Прежде чем завянуть, дай себя сорвать

Он действительно пришёл сам ко мне.

Мой мальчик, который уже давно стал мужчиной, несмотря на небольшой возраст. Потому что не секс делает из мальчика мужчину, не первые заработанные деньги и не прочие чисто человеческие ритуалы. Есть только один верный способ проверить, какое начало – женское или мужское – в личности доминирует.

Это способ – война.

Война с внешними и внутренними врагами. И если в первой просматривается возможность победы, то война с самим собой может длиться всю жизнь, выковывая в личности всё явнее то или иное качество.

Война окружала Элессу всегда. Как внешняя, так и внутренняя. Не успел он появиться на свет, немного подрасти (немного – по моим меркам), не успел я, как следует, его натаскать, пришлось вбросить его в ад. Время не могло ждать. Даже для долгоживущих существ время превращается в стрелу, когда события выходят из-под контроля.

Я наблюдал, как он превращается в машину смерти, и зачастую думал, не станут ли ненависть и холодная ярость – основными его чувствами? Не получится ли та же ошибка, что и с Ангелами Возмездия?

Поскольку у меня под рукой был только человеческий генокод и мой собственный, то Элесса оказался наполовину человеком, то есть, смертным. Мне пришлось наложить на него прорву заклятий, чтобы его не убили в первом же бою. Но иногда я думал, что это было лишним. Элесса получился совершенным воином, и, сражаясь с ним плечом к плечу, я приходил в тёмный, будоражащий кровь восторг от того, что он делает. Он никогда не подпускал врага близко и не давал возможности даже дотронуться до себя – ни оружием, ни, тем более, голыми руками.

Тот день был трудным для нас. Мы бились с отрядом великанов, осадившим наш форт, нам тогда вообще приходилось держать лишь оборону. Существа, которые расплодились на Земле по моей вине, подчинялись не только мне. Братья переманили некоторую часть на свою сторону, обещая им прощение и покой, остальным посулили вечное заточение во льдах.

Численность врагов превосходила нашу примерно втрое. Но, благодаря моему созданию, мы значительно подсократили эту численность.

После изматывающего боя я валялся на своей лежанке, грязный и уставший. Мне хотелось только одного – отрубиться, канув в небытие без мыслей и чувств.

Уже падая в транс, я услышал, как кто-то тихо вошёл в комнату. Вошедший принёс с собой пряный запах смерти и вожделения, запах, который не оставлял сомнений. Это был Элесса. Он прокрался на цыпочках к лежанке и осторожно лёг рядом, окончательно выдернув меня из сонного состояния.

Признаться, я очень не люблю, когда меня будят, особенно если я дьявольски устал.

- Ну? – недовольно спросил я, глядя на него. – Что ты хотел?

Он смущённо улыбнулся.

- Тебя, Эксайлез…

Я всегда был горазд на ругательства, и тут не преминул загнуть трёхэтажно, поминая и Создателя и братьев.

- Ты выбрал подходящее время, - процедил я сквозь зубы. - И с какого перепугу ты решил, что я буду трахать тебя?

Элесса снова застенчиво улыбнулся, и я с ужасом осознал, что от этой улыбки у меня случился стояк. Впрочем, он у меня часто случался, когда я созерцал собственное создание. Я подтянул ноги.

- Ну…

Он не нашёлся что сказать, он тогда вообще был неразговорчивым. Всё больше молчал и наблюдал. Учился.

- Я хочу, чтобы ты… меня… - произнёс он, и провёл ладонью по моему плечу. – Эксайлез…

Меня затрясло от его прикосновения.

- Да что с тобой происходит, мать твою? – Ну да. Мать ему я. И отец. И вожделенный им конец. – Тебе мало окрестных девок?

- Я не знаю, что происходит, - он вздохнул. – Но когда я вижу тебя, со мной определённо что-то происходит.

Та же ерунда, Эле, и со мной. Абсолютно та же.

Но я не должен себе позволять... Слышишь, Люцифер? Помни, кто ты, падший. Помни, что несёшь с собой только проклятья тем, кто посмел положить на тебя глаз, поддаться чувствам, вручить своё сердце Сатане. Кто угодно, только не этот глупый мальчишка.

Мальчишка, которому я бы сам вручил своё сердце, если бы мог…

Это просто похоть, которую мы оба преодолеем.

- Проваливай, - ответил ему. – Я устал и не намерен потакать твоим причудам.

Просто похоть, которая изматывает нас вот уже несколько лет…

И что-то ещё, что заставляет после каждой битвы облегчённо вздыхать. С тобой всё в порядке. Ты живой, мой мальчик. И этого достаточно мне.

Элесса заложил руки за голову, предоставив мне возможность любоваться его обнажённым торсом. Моё дыхание сбилось.

- Я вот тут подумал, Эксайлез, что если твои магические штучки не сработают, и мы погибнем?

- Не городи ерунды, - отозвался я.

- Да, погибель – это не худшее, что может с нами случиться… Мы, например, можем попасть в плен к твоим братьям, и тогда уж точно будет страшное.

Моё настроение окончательно испортилось. Я сел на лежанке.

- Какого хрена, Эле? У нас сегодня был трудный день, зачем ты делаешь его ещё труднее?

Он помотал головой. Его длинные белые волосы были заплетены в несколько толстых, хлёстких кос, которые здорово помогали ему в бою. Сейчас косы были серо-грязными, с пятнами чужой крови на них. И когда Элесса покачал головой, косы заструились по его плечам и спине. Я сдержался, чтобы не застонать – смотреть на это спокойно было невыносимо.

Ну так бери его. Видишь, он сам предлагает себя.

Но я упёрся рогом.

Это неправильно. И он не должен вести себя так. Он, вместе со мной, должен подавить в себе это притяжение.

Его Высочество Сама Неправильность, Сама Извращённость смеет рассуждать о неправильности и неподобающем поведении.

Смешно.

- Так зачем? – спросил я зло, чувствуя, как во мне ворочаются все мои чудовища.

- Я хотел сделать этот день хоть немного лучше, Эксайлез.

Это меня совсем добило.

Я схватил его за косы и развернул лицом к себе.

Его вертикальные звериные зрачки испуганно расширились. Видимо, в моих глазах что-то такое отразилось, что напугало даже его.

- Не веди себя, как шлюха, - прошипел я, намеренно задевая больные для любого парня точки. – Никогда и никому не предлагай себя. Твоё дело – брать. Приходить и брать. Будь же ты мужчиной, Элесса.

Тут я мог растечься тирадой в духе «чему я тебя учил», но его приоткрытые губы приковали моё внимание, и я поперхнулся собственными словами.

Что скрывать, я очень его хотел

Эле вцепился в мою руку стальной хваткой и оторвал от своих волос.

- Я не шлюха, - сказал он.

И столько детской обиды и горечи было в этих его словах, что я рассмеялся, чувствуя, как злость исчезает. Все мои удары достигли цели.

- Что ты смеёшься, Эксайлез?

- Проваливай, дурак, - сказал я ему, и всё внутри меня взвыло от несогласия с собой же.

Но мои сиюминутные желания ничего не значили в сравнении с тем, что могло ожидать этого мальчика, если он будет не только моим воином.

Любить так больно и тяжко, Элесса. Любовь не для падших.

Я видел, что вся ситуация его страшно унизила.

- Нет, Эксайлез, - упрямые серые глаза вперились в меня, заставив поёжиться. – Будет, как я хочу. Ты мне нужен, так или иначе. Возьмёшь ли ты меня… или я тебя.

Его гибкое тело молниеносно вытянулось – я решил, что он сейчас обратится, но Эле просто в мгновение ока оказался на мне, зажав меня между своими бедрами, а мои руки прижав к кровати. Его пальцы тисками сжали мне запястья.

Я выгнулся под ним, и ударил головой в его лоб. На мгновение Элесса разжал хватку, и я сбросил его, швырнул лицом на лежанку, заломив руки за спину, навалился сверху.

Если ты не хочешь по-хорошему… Я покажу тебе, что такое похоть падшего.

В ней нет любви. И быть не может.

Кровь стучала у меня в ушах, мир побагровел, превратившись в кровавый хаос. Свободной рукой я задрал тунику Элессы, впился зубами в загривок – его запах сводил меня с ума. Я провёл ладонями по обнажённым рукам, разомкнул их, прижался всем телом к нему. Член упёрся в поджатые ягодицы. Я не сразу осознал, что он затих и смирно лежит, уткнувшись лицом в кровать.

- Шлюха, - зарычал я.

Раздвинул его ягодицы и резко вошёл почти на всю длину члена, без смазки. Ощутил, как сокращается анус. Эле хрипло вскрикнул. Его длинные сильные пальцы стиснули походное одеяло, на котором мы лежали. Я снова схватил Элессу за косы, дёрнул, притягивая голову к себе, склонился к его уху.

- Что, нравится?

- Да, Эксайлез. Мне нравится всё, что ты делаешь со мной.

Уже совсем ничего не понимая, и, честно говоря, не желая вообще думать, я обхватил его бёдра и начал осторожно двигаться, причиняя ему ещё большие страдания. Элесса глухо стонал. Ногти на его пальцах от возбуждения и болевого шока трансформировались в золотистые когти, которыми он пропорол лежанку.

Я двигался всё быстрее, Эле был такой тесный и нежный там внутри, что волна оргазма захлестнула меня очень скоро. Закусив губу, чтобы не застонать, я кончил в него, и осторожно, чтобы не причинить лишних мучений, вышел. Элесса всхлипнул.

- Спасибо тебе, Эксайлез.

Спасибо?

Я лёг рядом с ним и честно признался:

- Не понимаю я тебя.

Он перевернулся на спину и стал рассеянно растирать сперму по своему животу. Он тоже кончил.

- Не надо меня понимать, Эксайлез, - ответил он и поцеловал моё плечо.- Лучше пойми себя.

По телу прошла дрожь.

Элесса встал, одёрнул тунику, посмотрел на меня.

- Ты больше не будешь прогонять меня?

Я не знаю… Я, правда, не должен…

- Нет, - после паузы ответил я, не глядя на него.

- Я думаю, они ещё не скоро оправятся после сегодняшнего… Так что, мой принц, у нас есть совсем немного времени, чтобы узнать друг друга получше… ещё и с этой стороны.

Он ушёл, а я в отчаянии обхватил голову руками.

Что же ты опять творишь, Люцифер? Или забыл, как всё вышло с Габриэлем?

Но Габриэль не захотел разделить с тобой твою участь. А твоё создание, твой ученик, твой воин – совсем другое дело. Он весь твой, и так было с самого начала.

Разве не за этим ты его сделал?

Дата добавления: 2015-07-19