. — Так спокойней будет. А то Игорь Михай­лович заставил меня сегодня немножко струхнуть.

— А кто такой Игорь Михайлович? — спросил Ромка, вспомнив строгого важного мужчину, си­девшего за стойкой в главном корпусе университета.

Профессор, руководитель наших работ.

А Алексей Борисович тогда кто же?

Разработчик проекта, начальник лаборатории.

Ясно. А когда он приедет?

Завтра или послезавтра.

А без него вы будете с французами связывать­ся? Ну, насчет своего совместного предприятия?

Владимир Степанович покачал головой:

Нет, они вместе с Игорем Михайловичем сами будут вести все переговоры. А почему ты об этом спрашиваешь?

Ромка пожал плечами:

Так просто. Наверное, хочется, чтобы вам уда­лось все задуманное.

Ну что ж, спасибо тебе за добрые слова, — Владимир Степанович поднялся с места. Видно бы­ло, что за сегодняшний день он очень устал.

А почему ты решил отдать Владимиру Сте­пановичу старый регламент, а не тот, что составил Алексей Борисович? — заглянула в лицо брата Лешка, когда они покинули лабораторию.

Я подумал, что этот Сергей Васильевич за ним снова придет, и как тогда быть? Вот когда Алек­сей Борисович вернется, тогда и вернем им новый. Так и Катька считает.

Он посмотрел на девчонку, чтобы она подтвер­дила его слова, и Катька согласно кивнула.

И вообще, — продолжал Ромка, — подальше положишь — поближе возьмешь. Вот и пусть поле­жит пока в надежном месте. Не можем же мы при их регламенте в сторожах ходить. А на компьютере его можно за полчаса отпечатать, так что они еще все успеют сделать для своих французов. Не зря же я спросил, будут ли они переговоры с ними без Алексея Борисовича вести. Помнишь, он ответил, что не будут. Так что пока все о'кей, как наша Эля говорит. Пошли лучше сейчас к О лежке зайдем.

За те полгода, что они не виделись, у Олежки значительно увеличилось количество всяких раций, приемников и прочих технических штуковин, хотя Лешка еще в прошлый приезд думала, что в его ма­ленькую комнатку в четырехкомнатной квартире уже больше ничего нельзя вместить. Оказалось, что она ошиблась. Выросли и горы журналов по ра­диотехнике. И потому Олежка долго думал над тем, как ему разместить своих гостей. В результате Ромка сел на журналы, а Катька с Лешкой втисну­лись вдвоем в одно кресло.

Опять на каникулы? —> спросил Олежка, ос­вобождая для себя место на диване. — Ну, и чем вы теперь здесь занимаетесь? Снова клады ищете?

Ничем пока, — ответил Ромка. Не рассказы­вать же Олежке об их бесконечных походах в уни­верситетскую лабораторию и о тайной подмене рег­ламентов. — А ты как? Изобрел что-нибудь но­венькое?

А то! — Олежка порылся в ящике стола и спросил:

Видите?

В его руках Ромка с девчонками увидели неболь­шой кубик и кивнули. Олежка встал, положил ку­бик в угол комнаты, а сам отошел подальше.

А теперь видите?

Ромка внимательно посмотрел в угол, но там ничего не было. Он вскочил с места, подбежал туда, куда положил Олежка кубик, наклонился и увидел слабо мерцающий предмет. Мальчишка отошел к журналам, на которых сидел, — кубик исчез вновь. Ромкиному восторгу не было предела.

Вот это изобретение! Настоящее открытие двадцать первого века! Фантастика! А меня ты не можешь сделать невидимым? — заволновался юный сыщик. Вот когда он легко бы справился с любым запутанным делом. О, это было бы гранди­озно. Не понадобилось бы никаких переодеваний, маскировок, подслушивающих устройств. Заходи в самое логово преступников и слушай, о чем они говорят. Или в учительскую. И на педсовет было бы неплохо сходить. Или...

Но Олежка прервал его мечты.

Пока нет, — сознался он. — Ты слишком большой. Но я над этим работаю, может быть, что-нибудь еще и придумаю.

А из чего ты его сделал? — спросила Катька, осматривая со всех сторон Олежкино изобретение.

Кубик я взял самый обычный и для него из­готовил особое покрытие из световолоконного ка­беля. Вернее, из этого кабеля я надергал стеклян­ных нитей и склеил их определенным образом. Свет в них преломляется, как в стеклянном предмете, и при определенном освещении или под углом в де­вяносто градусов достигается полная невидимость.

Ух ты, класс! — снова восхитился Ромка. — А кабель такой где брать?

Да где угодно. На телефонной станции, на­пример.

А как клеить?

Олежка принялся объяснять, но Лешка его слу­шать не стала. Пусть Ромка запоминает, она все равно не станет ничего клеить. Налюбовавшись ис­чезающим кубиком, она встала с краешка кресла, оставив в нем Катьку, и вышла в другую комнату.

Здесь, в отличие от Олежкиной обители, был пол­ный порядок, на стенах висели красивые картины, в основном изображающие северные пейзажи, в шкафах пестрели разноцветными корешками кни­ги. Чтобы рассмотреть их названия, Лешка подо­шла поближе к одной из книжных полок и осто­рожно сдвинула в сторону стеклянную дверцу. За ней перед книжками она заметила маленький пу­зырек с яркой этикеткой.

«Амарантовое масло», — машинально прочита­ла Лешка и взяла пузырек в руки.

Олежка, откуда у вас это масло? — крикнула она.

Это? Кажется, отец из Москвы привез, — вы­глянул из своей комнаты изобретатель. — А что?

Что еще за масло? — подскочил к Лешке Ром­ка и выхватил у нее из рук пузырек. Плохо прикле­енная этикетка осталась в руках у его сестры. Маль­чишка потряс пузырьком перед Олежкой. — Не зна­ешь, где оно в Москве продается? И сколько стоит?

Олежка пожал плечами, слегка удивленный по­вышенным вниманием москвичей к невзрачному, никому не нужному пузырьку.

Понятия не имею. Но отец говорил, что толь­ко деньги выбросил, потому что от него никакого толку нет. Оно ни от чего не помогает.

Как не помогает? Не может быть. Это вол­шебное масло, — удивившись Олежкиным словам, Ромка рассказал ему историю, приключившуюся с ним в поезде. — В конце концов, это можно прове­рить. Включи-ка чайник. Олежка молча пошел на кухню и исполнил Ромкину просьбу. Когда чайник закипел, Ромка налил из него кипяток в стакан и отважно сунул в него палец. И тут же запрыгал на месте и закричал: — Открывайте пузырек, быстро!

Лешка открыла пузырек, Ромка сунул палец прямо в масло. Затем вытащил, взглянул и принял­ся усиленно на него дуть.

Ну что? — спросила давно присоединившая­ся к ним Катька.

Не помогло, — жалобно сказал Ромка.

Эксперимент не удался, — прокомментиро­вал Олежка. — Не бойся, помой быстро руку.

Ромка сунул палец под кран, и он заболел еще больше. Олежка побежал в другую комнату, при­тащил оттуда какую-то мазь и смазал ею Ромкину болячку.

Это очень хорошее средство от ожогов, — сказал он. — Оно у нас на всякий пожарный всегда в аптечке лежит.

Спасибо, — сказал Ромка. Боль в пальце утихла, хотя краснота пока не спала. — И все же непонятно, почему мне не помогло ваше масло. — Он заметил, что Лешка все еще продолжает маши­нально вертеть в руках этикетку от пузырька, и спросил: — Можно мы возьмем эту этикетку?

Берите, конечно, если она вам так нужна, — разрешил Олежка.

Удивляться тому, что на сей раз чудодействен­ное масло ему не помогло, Ромка не перестал и тогда, когда они покинули дом юного Кулибина. Эта загадка затмила в его глазах даже новое Олежкино изобретение — кубик-невидимку.

Хорошо, что я всю руку не облил кипят­ком, — радовался он. — Но что же это за масло такое паршивое?!

Достав из кармана этикетку, он прочитал еще одну надпись, сделанную небольшими буквами: «ЗАО «Волшебное снадобье», и покачал головой.

Не фига себе, волшебное. В этом пузырьке, наверное, что-то совсем другое было налито.

А Лешка, подходя к Катькиному дому, с сожа­лением отметила:

Вот уже и два дня каникул прошло.

Дата добавления: 2015-07-25