Глава III поход в лабораторию

Ух ты, бронетранспортер! Глядите, на­стоящий, — восхитился Ромка, входя в расположенный за железными воро­тами университетский двор и трогая Катьку за руку. — А зачем он здесь стоит?

А здесь у них кафедра военная, — объяснила всезнающая Катька и указала на забор. — Вон там еще и мишени есть.

Я вижу, — и Ромка, свернув с пути, резво за­шагал к забору. — Вот бы пострелять!

Не надейся зря, все равно тебе не позволят, — Лешка ухватила его за локоть и вернула назад. — Лучше иди, куда шел.

Двор был заполнен студентами в пятнисто-зеле­ной форме, но ни они, ни их так же пестро одетый преподаватель не обратили на детей ни малейшего внимания. У одного из студентов в руках было ка­кое-то длиннющее, напоминающее трубу, орудие.

Что это у него такое, интересно? — спросила Лешка у брата. — Ты случайно не знаешь?

Ее брат зачарованно кивнул и с завистью по­смотрел на парня.

Догадываюсь. Мне кажется, что эта штука называется РПГ. Ручной противотанковый грана­томет.

Ух ты, — Лешка с уважением еще раз огля­дела трубу, а потом сказала: — А куда идти-то? Катька, ты должна знать, где лаборатория. Веди нас.

Девчонка уверенно двинулась вперед. Они еще немного попетляли по двору, и Катька указала друзьям на дверь низкого одноэтажного домика с железной крышей.

Вот она.

Ромка, твоя идея масло просить, так что ты и иди туда первым, — снова распорядилась Лешка.

Ромка зашел за деревянную, обитую дермати­ном дверь, прошел сквозь широкий холодный ко­ридор, где один на другой были навалены чем-то туго набитые мешки, заглянул в одну комнату, другую. Никто ему в его поисках не препятство­вал. В одной из комнат он увидел огромные колбы, цилиндры, длинную железную конусовидную тру­бу, огромный баллон с каким-то газом. Все они со­единялись трубками, внутри колб что-то гудело и переливалось. Ромка подошел поближе, чтобы по­лучше разглядеть все сооружение. Лешка вошла следом за ним.

Только ничего не трогай, — предупредила она.

Я и не трогаю, — отмахнулся Ромка и скло­нился над круглой булькающей колбой. В это вре­мя в комнату вошла женщина средних лет с не­большой пробиркой в руках.

Вы что здесь делаете? — строго спросила она. — Здесь нельзя находиться посторонним, вы­ходите отсюда немедленно.

— Мы Алексея Борисовича ищем, — робко от­ветила Лешка, а Ромка поспешно отскочил от уста­новки.

Он в третьем кабинете сидит, — ответила женщина, таким подозрительным взглядом огля­дев брата с сестрой, что Лешка почувствовала себя виноватой непонятно в чем.

Быстро выскочив из комнаты с колбами и же­лезяками, они прошли в другой конец коридора и нашли кабинет под номером три.

— Иди ты первым, — прошептала девочка. Ромка приоткрыл дверь. Кабинет был большой,

с несколькими письменными столами. Мальчиш­ка тихо в него вошел и, наконец, увидел Алексея Борисовича. Заведующий лабораторией сидел за одним из столов, а напротив него расположились двое мужчин. Они пили чай и разговаривали. Кро­ме них, в комнате была женщина в яркой шали и больших очках. Она, очевидно, и приготовила им чай с бутербродами, так как, не обращая внимания на застывшего у двери мальчишку, спросила:

Еще подлить, Алексей Борисович?

Спасибо большое, хватит, — ответил быв­ший попутчик ребят.

Женщина молча выключила чайник из розетки и, поправив на носу очки, стала складывать наре­занные куски хлеба в пакетик.

Значит, не будем с москвичами объединять­ся? Совсем забыл, как их фирма называется, да это и неважно. Зато она крупная, должно быть, серьез­ная, — продолжил разговор человек помоложе. — Они богаче, у нас и реклама бы тогда пошла в газе­тах и на телевидении. Может быть, напрасно мы их отвергаем?

Этим-то они нас и соблазняют, — возразил ему Алексей Борисович. — А на самом деле про­сто-напросто хотят нашу технологию заполучить. Потом они за нашей спиной с французами сделку заключат, и сам подумай, зачем мы им тогда нуж­ны будем? Нет, Владимир Степанович, мы должны действовать сами, это единственный для нас вы­ход. Наша технология уникальна, поэтому лично у меня нет сомнений, что французы выберут именно нас. Так что главная наша задача сейчас — вовре­мя подготовить все документы. Жаль только, что мне придется завтра уехать. Но и не договориться поскорее о посевных площадях тоже нельзя, время поджимает. Я надеюсь, что три-четыре сотни гек­таров этой весной мы непременно засеем.

Алексей Борисович поднялся с места и обратил­ся к другому своему собеседнику, который, допив чай, встал с места.

— Слушай, Илья. Будь другом, подойди, пожа­луйста, завтра к автовокзалу к семи утра, чтобы я сюда не заходил понапрасну. Я дома вечером новый регламент подготовлю и тебе его отдам, а вы к моему приезду его на компьютере отпечатаете и все остальные документы тоже. Ты дай-ка мне сей­час результаты всех экспериментов и заключения экспертов, они мне вечерком понадобятся. Догово­рились? Я в селе задерживаться не собираюсь, дня через два уже вернусь. А сейчас пойду работать домой, здесь мне все равно не дадут сосредоточиться.

Парень, которого Алексей Борисович назвал Ильей, кивнул и, целенаправленно глядя вперед, торопливо вышел из лаборатории, отодвинув в сто­рону мальчишку, как какую-то никому не нужную вещь.

Алексей Борисович собрал со стола бумаги, уло­жил их в свой портфель и, повернувшись к выходу, наконец заметил Ромку, который уже устал безмолвно стоять на пороге. Широко улыбнувшись, он сделал приглашающий жест.

А, попутчик. — И объяснил присутствую­щим: — Мы сегодня вместе из Москвы в поезде ехали. Это — Рома.

Ромка шагнул вперед, Лешка с Катькой протис­нулись в дверь и тоже возникли на пороге.

Это — Оля, — сказал Алексей Борисович, приветливо кивнув Лешке.

А я — Катя, — опередила вопрос ее подруга.

Приятно познакомиться. И по какому вы во­просу?

— Говори, — пихнула брата в бок Лешка. Ромка долго не раздумывал.

У нас собака завелась, а мы и не знали. Вер­нее, не у нас, а у нашей знакомой, она очень ста­ренькая, а собака больная. У нее шерсть выпадает, и язвы на боках, — хоть и путано, но вполне по­нятно объяснил он и попросил: — Вы не дали бы нам немного вашего масла, чтобы ее помазать?

Почему же нет? — улыбнулся Алексей Бори­сович. — Друзей надо выручать. Вот, возьмите. — Он подошел к полке, нашел на ней небольшой пу­зырек и протянул его Ромке. — Будете смазывать свою псину три раза в день. А кстати, чем питается ваша собака?

Ромка пожал плечами.

А мы не знаем. Наверное, что Серафима Ива­новна, ее хозяйка, сама ест, то и ей дает.

Питание тоже играет большую роль. Вот что. Вы приходите сюда завтра с большой сумкой, а Владимир Степанович или Илья вам амаранта на­сыплют. Это замечательная пища, ваша знакомая старушка сразу заметит, как улучшится шерсть у ее собаки. У меня немецкая овчарка пятнадцать лет жила, и последние семь лет я ее постоянно ама­рантом кормил. Я думаю, что она прожила бы и больше, если бы не несчастный случай: ее машина сбила. — Алексей Борисович взглянул на часы и положил руку на плечо сидевшего за столом муж­чины. — Выдашь им завтра немного зерна, Степаныч?

Мужчина кивнул:

Ну что ж, приходите.

А чайку ароматного не хотите? — спросил Алексей Борисович. — Ираида Григорьевна и вас угостит, кормилица наша.

За это время Лешка успела внимательно раз­глядеть женщину и ее наряд. Большие очки с толс­тыми стеклами увеличивали ее и без того выпук­лые глаза. В лаборатории было прохладно, и Ираида Григорьевна куталась в большую павлово-посадскую шаль, на черно-красном фоне которой были рассыпаны золотые осенние листья.

После слов Алексея Борисовича женщина во­просительно посмотрела на ребят и улыбнулась. Однако Лешке показалось, что она не очень-то хо­чет, чтобы они садились за стол. Впрочем, они и не собирались пить здесь чай, не за тем они сюда при­шли.

Спасибо, — за всех, без всяких раздумий от­казалась от угощения Катька и потянула Ромку за руку. — Мы уже завтракали, а скоро обедать пой­дем. Мы отсюда недалеко живем.

Ну, не хотите — как хотите, — взялся за ручку двери Алексей Борисович. — Тогда идемте вместе.

Но не успел он шагнуть за дверь, как вдруг она сама распахнулась, и в кабинет молнией влетел молодой человек в распахнутой серой куртке.

Здрасьте, я корреспондент газеты «Молодой коммунар», — объявил он таким тоном, как если бы он был по меньшей мере французским пос­лом. — Мне дали задание поговорить с начальни­ком лаборатории об амаранте. — Он метнул взгляд на женщину и запнулся. — Теть Ир, здрасьте, я вас не сразу заметил. Вы, значит, здесь работаете? А как там, в Москве, ваш Валера живет?

Хорошо, — коротко ответила женщина. — Работает.

А где, если не секрет? — спросил парень, снял без спроса куртку и оказался в строгом костю­ме с галстуком, словно он собирался пойти потом на торжественный посольский прием.

— В туристической фирме.

Привет от меня ему передавайте, ладно? Мы с сыном Ираиды Григорьевны давние друзья, — объяснил он и торжественно объявил: — А меня Стасом зовут, — а затем принялся оглядывать при­сутствующих, очевидно, пытаясь вычислить, кто здесь самый главный.

Алексей Борисович поднял брови.

И чья же была идея написать об этом ста­тью? — заинтересовался он.

А мы с вашим Ильей соседи, — указал па­рень на вошедшего следом за ним сотрудника, ко­торый протянул Алексею Борисовичу несколько исписанных мелким почерком листов бумаги. — Он и рассказал мне кое-что о вашей работе над ама­рантом. А потом я в редакции с начальником свое­го отдела посоветовался, и он одобрил мою идею написать о ваших замечательных открытиях.

Ну что ж, известность нам нужна. Я бы с вами охотно поговорил, но, к сожалению, больше не могу задерживаться. Поэтому все вопросы ре­шайте с Владимиром Степановичем, моим замес­тителем. Он вам расскажет все, что нужно. — И Алексей Борисович, сказав всем «до свидания», решительно шагнул к двери.

Что конкретно вы хотите от меня услы­шать? — спросил Владимир Степанович.

Журналист быстро достал из сумки диктофон.

Я хочу взять у вас интервью, в котором вы расскажете читателям, что натолкнуло вас на ре­шение производить масло из амаранта и почему вы вообще занялись именно этой культурой.

О, амарант имеет очень интересную исто­рию, — неожиданно блеснул глазами Владимир Степанович. Он снова сел за стол и жестом пригла­сил гостей присесть рядом. А Лешка тут же вспом­нила о том, что примерно такие же слова произнес вчера в поезде Алексей Борисович, но их разговору помешал возникший на пороге купе его знакомый ветеринар.

Катька мигом уселась на стул', Лешка — тоже, и Ромке, который настроился было еще раз взгля­нуть на ручной гранатомет, ничего не осталось, как присоединиться к остальным.

Кашлянув, Владимир Степанович приступил к рассказу.

Это культурное растение было известно более пяти тысяч лет до нашей эры. Слово «ама­рант» — по гречески «амарантос» — означает «не­увядающий, вечный цветок». Действительно, со­цветия амаранта никогда не увядают, поэтому еще у древних греков амарант служил эмблемой бес­смертия. Но более всего он был распространен в Центральной Америке. Продукты из него входили в рацион питания инков, майя и ацтеков. Именно ацтеки и сыграли далеко не последнюю роль в его истории. Вы, наверное, читали об этих воинствен­ных племенах, проживавших на территории совре­менной Мексики?

Стае кивнул и снова вопросительно посмотрел на рассказчика. Он давно включил свой диктофон, а заодно черкал что-то в огромном блокноте боль­шой коричневой ручкой.

Я их не люблю, они собак ели, — буркнула вдруг Лешка.

А собаки были лысыми, то есть почти без шер­сти. И не лаяли, — вставил Ромка. — И еще их жре­цы носили одежду из человеческой кожи. Я сам об этом в детской книжке читал.

Какие глупости, — прошептала Катька и лишь пожала плечами, когда Владимир Степано­вич, улыбнувшись, сказал:

Вовсе это не глупости, как кажется на пер­вый взгляд, и Рома абсолютно прав. Ацтеки дейст­вительно не знали домашнего скота, собак приру­чали ради мяса, а их обычаи нельзя объяснить с позиций современных моральных норм. Начну-ка я с истории.

Их сравнительно небольшое племя явилось на территорию современной Мексики в начале четыр­надцатого века с маленького островка под названи­ем Ацтлан, отчего люди племени и стали имено­ваться ацтеками. На другом болотистом островке, находящемся в западной части озера Тескоко, ац­теки основали свое поселение. Теперь это столица Мексики, город Мехико. Остатки их величествен­ных храмов сохранились до наших дней. Ацтеки владели иероглифической письменностью, солнеч­ным календарем, у них было развито искусство.

Так вот, начавшись с маленького островка, к 1450 году империя ацтеков простерлась от берега

Тихого океана до Карибского моря. Каждый сем­надцатилетний юноша-ацтек становился воином, так как участие в постоянных сражениях и явля­лось основной частью жизни этого народа. Однако кровопролитные войны нужны были ацтекам не только для сохранения и расширения своих владе­ний, но и для отправления религиозных ритуалов, так как жрецы ацтеков каждый день приносили в жертву богам захваченных в плен врагов. Иногда одного, двух, а в священные специальные дни — до тысячи человек одновременно. Сопровождалось многочисленными празднествами и сжигание умер­ших, при этом у знатных ацтеков в жертву прино­сились рабы.

Ну и народец, — покачал головой Стае.

Но нельзя рисовать жизнь ацтеков одной только черной краской. Разумеется, они не только воевали, но и просто жили, как и другие люди на нашей Земле. В частности, ацтеки были искусны­ми земледельцами. Кукуруза, картофель, шоколад, томаты, табак — все это попало к нам с их стола. И не только это. Например, после открытия Аме­рики европейцы впервые узнали о такой птице, как индейка.

И об амаранте тоже? — спросила Лешка.

А вот об амаранте в Европе узнали много поз­же. Сейчас я скажу, почему. По урокам истории вам, очевидно, известна легенда, повествующая о боге Кецалькоатле, которая долгие годы бытовала среди ацтеков. Этот бог когда-то был изгнан из Мек­сики далеко за океан. Однако, удаляясь в изгна­ние, он поклялся вернуться, чтобы восстановить в своем государстве порядок и справедливость. На своих многочисленных изображениях этот бог, как правило, представал белокожим, с длинной бо­родой. И когда в августе 1519 года испанский аван­тюрист Эрнан Кортес с отрядом всего в четыреста человек начал поход на Мексику, то всадника, ло­шадь и мушкет индейцы приняли за одно сущест­во — спустившегося с небес ожидаемого ими спра­ведливого и грозного бога. К тому же накануне по­явления отряда Кортеса в стране произошло сильное наводнение, которое жрецы истолковали как пред­знаменование больших и неизбежных перемен. И поначалу ацтекам ничего не оставалось, кроме как смириться с судьбой.

В результате испанцы без труда захватили в плен верховного жреца и правителя ацтеков — мо­гущественного Монтесуму и заставили его выпол­нять все их распоряжения, а затем принялись за обычное для завоевателей дело: убийства и грабеж.

А амарант тут при чем? — встрял Ромка.

А теперь вернемся к амаранту, — взгромоз­дясь на своего любимого конька, Владимир Степа­нович с удовольствием продолжал повествова­ние. — Эта культура в Центральной Америке тогда росла повсеместно. Великий Монтесума ежегодно в виде дани принимал от двадцати провинций сво­ей империи семьдесят тысяч гектолитров амаран­товых зерен. Ацтеки их толкли и пекли из них ле­пешки, применялось зерно и для приготовления других блюд, а также лекарств. Из листьев же баг­ряного амаранта они выжимали темно-красный сок, и их воины наносили на тело боевую раскраску, чтобы приводить в ужас своих врагов. То же самое делалось и при жертвоприношениях.

К сожалению, амарант был одним из самых важных атрибутов в религиозных ритуалах ацте­ков. При принесении в жертву богам пленных во­инов они макали куски амарантового хлеба в их кровь, а затем съедали его.

Лешка с Катькой переглянулись и поморщи­лись.

Но это еще не все, — заметив реакцию девчо­нок, сказал Владимир Степанович. — Иногда мо­лотые семена амаранта смешивали с медом и дела­ли из этой массы небольшие статуэтки своих богов и идолов. Во время кровавых ритуалов эти статуэт­ки тоже съедались.

Оба этих древних обряда настолько возмутили Кортеса, что, несмотря на собственную жестокость, он объявил выращивание и употребление амаран­та в пищу вне закона. Непокорных убивали, или же, в знак бесчестия, отрубали им руки. Поэтому одна из самых распространенных когда-то в Мек­сике культур почти исчезла. Короче говоря, вместе с грязной водой из корыта выплеснули и ни в чем не повинного ребенка.

Однако это растение не напрасно назвали веч­ным. Оно сохранилось в горных, не доступных для завоевателей районах Центральной Америки и су­мело выжить. А человечество после более чем че­тырехсотлетнего забвения, к счастью, наконец, вспомнило об этой культуре универсального ис­пользования, обладающей уникальным химичес­ким составом. Неизвестно, как амарант перекоче­вал из Центральной Америки в Гималаи, его стали употреблять в пищу в Индии, Китае, Непале, Пакистане, Тибете. А в нашей стране выращивать и использовать амарант одними из первых стали ученые Воронежской области.

То есть вы? — уточнил Стае.

Да, именно мы, — кивнул ученый. — Но ос­новная заслуга в этом принадлежит, конечно же,

Алексею Борисовичу. Он создал эту лабораторию, все вместе мы принялись совершенствовать техно­логию изготовления масла, получили патент на изо­бретение под простым названием: «Способ получе­ния амарантового масла», стали искать другие пути применения этого ценного растения.

Владимир Степанович взглянул на часы и спо­хватился:

Заговорился я, однако. С удовольствием по­сидел бы с вами еще, но мне работать надо.

Как бы в подтверждение его слов в кабинет за­глянула женщина, которая выгнала их из кабине­та, и недовольно оглядела собравшихся.

Владимир Степанович, вы мне нужны, — сказала она.

Иду-иду, — с готовностью ответил тот.

Кто это? — непроизвольно вырвалось у Лешки.

Это Елена Федоровна, наш старший лабо­рант, она сейчас исследует новые сорта масла, — ответил Владимир Степанович, порылся в своем столе и протянул Стасу вырезки из газет и журна­лов. — Вот, возьми, ознакомишься и вернешь. Здесь написано о пользе и способах применения амаранта.

Спасибо большое, — поднялся с места жур­налист и пошел куда-то по длинному коридору, очевидно, к Илье.

Ромка вскочил тоже и подтолкнул девчонок к выходу.

Давайте прямо сейчас отнесем Серафиме Ива­новне масло, чтобы она сразу Альму им намазала, и скажем, что завтра ей еще и еды для собаки при­тащим.

Давай.

Лешка взглянула на подругу. Она заметила, что все то время, пока Владимир Степанович вел свой рассказ об амаранте, Катька таращилась на журналиста, и поэтому ничуть не удивилась, когда подруга ее тихонько спросила:

— Лешка, а правда этот Стае симпатичный? Девочка пожала плечами:

Не знаю, а что? Тебе он понравился, да? Я за­метила, как ты на него пялилась.

Ничего я не пялилась. Я просто так спроси­ла, — хмыкнула Катька.

Когда друзья, хорошенько вымазав собаку па­хучим, цвета ореха, маслом, вернулись от Серафи­мы Ивановны домой, день уже клонился к вечеру.

Как быстро время пробежало, — сказал Ром­ка. — Я надеялся, что мы до обеда управимся, а оно вон как вышло: обед в ужин превратился. А здоро­во этот Владимир Степанович про амарант расска­зывает, да? Я сначала думал, что будет скучно, а потом даже заслушался.

Катька кивнула, думая о чем-то своем, а Лешка спросила:

А завтра мы что будем делать? Ее брат наморщил лоб.

Ну, с утра в лабораторию за амарантом сбега­ем, отнесем его Серафиме Ивановне, а потом что-нибудь еще придумаем. Кать, а у вас в парке лоша­ди еще водятся?

Катька закивала:

Конечно, куда ж им деться.

У нас в парке на «Бабушкинской» тоже кони есть, но у вас на них кататься как-то интереснее. У нас на них одна мелюзга ездит, а здесь скачешь, как по диким прериям, и никто под ногами не пу­тается, — Ромка взобрался верхом на стул и обхва­тил руками спинку. — Тпру!

Ну и классненько. Значит, относим амарант для собаки и сразу двигаем в парк. Да? — взгляну­ла Лешка на свою подругу.

Я не против, — согласилась Катька. — Тем более что от Серафимы Ивановны до парка недале­ко, туда на чем угодно подъехать можно. Если на автобусе, то всего три остановки.

Тпру, — снова пришпорил стул Ромка и во­просил: — А сейчас чем займемся?

А давайте прямо здесь чай пить и видак смот­реть? — предложила Катька и тут же сама себе воз­разила, — ой, зачем нам видак, лучше вы мне сей­час будете о своих приключениях рассказывать.

Вскочив, она побежала на кухню и притащила в их с Лешкой комнату горячий чайник и гору ог­ромных горячих пышек, которые напекла Алек­сандра Юрьевна.

Ромка при виде аппетитных румяных пышек плотоядно потер руки, уселся в самое удобное крес­ло и на всякий случай придвинул тарелку к себе поближе.

Это мы с удовольствием.

И они с Лешкой, без конца перебивая друг друга, с воодушевлением стали рассказывать Кать­ке как о новогодних, так и о совсем недавних собы­тиях, в которых они принимали самое непосредст­венное участие. Катька слушала их с открытым ртом. Брат с сестрой и сами так увлеклись своим рассказом, что забыли обо всем на свете. Видеомаг­нитофон и телевизор в этот вечер отдыхали.

Вволю наговорившись, Ромка нехотя поднялся с места. Была уже глубокая ночь, и обе мамы давно спали.

— Короче, устали мы от всех этих дел и приеха­ли сюда хоть немного отдохнуть, — широко зевнув, сказал он. — Впрочем, никаких приключений нам здесь и не светит. И хорошо, хоть раз поживем спо­койно.

— Я тоже так думаю, — поддержала его сестра.

Дата добавления: 2015-07-25