Метаморфозы

Ослепительный всплеск

Волшебства за пределами круга,

Две волны, что встретились

И поглотили друг друга.

Я не ожидал увидеть Михаэля у себя. В конце концов, это – мояличная территория, пересекать её границы чревато даже ему, сильнейшему из бойцов. Как всегда, ангел явился невидимый, неслышимый и неощутимый никем. Я как раз рассматривал свою коллекцию ножей. Любовался клинками, их формой, балансом, заточкой, игрой стали. И Михаэля я увидел, держа в руке нож.

- Ну здравствуй, Элесса, – ангел был вежлив, но холоден. – Давно я тебя не видел.

- Как раны? – я улыбнулся, припомнив нашу стычку на крыше. Детально разбирая ту ситуацию, я не мог отделаться от мысли, что Хель специально поддался мне. Вот только зачем? Развлекаться, играя в поддавки с полукровкой, не в его стиле.

- Как видишь, – он улыбнулся в ответ, и я невольно сжал пальцы на рукояти. – Будь ты ангелом, мои раны заживали бы дольше.

- Будь я ангелом, многое бы изменилось, – парировал я. – Зачем ты пришёл, Михаэль? Тебя никто не приглашал.

- Мне захотелось поговорить с тобой, Эле.

- О чём?

Ангел обвёл глазами комнату, рассматривая интерьер. Выгадывая секунду на размышления – этого ему более чем достаточно – или выдерживая паузу.

- Мы с тобой так редко беседовали… – он снова замолчал, делая вид, что рассматривает мечи на стойке. – Вначале я, как и все, считал тебя бездушным големом. А с куклами не разговаривают, их используют по назначению.

Я горько усмехнулся. Клинок отрезвляюще холодил мне пальцы.

- Потом… потом я долго удивлялся самому себе. Своей реакции на тебя. То, что мы с Рафаэлем близнецы и нас многое объединяет помимо нашей воли – ничего не объясняет, а только запутывает. В моей реакции не было бы ничего странного, будь ты ainoo… но ты лишь полукровка.

- Я не заставляю и не заставлял тебя общаться со мной, Михаэль, – я спокойно выдержал его пристальный взгляд. – И сейчас не удерживаю силой в этом доме. Уходи, если тебе больше нечего сказать.

Михаэль поджал губы.

- Знаешь, – сказал он наконец, – а ведь я могу изменить тебя. Возвысить. Сделать ангелом. А не демоном-оборотнем.

- С какой стати? Ты даже избегаешь называть меня по имени.

- Таково моё желание, Элесса.

Я усмехнулся:

- Одного желания мало, Михаэль. Нужно ещё, чтобы это было возможно.

- Это возможно.

Я рассмеялся уже открыто. Не сомневаюсь: будь у Рафаэля хоть один реальный шанс возвысить меня, он бы его использовал. Мой принц всегда хотел, чтобы мы были на равных, и знал, как тяжело мне оставлять его в определённые моменты.

- Это лишь байки, Михаэль.

- Нет.

- Ты хочешь сказать, что существует проверенный, надёжный способ возвысить l’m’ainoo?

- Способ есть и он проверен.

Я настороженно приподнял бровь:

- «Но». Михаэль, в твоих мыслях слышится «но». Похоже, ты сам не доверяешь этому способу. – Я усмехнулся. – Нам с тобой прекрасно известно, что ангелами рождаются, а не становятся.

- И ещё нам обоим известно, что ты мне не доверяешь. Тебе кажется, что я хочу использовать тебя как подопытного эльмайну, – он вздохнул. – Предложи тебе Рафаэль такое, ты бы ему не отказал.

Пальцы сами собой сжались на рукояти ножа.

- Ты не Рафаэль, – отчеканил я. – И он бы мне такое не предложил. Это первое. А второе – я не хочу меняться, Михаэль. Я нравлюсь себе, и не только себе, таким, какой я есть.

- Ложь.

Я вопросительно приподнял бровь.

- Ты лжёшь самому себе. Ты эмпир, питаешься от него и ненавидишь себя за это. В самом деле, что за извращение – забирать энергию у того, кого любишь!

Я скрипнул зубами. В словах ангела была немалая доля правды. Теряя над собой контроль, я бессознательно прикладывался к ближайшему источнику. К Рафаэлю. Иногда он, видя что делает со мной голод, кормил меня сам. Но Хель, не зная всех тонкостей, просто счел меня паразитом. В каком-то смысле так оно и было, и это причиняло мне боль. Наконец, овладев голосовыми связками, я сказал:

- Да, с твоей точки зрения это похоже на извращение.

- А с твоей? Разве нет? Приравнять любимого к бутерброду?

Я прикрыл глаза.

- Могу приравнять и нелюбимого. Тебя, например.

Я встал, подошёл к Михаэлю, сжимая в руке нож.

- Ты можешь покормить меня. И даже сытнее, чем Рафаэль. С тобой я не буду сдерживаться. Возьму, сколько смогу.

Говоря это, я пил из него. Впитывал энергию, словно губка. Поглощал отвратительные на вкус, будто концентрированные эмоции. Но Михаэль оказался похож на бездонную бочку. Когда я оставил его, ангел выглядел таким же свежим и бодрым, как пять минут назад. Он посмотрел на меня и самодовольно усмехнулся:

- Понравилось? Надеюсь, ты напал на меня с голодухи, а не по заданию Рафаэля.

- Не произноси его имя.

- Забыл, – усмехнулся ангел. – Оно же для тебя святыня.

- Именно.

- Имя – святыня, волосы – знамя, энергия – пища… Элесса, ты очень хозяйственно относишься к своей любви.

Я сделал выпад прежде, чем осмыслил его. Руку Михаэля раскроил длинный глубокий порез.

- Убирайся.

Михаэль тихо рассмеялся. Царапина затягивалась на глазах. Через пару минут от неё останется лишь тонкий шрам, а ещё через десять-пятнадцать часов исчезнет и он. И это – после того, как я едва не объелся.

- Я, конечно, уйду, полукровка, – он смерил меня жадным взглядом. – Но ты всё же обдумай моё предложение.

В ответ я повернул нож так, чтобы ангел увидел запёкшуюся на лезвии кровь. Его собственную кровь.

- Проваливай.

Он кивнул и исчез, оставив меня наедине с горькими мыслями. Потому что, как ни крути, в его словах была изрядная доля правды. А ещё Михаэль – случайно или намеренно – задел сокровенное место в моей душе.

Стать ainoo. Неважно, какой силы. Давнее и тайное желание. Перестать быть уязвимым полукровкой, быть рядом с Рафаэлем. Сливаться душами, не боясь за свою хрупкую плоть.

До сих пор это считалось невозможным. Что именно – и каким путём? – выяснил Михаэль, чтобы предложить мне такой эксперимент? И как вообще можно изменить сформировавшийся организм?

Следовало как можно быстрее связаться с Рафаэлем. Вдвоём мы выудим больше информации из этого визита.

Нож с ангельской кровью я тщательно упаковал. Чутьё подсказывало – он ещё пригодится.

*

Это лишь звучит просто: возвыситься до ангела. Ainoo не титул и не звание; стать им - значит полностью изменить свою природу. И описать эту перемену человеческим языком очень трудно.

До того, как решиться на метаморфозу, я был эльмайну, полукровкой. Оборотнем. Одна моя часть являлась человеческой, а другая - скорее демонской, чем ангельской. И только Свет во мне был дан Создателем. В этом я не отличался от прочих живых существ, появившихся согласно Его воле. Именно Свет начал изменять мою сущность, медленно и почти незаметно.

Спустя некоторое время я смог открываться Рафаэлю и даже обмениваться с ним Светом - так, будто я уже настоящий ainoo. Но инферно тоже было моей сущностью, и оно не собиралось исчезать. Две абсолютно разных силы бурлили во мне, отторгая друг друга, раздирая меня. Периоды затишья сменялись жестоким соперничеством - и тело охватывало болью, словно пламенем, а безумие кислотой разъедало рассудок. Я не мог выносить сам себя. Свет и инферно упорно не хотели уживаться в одном существе, будто подталкивая меня к выбору между ними. Хотя выбора у меня как раз и не было. Обе силы являлись моей частью, моей сущностью. И я должен был сохранить в себе Свет, не быть раздираемым противоречиями, оставаясь ainoo - и при этом носить в себе инферно.

Но, ища возможность гармонично совместить две противоположности, я слишком долго удерживал себя в пограничном состоянии, оттягивая переход. И то, что бурлило во мне, набрало силу, которая уже не поддавалась никакому контролю. Очередная вспышка противоборства стала критической. Внутренняя война охватила всю мою сущность, и только боль, которую я причинял сам себе, удерживала от безумия.

Рафаэль был свидетелем этого. Он отважился закончить метаморфоз, открывшись мне Светом так, будто я ainoo. И мощный шквал силы выжег излишек инферно и перестроил мою материю. На какое-то мгновение я слился с Рафаэлем и ощутил, как он молится.

«Пусть он будет падшим, пусть его будут называть демоном и антихристом, но Элесса должен стать ainoo хотя бы по сути своих материи и возможностей. Пусть он станет тем, кто он есть. Ainoo Laadaarkha».

В следующий миг я потерял сознание. А когда очнулся и открыл глаза - испугался. Мир перестал быть контрастным и чётким. Каждый предмет обрёл ауру, словно раздвоившись в моих глазах. Я видел окружающее так, как видят его ainoo - и материю, и заключённый в ней Свет одновременно. Рафаэль заверил меня, что вскоре я научусь переключать своё зрение.

- Знаешь, - добавил он, немного помолчав, - я уже давно не испытывал такого страха. В какой-то момент я подумал - что будет, если ты не переродишься? Что если Свет просто сжёг твою человеческую материю и ты навсегда останешься парализованным калекой с сожжёнными нервами?

Я прислушался к себе. Внутри, в каждом органе и суставе, угасал пожар. Ощущение было такое, словно меня только что вывернули наизнанку, выпотрошили и сполоснули в кислоте, а потом собрали заново.

- Сможешь выпустить крылья?

Я не увидел, я ощутил ободряющую улыбку Рафаэля, а потом - его руку на запястье. Он был уверен, что боль и страх перед неизвестностью не смогут остановить меня. И был прав.

Что-то выпорхнуло из вымотанного метаморфозой тела. Расправилось, раскинулось надо мной, огромное и широкое. Оглянувшись по сторонам, я увидел крылья. Не привычные кожистые, с когтями, шипами и пилами, а жемчужно-серые, призрачные, как сумерки, как летний туман. Мои новые крылья. Я стал Ainoo Laadaarkha, Ангелом Сумерек.

Неловко - с непривычки - сложив их, я улыбнулся Рафаэлю.

- Не хочешь узнать, на что ты ещё стал способен?

- Хочу, - кивнул я и попытался перекинуться. Рафаэль стоял чуть в стороне, сложив руки на груди, и с интересом наблюдал за моими стараниями.

- Интересно, в кого ты превратишься? - подбадривал он меня. - В крылатого льва? В Пегаса? Ну, давай же, Эле.

А меня ломало и корёжило. Свет основательно перестроил мою генетическую структуру и способность к оборотничеству почти исчезла. Наконец мне удалось превратиться в нечто кошачье. Рафаэль насмешливо улыбнулся, глядя, как я довольно вылизываюсь.

- Нет, ты не тигр, - разочаровал он меня. - Кот с крыльями. Здоровый, правда, но всё равно кот. Кошак. А теперь - в боевую форму.

Я послушно перетёк. Неожиданно легко и абсолютно без боли. Критически оглядел себя. Увиденное разочаровало: то же тело, но крупнее и мощнее, покрытое чешуёй, как у рыбы. Что-то внутри меня подсказывало: плотно сидящие чешуйки - не только броня, но и оружие. А ещё доспех обострял восприятие донельзя. И сочетал в себе смертоносность и привлекательность так же парадоксально, как Свет и инферно.

На лице Рафаэля отразилась смесь чувств – восторг, радость, желание… Я понял, что мой принц обнимет меня, за секунду до того, как он это сделал. И обнял в ответ, снова поразившись чувствительности доспехов.

- Ты настоящий боевой ангел, – прошептал Рафаэль, ведя ладонью по серебряной чешуе. – А вот на моих доспехах шипы…

- Я помню. – Доспехи Рафаэля были черны, словно изначальная Тьма. Когда-то, в поза-поза-прошлой жизни, я случайно напоролся на один из шипов. Рана оказалась болезненной и заживала долго. – Надень их. Пожалуйста.

- Нет, Эле. Я не хочу сделать тебе больно, ты и так сегодня много пережил.

- Пожалуйста. – Я отступил на шаг, разрывая контакт. На душу камнем упало одиночество. Ещё более мучительное, чем во времена Отлучения. - Я просто взгляну на тебя. Может, дотронусь рукой - и всё.

- Хорошо.

Рафаэль вытянулся, раскинул руки. И я замер восхищённо, увидев иссиня-чёрные полосы, что расползались по белой, наполненной внутренним сиянием коже. Они ветвились и ширились, соединялись, превращаясь в доспехи. Мой принц стал выше ростом и шире в плечах. На теле выросли шипы – длинные, тонкие, острые. Глаза потемнели. И моё тело само потянулось к нему, забыв об осторожности. Длинные и гибкие шипы льнули ко мне, перестав быть только оружием.

Шипы гладили чешую моего доспеха, забирались в промежутки, притягивали к себе. Наслаждение от этих ласк было сильным и острым, мне захотелось потянуться к Рафаэлю Светом. И я знал, что он в этот момент чувствует то же самое.

- Шипы, – прошептал Рафаэль. – Ты не поранился?

- Нет. Похоже, они просто ждали.

Мой принц улыбнулся:

- Твоей метаморфозы? Броня есть не только у меня. У Хеля, у Габи…

- Вы пытались?

- Драться. А мы с тобой…

Я только усмехнулся.

- Не хочешь повторить?

- Эта штука очень энергоёмкая. Её питает Свет.

- В бою, - уточнил я, придвигаясь. Снова положил Рафаэлю руку на грудь. Шипы тотчас облепили её, полезли под чешуйки.

- Похоже, в доспехах сплетены Эрос и Танатос. И если оружием они становятся по воле разума, то для Эроса нужен…

- Ключ, – закончил Рафаэль, привлекая меня к себе. И мы соединились - доспехами, телами, мыслями, чувствами. Проникли друг в друга, став единым целым. Настолько, насколько это вообще возможно. И мир вокруг нас наполнился Светом. А потом мы пришли в себя и долго стояли молча, обнявшись.

Внезапно меня озарило:

- Эле - Рафаэль. Рафаэле. Как одно существо.

- Да, – кивнул мой принц, – одно целое. И в бою, и в жизни, и в любви… - Он помолчал, задумавшись. – Знаешь, мне кажется, что ты был ainoo изначально. Куколкой ангела. Ангелами не становятся, ангелами рождаются. Интересно, Создатель предполагал, когда именно реализуется твоя способность превратиться из куколки в бабочку?

Я пожал плечами. О планах Создателя во всей их полноте ведает лишь Он сам. Ангелам известны части целого, а мне неизвестны даже части частей.

- Ты должен знать кое-что ещё, Эле, - сказал Рафаэль. – То, чем мы можем становиться, называется t’ainoo. Это существо – теория, но мы подтвердили теорию практикой. У всех ainoo есть доспехи, а слиться получилось только у нас.

- Но если мы первые, то выходит – никто не знает, на что способен t’ainoo?

Рафаэль выразительно посмотрел на меня.

- Пока нет. Но что мешает нам выяснить?

Дата добавления: 2015-07-19