Око Уаджет

Он пришёл из пустыни, скользя по пескам лёгким шагом. Проходя между стражников невидимкой, словно вода. Иссиня-чёрный башлык скрывал его лицо, и такой же чёрный бурнус окутывал тело. От него пахло потом и пряностями, и нагретой солнцем тканью – но не страхом. Меня не удивило бы, если незнакомец беспрепятственно миновал людей: им легко отвести глаза, у них слабое чутьё. Но пройти через стражу из дэмайну? Просочиться через ребят Гхола, ощущавших даже ангелов под вуалью?

Он проскользнул в шатёр Рафаэля бесшумно, как призрак. Я вошёл следом, так же бесшумно, и встал за спиной, чтобы контролировать его движения. Он не должен был почуять меня – но повернул голову и тихо произнёс:

- Не стоит так делать.

- Боишься? – усмехнулся я.

Незнакомец окинул меня глазами – тёмными, бездонными как ночное беззвёздное небо – и сделал ещё один шаг к Рафаэлю. Мой принц поднял голову, отложил в сторону карту и тихо сказал:

- Ещё шаг – и ты умрёшь.

- Мне не страшны полукровки, – бросил незнакомец. – И я здесь не для того, чтобы убивать или быть убитым. Я хочу предложить тебе сделку.

- Ты странный, торговец, – усмехнулся Рафаэль. За его плечами уже клубилось тёмное марево, обещая воплотиться в доспех. Зелёные глаза потемнели: он ждал подвоха. – Назови себя.

- Я человек пустыни. У меня есть то, что тебе нужно. Я хочу тебе это продать.

- И что мне, по–твоему, нужно? – улыбка Рафаэля стала хищной. – Воины-тени, подобные тебе? В моей армии нет рабов, торговец. Все, кто идёт за мной, делают это добровольно.

- Я не работорговец. Но мой товар, без сомнения, живой.

Незнакомец достал из–под полы бурнуса нечто, завёрнутое в ткань. Развернул один слой шёлка, второй, третий… Я сместился так, чтобы видеть и таинственного пришельца, и содержимое свёртка. Оно могло быть опасным для Рафаэля.

Человек пустыни бросил на меня ещё один взгляд и снял последнее покрывало. Наклонился, положил нечто на застланный ковром пол шатра. Отступил на шаг, запахнул бурнус плотнее.

- Ты оценишь мой товар по достоинству.

Больше всего «нечто» было похоже на изъеденный гусеницами кочан капусты, выкопанный и положенный в свёрток прямо с землёй. Грязно-серые «листья» топорщились, у основания, точно грибы, розовели бородавки. Выглядел «товар» отвратно, и пах точно так же – раздражающе, непонятно и неприятно. Но Рафаэль смотрел на него так, будто видел сокровище.

- Откуда оно у тебя? - спросил он наконец. Поднял глаза, всмотрелся в человека пустыни особым, проникающим взглядом. – Око, позволяющее видеть на расстоянии… Такие вещи не растут в огороде.

- Это неважно, – голос пришельца оставался бесстрастным, запах не изменился, Рафаэль же устало прикрыл глаза. – Я называю его «Око Уаджет». Купить за золото то, что не найти в этом мире ни за какие деньги – большая удача.

- И сколько ты хочешь?

Торговец назвал сумму. Я открыл было рот, чтобы начать торговаться – на это можно было купить не один дворец – но Рафаэль посмотрел на меня так, что я промолчал.

- Ты получишь эти деньги. – Мой принц сжал виски так, словно у него адски болела голова. – Эта вещь действительно мне нужна. А ещё я хочу знать, откуда тебе об этом известно.

- Здесь новости разносят песок и ветер. Я человек пустыни, умею понимать их речь.

Рафаэль хмыкнул, наклонился к Оку. Коснулся пальцами «бородавок».

- Тут лишь один созревший маяк, – заметил он. – Ты знал об этом, когда называл цену?

- Да. Но к пользе Уаджета редко прибегают два раза подряд.

- Как его разбудить?

- Всё написано здесь, – незнакомец протянул Рафаэлю свиток. – Откроете после того, как я уйду. Читайте быстро: папирус истлеет на свету.

- Хорошо. Элесса, отдай ему золото.

Я молча достал из сундука дюжину объёмистых кошелей, положил их перед незнакомцем. Тот сноровисто завернул золото в шёлковый платок, спрятал под бурнус – выпуклость пришлась как раз на то место, где раньше было Око Уаджет. Человек пустыни продумал и эту мелочь. Он вышел из шатра не прощаясь, и я последовал за ним. Нахально, в паре шагов позади. Очень скоро пришелец обернулся.

- Какого Сета ты за мной идёшь? – прошипел он.

- При тебе много золота. Негоже будет, если кто–то отберёт его у тебя здесь, в лагере.

- Твой хозяин так не уверен в тех, кто ему служит?

- Здесь он не хозяин, а командир. Эксайлез.

Незнакомец рассмеялся.

- У всех есть хозяева. Просто не все их замечают.

- Значит, есть и у тебя?

Он посмотрел на меня ошарашено:

- Ты мудр, полукровка. Но на твой вопрос я уже давно нашёл ответ. Тот, кто не замечает хозяина – хороший слуга. Он повинуется до того, как отдан приказ, и выполняет задуманное настолько хорошо, что не нуждается в наказании.

- Или же хозяина нет, а приказы себе ты отдаёшь сам.

Долю секунды мы смотрели друг на друга. Бурнус окрасил кожу на лице в тёмный цвет, и белки глаз от этого казались сверкающими. Тёмные, чуть раскосые глаза на тёмном лице. Умный, внимательный взгляд.

- Каждый верит в то, во что хочет верить.

Незнакомец развернулся и быстро пошёл прочь. Ветер поднял песок, закутал тёмную фигуру в марево пустыни. Я провожал его взглядом, пока он не слился с тенями, а потом вернулся в шатёр.

Когда я снова вошёл туда, Рафаэль сидел возле Ока и внимательно читал переданный незнакомцем свиток. Папирус дымился, истлевая на глазах, но цепкая память ангела уже наверняка запечатлела всё увиденное.

- Интересно, – услышал я, – как можно вырастить это здесь, не обладая знанием?

- Выходит, знание у него есть, – ответил я, опускаясь на пол рядом с моим принцем.

- У него?

- Или у неё. Ведь среди Ангелов Возмездия была женщина, которая зачала от тебя, – я наконец преодолел брезгливость и осторожно коснулся Ока. Оно оказалось неожиданно мягким и тёплым, даже нежным, ритмично пульсировало у меня под пальцами… Жило.

- Да, и его здесь зовут Гор, – сказал мой принц. - Вряд ли им интересны войны ainoo, Эле. Они никогда не интересовались нашими распрями. Возможно, кого-то уже и нет.

- Но если к нам сейчас приходил единственный в своём роде ангел? Ангел, рождённый как человек? – я не выдержал и озорно улыбнулся: - И у него хватило выдержки не назвать тебя «папой»!

Рафаэль рассмеялся и толкнул меня кулаком в плечо:

- Не выдумывай, Эле!

- Я только предполагаю, Рафаэль. – Я вызвал из памяти образ «человека пустыни», неуловимой и сдержанной тени, похожего скорее на принца, чем на простого кочевника. – И мне кажется, предполагаю точно. Это был Гор.

Мы внимательно посмотрели друг на друга.

- Это всего лишь вероятность, Эле. Ни один из нас не почуял ainoo, хотя… – Рафаэль нахмурился. – Я не сумел пробить его блок.

- Значит, его сила сравнима с твоей?

Рафаэль хмыкнул:

- Или ему помогает мать. Не бери в голову, мой мальчик. Вряд ли Изида и Гор станут вмешиваться в нашу войну. Разве только вот таким образом.

И он прикрыл шёлковым платком спящее Око Уаджет.

Зиндан

Горячка боя отступала постепенно. Смывая пот, грязь и чужую кровь, я приводил в порядок собственные мысли и чувства. После многочисленных перекидываний в боевую форму и обратно в голове творился кавардак. Чётко и ясно думалось только о Рафаэле. Мой принц жив, с ним всё в порядке. Эта мысль успокаивала меня.

Отмывшись, я уступил бадью пятерым дэмайну, вымазанным кровью. Один сразу полез в воду с головой, прочие стали громко хвастаться друг перед другом своими подвигами.

Вслушавшись, я поморщился от отвращения. Доблести в том, чтобы сотнями и тысячами убивать людей - гораздо более слабых, чем мы - я не видел. В армии противника хватало такого вот «мяса», людей и полукровок, часто сознательно отправляемых на убой. Вырез а ть батальоны этих смертников было грязным, но необходимым делом.

Кем же надо быть, чтобы искать в этом доблесть?..

- Скольких ты сегодня прикончил? - спрашивали они, хохоча, друг у друга. - Хотя неважно. Завтра будет новое «мясо». Его так славно рубить и колоть...

Не выдержав, я толкнул бадью ногой. Та опрокинулась, грязная вода окатила дэмайну. Мывшийся в ней здоровяк разразился ругательствами.

- Нашли чем бахвалиться, - процедил я. – «Мясо» вы сотнями режете... Вы справьтесь с сотней равных себе. Или впятером с одним ангелом.

- Ангела убить невозможно, - заявил тот, что мылся в бадье. - Такое по силам разве что Эксайлезу. А не тебе, герой из командирской палатки.

Дэмайну рассмеялись. Намёк уязвил меня, но я не показал виду. Ответил сухо:

- Я просто выполняю приказы. - Расстегнул перевязь с мечами, сложил ее аккуратно на врытой в землю скамье. - Хрен с ними, с ангелами. Сможете ли вы, герои, справиться со мной одним? Впятером?

Дэмайну переглянулись.

- Ты всё равно сильнее, полукровка, - заметил один. - Намного сильнее нас.

- Вы тоже намного сильнее «мяса», - ухмыльнулся я довольно: похоже, до них начало доходить. - Это не мешает людям атаковать, пока вы не перережете всех.

- Элесса, ты знаешь, что бывает за драку в лагере?

- Да. Яма, - я спокойно улыбнулся. Наказание меня не пугало.

Напали они разом, без предупреждения. Но я рос на войне, и оттачивал искусство боя не на спортивном ринге. Пропустив удар, я стал пользоваться тем, что эти пятеро не привыкли быть командой и не умеют согласовывать свои действия в бою. С «мясом» такое вполне проходило, со мной - нет. Уклоняясь от ударов, я подводил под них самих дэмайну. Вокруг собрались зеваки, скоро раздался клич «Наших бьют!», и на помощь уже потрёпанным дэмайну пришли их товарищи. Драка превратилась в кучу малу, остановил которую только грозный рык Эксайлеза.

- Что тут творится?

Я стряхнул дэмайну со своего загривка и выпрямился.

- Элесса?

Рафаэль был удивлён. Ещё бы - я никогда не буянил, не встревал в чьи-либо разборки, и даже пива не пил. Словно не боец, а скромный монашек. И вдруг - вот такое.

- Кто это устроил?

- Я.

Рафаэль удивился ещё больше.

- И ты можешь сказать, почему?

Я промолчал.

Мой принц нахмурился. Обвёл нас мрачным взглядом. Дэмайну попытались встать по стойке «смирно», стараясь не замечать вывихов и ушибов. Вид у бойцов был явно не геройский. Я молча отряхнул тунику.

- За драку полагается сидеть в яме, если кто не помнит, - холодно сказал Эксайлез.

- Aie, Exaileh'z, - вытянулся я.

Рафаэль мельком взглянул на меня и отвернулся. На остальных он даже не посмотрел, и я понял, насколько он зол. По его жесту великаны окружили участников драки. Дэмайну разрешили смыть кровь, а меня посадили в зиндан сразу. Спускаясь по шаткой лестнице, я поднял голову и встретил взгляд Рафаэля. Он улыбался мне одними глазами.

«Потом объяснишь, чего ради ты затеял драку», - услышал я в мыслях. И спокойно, без вызова, улыбнулся ему в ответ.

Сидя в яме, где перебывали все буйные головы нашей армии, я думал - мог ли я иначе урезонить кичливых, самоуверенных дэмайну? Был ли другой способ, кроме драки, показать насколько они уязвимы в своей самоуверенности? Я знал, что поступил верно, проучив их. Но ещё лучше было бы, если не пришлось бы нарушать закон.

Не только Рафаэль хотел знать, почему я затеял драку. Дэмайну тоже донимали меня расспросами, не понимая причин. Я сказал им только одно - вот, вас победил более сильный. Много ли ему в этом доблести? Стал ли он героем в их глазах? Нет? Так почему же они считают себя героями, побеждая более слабых?

Я не мастер агитации, и риторика не моя стихия. Но эта маленькая речь - увы, подкреплённая кулаками - возымела своё действие.

На войне не бывает спокойной жизни. И наказание длилось не положенные десять суток, а всего двое. На рассвете зазвучал набат, а ещё раньше в воздухе разлилось то ощущение тяжести, по которому я всегда предчувствовал битву. Охрана зиндана выпустила нас - каждый воин был на счету - ведь наказание можно отбыть и потом... если выживешь.

После короткой ожесточённой мясорубки Рафаэль позвал меня в палатку. Долгую секунду мы смотрели друг на друга голодными глазами. Я не выдержал первым, сорвал с себя тунику и бросился к нему.

Мы с силой обнимали и тискали друг друга, вжимаясь так, будто хотели слиться в одно тело, целовались с жадностью. Упали на лежанку и обрушили её, словно боролись, а не любили. Руки Рафаэля плавили моё тело, и я охотно поддавался его грубым ласкам. Встречал его мощные удары, выгибаясь и дрожа, вжимался в пылающее от страсти тело. Извивался в экстазе, забыв себя. И чувствовал, как Рафаэль едва сдерживает рвущийся наружу Свет. В эти мгновения я всегда жалел, что не могу слиться с ним, как настоящий ainoo. Или могу - но лишь однажды, в первый раз... и в последний.

Хрипло дыша, я прижался к нему, и подумал - а стоит ли? Рафаэлю нужен я, а не горстка пепла.

Теперь поцелуй вышел почти нежным. И уже не я, а Рафаэль выгибался в моих руках, дрожа от наслаждения. И уже я рычал от страсти, вбиваясь в него, сжимая в объятиях. Чувствуя, как он доверяется и отдается мне.

- Да, Элесса, - сказал Рафаэль, когда мы немного отдышались. - Я позвал тебя, чтобы напомнить: десять дней ещё не прошли.

Я рассмеялся, уткнувшись лицом в его плечо:

- А я как раз шёл досиживать.

И мы расхохотались, крепко обнимая друг друга. Отсмеявшись, я оделся и отправился к зиндану, гадая, скоро ли будет очередная стычка. Потому что горланить похабные песни - не лучший из способов проводить время.

Дата добавления: 2015-07-19