Глава X встреча с пираньей

В главном университетском корпусе ре­бята оказались уже через пятнадцать минут: подъехали к нему на троллейбу­се. Девчонки с Ромкой зашли в комнату к Александ­ре Юрьевне, а Стае пошел по коридору дальше — в уютный кабинет с компьютерами, картинами и боль­шим ксероксом искать Владимира Степановича.

Вы, значит, здесь будете? — спросил он и по­обещал, — я за вами на обратном пути зайду. Ми­нут через пять, не больше.

Всю дорогу Лешка думала, о чем она напишет Артему, и поэтому ее разочарованию не было пре­дела, когда она увидела, что в помещении, где ра­ботала Катькина мама, заняты все три компьюте­ра. За одним сидела сама Александра Юрьевна, за другим — ее сотрудница тетя Алла, за третьим — какой-то незнакомый парень.

Вы просто так зашли или по делу? — при­встала навстречу детям Катькина мама.

И так, и так, — ответила Катька и с недо­вольством уставилась на незнакомца. — Лешка хо­тела письмо в Англию послать.

А нельзя немного попозже? — спросила Александра Юрьевна.

Катька замотала головой:

Никак нельзя. Мы спешим очень.

Тогда сегодня ничего не выйдет. У нас с Ал­лочкой сейчас работа срочная. А этого парня, — она понизила голос и кивнула в сторону незнаком­ца, — я не могу согнать. Одна моя хорошая знако­мая очень просила пустить его сюда на часок. Свое­го компьютера у него нет, а ему какой-то реферат в Интернете срочно найти нужно.

Лешка вздохнула. Не повезло.

Ладно, мы к тебе или попозже, или завтра зайдем, — стараясь угодить подруге, сказала Кать­ка маме. — А пока мы на выставку редких живот­ных в «Юность» сходим.

Как хотите, — откликнулась Александра Юрьевна и протянула дочери горсть конфет. — По­обедать дома не забудьте.

Постараемся, — ответила Катька и пошла смотреться в висевшее на стене большое зеркало: она никогда не упускала возможности лишний раз удостовериться, что с ее внешностью все обстоит в порядке. Ромка посмотрел на часы. Пять минут давно прошли.

Лешка, пошли сами за Стасом зайдем, чего тут зря торчать? — тихо, чтобы никому не мешать, прошептал он.

Ну, ты идешь? — обратилась Лешка к по­друге.

Катька в последний раз поправила челку.

Пошли.

Они вышли в коридор, подошли к знакомой же­лезной двери и тихонько ее приоткрыли. Владимир Степанович сидел рядом с Галиной Арсеньевной. Очевидно, притащил ей наконец-то набирать тот самый многострадальный технологический регла­мент. Или пришел сюда еще по каким-нибудь делам.

Опять вы, — с ясной улыбкой констатиро­вал он.

Свой регламент набираете? — поинтересо­вался Ромка.

Набрали уже, — довольно улыбнулся Влади­мир Степанович. — Галочка без меня управилась.

А мы здесь со Стасом, — объяснил Ромка. — Он у вас был?

Был. Только что ушел.

А куда? Почему мы его не встретили?

Он же должен был за нами зайти, — вслед за Ромкой растерянно сказала Катька и вдруг как-то разом вся сникла.

Владимир Степанович только плечами пожал:

На эти вопросы я вам ответить не смогу. Он мне ничего не сказал, а я у него не спрашивал. Он забежал, мои вырезки мне отдал, и мы с ним дого­ворились, что попозже он в лабораторию на про­спект зайдет, так как я его интервью сюда не брал. Его визит и минуты не продлился.

— Извините, до свидания, мы постараемся вам больше не мешать, — очень вежливо сказал Ромка и, захлопнув железную дверь, предположил, — может быть, он в туалет пошел?

Сбегай, проверь, — воспрянула Катька. Ромка сбегал, вернулся и почесал в затылке:

Нет его там. Куда ж он мог деться-то?

А что, если его похитили? — таинственно прошептала Лешка.

Ты что такое говоришь? — испугалась Кать­ка. — Хватит с меня похищений. Я из-за тебя се­годня и так полночи не спала.

Лешка улыбнулась:

Да я шучу! Как здесь можно кого-то похи­тить? Посмотри, охрана на входе, везде людей пол­но. Смешно даже думать об этом, — она обвела рукой вокруг себя. И впрямь это место не очень го­дилось для подобных преступлений. Студенты сно­вали туда-сюда беспрерывно, шум стоял, как у них в школе на большой перемене. — Наверное, он просто-напросто забыл о нас и ушел.

Неужели забыл? — как-то жалобно сказала Катька и быстро-быстро заморгала глазами. — А я так хотела на выставку сходить.

А что, мы сами, что ли, не сходим? Какая проблема? Билеты купим и пойдем. Они небось не­дорогие, выставка-то для детей. И без него обой­демся, — покровительственно обронил Ромка, сам давно настроившийся на культурное мероприятие, и дернул Катьку за рукав.

Пошли, — вздохнула девчонка.

По всем четырем сторонам затемненного фойе кинотеатра стояли ярко освещенные клетки, аква­риумы и террариумы — пристанища собранных в разных уголках планеты самых невероятных ее оби­тателей. Глаза вошедших разбегались. Однако дев­чонки стали рассматривать необычных представи­телей фауны с самого начала, от входа, и обходить их по очереди, а нетерпеливый Ромка принялся хао­тично перебегать от одного живого экспоната к дру­гому. Периодически он издавал совершенно дикие возгласы.

Смотри, Лешка, крокодил! — воскликнул он. — Нильский. Совсем как в ресторане «Краб-хаус», куда мы с Элей ходили. Иди, посмотри!

Лешка подошла ближе'. Крокодилы и в самом деле были похожи. Только если тот в московском ресторане лежал, как бревно, то этот стоял у самой стенки аквариума на передних лапах и, не моргая, смотрел на посетителей. И, казалось, ничто не могло сдвинуть его с места. Во всяком случае, как Ромка ни тыкал в стекло пальцем, как ни тряс перед его пастью чем ни попадя, хоть этого делать здесь и не разрешалось, крокодил даже не пошевелился. Когда они, обойдя почти весь зал, снова подошли к знакомой рептилии, поза ее так и не изменилась.

Ему, наверное, неудобно так стоять, — посо­чувствовала крокодилу Лешка.

А его никто и не просит. Значит, нравит­ся, — ответил Ромка и переключился на другой ак­вариум. — Ух ты, какая-то метелка, на зебру похо­жая. Эй, ты только глянь, это не простая метелка, а очень опасная. «Рыба-скорпион, укол которой смертелен», — прочитал он. — Встретишь такую в коралловых рифах и сразу загнешься, потому что на самом деле это у нее не метелки, а острые плав­ники с ядом.

Он понесся дальше и снова поманил сестру:

Лешк, а вот змея леопардовая, тоже в рифах живет.

Не змея, а мурена, — поправила его девочка, подходя ближе.

Ромка так и перебегал от одного места к друго­му, не переставая издавать восторженные крики.

Лешк, а жабу-агу можно дома держать. Смот­ри, какая она большая, самая большая жаба в мире. Вот бы ее поменять на твоего Дика. Он у тебя ни на что не годен, а она бы у нас мышей ловила. И гу­лять с ней не надо. И шерсть с нее не сыплется.

-— А у вас что, мыши есть? — поинтересовалась Катька, которая без всякого энтузиазма взирала на заморских тварей.

Пока нет, но для профилактики жаба не по­мешает. Надо бы в лаборатории о ней сказать, им бы она точно пригодилась, — вспомнил Ромка о ночных приключениях сестры и полетел к следую­щему аквариуму. — Ой, а гурами, оказывается, промысловые рыбы. Смотрите, какие они черные и жирные. Не такие, как у Славки, но все равно надо его порадовать, что они съедобны. Сможет, в слу­чае чего, своих поджарить.

Лешка подошла к следующему стеклянному ящику с экзотическими насекомыми. Но, предста­вив себе огромных шипящих мадагаскарских та­раканов бегающими по собственной кухне, она вздрогнула и перешла к другому, не очень большо­му аквариуму. И замерла. Если б ей кто-нибудь се­кунду назад сказал, что она сможет испугаться не­большой рыбки за стеклом, она бы ни за что не по­верила и даже поспорила бы с кем и на что угодно. Потому что до этого мгновения она никаких жи­вотных не боялась, от маленьких мышек до огром­ных злющих псов.

Уведенная ею за стеклом рыбка была не больше пятнадцати-двадцати сантиметров. Выпучив круг­лые глаза и открыв зубастый рот, рыбка подплыла к стенке аквариума и уставилась именно на Лешку. Нижняя челюсть у нее была выдвинута вперед, что, как известно, даже у человека является признаком уродства, а рыбу и подавно нисколько не украша­ло. Тем не менее эта уродка смотрела на Лешку со злобным превосходством и непонятной насмеш­кой, словно хотела над ней поиздеваться. И еще она, наверное, собиралась переглядеть девочку, потому что не отплывала от стенки и не сводила с нее глаз, пока Лешку не передернуло, и она не от­вернулась от аквариума первой. Но затем, не вы­держав, снова нашла ее глазами среди водорослей. Злобное чудище кокетливо повернулось к ней сво­им жирным боком, и он неожиданно засверкал зо­лотыми чешуйками, совсем как яркая новогодняя игрушка. Похоже, злая ведьма умела притворять­ся принцессой. Что же это за рыба? И на кого она так похожа?

А вот этот геккон если заорет, то его за де­сять километров услышать можно, — донесся до Лешки звонкий голос брата. Ромка указывал на го­лубую в коричневую крапинку большую ящерицу, которая сидела на коряге, покровительственно по­ложив лапу на ярко-зеленую австралийскую квак­шу. — Друзья, наверное, — прокомментировал он. — А вы не знаете, как заставить его закричать? Давайте попробуем что-нибудь вместе крикнуть.

Не хочу я кричать, — буркнула Лешка. — Выгонят. Ты лучше скажи мне, кто вон там плава­ет, — и она подвела брата к аквариуму с мерзкой рыбой.

Ромка обвел аквариум взглядом, оглядел его обитателей и, подняв вверх указательный палец, вопросил:

А знаете ли вы закон зоопарков и музеев Джоунса?

Катька пожала плечами. Ей было не до неиз­вестного Джоунса. Она то смотрелась в свое ма­ленькое зеркальце, поправляя челку, то незаметно оглядывалась на вход и глазела по сторонам. Леш­ка давно поняла: ее подруга все еще надеется, что сюда вот-вот придет Стае. Ромку же абсолютно не трогали Катькины переживания.

Ах да, ты же не читала «Закон Мэрфи», — снисходительно похлопал он ее по плечу и, по свое­му обыкновению, процитировал: — «У самого инте­ресного экспоната не бывает таблички с названием».

Затем он снова оглядел стеклянный ящик со всех сторон и пробормотал:

Или закон неверен, чего быть не может, или экспонат неинтересен, — и тут же ткнул пальцем в табличку, которая находилась сбоку, и потому ее не заметила Лешка.

Ромка прочитал табличку первым и объявил:

Это всего-навсего пираньи из рек Южной Африки. Дорастают до полутора метров. А я и так, без названия, сразу понял, что это они и есть, — похвалился он и радостно заявил: — Если таких рыбок у нас где-нибудь в теплой речке выпустить, то они вырастут, размножатся и будут у всяких ку­пальщиков-ныряльщиков руки-ноги откусывать.

Та самая отвратительная пиранья опять подплы­ла к стенке аквариума и злобно уставилась на Леш­ку. Девочка показала ей кулак и заявила друзьям:

Надоело мне здесь. И вообще я сегодня очень устала и хочу домой.

Ну что ж, пошли отсюда, — вздохнув, под­держала ее Катька. — Я тоже уже все осмотрела.

Они вышли из темного вестибюля кинотеатра и сморщились от яркого солнца.

Вот вам и настоящая весна, — не смогла не улыбнуться Лешка, тряхнув своими рыжеватыми волосами. Она сняла шапку еще в кинотеатре, а те­перь порадовалась тому, что ее не нужно надевать.

А я что-то есть захотел, — сказал Ромка, ус­тавившись на сосиски в тесте на палочках, кото­рые из специальной печки извлекала тетка в прямо на пальто надетом белом халате. Желающим она поливала их кетчупом или горчицей. Ромка сглот­нул слюну и сам себе показался похожим на Леш-киного Дика, когда пес сидел перед ними на кухне и высматривал, что они такое вкусное едят. Сосис­ки были коричневого цвета, обжаренными со всех сторон, и показались ему ну очень аппетитны­ми. — Вы что, не хотите? — удивился он.

Они несъедобные, — поморщилась Катька. — Тесто внутри них сырое, а сами сосиски не прова­ренные. И зачем вообще травиться неизвестно чем, когда ваша мама нас сейчас дома обедать ждет?

Все им не так! Девчонки есть девчонки, вздох­нул Ромка и согласился:

— Ладно, тогда пошли скорей домой! Лешка заметила, как Катька в последний раз тоскливо огляделась вокруг и даже пожалела свою подругу, потому что никакой надежды встретить­ся здесь со Стасом у них уже не было.

Дата добавления: 2015-07-25