Введение 1 страница. на международных и российских конгрессах, конференциях и сове­щаниях

на международных и российских конгрессах, конференциях и сове­щаниях. Именно по эстетической, художественной, нравственной и педагогической проблематике я читал лекции перед самыми разно­образными аудиториями (даже перед заключенными тюрем) по всему Советскому Союзу (от Камчатки и Сахалина до Бреста и Ужгорода, от Мурманска и Петрозаводска до Ашхабада и Спитака), в Польше, Чехии, Болгарии, Германии, Англии и Италии, в Анголе, Вьетнаме и Югославии. Поэтому я знаю, как в XX веке многие люди относились к метаниям художников, писателей, кинематографистов, театраль­ных деятелей и музыкантов от крайностей абстракционизма до ги­перреализма, сюрреализма, ташизма и "ничевоков". Я воспринимал это как естественное желание каждого нового поколения одаренных природой людей сказать свое слово в культуре и видел, как это жела­ние наряду с художественными открытиями упиралось и в глубо­чайшие провалы, когда огромные массы людей отворачивались от того, что было результатом не напряженных духовных поисков, а ху­дожественных забав или вынужденных увертываний от угрожающих жизни людей социальных явлений, как у дадаистов, ташистов, футу­ристов, концептуалистов, гиперреалистов и механицистов в скульп­туре, а сегодня и у бодиартистов.

Я много лет вел эстетические семинары в оперной труппе Боль­шого театра, в Малом театре, Театре им. Ленинского комсомола, Театре им. Е. Вахтангова и др., читал лекции в театрах многих горо­дов нашей страны и Польши и знаю, над чем бились и чем "болели" выдающиеся актеры, чем печалились и чему радовались С.А. Герасимов, М.И. Ромм, А. Алов и В. Наумов, Э. Климов, А. Тарковский, Г. Чухрай и незабвенный В. Шукшин. На семи Международных Московских кинофестивалях я, как заместитель руководителя пресс-центра, ор­ганизовывал пресс-конференции после показов фильмов и пресс-конференции с выдающимися режиссерами, сценаристами и акте­рами. Сам брал интервью у М. Антониони, Ф. Феллини, А. Кольпи, С. Креймера и Э. Манна (сценариста фильма "Нюрнбергский

Введение

процесс"), Ф. Россифа, А. Луальди, С. Синьоре, Е. Чижевской, Б. Тышкевич, С. Закариадзе и др.

С 1976 года я был ответственным в АН СССР за разработку тео­рии эстетического воспитания и вместе с Д.Б. Кабалевским и Б.М. Неменским разделял ответственность за его состояние в совет­ской системе образования. Последние годы (15 лет) я работал в шко­ле, где экспериментально разработал программу "Эстетика жизни", рекомендованную Министерством образования для 9-11 классов, и написал учебники для каждого класса, также рекомендованные Министерством образования. Они работают в школах многих горо­дов страны. В Государственном университете гуманитарных наук я читаю 120-часовой курс эстетики для студентов-философов 3 курса и целый семестр на 4 курсе, читаю спецкурс "Европейские эстетиче­ские теории XX века".

Все это и многое другое, непосредственным участником чего я был, и дало мне основания не согласиться с тем, что пишут в учеб­никах и словарях о перспективах развития современной эстетики многие мои коллеги, уже практически поставившие крест на класси­ческой эстетике и поющие осанну нонклассике в эстетической и ху­дожественной жизни современного человечества. Хотел бы особо отметить из ныне действующих в науке и педагогике эстетика-философа М.С. Кагана, очень чутко реагирующего на все изменения и трансформации в эстетической культуре современного человечества, который продолжает опираться на теоретические достижения клас­сической эстетики, не отметая того, что происходит в современном научном и философском знании. Поэтому концептуально я при­держиваюсь этой разумной позиции, потому что уверен в преходящем характере сверхмодных метаний в искусстве и эстетике и универ­сальной значимости того эстетического опыта, который постоянно обогащается со времен появления человека и его вечно продолжаю­щегося процесса становления на основе вечных, а не только модных и временных ценностей.

Введение

В предлагаемом учебнике, который, как я надеюсь, будет полезен и студенту, и педагогу, с самого начала идет разговор об эстетике, так называемой имплицитной эстетике. Последняя может быть зафик­сирована с момента зарождения еще в первобытности чувственных первичных оценочных взаимодействий человека с миром и его дви­жения по пути выработки ценностных восприятий, реакций, пред­ставлений и появления, зарождения первых образных действий, приведших к появлению как искусства, так и собственно духовной деятельности.

Сегодня, когда все хотят стать предсказателями наступления но­вого века в культуре и даже новой эпохи в истории человечества, от­метая все ранее созданное как уже устаревшее и утратившее свою ценность для новых поколений землян, из-за чего, полагают они, надо со всем этим безжалостно расставаться, ничего не говоря ны­нешним поколениям о том, что было и что еще продолжает рождать­ся в рамках традиционных принципов, ценностей и идеалов, насущ­но необходимо показать, что в культуре в отличие от цивилизации совершаются не резкие скачки и преобразования, но происходят естественные трансформации, соответствующие изменяющимся условиям не бытования, а бытия человеческого. Темпы и формы че­ловеческого бытия не столь стремительны и скоротечны, как темпы и формы бытования, в котором каждое поколение стремится что-то предельно прагматично использовать, затем отбросить и, что страш­нее, порушить, а после уже начинает думать о созидании нового, возможно, и не лучшего, и не более совершенного. Все обозначенное негативное — явления не культуры, а цивилизации, которая исход­но строится на преследовании интереса духовного и рождается, мо­тивируется, прежде всего, материальным интересом. Культура же изначально прорастает в эволюционном процессе откристаллизо­вавшейся особой потребности головного мозга человека и только че­ловека в познании мира и творении собственного мира по результатам познания, постоянного и бесконечного совершенствования этого творимого человеком мира и получения от процесса и результата

Введение

творения радости, удовольствия и наслаждения. В культуре, таким образом, первенствует, превалирует духовная сторона взаимодейст­вий человека с миром. Культура есть чувственно-ментальное явле­ние, которое не меняется по чьей-либо прихоти, но пронизывает все происходящие в реальных жизненных процессах трансформации и даже революционные взрывы. Потому культура всегда созидательна, она не отходит в небытие, навсегда сохраняется в памяти народной, в самых разнообразных формах передаваясь от поколения к поколе­нию. Не случайно культурные народы все разрушительные процес­сы, не сговариваясь, поименовали варварством и даже вандализмом.

К сожалению, во всех известных истории человечества перелом­ных, резких изменениях условий бытования людей и в их переходах от одних форм и принципов организации индивидуального и обще­ственного производства средств своего существования к другим, и особенно форм и принципов управления материально-производствен­ными процессами, на первый план выступают не социокультурные обусловленности трансформаций и изменений, а цивилизационно-технологические (производственно-экономические, собственнические, финансовые, торговые, политические, юридически-правовые, идео­логические) обусловленности, фундирующиеся на материальном интересе, движущей силе развития всех этих технологий. Потому за ними не стоит и не может по существу стоять ни всеобщая справед­ливость, равенство, братство, свобода, нравственность, ни духов­ность, сколь бы ими не клялись и не прикрывались инициаторы и организаторы всех социальных переворотов, революций и прочих исторических актов.

Самое поразительное явление в истории человечества заключает­ся в том, что почти всегда на стыках веков и особенно тысячелетий наблюдается нарастание у людей надежд, желаний, предчувствий чего-то лучшего, более справедливого, более благодетельного и доб­родетельного. В этих ситуациях обязательно появляются провозве­стники нового будущего, революционеры духа, за которыми нередко следуют революционеры дела, но за переворотно-разрушительными

Введение

делами не так уж часто являются дела созидательные, творчески-благодетельные, обеспечивающие торжество принципов равенства и справедливости.

И еще на одно обстоятельство следует при этом обратить внима­ние: во всех этих резких движениях, переворотах больше всего стра­дает культура, созданием, творением которой занимались на пред­шествующих любому перевороту этапах все прошедшие по земле поколения людей, бережно передавая от поколения к поколению все добытые знания, весь накопленный опыт опредмечивания знаний, все выработанные в этом опыте умения и навыки, мастерство и ис­кусность. Но на переломах обязательно появляются рьяные сторон­ники и убежденные пропагандисты того, что все старое негодно для строительства новой жизни.

Вот и XX век, не покладая рук "трудился" над тем, чтобы от куль­туры предшествующих веков практически ничего не осталось: все надо было модернизировать, "перелопатить" на новый лад, создать новую культуру, в которой стираются всякие границы между образ­ностью и обыденностью, между субъектом-творцом и объектом при­ложения его творческих сил, движение к примитиву было путеводной звездой в живописи, скульптуре, абсурдность литературы и театра, кинематографа к концу XX и началу XXI веков достигла таких мас­штабов, при которых каждый умеющий добывать деньги может ста­вить и демонстрировать, печатать в виде книг и представлять в виде клипов если не бредовые собственные состояния, то близкое к пара­нойе видение мира.

В этих условиях естественно появились философы, которые взах­леб стали пропагандировать как эстетические явления то, что мель­кало на пространстве жизни как курьезы, забавы бездельничающих молодых людей, а то и делающих на ошеломляющем, невероятном, заумном неплохой бизнес. Только перечисление этой новой, как ка­жется адептам постмодернизма, терминологии говорит само за себя: "автоматическое письмо", "арт-практики", "боди-арт", "видеоклип", "гипертекст", "детурнемент", "живопись действия", "заумь", "имплозия"

Введение

("симулякр"), "неискусство", "нет-арт", "оп-арт", "перформанс", "ПОСТ-адеквация", "хэппенинг" и многое другое, не имеющее от­ношения ни к искусству, ни к бытию человеческому, но попавшее в орбиту внимания "эстетики на час".

Дорогой мой молодой читатель! В этой духовно не определив­шейся социокультурной ситуации я стремился показать, что культу­ра и искусство любого этноса, социума и всего человечества, если они формируются, творятся их наиболее художественно одаренными представителями на основе художественного осмысления их жизни, никогда и ни при каких усилиях модернистов и постмодернистов не утратят образности, всегда близкой и понятной народу, но требую­щей для своего глубокого чувствования, понимания, переживания и наслаждения определенной эстетической подготовки, при которой каждый молодой человек окажется своим в культуре своего народа и понимающим культуры других народов, ибо культура и искусство по существу своему всегда были и будут явлениями толерантными. Культуры сами по себе никогда и ни с кем не воюют. Воюют и бо­рются цивилизации. И тем беспощаднее носители цивилизаций к другим цивилизациям и культурам, чем рыхлее под "их ногами" почва родной культуры или этой почвы под их ногами вообще нет, как у американцев с их претензией на мировое господство и с их го­товностью крушить все и вся в мире, кроме нефтяных скважин и ме­сторождений других полезных для цивилизации ресурсов.

Моя главная задача состояла в том (как я сам себе ее представлял, имея 40 с лишним лет опыта преподавания эстетики в вузах и шко­лах, опыта написания 23 книг, программ и учебников), чтобы пока­зать новым поколениям россиян, что принцип гармонизации всех взаимодействий человека с миром для нашего времени остается столь же насущным, сколь он был насущен человеку с момента его появления в мире. Ярким примером тому является культура древних греков, в которой, по словам Гегеля, единственный пока раз в исто­рии реальное совпадало с идеальным. Если для народов это очень трудная задача, то для отдельных индивидов, проросших до уровня

Введение

личности и субъекта культурно-исторического процесса, эта про­блема вполне разрешима и достижима.

Если мой учебник поможет тебе, мой молодой современник, приобщиться к этому, я буду рад и счастлив, что не зря потратил свои силы и время на его написание. Желаю нам удачи!

Н.И. Киященко

ЧАСТЬ I

Становление эстетики

как системы чувственных

отношений человека с миром

Глава 1

ЧУВСТВЕННЫЕ РЕАКЦИИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА

В ЭТОЙ ГЛАВЕ...

Ø Чувственные реакции первобытного человека и перворефлексии как попытки осознания им своего положения в природе

Ø Зарождение предхудожественных и художественных языков из звука, точки, штриха, пятна, жеста, мимики, телодвижения и объема

Ø Звук как праязык всех человеческих языков

Ø Музыкальный звук как праязык всех художественных языков

Как бы современное человечество не было удручено характером всех взаимодействий нашего современника с окружающим его При­родным миром, Космосом и Миром людей в лице созданной ими культуры и цивилизации, оно в поисках выхода из тупиковой и гро­зящей вселенской катастрофой ситуации не может не обращаться как к истокам, так и к характеру исходных, первичных и определив­ших своеобразие всех чувственных взаимодействий человека с ми­ром реакций в виде доступных человеку чувств, чувственности и эмоциональных состояний. Эти чувственные, в первую очередь,

Глава 1

взаимодействия человека с миром и явились исходной точкой такой самой невероятной и самой человеческой проблемы, каковой явля­ется общение первобытных людей с окружающим природным миром и друг с другом, за которым таились и благодаря которому раскрыва­лись творческие энергии абсолютно каждого представителя рода че­ловеческого с миром природы и со своими сородичами, соплемен­никами. На это наши самые отдаленные предки оказались способны благодаря человеческому и только человеческому мозгу.

Современный уровень знаний о причинах, характере, специфике и силах, определивших темпы и направление процесса антропогене­за, неизбежно приводит к заключению о крайне отдаленном от на­шего времени начале развития и совершенствования человеческих чувств, чувственности, ума и интеллекта человеческого, то есть об эстетическом развитии сознания человека, уходящем в самое начало его становления. При этом вся система антропологических знаний опирается как на исследования всей совокупности знаний о челове­ке, так и на изучение процессов развития в естественной и социаль­ной эволюции его мозга. Особое внимание следует обратить на дос­тижения современной биологии, генетики, археологии, антропологии, нейрофилософии, нейропсихологии, нейрофизиологии и палеопсихологии, а также на палеонтологические и археологические открытия XIX и XX веков.

Значительное влияние оказывают на современное гуманитарное знание философское осмысление проблемы отношений человека с миром и проблемы общения людей между собой¹. Поэтому изучение

¹ Бадер О.Н. Каповая пещера. — М., 1965 • Бубер М. Я и Ты. — М., 1993 • Вулдридж Д. Механизмы мозга. — М., 1965 • Генетика, мозг и психика человека: тенденции и перспективы исследований. — М., 1988 • Крамер С. Шумеры. — М., 2002 • Красота и мозг. — М., 1995 • Кремо М., Томпсон Р. Неизвестная ис­тория человечества. — М., 2001 • Ларичев В.Е. Прозрение. — М., 1990 • Лот А. В поисках фресок Тассили. — М., 1960 • Лурия А.Р. Язык и сознание. — Рос­тов-на-Дону, 1998 • Матурана У.Р., Варела Ф.Х. Древо познания. — М., 2001 • Окладников А.П. Утро искусства. — Л., 1967 • ПрибрамК. Языки

ЧУВСТВЕННЫЕ РЕАКЦИИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА

истории становления эстетики как науки или как одного из разделов философского знания в начале XXI века следует начинать не с того момента, когда она конституировалась как самостоятельная, "низшая" отрасль или ступень чувственного философского знания в двухтомном труде Александра Баумгартена "Aesthetika", опублико­ванном в 50-58 годах XVIII века, а хотя бы с краткого прослежива­ния процесса становления именно чувственно-эмоциональных и умственных взаимодействий и отношений становящегося человека с миром сначала в повседневной жизни и в процессе коллективных магико-ритуальных действий и общений, а затем и в целенаправ­ленной познавательной практике. В этих действиях и общениях древнейший человек получал энергетический заряд для духовно-практических взаимодействий с миром. С этим зарядом во все по­следующие периоды и эпохи он уже погружался в историю социо­культурного развития человечества, последовательно проходя через все этапы рождения и вычленения из всей совокупности уже добы­тых знаний и философии, и эстетики как самостоятельных отраслей практического знания. Именно с этого времени, от появления чело­века в мире, и до наших дней длится процесс его становления как чувством и мыслью познающего мир и практически действующего в мире целостного существа. При этом современная наука установила, что каждый новый землянин заявляет о своем появлении обязатель­ным криком или воплем, означающим, что на свет Божий пришел здоровый человек.

мозга. — М., 1975 • Поршнев Б.Ф. Проблема возникновения человеческого об­щества и человеческой культуры. — М., 1958 • Рьюз М. Философия биоло­гии. — М.: Прогресс, 1977 • Семенов Ю.И. Как возникло человечество. — М., 1966 • У истоков творчества. — Новосибирск, 1978 • Хазен А.М. Разум природы и разум человека. — М., 2000 • Эфроимсон В.П. Генетика этики и эстетики. — СПб, 1995 • Эфроимсон В.П. Генетика гениальности.— М., 2002 • Эфроимсон В.П. Педагогическая генетика. Родословная альтруизма. — М., 2003.

Глава 1

Может быть, именно звук, выраженный криком, и был первоэле­ментом выражения становящимся человеком его отношения к миру, в том числе моментом зарождения эстетического отношения. Сегодня эта позиция выражает нашу уверенность в том, что освоение и ис­пользование звука вообще стало моментом зарождения праязыка мира, с помощью которого человек начинал по-человечески осваи­вать мир, формируя, вырабатывая в себе собственный голосовой аппарат, гораздо позже названный голосовыми связками. А музы­кально, то есть чувственно-оценочно, а возможно, и мысленно-оценочно, освоенный звук стал началом не только художественного и эстетического отношения к миру, но и постижения мира, в кото­ром он появился в результате естественной эволюции человека из предгоминида в гоминида. Факт обнаружения чешскими археолога­ми в 1995 году в Богемии флейты, возраст которой определен в 2,6 млн лет, на которой и в наши дни оказалось возможным извлече­ние гармонизированных звуков (к настоящему времени археологами обнаружено несколько десятков флейт, сделанных из нефрита и из костей), говорит о том, что невозможно стало начинать изучение че­ловеческой культуры, в том числе художественной культуры, или хо­тя бы становления искусства с эпохи позднего палеолита (20-30, да­же 40 тыс. лет до н.э.). Все более очевидно, что время становления человека как культуротворящего существа, в том числе художествен­но творящего, с каждым новым открытием каждой из наук о челове­ке отодвигается все дальше и дальше вглубь веков.

Мартин Бубер, разрабатывая концепцию "Основное слово «Я—Ты»" как средство утверждения мира отношений, пишет:

Есть три такие сферы, в которых возникает мир отношений. Первая — жизнь с природой. Здесь отношение — доречевое, пуль­сирующее во тьме. Создания отвечают нам встречным движени­ем, но они не в состоянии нас достичь, и наше "Ты", обращенное к ним, замирает на пороге языка.

Вторая — жизнь с людьми. Здесь отношение очевидно и прини­мает речевую форму. Мы можем давать и принимать "Ты".

ЧУВСТВЕННЫЕ РЕАКЦИИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА

Третья — жизнь с духовными сущностями. Здесь отношение окутано облаком, но раскрывает себя — безмолвно, но порожда­ет речь. Мы не слышим никакого "Ты ", но все оке чувствуем зов и отвечаем, творя образы, думая, действуя; мы говорим основное слово своим существом, не в силах вымолвить "Ты" своими устами².

Здесь со всем можно согласиться, кроме того, что человек вступил в отношения с миром, как говорится, с момента своего превращения из предгоминида в гоминида, то есть до выработки вербального язы­ка: языки жестов, мимики, движения, действия, как естественно предположить, появились до слова и "работали" на человека, уско­ряя процесс формирования голоса, появились в начале истории, хо­тя еще не могли появиться слова "Я" и "Ты". И отношения сразу возникали не только взаимодейственно-прагматические, жизнеспасительные, но и художественные, овладевавшие звуком, цветом, све­том, пластическим движением, поскольку, как можно предполо­жить, и звук, и цвет, и мимика, и движения-указания не могли не возникнуть в момент и вместе с возникновением отношений, какими бы они ни были, и пр. Без всего означенного не мог бы состояться диалог между людьми, философию которого и разрабатывал Мартин Бубер³. Конечно, это еще не были отношения взаимности с приро­дой, но они опирались на предметы и явления природы, на практи­ческое использование их человеком не только для себя, но и для сво­их ближних, как это делают и все известные нам животные. Через эту опору на воспринятые и почувствованные предметы и явления и совершался переход к отношениям взаимности с природой: чело­век шаг за шагом учился относиться к природе, как к "Ты". Здесь решающую роль сыграла способность человеческого мозга к вос­приятию мира и запоминанию воспринятого как жизненно необ­ходимого и важного. Следует согласиться со всеми философами,

² Бубер М.Яи Ты. — М.: Высш. шк., 1993. — С. 7-8.

³ ЛифинцеваТ.П. Философия Диалога Мартина Бубера. — М., 1999.

Глава 1

которые утверждают, что без человеческого восприятия нет и не может быть человеческого отношения. А последнее у человека с момента его становления и не могло быть ничем иным, как отноше­нием культурным.

Хотя на сегодняшний день поиск первоэлементов эстетического отражения действительности, а точнее — первоэлементов эстетиче­ского отношения человека к действительности, в культуре древней­ших родов и племен, а затем древних египтян и древних шумеров, древних индийцев и древних китайцев уже представляется мощным прорывом установившейся в философии, эстетике, истории и архео­логии традиции начинать и ограничивать историю культурного раз­вития 35-40 тыс. лет и не более, то есть довольно поздним периодом истории существования человека. И не только "чешская флейта", "кейптаунские фрески", открытые в апреле 2002 года (возраст — 77 тыс. лет), или обнаруженный в 1972 году в Эфиопии скелет моло­дой девушки, названной археологами "Люси" (возраст которой определен в 3,6 млн. лет, а по данным современной теории ин­формации время появления человека отодвигается до 4-6 млн. лет), и пр. говорят о необходимости поисков более глубинных и по сути, и по человекотворческим основаниям истоков того, что мы называем культурой, которая вообще не могла твориться без становления, формирования в человеке-творце хотя бы начатков, признаков эсте­тической, то есть оценочной по сути своей чувственности и ума "работы", из которых только и может последовать эстетическое чув­ствование-сознание, а затем и чувствующее⁴ мышление-отношение, ибо человеческая мысль нечто фиксирует прежде всего для действования, а не ради лишь созерцания. Думается мне, что в поисках ис­токов эстетических взаимодействий человека с миром более прав

⁴ Понятие "чувствующее мышление" появилось в философии, психологии и эстетике лишь в последней трети XX века и быстро получило признание в нау­ках о человеке. (Герасимова И.А. Человек в мире: эволюция сознания. — М., 1998.)

ЧУВСТВЕННЫЕ РЕАКЦИИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА

философ Морис Мерло-Понти, чем все вместе взятые культурологи и археологи. Он писал:

Поле живописных значений открыто с тех пор, как человек при­шел в мир (выделено нами. — Н.К./ И первый наскальный рисунок дал начало традиции только потому, что заложил в нее другую традицию — традицию восприятия. Так называемая вечность искусства совпадает с так называемой вечностью воплощенного существования, и мы, упражняя наше тело и наши чувства, коль скоро они укореняют нас в мире, находим то, что помогает нам понимать нашу культурную жестикуляцию, укореняющую нас в истории⁵.

Нейрофизиологи в XX веке, особенно Д. Хебб в классическом труде "Организация поведения" (1949), К.Г. Юнг, философы-гносеологи У. Матурана и Ф. Варела и др., установили, что "восприятие зависит от возбуждения специфических клеток в какой-то точке цен­тральной нервной системы"⁶. Позже Карл Прибрам согласился с Хеббом, но связал восприятие с прошлым опытом человека и связал функцию восприятия с созданием образов. Он писал:

Я согласен с предположением Хебба о том, что то, что мы осоз­наем, во многом зависит от прошлого опыта организма, но я буду отличать это явление от того непосредственного психологиче­ского настоящего, принимающего форму Образов, на котором ос­нована предлагаемая гешталътпсихологией целостная концепция восприятия. Хебб смешал историческое развитие процесса узна­вания с тем, что составляет содержание Образов¹.

Сегодня можно смело утверждать, что первый опыт именно об­разного человеческого восприятия мира — восприятия для действования — и стал исходным моментом познавательного, культурного,

⁵ Мерло-Понти М. Знаки. — М.: Искусство, 2001. — С. 78.

⁶ Прибрам К. Языки мозга. — М., 1975. — С. 129.

⁷ Там же.

Глава 1

а не природно-естественного взаимодействия живого существа с ми­ром. Это было уже не инстинктивно-приспособительное, только лишь адаптивное взаимодействие, а начало преобразовательного взаимодействия, при котором природа действует на человека, а человек придумывает ответные действия по отношению к природе, преследуя собственные цели. Теперь уже, действительно, отношение стало взаимностью. Мы не будем специально рассматривать особое место проблемы взаимности во всех без исключения процессах взаимодействия человека с Природой, в целом с Миром, которые изначально опирались на восприятие и узнавание, и одновременную оценку воспринятого и узнанного. А когда родилось, или стало, сло­во, поднявшее способность человека мыслить на новый уровень, к отношениям "Я" и "Ты" добавилось и "Оно", все другое, кроме "Я" и "Ты", стало освещаться и жить в свете "Оно". Но, видимо, между этими "схождениями" и "разделениями" прошли сотни и тысячи лет. Да, сегодня мы точно не знаем, были ли создателями письменно­сти древние египтяне или шумеры. Но из найденных и расшифро­ванных, то есть прочитанных произведений, хранившихся в гигант­ской по тем временам (до VII в. до н.э.) библиотеке Ашшурбанипала, содержавшей до 150 тыс. глиняных табличек, на которых зафикси­рованы клинописью как документальные, так и художественные ис­точники древнеегипетской и шумерской культур, в частности самый древний письменный шумерский "Эпос о Гильгамеше", мы знаем, что в этих древних культурах уже существовали не только такие представления в сознании древних людей, которые мы можем назы­вать первоэлементами эстетического сознания (а может быть, они и не первоэлементы), но и вырабатывались понятия, отражавшие его наполненность содержанием. При этом не имеет значения, что они воплощали в себе опыт магически-ритуальных и мифологических действий, протекавших в повседневном реальном опыте жизни древних людей в "слиянном", то есть синкретическом виде, ведь это уже был опыт взаимодействия, а не лишь созерцательного приспособ­ления, Я - действия. Для науки важен тот факт, что для совершения

ЧУВСТВЕННЫЕ РЕАКЦИИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА

магико-ритуальных действий в разных регионах у совершенно раз­ных родовых и племенных общин строились специально и целена­правленно оборудованные и подготовленные площадки, а затем — помещения, еще позже — храмы самой разной формы, которые заполнялись разными знаками и предметами, имевшими такое предназначение, в котором мы можем видеть изначально образный характер, то есть были также зачатками художественных и сознания, и творчества. Все это были проявления творческого начала человека, его воображения и даже фантазии. Самое главное состоит в том, что уже в те времена возникли такие понятия, как красота, в которых не могло не быть оценочного отношения человека к тому, что называ­лось этими понятиями или еще просто словами.

Позже появятся мифологические образы-герои, "обросшие" во­ображаемыми, выдуманными историями подвигов, в которых каче­ства богов и героев обобщались и представлялись в виде невероятной силы, ловкости, мужества и отваги. (На эти подвиги сознательно пошел царствующий в Уруке Гильгамеш с божественным братом Энкиду.) Во всех этих отношениях, взаимодействиях и простых со­зерцаниях осуществлялось естественное формирование в чувствах и чувственном сознании человека той совокупности ощущений, вос­приятий и представлений, которые уже в эпохи древних культур, синтезируясь и уплотняясь, рождали представление о знании, соста­вившем в дальнейшем и предмет, и понятийный аппарат эстетики, которая и до наших дней продолжает вовлекать в орбиту своего внимания все новые и новые стороны жизни, творческой активно­сти, чувственной созерцательности и эмоциональной (то есть рож­давшейся оценочной) действенности людей далекого-далекого прошлого.

Дата добавления: 2015-07-17