Из сиянья пришёл я –
Возвращаюсь в сиянье.
Что ж это?
«Последний стих Хосина».
6 августа 1945 г. от р.А., воздушное пространство над Хиросимой, бомбардировщик B-29 «Энола Гей», 8:13.
- Сэр, я вижу объект.
- Теперь твоя очередь, Фереби.
- Так точно, сэр.
- Заходим на цель. Включить устройство синхронизации.
- Обратный отсчёт.
45… 46… 44… 43…
Пятнадцать секунд. Сигнал, вой Иерихонской трубы, который слышен на расстоянии сотен миль.
«Надеть защитные очки». Команда отпечаталась в сознании ещё там, на земле. «Вы же не хотите остаться слепыми?».
14… 13… 12… 11…
Что это стучит так? Кровь в сосудах? Сердце в ушах? Се, стою у двери и стучу?
3… 2… 1…
- Бомба пошла!
Тишина. Такая давящая тишина, которой не было со времён сотворения мира. Она поглощает даже гул турбин.
- Кэрон, ну что там? Видно что-нибудь?
- Никак нет, сэр… Дьявол!.. О, нет! Господи Иисусе, что это?
Свет. Такой невыносимо яркий, что не спасают и защитные очки. Свет – он повсюду. Он проникает сквозь тебя, сквозь каждый нерв, каждую клетку тела, каждый нейрон мозга, он везде, и нет ничего кроме. Только Свет, разрушающий всё на пути, сметающий границы, правила, законы, и устанавливающий свои.
Беззвучный крик, беспредельная боль, безмолвная ненависть.
- Бог мой, что мы наделали?!
- Льюис, отставить панику.
Всё идёт по плану. Всё по плану, иначе и быть не может. И этот Свет… Наверное, он тоже?
- Будто что-то оторвалось от планеты, Пол… Что-то странное.
Световой кокон. Новое пространство. Новое время. Новая форма жизни.
- Это… это души японцев возносятся на небо…
- Не мели чушь, Теодор.
Не мели чушь. Нет никаких душ, ты ведь это знаешь, Пол Тиббетс. Душа твоей матери – этот бомбардировщик. Больше её нет нигде, Пол. Только имя на фюзеляже.
Правда, Пол?
- Тут всё, как кипящая смола…
Правда, Пол?
- Как кипящая смола…
Только без паники, полковник. Ты сделал то, что надо было сделать. Ты выполнил свой долг. Даже если тебе придётся гореть в аду, Пол. Ты будешь гореть там с чувством выполненного долга.
Убирайтесь из моей головы.
Убирайтесь…
Нет никаких душ. Нет Бога и нет дьявола в этом мире.
Только имя на фюзеляже.
- Пол, мы что, умерли? Такое ощущение, что я раздвоился… И один из нас – точно покойник.
Долгого существования вам, Тиббетс-сан.
- Разворачивай самолёт, Льюис, мы возвращаемся.
- Так точно, сэр.
Радиограмма руководителю Манхэттенского проекта генералу Гровсу: «Результаты полностью соответствуют расчетам. Полный успех. Условия в самолете после операции – нормальные».
Условия в самолёте после операции – нормальные.
Сайонара.
10 августа 1945 г. от р.А, вне времени и пространства.
Сколько времени прошло с твоего первого наказания, Люцифер?
Я не считал, Отец.
Вы, ainoo, не привыкли к этому, но в мире материи время играет роль.
Я знаю, Отец.
Очень долго, Люцифер. Так долго, что я решил – ты успокоился и смирился со своим долгом, не просто смирился, но осознал его важность.
Я успокоился, смирился и осознал.
Что-то не видно в тебе смирения, мой непокорный сын. Ты усложняешь себе жизнь.
Я усложняю её всем. Ведь именно в этом состоит мой долг, не так ли, Отец? Мотивации. Чтобы смертные совершенствовались. Чтобы бессмертные не потеряли вкус жизни. Всем нужна борьба. Забота о ком-то – только часть дела, для развития и ангелам и смертным нужен противник. Им назначен я, поскольку я, как это называют люди, профпригоден.
Это лишь часть Замысла.
Даже мы не знаем всего Замысла, Отец. Но я выполняю свою работу, как умею.
Ты слишком усердствуешь в своей работе, Люцифер. Посмотри, что родилось из твоего Проекта.
Я знаю. Я получил двух новых ainoo.
Из душ убитых тобой смертных.
Просто я не знал другого способа…
Люцифер!
Да, Тень.
Ты – убийца.
Да, Тень.
Ты будешь наказан.
Да, Тень.
Вместе с двумя новыми ainoo появился и новый мир. Он мёртв, как все, кто там обитает. Мир неприкаянных призраков и непрожитых жизней. Мир, где нет судьбы, свободы и надежды. Мир, где нет веры и любви. Он станет твоей ссылкой на время, которое покажется тебе вечностью.
Да, Тень. Разве инферно чем-то отличается?
Ты будешь смертным, Люцифер. Лишишься всех своих способностей ainoo. Ты станешь другим, но лишь затем, чтобы страдать.
Да… Тень.
Прими это.
Да.
Тень.
27 марта 1996 г. от р.А., Гайа, резиденция архангела Михаэля.
Цветные кадры хаотично сменяют на экране друг друга. Аляпые детские картинки, созданные с помощью примитивной человеческой технологии.
Но в этих картинках – смерть. Смерть, которая вдруг сдавила горло бессмертным так нежно, мягко, по-детски наивно. Смерть, которая смеётся над ними, осознав вдруг свою власть над теми, кто может жить вечно.
Михаэль сжимает пульт управления видеомагнитофоном, и хрупкая человеческая вещь трещит в его руке, мнутся и ломаются детали, приходят в полную негодность. Вещь сломана, но смерть не отступает. Она всё также смеётся уродливо нарисованным ртом, и Хелю страшно так, как не было страшно никогда. Потому что он не понимает. Потому что то, что он нёс своим подопечным, вдруг обращается против него.
Раздавленный пульт летит на другую сторону комнаты, где окончательно разбивается вдребезги.
- Проклятый ублюдок! Он хоть сам-то понял, что натворил?
- Тише, не кипятись, брат, - рука Габриэля ложится на плечо, сжимает крепко. – Ещё ничего не ясно.
- Да что же тут неясного? Это меморандум. Скрытая угроза. Ты понимаешь, они нам угрожают, эти два чёртовых порождения!
Габриэль садится напротив брата и заглядывает ему в глаза, кажется, от гнева они стали ещё темнее. Две бездны, как колодцы инферно.
- Значит, нам придётся решать это, Хель. И если ты не остудишь свою голову, будет только хуже. Что с тобой? Успокойся. Бывали проблемы и похуже. И они не чёртовы порождения, в них нет и доли инферно. Это чистые сгустки Света, ты сам их видел. Я не знаю, как они живут без материи, но как-то живут.
- Раньше мы держали это под контролем. Но ты видишь – они не хотят сотрудничать. Почему, почему они не ушли к Создателю?
Вздох Габи. Тяжёлый вздох существа, которого разрывают на части противоречивые чувства. Любовь, сострадание и желание жить.
- Они ненавидят, Хель. Ненавидят всех ainoo, и светлых и тёмных, поэтому взяли сторону людей. Они хотят нас уничтожить, так или иначе. И затем они остались здесь. Сила воли удерживает их и, вероятно, то, о чём мы не можем знать.
Стук кулака Михаэля по столу заставляет Габриэля вздрогнуть.
- Но это сделали не мы! Знаешь, Габи, я сейчас страстно желаю вынуть этого подонка из тюрьмы и отдать на суд этих двоих. Пусть делают с ним, что хотят, хоть ту мерзость, о которой они так мечтают.
- Ангел Света не должен так говорить.
- Ангел Света должен быть безжалостен к Тьме.
Они долго смотрят друг другу в глаза, и Габриэль опускает взгляд.
- Мы не можем отменить наказание Создателя, брат.
- Я слышу в твоём голосе облегчение, Габи? Всё носишься со своим ненаглядным Рафаэлем! Надеешься, он станет лучше?
- Я не надеюсь. Я давно отказался от него.
Ангел поднимается и сжимает лицо Габриэля пальцами. Холодными и жёсткими.
- Но в сердце своём – нет, Ангел Света.
Михаэль отворачивается и смотрит на застывшую картинку на экране.
Neon Genesis Evangelion.
Фильм производства Японии, который станет культовым для миллионов людей на всей Земле.
Фильм, который содержит в себе скрытую угрозу, рассчитанную на тех, кто её поймёт.
Фильм, который заявляет о существовании третьей силы.
Их уже так много, фильмов, книг, идеологий… Люди не хотят жить под чьей бы то ни было властью. Смертные, чья жизнь, словно пламя на ветру, заявляют свои права на этот мир. Может ли бабочка-однодневка править миром? Но ещё никто не посмел бросить вызов так открыто, назвав противника, цели и решение проблемы.
- Они – камикадзе, - глухо говорит Михаэль. – Разобравшись с нами, они самоуничтожатся, чтобы дать людям полную власть над Землёй.
- С нами ещё надо разобраться, - говорит Габриэль. Он сидит на корточках возле того, что осталось от пульта управления, и собирает мусор в ладонь. – Их всего лишь двое. И в сравнении с нами они – дети. Только дети могут заявить о себе таким странным способом.
- В каждом из них по семьдесят тысяч с лишним человеческих душ. И не все они были детьми.
- Они стали одной личностью, брат. У которой есть цель. Посмотри, как далеко вперёд ушла эта страна – сколько бы мы не мешали, они выживают и растут. Но это не значит, что они победят.
- Твои слова, да Создателю бы в уши, брат.
Михаэль выходит из комнаты. Габи, поднявшись, смотрит ему в спину. Мусор в его ладони чем-то больно колется.
- Хороший ангел – мёртвый ангел, да, Хиросима-сан и Нагасаки-сан? – шепчет Габи, улыбаясь своим мыслям.
Несколькими годами ранее, стратосфера над Японскими островами.
- Кто ты?
- Я – ainoo. Такой же ангел, как вы.
- Как тебя зовут, ангел?
- Габриэль. А ты, должно быть, Хиросима? Хиросима-сан…
- Называй меня так, ангел. Раньше к нам приходил другой. Что на этот раз?
- Я не буду ходить вокруг да около, Хиросима-сан. Я снова предлагаю сотрудничество.
Сгусток Света, который колыхается перед Габриэлем, принял образ человека. Неестественно вытянутая хрупкая форма, вместо крыльев – бесконечно развевающиеся волосы, как сияющие притоки реки. Реки Ота, испарившейся от взрыва. Лицо прекрасное и безмятежное, как у всех ангелов, но Габриэль чувствует, как яростен и жесток их Свет – сплав изначального Света и освобождённой атомной энергии, которая склеила души воедино. Невольно он вспоминает Михаэля, но это существо… совсем другое.
Хиросима-сан смеётся.
- Ты слышал притчу о Ясности, Габриэль? Один Мастер сказал: «Не ищите Бога, просто смотрите, и вы увидите». «А как смотреть?» - спросили его ученики. «Когда смотрите на что-нибудь, старайтесь видеть только это и ничто иное». Но ученики не поняли Мастера, и он попытался им объяснить: «Когда вы смотрите на луну, вы видите только луну». «А что ещё можно видеть, кроме луны?». «Голодный может увидеть головку сырка, а влюблённый – образ своей возлюбленной». Что же видишь ты, ангел, глядя на меня?
- Уж точно не Бога, - не удерживается Габи.
- Я не Бог, - спокойно кивает Хиросима-сан. – Я человек, ставший ainoo, которого никто не спросил о желании становиться им.
- Но это уже произошло. Может, стоит задуматься о будущем? Перестать упиваться собственной болью?
Сияющая улыбка на сияющем лице.
- Что ты знаешь о боли, Габриэль?
- Поверь, не меньше твоего. Но если бы я всё время задумывался об этом, я бы не сделал и шага к своему совершенствованию.
Хиросима-сан складывает руки лодочкой и учтиво кланяется.
- Спасибо за урок, Габриэль-сан. Я буду помнить об этом. Но всё же я сам определяю своё будущее.
- Никто не мешает вам с Нагасаки строить своё будущее. Будущее людей, которые, как вы считаете, находятся под вашей опекой. Я всего лишь предлагаю сотрудничать.
Сгусток Света из человека резко трансформируется в невыносимо яркий гриб ядерного взрыва. Габриэль чуть отшатывается.
- Хиросима-сан, мы не виноваты в случившемся. Это был совсем другой ainoo. Мы сами ведём с ним войну. Почему же ты не хочешь понять это?
- Потому что вы допустили это своей войной. Виноват ли ребёнок, когда ссорятся его родители и превращают его жизнь в ад? Оба родителя виноваты.
- Мы не твои родители.
- Чем нерадивый опекун отличается от нерадивого родителя?
Габриэль вскидывает голову.
- Что вы хотите от нас?
- Дать ребёнку жить самостоятельно.
Световая волна исходит от грибка, захватывает Габриэля, опаляет его, и он чувствует боль Хиросимы-сан. Безграничную, неуничтожимую, всеохватывающую боль непрожитых жизней и потерянных душ. Боль, которая делает ангела, прежде всего, человеком. Делает его одновременно слабым и сильным. Проигравшим и победителем.
Волна страданий проходит через разум и Свет Габриэля, и ангел возвращается в себя. Его обнажённое тело, скорчившись, лежит на холодном полу лаборатории. Он с усилием садится и смотрит на окруживших его братьев. Его трясёт. То ли от холода, то ли от того, что он так и не смог понять.
Он качает головой, отвечая на немой вопрос Михаэля.
Габриэль слишком устал, чтобы отвечать на любые вопросы.
Ангел вновь съёживается на полу, прижимает голову к коленям, словно опять стал эмбрионом Создателя. Он изгоняет из своего разума всех, кто желает до него достучаться.
Нерадивый опекун…
Тень, что ты сделал со мной?
Что ты хочешь от меня, Создатель?
Кто ответит на мои вопросы?
И есть ли на них ответ?
22 января 2008 г. от р.А., Земля, заброшенная резиденция Хеля и Габи, локация не определена.
Нудный голос диктора новостей бизнес-канала мешает расслабиться, вливается в сознание с упорством механизма, забивающего сваи. Пальцы Хеля машинально перебирают золотые волосы брата.
- … Фондовые торги в Японии закрылись дальнейшим падением индекса Никкей. Пессимистичные прогнозы инвесторов относительно новых признаков рецессии крупнейшей в мире экономики, которые обеспечили падение ведущих индексов на всех мировых торговых площадках, повлияли и на дальнейшее обрушение Никкей – за две последние торговые сессии он продемонстрировал самое стремительное снижение за последние семнадцать лет. Без особенного оптимизма восприняли участники торгов и январский доклад Банка Японии, в котором говорится о том, что экономика страны растет немного медленнее, чем прогнозировалось три месяца назад…
- Хель…
- М?
- Неужели ты думаешь, что остановишь их этим? Истинные самураи не страшатся обвалов экономики.
- Истинные самураи, будь они хоть трижды истинными, не смогут сражаться, если продадут от бедности последнюю катану.
- Ты долго шёл к этому, брат… Но, полагаю, это всего лишь отсрочка.
Хель отворачивается от Габриэля и смотрит на экран старого японского «Сони» невидящим взглядом.
- … Так, бумаги крупнейшего в мире автопроизводителя «Тойота Мотор Корпорейшн» и производителя промышленной робототехники «Коматцу» подешевели на семь целых две десятых процента и на восемь с половиной процента, соответственно. Не остались в стороне и экспортеры сектора высоких технологий. Акции производителя электроники и популярных игровых консолей компании «Сони Корпорейшн» потеряли шесть целых девять десятых процента в цене.
- Отсрочка. Я жду, когда, наконец, соберутся вместе все действующие лица.
Габриэль вздрагивает и прикрывает глаза. Голос, чистый, звонкий мальчишеский голос звучит в голове. Голос его сына, которому от роду всего шесть месяцев.
«- Отец, с тех пор, как я получил взрослое тело, мало что изменилось. Я знаю, что обладаю многими возможностями, но до сих пор не могу понять, кто я такой.
- Твой дядя называет тебя Локи Хакер.
- Хакер – понятно, но почему Локи?
- Он считает, что ты – инкарнация его сына, которого ainoo убили, потому что он зарвался. Полагаю, твой дядя шутит. Он известный шутник.
- Ты говоришь о Люцифере…
- А кто ещё может сморозить подобную глупость?
- Ты его недооцениваешь, отец.
- Я просто слишком хорошо его знаю…»
Все действующие лица.
И мой сын тоже не останется в стороне.
- Габи?
- Да, Хель.
- Я не спрашиваю тебя, со мной ли ты. Но надеюсь, ты будешь действовать в интересах Ангелов Света, как бы там ни было.
Габриэль касается размётанных по кровати волос брата.
Они так похожи…
- Я всегда действую в интересах Создателя, Михаэль. Ты знаешь это.
- Знаю. И поэтому сейчас я спокоен.
«Ты подкинул мне жучки, брат».
«Я подкинул тебе жучки, брат. В интересах Ангелов Света».
«Ты не доверяешь мне?».
«Я доверяю только Создателю».
«Спасибо за откровенность, брат».
«Не за что, Габи. Ты её заслужил».
Единый разум, коллективная душа ainoo, которую разрывает на части недоверие. Я знаю, что бы ты сказал, Хиросима-сан: держись за куст земляники, когда львы и тигры окружили тебя со всех сторон.
«Мы благодарим Бога за то, что бомба появилась у нас, а не у наших противников, и мы молим о том, чтобы Он указал нам, как использовать ее по Его воле и для достижения Его цели». Президент США Гарри Трумэн, 9 августа, 1945 года от р.А.
Дата добавления: 2015-07-19; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Кто вы, мистер Чемберс?.. | | | Нечто новое |