Пятнадцать. Дикки смотрел на меня сверху вниз, когда я сел на сухое дно озера

Дикки смотрел на меня сверху вниз, когда я сел на сухое дно озера. На его лице появилась едва заметная тень облегчения. Поднято лишь одно воспоминание из-под многотысячной груды других.

— Когда это было? — спросил я, ошеломлённый всем увиденным.

— Нам было семь. Ты стал взрослеть и ушёл от меня, когда мне было девять, когда умер Бобби. После этого, только будущее интересовало тебя, ты хотел вырасти и стать свободным, ты хо­тел уйти в свой путь налегке.

Он не жаловался, он только напоминал мне то, что я уже знал.

— Ты оставил мне все воспоминания, которые были тебе ни к чему. Они все здесь, все до одного, но они ни о чём мне не говорят, я не могу в них разобраться без тебя. — Его голос стал тише, я едва различал слова в тишине пустыни. — Ты мог бы пояснить мне, что они значат.

Он молча смотрел на меня, возбуждённый таинственными си­лами, которые безжалостно гнали меня сквозь детство.

Действи­тельно ли я тот единственный, кто может стать ступенькой между ним и его незнанием, кто может вырвать кнут из его рук, единс­твенный спаситель, который когда-либо придёт ему на помощь?

— Расскажи мне, — попросил он. — Мне нужно знать! Я помню всё, но ничто ничего не значит для меня!

Вместо того чтобы успокоить его, я нахмурился.

— Это так и есть, Дикки. Ничто ничего не значит.

Но ведь, для тебя это не пустое воспоминание! — Он в отчаянии пытался влезть на стеклянную гору, сплошь покрытую жирными, скользкими вопросительными знаками. — Водонапор­ная вышка! Ричард, ты же знаешь что она значит!

Я поднялся с места, где сидел, и взял его за плечи.

— Я знаю только то, что она значит для меня, Дикки. Но водонапорная вышка может иметь ещё миллион значений, кото­рых я не выбирал, которые не имеют смысла для меня. Ничто не имеет смысла до тех пор, пока оно не изменит тебя и твоего спо­соба думать.

— Ты говоришь, как взрослый, — сказал он. — Ничто не име­ет смысла?

— Пока ты не разобрался с тем, что случилось в твоём соз­нании, — сказал я. — Подъём на водонапорную башню ничего не значил до тех пор, пока ты не придал ему значение.

Реши для себя задачу — когда ты прокладываешь путь наверх: равнозначна ли высота твоему страху? И вся твоя жизнь меняется.

«Посвятить свою жизнь высоте? Только не я! Никаких высот, ради Бога, по­жалуйста!»

— Это решение, — продолжал я, — этот преподанный тобой себе урок определяет тысячи возможных, приемлемых для тебя будущих, вычёркивая, при этом, тысячи других, в том числе, воз­можно, и моё.

Никаких высот — означает никаких самолётов, означает никаких полётов, означает никаких прыжков с парашю­том, означает никаких Шепардов, означает никаких воспомина­ний о Дикки, означает никакого освобождения его из камеры, оз­начает ни тебя ни, меня среди этого озера воспоминаний.

— Ты решил, что высота не равнозначна страху.

— Прекрасно, Дикки! С высоты ветряной мельницы ужас был написан строчными буквами, а восторг — заглавными. Из это­го я вынес решение, которое изменило всю мою жизнь: Преодо­левай страх и получай восторг. Это справедливо и поныне.

Я посмотрел ему в глаза.

— Ты единственный, кто может решить, является ли моя правда, правдой для тебя или это чепуха. Принципы, за которые я готов умереть, высочайшие права, которые мне ведомы, для тебя могут быть всего лишь предположениями, возможностями.

Ты делаешь выбор, и твоя последующая жизнь является результатом этого выбора. Каждое да, нет, возможно создаёт школу, которую мы называем личным жизненным опытом.

Я думал, что груз всего сказанного заставит его задуматься, но, через секунду, он уже тянулся ко мне с вопросом: — За пятьдесят лет ты, конечно, уже выяснил, что есть что для тебя и как всё работает?

— Ну, в общем, кое-что я понял, — скромно сказал я.

Дата добавления: 2015-07-19