Мои университеты

Дни на войне почти не отличаются друг от друга.

И даже моя точнейшая, цепкая на детали память, даёт сбои, когда я воскрешаю картины той, казавшейся бесконечной, войны. Не первой в истории, но первой для меня. Большая часть воспоминаний словно укрыта туманом, но некоторые события выступают над ним, как скалы над океаном.

Взять хотя бы тот день, когда я впервые увидел Габриэля.

Мы одержали маленькую, но важную для нас победу. Пленных было приказано не брать, и всех уцелевших насадили на колья.

Я смотрел, как великаны невозмутимо делают эту грязную работу, и в душе шевелилось ощущение неправильности происходящего.

Эксайлез опустился на землю неподалёку, вдохнул мой запах и мысленно застонал от удовольствия. Я надеялся, что принц прикоснётся ко мне… но он опять сдержался. Выдержки ему было не занимать.

- Любуешься?

- Тут не на что любоваться, – ответил я. – Лишняя боль, лишняя кровь.

- Лишняя? Ты что, хотел оставить их в живых? Чтобы они опять вонзили нож нам в спину?

- Нет. Но колья…

- Что – колья? – Его голос похолодел, наполнился ледяными иглами. Но я пренебрег этим тревожным сигналом:

- Колья – лишнее, мой принц. Их можно было просто убить.

- Их недостаточно просто убить, – пальцы Эксайлеза ухватили мои косы, сжали до боли в затылке, и я вздрогнул. – Они посмели оскорбить меня – не сопротивлением, но наглыми и гордыми похвальбами. Это наказание, а не развлечение. Понял?

- Но всех-то зачем?

- Они сами выбрали сторону, за которую теперь мучаются и умирают. Любишь медок – люби и холодок. И другим в назидание.

Я только вздохнул.

- Сочувствуешь, Эле? – услышав в мыслях моё «да», Эксайлез продолжил: – А как ты можешь им сочувствовать, если не знаешь, каково это – оказаться на колу? – И он дал знак великанам. Те шустро вбили ещё один кол, и вскоре я трепыхался на нём, словно бабочка.

Принц ушёл осматривать захваченную крепость, а я остался висеть под солнцем. Боль и жара сводили меня с ума, и, впервые в жизни увидев перед собой Габриэля, я вначале принял его за часть моего бреда.

- Ну что? – спросил золотоволосый и златокрылый ангел. – Доволен благодарностью?

- Это не… благодарность, – хрипло прошептал я.

- А что же это тогда?

- Урок.

Габриэль рассмеялся.

- Ты плохо изучил моего возлюбленного брата, голем. В каждом его поступке много смыслов, – он легко ударил меня по колену, и нога дёрнулась. Судорожное движение вызвало новую волну боли. – Вот, например, этот кол. Он может быть и благодарностью, и уроком, и, – он чуть понизил голос, – испытанием…

- Чего?

- Твоей верности, котёнок. Природа кошек такова, что они гуляют сами по себе. Возможно, Рафаэль желает знать, сможешь ли ты быть верным ему, – пальцы ангела скользнули по внутренней поверхности бедра, сжали кожу. Возможно, это было больно. Но главная моя боль сидела внутри, и я ничего не ощутил. – Какой ты нежный… Готов поспорить, этот кол стал первым твоим любовником.

Меня передёрнуло. Принц много раз говорил о своих братьях, таких же прекрасных и могущественных, как он сам. Но это были лишь слова, пусть даже сказанные тем, кому я доверял безгранично. И вот теперь, увидев одного из них, ощутив его запах, попробовав вкус его мыслей, я понял, что не хочу иметь с этими существами ничего общего.

- Ты ведь ангел… шёл бы с другими… беседовать, – выдавил я из себя.

- А зачем? – простодушно улыбнулся он. – Их всё равно ждёт ад.

- Всех?

- Да. Убийц, лжецов, гордецов, лентяев, прелюбодеев, обжор, эгоистов. Им не спастись: практически все живые существа – грешники. Такова суровая правда.

- А я тебе… на кой… сдался?

Габриэль обошёл вокруг кола:

- Мне интересно знать, с кем нянчится мой возлюбленный брат. И хочется взглянуть на то, что живет, хотя в нём нет Света, данного Создателем. – Его руки коснулись моего тела. Тонкие пальцы начали исследовать мышцы, проминая их чуть ли не до костей. – Скорее всего, ты оборотень. Я вижу следы магии, значит, ты не можешь умереть. Но боль ты, похоже, чувствуешь. Или нет? Сейчас проверим… – и Габриэль рванул меня вниз.

Мне показалось, что кол вонзился прямо в мозг.

Я закричал.

Губы ангела презрительно изогнулись:

- Зовёшь на помощь? Зови… но услышит ли он? И даже если услышит – придёт ли на помощь? Вот шанс выяснить, насколько ты нужен и важен. Рафаэль не щадил даже собственных братьев. Так пожалеет ли он созданного им голема? Поддержит ли? Хотя бы мыслью?

Слова Габриэля падали в моё сознание осколками ледяных глыб. Разъедали его, будто кислота.

Какая-то часть меня действительно надеялась, что вот-вот явится Эксайлез и прекратит эту двойную пытку. Прогонит ангела, снимет меня с кола …

Надежда была призрачной. И рассеялась, как дым.

Ты можешь рассчитывать только на себя, Элесса.

Только на себя.

Ты ведь большой мальчик. Слишком большой, чтобы надеяться… даже на Рафаэля. У него есть дела важнее, чем посаженный на кол голем. От его воли зависит судьба целого мира. Так что позаботься о себе сам. Не нагружай Эксайлеза идиотскими просьбами.

Я криво ухмыльнулся. Оказывается, боль здорово прочищает мозги.

- Что, не идёт? – продолжал глумиться Габриэль. – Может, попробуем ещё раз? – он дёрнул меня за ноги. Боль вплеснулась в сознание настоящим цунами. Я позволил ей охватить себя, окунулся в неё, как в воду… И вместо крика из горла вырвался только вздох.

- Пошёл прочь, – сказал я, восстановив дыхание. А чтобы Габриэль лучше понял, добавил несколько слов из «трехэтажного» лексикона Эксайлеза.

- Ты…

- Пшёл отсюдова.

Ангел отшатнулся от меня, как от бешеной собаки. Золотые крылья подняли его в небо красивым, мощным рывком.

Жаль, что я бескрылый. Здорово было бы вот так… И с кола можно сняться запросто…

Стоп. Не только кол может вгрызаться в меня. Но и я… в него.

Я сосредоточился на себе, на своём теле. На том, что происходит внутри. Ощутил, как пытается выжить пропитанный магией организм – и понял, как можно помочь самому себе. Как изменить своё тело так, чтобы оно пожирало кол, а не наоборот.

К заходу солнца я шёл по крепости, ища Эксайлеза. Всё тело ныло, меня шатало от голода – но я двигался сам, и великаны провожали меня изумлёнными взглядами. Особенно те, кто видел, как меня сажали на кол.

Мой принц сидел в одном из залов, напротив камина, любуясь танцем огня, пожиравшего обрывки пергамента. Я опустился на пол неподалёку, чувствуя острое – острее, чем пожиравший меня голод – желание прижаться к ногам Рафаэля. Обнять их, раскрыть свои чувства, ощутить его рядом, хотя бы ненадолго. Но не прижался и не раскрылся. Нужно уметь сдерживать свои порывы.

Эксайлез любовался огнём, ничем не выдавая того, что заметил меня. Я уже решил, что мне следует уходить, как услышал:

- Завтра на нас нападут, Эле. Иди, поужинай и выспись как следует.

Я прикрыл глаза. Улыбнулся. Если кол был уроком, то я усвоил материал, если испытанием – я сдал экзамен.

- Хорошо, Рафаэль.

Поднявшись с пола, я, как ни в чём не бывало, отправился ужинать.

Я не собирался гадать, что именно устроил мне сегодня Эксайлез. Придёт время, когда я смогу это понять. Сам. Обдумывая полученную информацию, а не гадая на кофейной гуще. Ведь я не голем, как решил Габриэль. Я умею думать и учусь рассчитывать только на себя, и побеждать обстоятельства, в первую очередь преодолевая себя самого.

А жалость – она будто камень на шее.

Дата добавления: 2015-07-19