ЭРРОЛОГИЯ 7 страница

А. Шопенгауэр решительно утверждал: не разум управляет страстью, а страсть употребляет разум для своих целей. О том, что пристрастие к чему-либо ослепляет, писал В.Г. Белинский: "Пристрастие, к чему бы оно не прилагалось - к старине или новизне, всегда мешает достижению цели, потому что невольно вводит в ложь человека, самого страстного к истине и действующего по самому благородному убеждению" [Белинский, В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 г. Взгляд на русскую литературу 1847 г. / Белинский В.Г. - М., 1955. - С.47].

Т. Рибо говорил, что "логика чувств" перестанет существовать лишь в том случае, если осуществится невозможное, и человек сделается существом чисто интеллектуальным, что в обыденной жизни чаще всего встречается аффективное мышление. Логика чувств создает предрассудки. О ней следует говорить как об особой логике [Рибо, Т. Логика чувств / Рибо Т. - СПб. - С.5]. По Рибо существует чисто аффективная жизнь, самостоятельная и независящая от жизни интеллектуальной; всякое чувство теряет в силе по мере того, как в нем начинает преобладать интеллектуальный момент. Этой своеобразной логикой чувств и объясняются различные заблуждения.

Влияние эмоций на познавательные процессы отмечал и К. Изард в книге "Эмоции человека": "Давно известно, что эмоции... влияют на восприятие. Обрадованный субъект склонен воспринимать мир сквозь "розовые очки". Для страдающего или опечаленного человека характерна тенденция интерпретировать замечания других как критические. Испуганный же субъект склонен видеть лишь пугающий объект (эффект "суженного зрения")". Далее в книге говорится: "Эмоции влияют как на соматические процессы и на сферу восприятия, так и на память, мышление и воображение че­ловека... Испуганный человек с трудом способен проверить различные альтернативы. У разгневанного человека появляются лишь "сердитые мысли". В состоянии повышенного интереса или возбуждения субъект настолько охвачен любопытством, что не способен к обучению и исследованию" [Изард, К. Эмоции человека / Изард К. - М.: Изд-во Московск. ун-та, 1980. - С.21-22].

К. Изард также подчеркивал, что, когда субъект реально заинтересован в предмете, он полон желания изучить его глубоко. Высказывались и противоположные взгляды. Совершенно отвергал причастность эмоций, чувств к возникновению заблуждений Ж.-Ж. Руссо. Лучший человек не тот, который лучше других рассуждает, а тот, который лучше других чувствует: сердце не обманывает,

Некоторые философы отмечали, что заблуждения порождает леность, отсутствие желания разобраться в происходящем (Демокрит, Спиноза и др.). Г.В. Лейбниц считал, что ложные посылки и логическая неправильность не исчерпывают причин заблуждений. К ним относится недостаток желания. В книге "Новые опыты о человеческом разуме" он выделил главу "О заблуждении". В ней Филалей говорит, что причины заблуждений можно свести к четырем: 1) недостаток доказательств, 2) неумение пользоваться ими, 3) нежелание пользоваться ими, 4) неверные правила вероятности. Леность, невежество осмеивали французские материалисты. Гельвеций объяснял причины распространения заблуждений: "Люди так часто не замечают своих заблуждений, потому что они невежественны, и вообще самая неизлечимая их глупость состоит, в том, что они считают себя умными" [Гельвеций, К.А. Соч. В 2-х т. - Т.1. - М., 1973. - С.300].

Людское легковерие, по Гельвецию, есть отчасти и результат лености: человек подозревает ложность неле­пицы, но, чтобы увериться в этом вполне, ему пришлось бы провести исследование, а он хочет избавить себя от этого и поэтому предпочитает верить, а не исследовать. Характерным для них. является высказывание Ж.Б. Робине: "Если обратить внимание на распространенные среди людей заблуждения, то мудрец, по-видимому, должен столько же или даже больше не доверять общепринятым мнениям, чем самым странным идеям" [Робине, Ж.Б. О природе / Робине Ж. - М., 1935. - С.3].

Как причину заблуждений называли физиологическое состояние тела Платон, Аристотель и др. Аристотель относил болезнь к числу причин, порождающих заблуждения. Исключительно особенностями физиологического состояния организма объяснял появление заблуждений В.Я. Данилевский в работе "Очерк из физиологии социальных недугов". В молодом возрасте, когда степень жизнедеятельности высока, людям свойственна склонность к идеализму и романтизму. Плохое питание тела вызывает у стариков недовольство, брюзжание, эгоизм, скептицизм, недоверчивость, упадок веры в торжество идеалов. "Всякое живое стремление к прогрессу, к лучшему и высшему им кажется суетою сует или недостижимой мечтой. Ослабленный мозг утрачивает мерило объективности, а отсюда - и справедливости; но сам он этого не замечает..." [Данилевский, В.Я. Очерк из физиологии социальных недугов. - Харьков. 1914. - С.25]. Малая впечатлительность мозга, утверждал В.Я. Данилевский, не позволяет человеку распознать и усвоить новые веяния, прогрессивные новшества, заставляет его оставаться косным, индифферентным. При душевной усталости извращается угол зрения: человек все видит в иной перспективе, быть может, совершенно не соответствующей действительности.

В гносеологии возникло обвинение внешних по отношению к субъекту обстоятельств в возникновении заблуждений. Весьма определенная формулировка этого взгляда (причина - вне субъекта) принадлежит Чжаун-цзы. Он утверждал, что, поскольку вещи все время находятся в состоянии изменения, люди никогда не смогут определить, каковы они. Большую вещь, говорил он, можно назвать маленькой, а маленькую - большой; Б. Спиноза отстаивал положение о внешней причинной обусловленности заблуждений. "...Заблуждения не являются свободными, но детерминируются внешними причинами, а отнюдь не волей" [Спиноза. Избр. произв. - Т.2 / Спиноза. - М.: Госполитиздат, 1957. - С.389].

Из влияний природной среды выводили заблуждения представители географического детерминизма, который особенно рельефно выражен в трактатах Ш. Монтескье.

Познавательные способности сами по себе не виноваты в заблуждениях, утверждал Э. Мах. Дело в условиях, в которых осуществляется процесс познания. Устранив проблему отражения и отношения субъективного и объективного, материального и идеального, Э. Мах пришел к отрицанию каких бы то ни было ошибок в данных органов чувств. "Наши чувства не могут показывать ни верно, ни неверно. Единственное правильное, что мы можем сказать о наших органах чувств, есть то, что при различных условиях они освобождают различные ощущения и восприятия" [Мах, Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому / Мах Э. - М., 1908. - С.30. Примечание ].

В книге "Познание и заблуждение" Э. Мах вновь возвращается к вопросу об ошибках. При констатировании находимого нами физического, говорит он, мы легко впадаем в разные ошибки, или "иллюзии". Организация и привычное поведение, правильно отмечал Э. Мах, биологически полезные при известных условиях, становятся при изменившихся условиях вредными и могут вести к разрушению жизни. Э. Мах иллюстрирует это такими примерами. Некий юноша распахивает прерию на паре волов, причем часто наталкивается на гремучих змей, которых убивает. Уронив из рук кнут и нагнувшись, чтобы поднять его, он случайно схватывает палку, принимает ее за змею. Бывает и наоборот, что ищут палку, а схватывают змею, которую принимают за палку. "Та самая психическая организация, которая нам столь полезна и которой мы обязаны тем, что столь быстро узнаем, например, осу, может в другом случае заставить нас ошибочно принять похожего на нее жука-дровосека (миметизм). Уже непосредственное чувственное наблюдение может привести к познанию, как и заблуждению, когда важные различия упускаются из виду или не замечаются сходные черты, когда, например, темно-окрашенную осу мы - вопреки характерной форме ее тела - принимаем за муху. Еще более грозит человеку заблуждение, вызванное такого рода упущением, в области логического мышления, в особенности, если этот человек не имел достаточного опыта в названной области, если он удовлетворяется типическими представлениями без последующего точного анализа употребленных понятий" [Мах, Э. Познание и заблуждение: Очерки по психологии исследования / Мах Э. - М., 1909. - С.121-122].

В философии начинала созревать идея, что источник заблуждения надо искать в условиях жизни людей. О роли среды в формировании заблуждений писали французские материалисты (Гельвеций, Гольбах, Дидро), но эту среду они сводили к надстроечным учреждениям. Л. Фейербах говорил, что "во дворцах мыслят иначе, чем в хижинах", но такие положения попадаются редко.

Оригинальная и глубокая идея о причине заблуждений была высказана социалистами-утопистами. Они указывали на такой источник заблуждений, как частная собственность. Это было обращение к условиям жизни людей. Р. Оуэн писал, что частная собственность создает склонный к несправедливости, ненатуральный характер у тех, которые владеют большим богатством, "и самые отталкивающие чувства ненависти и зависти в людях, страдающих от бесчисленных зол бедности" [Оуэн, Р. Избр. соч. - Т.1 / Оуэн Р. - М., 1950. - С.241]. А эти чувства порождают ложные идеи. Однако социалисты-утописты метафизически рассматривали заблуждения как временное явление, а не как "муку" истины.

Русские революционные демократы XIX века, особенно Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов, подчеркивали роль потребностей и "экономической стороны" в развитии общества. Н.Г. Чернышевский писал в "Очерках гоголевского периода русской литературы", что каждый писатель - сын своего века, что "в каждой стране, у каждого времени свои интересы", он критиковал немецкую философию, которая оставляла без особенного внимания практические вопросы, "порождаемые материальною стороною человеческой жизни" [Чернышевский, Н.Г. Избр. философ. произв. / Чернышевский Н.Г. - М., 1950. - С. 755].

В заслугу русской философии можно поставить то, что она показала роль "сердечного созерцания" (эмоциональной сферы, чувств) в познании, дала критику рационализму, который рассматривал разум в абстракции, отрыве от других сфер психики. Сказанное относится, прежде всего, к Киреевскому, Хомякову, Юркевичу, Вышеславцеву, Ильину, Розанову. Термин "сердечное созерцание" принадлежит И.А. Ильину. И.В. Киреевский отстаивал идею целостности сознания, органического единства рассудочной и эмоциональной сфер жизни. Оторванное от сердечного стремления отвлеченное мышление ведет к потере целостности личности. Отвлеченный ум не ведет к истине и совести [Киреевский, И.В. Полн. собр. соч. - Т.4 / Киреевский И.В. - М., 1911. - С.276]. Такой ум Киреевский находит у западного человека, ибо болезнь Запада - духовное загнивание.

Еще более решителен в критике западного рационализма А.С. Хомяков, отдававший предпочтение интуитивному прозрению. Он писал, что самые важные истины, какие только дано познать человеку, передаются от одного к другому без логических доводов, одним намеком, пробуждающем в душе скрытые ее силы. Рационализм он называл скудоумным, а сердце - живительным источником.

П.Д. Юркевич отдавал вообще примат сердцу перед разумом в книге "Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению Слова Божия", говоря о сердечном чувстве. Вот его принцип: "Сердце предваряет разум в познании истины". Содержание познания устанавливает сердце, разум вносит порядок и логичность в него.

О роли сердца в познании писал и Б.П. Вышеславцев в книге "Сердце в христианской и индийской мистике". Сердце - источник и орган творчества, тайна творчества упирается в тайну сердца. Б.П. Вышеславцев придерживался принципа "Истина постигается любовью".

И.А. Ильин в работах "Путь к очевидности" и "Поющее сердце. Книга тихих созерцаний" развивает философию (метафизику) сердца предшественников [Стрельцова, Г.Я. Сердца метафизика // Русская философия: Словарь. - М.: Республика, 1995. - С.435-438]. Символ сердца в его трудах приобретает новые смыслы. Мышление без сердца является "машинообразным, холодным и циничным".

Г.Я. Стрельцова в книге "Паскаль и европейская культура" (М., 1994) рассматривает Блеза Паскаля как основателя "философии сердца", оказавшего влияние на русских философов и писателей (Достоевского, Толстого). Как бы то ни было, русские философы создали оригинальную метафизику сердца, правда, не лишенную преувеличений и абсолютизаций. Прославление сердца, сердечного созерцания за счет принижения разума - крайность. Только в их единстве, в разноправии - путь к истине. Не выпячивание одного способа познания за счет принижения другого, а совместные усилия их в единой упряжке - надежная гарантия предупреждения заблуждений.

Так почему же возникают заблуждения?

Следует отличать корни, источники и причины заблуждений. Общее в заблуждениях субъектов невозможно объяснить, не обращаясь к общему в бытии людей.

Те особенности общественного и индивидуального бытия, которые порождают узость, раздвоенность и т.п. субъекта, которые являются помехами в познании субъектом предмета, будем назвать социальными корнями заблуждения. Люди живут в определенных условиях и зависят от них.

Одностороннее, "частичное" бытие создает "частного", "флюсообразно" развитого человека. Его потребности, интересы, симпатии и антипатии узки. Они направляют его думы, мышление. Эта односторонность мышления порождает недооценку того, что лежит за пределами его. К. Маркс и Ф. Энгельс писали об определяющем влиянии особенностей жизни индивида, зависящей от общественных отношений, на мышление: если отношения индивида сведены к минимуму, то мышление его носит абстрактный характер. Но "у индивида..., жизнь которого охватывает обширный круг разнообразной деятельности и различных видов практического отношения к миру и является таким образом, многосторонней жизнью, - у такого индивида мышление носит такой же характер универсальности, как и всякое другое проявление его жизни" [Маркс, К., Энгельс Ф. Соч. - Т.23. - С. 82].

Под влиянием бытия возникает недооценка одних благ и переоценка других, возникает мысль о высшем благе. В учениях о "высшем благе" проявляются особенно ярко социальные корни. Субъективное обесце­нивание материальных благ имелось уже в древней философии, например, в диалогах Платона ("Филеб" и другие) и в трактатах Аристотеля. Платон испытывал презрение к внешним благам, односторонне превозносил блага " духовные".

Б. Спиноза писал в "Этике", что высшее благо тех, кто следует добродетели, т. е. разуму, состоит в познании - это есть благо общее для всех людей, которым могут обладать равно все люди, поскольку их природа одинакова. Конечно, мудрость, знания - блага очень важные. Прославление благ, даваемых познанием, - заслуга Платона, Аристотеля, Спинозы. Но их рассуждения односторонние, ограниченные, ибо основываются на принижении других благ, без которых не может быть социальной жизни.

В самых абстрактных философских образованиях "присутствует" эпоха, веление времени. Л. Фейербах рассматривал человека как человека вообще, как родовое существо, игнорируя положение в системе производственных отношений, и другие социальные различия. Исследователи философии Л. Фейербаха при объяснении этого ссылаются на то, что Л. Фейербах отбросил диалектику Гегеля, подходил к человеку натуралистически, отрывал общее от отдельного и т. д. И это верно, но они забывают, что Л. Фейербах жил в эпоху борьбы с феодальной иерархией, феодальным государством, феодальными привилегиями и т. п. Это была борьба с неравенством за равенство - борьба с феодальным неравенством. Не мудрено, что Л. Фейербах, демократ, считавший, что "человек человеку - бог", увидел в людях только общее, только равенство, которое оказалось впоследствии формальным равенством пе­ред законом и равенством формальных возможностей.

Передовые общие взгляды и распространившиеся предрассудки имеют корни в общественном бытии субъекта. Но именно корни. Чтобы понять причину возникновения того или иного взгляда и его распространения, надо увидеть взаимодействие экономических, политических, идеологических и других условий. Заблуждение, являющееся элементом общественного сознания, невозможно объяснить одним каким-либо обстоятельством из общественного бытия: во взаимодействии находятся и элементы общественного бытия, и компоненты общественного сознания, и те и другие между собой. Ф. Энгельс писал: "Политическое, правовое, философское, религиозное, литературное, художественное и т. д. развитие основано на экономическом развитии. Но все они также оказывают влияние друг на друга и на экономический базис. Дело обстоит совсем не так, что только экономическое положение является причиной, что только оно является активным, а все остальное - лишь пассивное следствие. Нет, тут взаимодействие..." [Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. - Т.39. - С. 175].

Еще сложнее в определенном смысле объяснить возникновение заблуждения в индивидуальном сознании. Мыслит не некий абстрактный человек, а человек, имеющий определенные потребности, чувства, интересы, привязанности и цели, мыслит сын своей эпохи, представитель определенного класса, профессии и т.д. В заблуждениях проявляется то, каков субъект: каково его положение в обществе, каков его возраст, какие события оставили след в его душе, какие потребности его удовлетворяются и как, каков род его занятий, каковы его пороки и т. п. К. Маркс считал, что "один и тот же предмет различно преломляется в различных индивидах..." [Там же. - С.7]. Кроме того, отмечал он, традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых.

А. Эйнштейн писал в автобиографии: "Когда человеку 67 лет, то он не тот, каким был в 50, 30 и 20 лет. Всякое воспоминание подкрашено тем, что есть человек сейчас, а нынешняя точка зрения может ввести в заблуждение. Это соображение могло бы отпугнуть. Но с другой стороны, из собственных переживаний можно почерпнуть многое такое, что недоступно сознанию другого" [Эйнштейн А. Творческая автобиография // Физика и реальность. - М., 1965]. Что имел в виду А. Эйнштейн, когда говорил о возможности заблуждения? По-видимому, то, что жизненный опыт, возраст создают иную в чем-то систему отсчета, иную точку зрения; отличные от точек зрения, существовавших в другие годы. Это, несомненно, иная абстракция, сформировавшаяся под влиянием социальных изменений и возрастных изменений в психике.

Значит, заблуждение не вывести только из того строя, в котором живет субъект, из того положения, которое он занимает в системе общественных отношений. Заблуждение субъекта не вывести только из логико-гносеологических процессов. И даже из совокупности социальных и гносеологических корней. Всегда остается нечто, идущее от самой личности, ее судьбы, ее психических особенностей.

Так, наблюдаемое С. Ашем, Р. Кратчфилдом явление, которому было дано название "конформизм", способствует принятию заблуждений, связано с отсутствием критичности. Конформизм противопоставляется психологами устойчивости личности, признаком которой является степень эмансипации от непосредственных влияний окружающей среды. Исследовался он в созданных специальных ситуациях, в которых мнение испытуемого сталкивается с неправильным, но единодушным мнением подставной группы. По данным С. Аша, число конформных ошибок от общего количества ответов составляет одну треть. В.Э. Чудновский и его коллеги получили 19% конформных ошибок. Имели место также ошибки собственные, когда испытуемый отвечает не так, как группа, но и не дает правильного ответа, и ошибки испытуемого в нейтральных сериях.

Конформизм есть следствие переплетения совокупности обстоятельств. "У всех четырех подчинившихся испытуемых выявились некоторые общие черты: непрочное положение в коллективе, недостаточная авторитетность, фиксированность на собственных переживаниях, неудовлетворенность в общении, стремление не выделяться из общей массы, наличие в ряде случаев "соглашательской позиции", - писал В. Э. Чудновский [Чудновский, В.Э. К проблеме экспериментального изучения устойчивости личности (о многозначности показателей конформности) // Вопросы психологии. - 1972. - N3. - С.68].

Конформизм - это не просто подчинение группе. Конформизм - несвободное подчинение группе, основанное на легкой внушаемости. Сильно конформные являются не только "кладовыми" заблуждений, воспринятых от других, но могут делать и сами ошибки, но меньше, чем другие.

Существует наследственная предрасположенность. То, какой является личность, определяется не только общим в условиях жизни людей - класса, слоя, нации и т.д., но и индивидуальными условиями. Смена установок, ломка стереотипа связаны также с возникновением заблуждений [См.: Надирашвили, Ш.А. Понятие установки в общей и социальной психологии. - Тбилиси, 1974].

Так вот, психологические особенности есть следствие взаимодействия того, что идет от условий бытия и событий в жизни субъекта, от наследственных данных и от того, что субъект сделал с собой. Социальные условия, жизнь общества причастны к возникновению заблуждений именно потому, что запечатлеваются в особенностях психики и через эти особенности влияют на познание.

Различны потребности субъектов. Одни разбухают, вытесняют другие. Возникают потребности и в том, что разрушает личность, делает ее поведение антиобщественным. Короче, есть потребности разумные и неразумные, нормальные и ненормальные, потребности, находящиеся в единстве с общественными интересами и порочные.

Порок - это устойчивый недостаток, изъян. Черта личности является пороком, если порождает зло. Порочному человеку присущи переоценка одних благ и принижение значения других, субъективизм, предвзятость в оценке поступков окружающих. Порочный многое не замечает вокруг, в жизни, становится рабом своего влечения. Итак, аморализм, порочная жизнь способствуют возникновению заблуждений.

Гносеологические корни заблуждений в том, что сознание есть внешнее по отношению к природе, не сразу, не просто совпадающее с ней. Этот процесс объясняется особенностями как чувственного, так и рационального моментов познания, особенностями как эмпирического, так и теоретического уровней знаний.

Мы не станем характеризовать положительную роль в познании тех или иных моментов, сторон, форм, приемов, методов. Выделим лишь те черты, которые являются гносеологическими корнями заблуждений, т. е. черты, которые в связи с другими обстоятельствами составляют причину (определенную для каждого случая) заблуждения.

Чувственный момент познания - непосредственное отражение вещей с помощью органов чувств, "живое созерцание", источник знаний. Чувственные данные являются исходными данными. Недостаточность, ограниченность или явная ошибочность их может повлиять на результат, вести к заблуждению. Чувственные данные лежали в основе концепции "сплошности", которая длительное время господствовала в физике. Эта концепция сплошного строения вещества возникла из наблюдений. При рассмотрении, например, куска металла нам представляется, что весь его объем непрерывно заполнен однородным веществом, хотя в действительности это не так. Экспериментальное изучение зависимости линейных размеров твердых тел от различных физических воздействий показало изменение размеров при воздействии внешних сил, а также при нагревании. Концепция сплошного строения вещества эти изменения объяснить не могла. Она противоречила эксперименту и была отвергнута.

Существуют пороги ощущений: мы не все видим, слышим, осязаем. Из-за адаптации возникает антиадекватность в отражении раздражителей. Взаимодействие ощущений порождает сенсибилизацию, синестезию. Иллюзии относятся также к особенностям чувственного момента. Воспринимает объекты не просто субъект, имеющий органы чувств, а как субъект определенной деятельности, опыта, интересов. Зависимость восприятия от особенностей личности, ее потребностей, желаний, опыта называется в психологии апперцепцией.

И тем не менее можно определенно утверждать, что чувственные данные заслуживают доверия, ибо всякий раз "схватывают" некоторую связь вещей или вещей и субъекта. Однако это одностороннее, ограниченное отражение. Находясь на Земле, человек не может увидеть непосредственно движение ее вокруг Солнца. Несомненно, что эти чувственные данные повлияли на возникновение взглядов, по которым Земля - центр Вселенной. Потребовались века, чтобы в астрономии вместо геоцентрической системы Птолемея восторжествовала гелиоцентрическая система Коперника.

Рельсы видятся сходящимися, удаляющийся человек уменьшается в восприятии. Глаза в этих случаях отражают законы распространения света. И все же чувства "виноваты", "обманывают" нас, ибо не вскрывают иное, стоящее за взаимодействующими системами (рельсы не сходятся и т. д.).

Когда начинает двигаться поезд, стоявший рядом с нашим поездом, то пассажиры могут решить, что двинулся тот, в котором они находятся. Костюм с поперечными полосами делает человека невысокого роста еще ниже. Так что, как говорил Козьма Прутков, "не верь глазам своим". Еще в древности люди заметили расхождение между свидетельствами чувств и выводами разума. Скептики, приводя факты таких рассуждений делали вывод о принципиальном недоверии к органам чувств да и к разуму, который опирается на них. Но ведь "обман" раскрывается тоже с помощью новых ощущений, наблюдений, когда меняются связи субъекта со средой или связи объектов. Это значит, что чувственные впечатления о мире не "обманывают" нас и "обманывают". Оба эти утверждения правильны, но по отношению к разному. Чувственные данные показывают, какова действительность, но они недостаточны, чтобы вскрыть сразу разные связи и отношения.

К сожалению, в статье "Некоторые аспекты содержания понятий объективного и субъективного" И.Ф. Ведин, отрицая скептицизм, впал в другую крайность "Но даже если считать ощущения осмысленными, то и тогда не будет оснований сомневаться в том, что чувства нас никогда не обманывают. Для доказательства противоположного положения нередко приводятся примеры, аналогичные примеру с палкой, опущенной в воду и кажущейся нам надломленной. Утверждается, например, что в этом случае зрение создает иллюзию будто палка надломлена, хотя сцепление ее частиц осталось прежним. Однако данный пример доказывает как раз обратное: чувства нас обманули бы, отобразив палку ненадломленной. Опущенная в воду, она представляется сознанию в образе надломленной, и ее чувственный образ, согласно объективным законам преломления световых лучей, правильно отображает видимость ее надлома. В данном случае "виновником" иллюзии является не зрение, а обобщающая способность нашего мышления. Причина иллюзии заключена не в ошибке чувств, а в ошибочном истолковании чувственных данных" [Философские науки. - 1981. - N6. - С. 126]. Автор статьи не учел единства адекватности и неадекватности на любом уровне отражения.

Сказанное о единстве относится и к воображению. Как говорил Паскаль, фантазия легко может обмануть именно потому, что, как правило, она не обманывает. Мышление возникает и протекает на основе чувственных данных. Но мыслительная деятельность развертывается не только тогда, когда исходит из непосредственных чувственных данных, но и тогда, когда идет от абстрактных положений.

Истинность выводного знания непосредственно зависит от истинности посылок, что уже отмечалось выше. Бывают, конечно, случаи получения верной мысли из ложных посылок, но многие новые заблуждения возникают именно потому, что в основе рассуждения лежала какая-то ложная мысль.

Неверные взгляды могут быть восприняты человеком от других людей и влиять затем на объяснение и оценку событий, поступков. При наличии ложной посылки мышление "сработает" так же, как и при истинной: вывод неизбежно будет сделан, поскольку у мыслей есть общее, связующее звено. Ложные выводы могут, став посылками в других умозаключениях, породить новые заблуждения. Однако, и при наличии истинных посылок может возникнуть заблуждение.

В сочинении Аристотеля "О софистических опровержениях" логические формы разделены на правильные и неправильные. Это деление породило воззрение, по которому неправильные формы являются нарушениями законов мышления. Однако это воззрение оспаривалось частью логиков. Другие же отстаивали это воззрение.

Уильям Стенли Джевонс писал: "Мне кажется, что логики обращали недостаточно внимания на тот факт, что в мышлении всегда возможны ошибки и что они действительно встречаются нередко. Законы мышления часто называют необходимыми законами, т.е. такими, неповиновение которым невозможно. Однако же разве мы не видим на деле, что эти законы часто не исполняются?" [Джевонс, С. Основы науки: Трактат о логике и научном методе / Джевонс С. - СПб., 1881. - С.7]

Возражавшие тем, кто придерживался подобных взглядов, приходили к выводу, что логические ошибки не существуют. Так, Н. Я. Грот утверждал: "В самих процессах мышления, при здоровом и нормальном состоянии его органа, никаких ошибок и неправильностей, по нашему мнению, быть не может. Процессы мышления, как и все другие процессы в организме, следуют строго определенным самою организацией этого последнего законам... и думать, что законы эти в каком-нибудь случае могут быть нарушены или обойдены, уже a priori было бы совершенным абсурдом..." [Грот, Н.Я. К вопросу о реформе логики. Опыт новой теории умственных процессов. - Лейпциг, 1882. - С.299]. По Гроту, ошибки возможны в результатах мышления, но не в процессах мысли, ошибки же в результатах лежат вне процессов мысли и зависят от неверных или ошибочных наблюдений, или же от недостатка наблюдений и знаний и т.д.

Дата добавления: 2015-07-16