Прыжок из поднебесья 1 страница

Еще издалека я заметила, что ни на одном этаже в моем подъезде не горели лампочки. То ли не поступило еще должного распоряжения, то ли местные хулиганы рассудительно постарались, чтобы без особых проблем исполнять свои задуманные дела. Во всяком случае, я не стала обращать на это какое-то особое внимание, чего-то опасаться, потому что настроение мое было чересчур безразличное. Во всем теле чувствовалась непонятная свобода и сила, как будто что-то невидимое тихим шепотом твердило мне, что со мной уже ничего не сможет случиться. Чисто по привычке, под властью немого подсознания, я нащупала в кармане небольшой канцелярский нож — кстати, лучшее средство защиты в подобных ситуациях, и преспокойно направилась к себе домой. Войдя в подъезд, не увидев и не услышав ничего подозрительного, я закрыла за собой дверь как можно тише и легкими шагами подошла к лифту, нажала кнопку и стала ждать. Почти сразу подъехал лифт, двери открылись, ослепляя меня слишком ярким светом для привыкших к темноте глаз, я вошла. Нажала полувыжженную кнопку седьмого этажа и поехала. Как это ни странно, лифт ехал с обычной привычной скоростью, и во мне не осталось даже тени какого-то сомнения или потаенного предчувствия, которое, может быть, и возникло на долю секунды, но тут же исчезло, так как повода для него по сути дела и не было.
Я подошла к своей двери и уже протянула руку, чтобы нажать на звонок, как вдруг в полнейшем изумлении заметила, что передо мной находилась абсолютно чужая дверь. «Бывает…» — мелькнуло у меня в голове, я обернулась, чтобы удостовериться, что я просто ошиблась этажом, но на стене даже во мраке прекрасно была видна цифра «7». Нет, у меня, конечно, бывало пару раз, что спьяну я путалась в пространстве, заходила в другой подъезд и осознавала свою ошибку лишь при виде чужой двери. Но сегодня я была в полном сознании и в нормальном состоянии, немного устала — это да, но не до такой же степени, в конце концов! Мне ничего не оставалось, как усмехнуться самой себе и вернуться. Я снова нажала на кнопку лифта, но на этот раз двери не открылись. «Странно, я вроде бы не слышала, чтобы кто-то вызывал лифт… ладно, пойду пешком.» — подумала я и сделала шаг в сторону лестницы. Внезапно по всему телу пробежала ледяная волна страха, и я поняла, что остановилась я как никогда вовремя. Вместо обычной лестницы передо мной красовались какие-то ржавые железные перекладины, расположенные настолько далеко друг от друга, что они никак не могли сойти за лестницу. Самое противное, что эти железные брусья абсолютно ничего не скрывали, открывая перед моим взором пустое пространство высотой, наверное, куда большей, чем семь стандартных этажей. По спине снова пробежал ток, я даже почувствовала небольшое движение волос на затылке, но, чуть качнувшись, я все-таки успела зацепиться рукой за остатки перил и не упасть в эту омерзительную серую бездну. «Боже! Что же это такое?!» — уже довольно громко произнесла я, как вдруг услышала сзади себя запоздало открывающиеся двери лифта. Внутри меня образовалось какое-то облегчение, правда, дающее что-то не очень много надежды, и я вошла внутрь. Двери тут же сами по себе закрылись, и я оказалась в полнейшем мраке.
Я попыталась вскрикнуть или сделать хотя бы что-то, чтобы меня услышали, но сама не почувствовала своего голоса, и новая волна обжигающего холодом страха пронзила мои ноги так, что я непроизвольно присела на корточки. В непонятном волнении и тоске я обхватила руками колени, собрала воедино все осколки своей, бывшей когда-то бескрайней, смелости и прислушалась к режущей слух тишине. И в этот самый миг тишина нарушилась открывающимися дверями. Я поднялась, хотела сделать шаг вперед, но неожиданно поняла, что делать мне это просто нечем: мои ноги не подчинялись мне, я попросту не чувствовала их. Пока я судорожно пыталась сообразить, что же все-таки происходит, на этаже резко зажегся свет, и я невольно зажмурилась.
— Что тебе угодно? — раздался чей-то грубый голос, и в дверях я увидела чью-то как будто знакомую фигуру, но чью, узнать я не могла.
— Я пришла, чтобы сообщить вам только одну вещь. Я …
Но договорить я не успела, потому что возникшая на миг фигура исчезла. Я попыталась осознать собственную фразу, но не смогла, потому что смысла в ней не было ни на грош. Я снова содрогнулась от ужаса, почувствовав чью-то ладонь на своем плече. Я резко обернулась и увидела маленького мальчика, пытливо заглядывавшего мне в глаза.
— Зачем ты обижаешь меня, мама? Что я сделал?
Раздался страшный грохот и звон, чем-то напоминающий колокольный. Я открыла глаза, но звон не прекратился. Это был будильник… рядом с ним крутился мой кот Веня, пытаясь его заткнуть. Я довольно долго не двигалась, осознавая все, что произошло, и до меня наконец-то дошло, что я спала, что мне приснился сон, в сущности, ничем не отличающийся от стандартных ужастиков, что теперь все в порядке, я проснулась в своей квартире, в своей комнате, и что звонил будильник, оповещая, что уже полвосьмого утра, а, значит, мне пора вставать и идти на работу. Я с облегчением вздохнула, отряхнулась от остатков впечатлений только что пережитого мной страха и заткнула свой вопящий будильник.
Так начался очередной день моей жизни. Даже не знаю точно, что именно повлияло на меня в первую очередь: весь сон, или этот мальчик, назвавший меня мамой, но я довольно долго отходила от этого. Завтракая, я вспоминала его печальные глаза и ноты обиды в голосе. «К чему бы это все?!» — подумала я, и это была последняя мысль по поводу сна. Я отключилась от него.
Утро было чуть прохладное, но это не было удивительным: в начале июня, несмотря на жаркие дни, такое утро было вполне естественным явлением. Было безветренно, но люди и машины не смогли сохранить тишину природы, поэтому везде чувствовалось движение и жизнь, напоминающее о существовании каждого человека, о реальности, в которой он находился. По дороге я не заметила ничего необыкновенного и привлекающего определенное внимание. Утро было самым что ни на есть обыкновенным, не обещающим ничего нового и нестандартного. Но, осознавая это изо дня в день, я давно перестала печалиться по этому поводу, ждать каких-то чудес и изменений. Я вышла из того возраста, когда душа живет в предчувствии. Да и сама жизнь не раз доказывала, что чудес на земле не бывает. Бывает лишь холодная рассудительность и логика.
В транспорте меня, слава Богу, не поджидали никакие неприятные сюрпризы. Да и вообще я была уверена с самого начала, что предстоящий день не будет отличаться от всех предыдущих абсолютно ничем. И глупо было бы с моей стороны, если бы я придала огромное значению увиденному ночью, искать какие-то ассоциации, анализировать и предугадывать возможное будущее. Повторяю, я уже очень давно вышла из этого возраста, давно распрощалась со всеми романтическими началами в своей душе, и, если говорить откровенно, ни капли уже не жалела об этом. Помню, когда-то давно, что-то и было во мне неземного, но после определенных событий, когда я увидела жизнь с совершенно иной стороны, все неземное как-то само по себе улетучилось. Иногда я вспоминаю: как сильно оно двигало мною, моими чувствами и эмоциями, заставляло совершать какие-то безумные поступки, бросать необдуманные слова, делать ошибку за ошибкой… хотя, что греха таить, в те времена все это безумие мне казалось огромным и бесконечным счастьем. И во мне была огромная сила, куча энергии, которая иссякла буквально в несколько коротких дней. А какие у меня были мечты, стремления и планы! Боже! Я же собиралась свернуть горы, изменить весь мир, вылечить людей от их предрассудков и забот. Сколько было энтузиазма! А что осталось от всего этого сейчас? Лишь память. Жаль, конечно, что исчезли многие светлые стороны, порою мне не хватает простой спонтанности и легкости, когда перестаешь задумываться о последствиях.
И все же я ни о чем не жалею. В конце концов, за свои двадцать три года я многое испытала, многое перечувствовала, и у меня нет ни малейшего желания возвращаться назад, переживать все с самого начала. В сущности, жизнь моя удалась. Хотя…
Наверное, нужно немного рассказать о ней, чтобы читатели имели хоть малейшее представление о той, чью историю им придется узнать.
С чего все началось? Странно, я этого сама не знаю теперь. Не знаю точно, что было главным, а что побочным. Все было очень простым и примитивным. Когда мне было девятнадцать лет, я встретилась с одним довольно неплохим и добрым человеком. Он был старше меня на восемь лет, у него была четырехлетняя дочурка — Леночка. Они оба безумно полюбили меня, он, конечно, больше. Может быть, тут-то я и совершила свою первую главную ошибку: я вышла за него замуж без особой любви, больше по расчету. Он был богат, красив и знаменит, несмотря на небольшие года. Мы жили тихо и мирно, практически никогда не ссорились и не ругались, если только по каким-нибудь мелочам, и все было отлично. Правда, меня немного беспокоило огромное количество поклонниц, на которых он смотрел только из-за боязни кого-то обидеть. В какой-то степени я повторяла, живя с ним, судьбу его первой жены. Но та любила его безумно и еще безумнее ревновала к любой, кто подходил к ее мужу ближе, чем на деловое расстояние. А я же не сомневалась в его верности, хотя бывали моменты, как я уже начала говорить, когда его слишком долгие задержки на работе немного злили меня. Но не больше, чем злили. Я никогда не устраивала сцен ревности, даже когда замечала в нем какие-то перемены. Я знала, что любит он только меня, а мимолетные секундные увлечения несерьезны.
Так мы и жили. Через год после свадьбы, когда я ждала от него ребенка, произошло большое несчастье. Это я сейчас говорю так легко и спокойно, потому что все, что я могла выстрадать, я уже выстрадала. Мы втроем, не считая будущего ребенка, возвращались с загородной прогулки на машине и попали в аварию. Погибли все, кроме меня. Мой ребенок тоже. Видимо, так хотел Бог, так хотела судьба. Я осталась одна, похоронив двух родных людей, прошла через этап тоски и ненависти ко всему окружающему, и примерно через год смирилась и успокоилась. В конце концов, с материальной точки зрения, я оказалась в неплохих условиях: у меня была почти новая трехкомнатная квартира, хорошая работа, на которую меня успел устроить мой покойный муж, и какие-то сбережения, которых при скромной жизни должно было мне хватить на пару лет, если, конечно, исключить инфляцию и кризисы в стране. Работала я обыкновенной машинисткой, но в очень шикарном месте. Начальником у меня была женщина, (предусмотрительный муж не возжелал, чтобы я была машинисткой у мужчины), приятная во всех отношениях, замужняя и уважающая труд своих работников, что, кстати, довольно редко в наше время. Узнав о моем несчастье, она приложила свою руку для моего успокоения, заставляла меня не сдаваться и жить. Работой меня сильно не загружала и доверяла мне полностью. Да и я была все-таки добросовестным работником.
Ну вот, так что на жизнь жаловаться мне не приходилось. И я была уверена, хотя бы в этом отношении, в своем завтрашнем дне. Но так случилось, что буквально неделю назад власть, так сказать, поменялась. Уж не знаю, что послужило причиной этого, не вдавалась в подробности, но мою любимую начальницу сменил сорокалетний упитанный и высокомерный «новый русский», который с первого же дня стал устанавливать свои порядки, и ряды сотрудников заметно сузились. Появились какие-то новые непривлекательные, если честно, лица, довольно бессмысленные и бездарные порядки и правила, и, в общем, эту неделю стоял большой вопрос о моей дальнейшей работе. Начальник наш, Олег Семенович, пообещал лично переговорить с каждой машинисткой, а нас было всего три, и договориться о нашем будущем. Этот разговор как раз и должен был состояться сегодня. Поэтому на работу я пришла раньше обычного, в новом костюме, довольно смелом для деловых разговоров, неплохом расположении духа и с неумирающей надеждой в душе на лучшее. Хотя, конечно, немного терзали сомнения, но я не подавала вида. Все мы трое — я, Танька и Люда, постоянно переглядывались, тихонько хихикали, пытаясь довольно неумело скрыть наше внутреннее волнение.
Таньке, как и мне, было двадцать три. Но она вела довольно распутный образ жизни, не заботясь о создании семьи и тому подобное. Это была довольно симпатичная девчонка со смазливеньким личиком и приятным голоском. Одно обидно: в ее хорошенькой головушке не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающее рассудительность и серьезность Она жила без родителей и с огромными силами выбила себе место машинистки. Казалось, она была готова на все, чтобы только удержаться на этом месте.
Люда же была старше нас на пять лет, сюда устроил ее, как и меня, ее муж, и, в принципе, для нее всегда была альтернатива работы, но, глядя на нас, она тоже была готова побороться за место под солнцем и, видимо, первой отступать не собиралась. Мы давно знали, что кто-то из нас явно лишний. Ту работу, которой нас загружали, легко и просто могла бы выполнить и одна. Это-то нас и беспокоило последнюю неделю.
В общем, мы были готовы ко всяким неожиданностям и вызову на личный разговор в любую минуту.

Первой вызвали, конечно, Таньку. Мы ехидно переглянулись с Людой, и пожелали Таньке удачи. Она демонстративно подтянула юбку — резинку повыше, чуть стукнула в дверь и с очаровательной улыбкой на лице скрылась в кабинете нового директора.
Я, слегка нахмурившись, продолжила свою работу.
— Ну что, Алина, будем делать ставки? — весело спросила Люда.
Я посмотрела в ее сторону равнодушным и безразличным взглядом.
— А что гадать, все зависит не от везения и случайности, а от взглядов на жизнь.
— Да, да. Я полностью с тобой согласна. Если бы все зависело от наших истинных способностей и умений, если бы нас оценивали именно за них, то вся жизнь была бы другой. И общество было бы намного умнее. Грустно замечать моральные низости. И все-таки интересно, чем они там занимаются…
Я хмыкнула, но промолчала.
— Я понимаю, у тебя нет ни малейшего желания слушать чьи-то советы. Но я осмелюсь дать тебе один. В жизни деньги — не самое главное. Главное — иметь совесть. Хотя в тебе, Алина, я ни капли не сомневаюсь. И верю в твою честность и порядочность.
— Спасибо… — сухо ответила я
— Ну, не обижайся. Я просто желаю тебе добра.
— Еще раз спасибо.
Люда еще немного посмотрела на меня и замолчала. С тех пор, как Танька нас покинула, прошло уже минут сорок.
— Как, однако, долго решаются судьбы служащих… — снова с иронией произнесла Люда.
В эту минуту двери кабинета распахнулись, и оттуда вышла, нет, выпорхнула самодовольная физиономия Таньки.
— Ну, как успехи? — довольно безразличным голосом спросила Люда.
— Отлично! Меня оставляют без всяких сомнений!
— Интересно, чего это тебе стоило? — как-то осуждающе не то спросила, не то просто произнесла Люда.
— Только удовольствия! А в этом у меня огро-о-омный опыт…
— Видишь, Алина… Не все сейчас ценят благоразумие. Увы…
Мое настроение, кажется, испортилось окончательно. Я была готова в любую минуту бросить вызов даже самому страшному. Но вызвали Люду, и я немного остыла от внезапной злости.
Разговор с Людой оказался отчего-то гораздо короче, всего минут десять. Люда вышла, как обычно, с равнодушным выражением лица, но даже и в ее взгляде чувствовалась радость победы.
— Все нормально? — спросила я, почему-то ничуть не сомневаясь в ее успехе.
— А как же! Не он меня сюда устраивал, — не ему меня увольнять. Хорошо, когда есть такая надежная броня, как муж с большим окружением.
Мне стало как-то грустно, что даже в Люде, на первый взгляд открытой и простой, так много эгоизма и самоуверенности. Видимо, этим сейчас болеет каждый. Все, ради выгоды, стараются скрывать в себе светлые качества или же уничтожают их полностью.
Странно, с этой самой минуты, как вышла победившая Люда, мне стало абсолютно все равно. В конце концов, есть и другие работы. Правда, я не привыкла к тяжелому физическому труду, к строгому графику, к восьмичасовому рабочему дню. Да, избаловало меня хорошее отношение бывшей начальницы… Жаль, что ее нет сейчас рядом. Жаль, что не видит она гордого лица Люды, пошлой улыбки Таньки и моей — кисло-безразличной и холодной.
Я ждала вызова. Я придумывала самые жуткие слова, после которых меня уволил бы даже святой. Но ведь я не собиралась говорить их святому. Святостью тут даже не пахло. А пахло развратом и продажничеством. Мне было очень больно и неприятно. Во мне сидело лишь одно безумное желание: встать и уйти, так и не дождавшись разговора. Но я пересилила себя. Я не хотела уходить побежденной и униженной. Я была готова на все.
Наконец-то, вызвали и меня. Я как-то дико улыбнулась Люде, с презрением посмотрела в сторону Таньки и без стука вошла в кабинет.
Мне показалось, что ОН ждал меня прямо под дверями, потому что, как только я вошла, он сразу же запер за мною дверь.
— Добрый день, Алина. Проходи, садись, не стесняйся, — промычал он довольно низким голосом для его поросячьей физиономии.
Я с незаметным отвращением взглянула на него и самым нежным голоском ответила:
— Спасибо, Олег Семенович, вы очень учтивы.
Он самодовольно улыбнулся.
— Можно просто Олег…
— Я польщена вашим расположением к моей скромной персоне. Но думаю, что было бы правильнее сохранять некоторую дистанцию и уважение.
Пока он соображал, что это такое «умное и нежное» я произнесла, я успела рассмотреть его получше. Если бы он сбросил килограмм с двадцать, он, может быть, и был бы симпатичным мужчиной, но в данный момент он ничего, кроме отвращения, не мог у меня вызвать. Или я была заранее агрессивно настроена?
— Я бы хотел задать тебе пару вопросиков. Это чистая формальность. Я чувствую, что мы с тобой все легко и быстро уладим, — он сел напротив меня в позе разъевшегося кабана, собирающегося еще что-нибудь сожрать для полного удовлетворения. Боже! Как мерзко…
— Ты замужем?
— Нет, мой первый и пока последний муж погиб два года назад.
Он состроил печальное лицо.
— Как печально… Но надеюсь, такая очаровательная женщина, как ты, не упала духом и не потеряла радость в жизни?
Я пересилила себя и чуть улыбнулась.
— Боль давно прошла…
— Тем лучше, тем лучше, — явно с намеком произнес он и продолжил. — Работа в моей фирме тебя устраивает?
«В моей… Будто бы твоя рожа ее делала…»
— Да, конечно. Она мне очень нравится и во всем устраивает.
— Я искренне рад этому. Я видел твою работу. Мне тебя очень хвалили, как отличного работника. А оказалось, что ты плюс ко всему красивый работник…
«Начинается…» — мелькнуло у меня в голове.
— Ты только не стесняйся. А то сидишь скованно, как бедная родственница. Нужно быть самоувереннее. Ведь ты же хочешь остаться на этой работе?
«Зараза…»
— Да, я бы хотела остаться на этом месте.
— Я думаю, так оно и будет… Да ты не бойся меня, расслабься. Подойди сюда, сядь рядышком со мной, а то я тебя что-то плохо слышу…
Странно, но у меня хватило воли сделать это. Я села рядом с ним на небольшой кожаный диванчик, которого, кстати, не было до него. Предусмотрительный…
— Ты красива… А мне нужны красивые работницы. Красивые и раскованные... — он поднял меня за подбородок и посмотрел в глаза. От него несло какими-то помоями и перегаром.
Он положил ладонь на мою коленку и стал медленно поднимать ладонь выше. Первое, что мне хотелось сделать, это врезать ему по его жирной роже, но тогда бы на этом все закончилось, а я очень хотела его сильно обломать и унизить. Я через силу улыбнулась и попыталась отвести его руку. А он уже вполне уверенно залез мне под юбку и проделывал там то, что, по его мнению, должно было сильно возбудить меня. Но я никак не отреагировала, хотя по нему была уже заметна реакция на близость женщины.
— Все очень просто, детка. Ты девочка умная, все понимаешь. Ты немного радуешь меня сейчас и каждый раз, когда я этого захочу, а я со своей стороны обещаю постоянное место работы и стабильную зарплату, не исключено, что с повышением.
Он преспокойно, все-таки чувствовалась мужская сила, перевернул меня на диванчик и всем своим телом налег на меня сверху, пыхтя от усердия. Я выжидала последние минуты. И когда он в считанные секунды стянул с меня все, что было под юбкой и, радуясь очередной легкой победе, вытащил свое достоинство, я со всей силы дернулась и вдарила ему коленкой между ног. Эффект был замечательный! Он скорчился от боли, высыпая на меня все возможные маты….
Пока он пытался прийти в себя, я быстренько встала, оправилась и, дождавшись, чтобы он поднял на меня свою харю, вот-вот собирающуюся снова осыпаться на меня лавиной мата, я гордо и нагло, но с расстановкой произнесла:
— Вы, конечно, по своему не очень-то обширному уму считаете, что все и все на свете способны продаться, унизиться и сделать что угодно ради какой-то выгоды. Вы глубоко ошибаетесь. Я понимаю, что вы привыкли к легким победам, к моментальному удовлетворению всех своих потребностей, к тому, что ради ваших грязных денег вам все будут лизать пятки. Но знайте, вы не на ту напали! Я еще отомщу вам за все. И вы ничего не сможете мне сделать. Вы бессильны, потому что в вас осталась только одна грязь. Я знаю, вы уволите меня. Пожалуйста. Но обещаю, что все, абсолютно все в этой фирме, которая стала вашей по совершенной случайности, узнают, какой ценой можно заслужить ваше расположение и милость. Я опозорю вас.
Сказав все это, я резко повернулась и, уже на самом выходе до меня долетела его фраза.
— Ты еще пожалеешь об этом, сучка…
Я промолчала. Спокойно, как будто ничего не произошло, подошла к своему явно уже бывшему рабочему месту и стала собирать вещи. Ко мне сразу же подлетела Люда.
— Алина! Что случилось? Куда ты?
Я немного с отвращением посмотрела на притихшую и испуганную Таньку и громко сказала:
— Я увольняюсь по собственному желанию. Если вас всех интересуют причины этого, то с данным вопросом лучше обратиться к нашей уважаемой Татьяне.
Танька сделала вопросительное лицо.
— Что же ты так плохо постаралась? Не хватило тебя одной Олегу. Учиться надо, детка!
Танька просто вскипела. Но я, не дожидаясь ее реакции, шепнув Люде «пока», ушла, быстро написала заявление и, в общем-то, в одночасье уволилась, тем более, что и, как оказалось, начальство совсем не было против.
Вот так вот кончилась моя работа. Но странно, я ни капли ни о чем не жалела, как будто давно ожидала ухода. У меня даже не было обиды в душе ни на себя, ни на него, ни на кого-либо еще. Хотя, не исключено, что это всего лишь только первая реакция. Неизвестно, как я рассмотрю пройденный этап через пару дней.
Но, во всяком случае, унывать мне было просто глупо. Как говориться, прошлого не вернешь, а ошибки не исправишь. В конце концов, я абсолютно не потеряла чувство оптимизма и уверенности в завтрашнем дне, я верила в удачу при любых обстоятельствах. Уж такой у меня характер и, кстати, я считаю его довольно неплохим. Особенно в наше время.
Я недолго стояла перед выбором, куда мне податься и где провести остаток этого довольно бурно начавшегося дня. Я пошла в свое любимое кафе, где меня уже абсолютно все знали и уважали. Сделав свой обычный заказ, — красное вино и мороженое, я села за пустой столик с расчетом, чтобы видеть всех присутствующих, и не спеша стала наслаждаться вином, не забывая рассматривать людей.
Вообще-то я с детства немного страдаю любопытством. Люблю влезать в чужие души, узнавать чужие секреты и тайны. И, как ни странно, люди доверяют мне, как будто знакомы со мною уже уйму времени, как будто уже не раз проверяли меня на искренность и честность. Но не буду обманывать: я вполне честна и никогда не собиралась использовать полученную от других информацию в каких-то корыстных или злых целях.
Мое мировоззрение, безусловно, сильно поменялось после всего пережитого мной, но в душе моей сохранились какие-то детские взгляды на некоторые вещи. Ну, например, что греха таить, я все еще верила в чистоту людей. Хотя, признаться, в последние года таковых почему-то не встречала. А еще я верила в чудеса и сказку. У меня была потаенная надежда в душе, что когда-нибудь, пройдя огромный и нелегкий путь, моя жизнь успокоится в руках красивого любимого мужчины. Да, это смешно, но я верила в любовь. Хотя, конечно, если здраво рассудить, какая к черту любовь в наше время?! Сейчас, по-моему, все озабочены только одним: где бы урвать, кого бы грабануть, как бы посытнее пожрать и с кем бы переспать.
Жаль, что мир опустился до совершенно приземленного состояния. Жаль, что мечты и желания людей стали пошлыми и скучными. Человек абсолютно забыл свое главное предназначение. Но не мне переубеждать все человечество. Не мне заставлять его изменять свои принципы и взгляды, не мне его и судить. В конце концов, достаточно того, что столько пропагандируется религиозных тем, кстати, довольно неплохо исполняющих свою функцию. Все-таки немного человечности и доброты иногда проглядывается в людях. Но и этого, видимо, мало для истинного счастья и успокоения.

— Девушка, у вас свободно? — через размышления о смысле бытия услышала я приятный голос высокого и стройного мужчины лет тридцати. Ох! Не люблю я, когда прерывают мои мысли и садятся за мой стол.
Я довольно мило улыбнулась:
— Да, конечно свободно…
Он оказался не один. Вместе с ним была миловидная девушка, лет не больше восемнадцати. Обручальных колец на их руках я не увидела. Так-так. И что же вас связывает, голубки?
Пока культурный мужчина пошел делать заказ, девушка стала поудобнее устраиваться за столом. Было видно сразу, что она впервые в этом заведении и, что она просто без ума от своего спутника. Все это можно было сразу заметить по ее восхищенному взгляду вокруг и, конечно, на любимого.
— Как здесь мило! — ласковым голоском сказала она, когда ее друг подошел к ней с бутылкой шампанского и почему-то тремя бокалами.
— Я рад, что тебе понравилось. Мороженое сейчас принесут, а пока… — он взглянул в мою сторону. — Девушка! Раз уж мы нарушили ваше уединение, не выпьете ли с нами. У нас через неделю свадьба. И очень было бы приятно просто поболтать и хорошо провести этот теплый и многообещающий вечер. Вы не возражаете?
— Ну, если ваша спутница не будет расстроена, то, — пожалуйста.
— Ну, вот и отлично. Что ж, давайте познакомимся и для легкости сразу же перейдем на «ты». Меня зовут Валера, мою будущую жену — Ольга, а тебя?
— А меня зовут Алина. Что ж, очень приятно познакомиться.
— Можно ли мне поинтересоваться, чем сейчас занимается молодое поколение? А то вот моей Олюшке лишь недавно исполнилось восемнадцать, а кроме среднего образования она ничего не имеет. Жить на шее будущего мужа отказывается, а работу, достойную ее, найти никак не может.
— Ну, в этом отношении я ничем помочь не могу. Сама сегодня уволилась и думаю, куда идти дальше, чтобы не сидеть сложа руки. Да и такой надежной шеи у меня нет.
— Ты не замужем?
— Нет. Мой муж погиб несколько лет назад…
— Прости, я не думал. Я сожалею…
— Да нет, ничего страшного. Все печали давно прошли. А ты в первый раз женишься?
— Во второй. Наши с тобой судьбы чем-то похожи. Моя жена умерла при родах, так и не оставив мне ничего на память, кроме фотографий и штампа в паспорте. Но, знаешь, Алина, все печали действительно давно остыли…
На минуту наши взгляды встретились. Но он отвел глаза первым и о чем-то задумался. Я так думаю, напала волна воспоминаний, так или иначе, вызванная по моей вине. Мне было просто необходимо сменить тему.
— А что же наша Оля молчит, как партизан?
— А наша Оля очень молчаливый человек, — ответил за нее Валера. — Как она сама говорит, это ее единственный комплекс. Боится говорить в незнакомом обществе.
Бедная Оля заметно покраснела и чуть недовольно взглянула на жениха.
— Ну вот, совсем засмущали ребенка… — сказала я с легкой иронией, от чего Оля покраснела еще сильнее.
— Я не ребенок, — тихо промямлила она и совсем затихла.
Мы с Валерой, как взрослые и культурные люди промолчали. Узнаю, кстати, себя. Самое обидное, когда из-за недостатка лет и опыта, тебя считают ребенком. Особенно, когда на самом деле это далеко не так.
Чтобы снять создавшуюся неловкость, Валера пригласил Ольгу на танец, и они закружились в вальсе, вполне прилично его исполняя. Издали было легче рассматривать их вместе. Так они смотрелись гораздо лучше и были явно хорошей парой. Она ненамного ниже его, красива, а он — элегантен и тоже красив. В них обоих чувствовалась большая энергия, которая образуется благодаря любви, несомненно, взаимной и сильной. Интересно, как давно они знакомы?
Танец закончился, я без иронии поаплодировала им, Ольга заметно повеселела. Мы снова оказались втроем за столиком, и я задала свой мучивший меня вопрос.
— Скажи, Оля, — я специально обратилась к ней, чтобы не беспокоить ее ненужной ревностью. — Как давно ты знакома с Валерием?
Она улыбнулась.
— Ой, очень, очень давно. Я еще была в пятом классе. Валера вел у нас историю. И так получилось, что к девятому классу я втрескалась в него по уши и решила не уходить в ПТУ, а продолжить учиться в школе, чтобы всегда его видеть. А в одиннадцатом я ему открылась. И мы полюбили друг друга. И вот через неделю женимся. Я все еще не верю в это счастье!
Как все, однако, предельно просто в этой жизни! Она любит, он любит, никто ничего не запрещает… Э-э нет, дорогие мои, меня не обманешь…
— И у вас все отлично? Жизнь течет так же прекрасно, как в сказке?
Ольга чуть погрустнела и умоляюще взглянула на спутника. Он, как всегда, пришел ей на помощь.
— Ну, есть небольшие заморочки с Олиными родителями. Отец почему-то сильно против нашей связи… и мы, собственно, женимся без его согласия. И это очень беспокоит мою дорогую невесту.
— Ну, это вполне естественно. Согласие родителей необходимо для полного счастья. Я вот только удивляюсь, неужели до сих пор остались люди, которые ради каких-то своих предрассудков и убеждений, готовы жертвовать счастьем своей дочери. Я, может быть, конечно, и ошибаюсь, но, по-моему, вы просто идеальная пара!
— Спасибо, Алина… — тихо сказала Оля.
Незаметно на нашем столе появилась еще одна бутылка шампанского и какая-то закуска. Пожалуй, можно сказать, что мне вполне повезло: вечер оказался очень интересным. Все-таки не каждый день знакомишься с такими милыми людьми. Я подняла налитый Валерием бокал.
— За молодых! За их счастье в будущей семейной жизни! За вечную и неувядающую любовь! Горько!
Ольга чуть смутилась, а Валерий одобряюще взглянул на меня, чуть обнял невесту и нежно прижался к ее губам. По моему телу пробежала какая-то волна беспокойства и зависти. Я отвернулась, но не подала ни малейшего вида, что чем-то озаботилась. Валерий был очень красив…
Мы выпили еще по бокалу и продолжили наш разговор. Ольга, по-прежнему, в основном молчала, а говорили мы с Валерой.
— А кем ты работаешь? Или все так же учителем?
— Нет, учителям, как известно, очень мало платят. Особенно это неприятно для мужчины, собирающегося обзавестись семьей. Работаю я в небольшой фирмочке, шофером у директора. Не очень, конечно, приятное занятие разъезжать по городу, но зато высокая оплата. Уже почти год там работаю, спасибо, друг устроил. Нервов тратится меньше, а получаю, как десяток учителей. Так что, видишь, Алина, и образование не нужно. Правда, детка, — обратился он к Ольге, чуть обняв ее плечи. — Зачем нам образование, я и так тебя пристрою. А, кстати, Алина, почему ты уволилась?
— Сменилось начальство. И новый директор попросил слишком много для того, чтобы оставить меня там. Ну, я и ушла. Не захотела унижаться и продаваться.
Валерий как-то внимательно посмотрел в мои глаза.
— Ты не куришь?
Я отрицательно помотала головой.
— Ну, а я отойду, покурю. Надеюсь, вы без меня не соскучитесь…
— Я тоже покурю, — заявила Ольга и встала.
— Алина, вот ты взрослая рассудительная женщина. Объясни этой девочке, что курить в ее положении просто нельзя.
Так-так. Еще одна зацепочка… когда мы остались наедине с Ольгой, я спросила.
— Давно в положении?
Ольга, как всегда, немного смутилась.
— Второй месяц…
— А кого больше хотите?
— Я хочу мальчика, а Валера — девочку… Но, вообще-то, не знаю даже, нужно ли это говорить. Ребенок не от него…
— А от кого же? — не скрывая изумления, спросила я.
— Да был у меня парень. Так уж получилось. Я и не хотела изменять Валере. Просто тогда мы были немного в ссоре. Вот я с дуру-то и это…
Я долго молчала, не зная, что и сказать. Вот уж не подумала, что такое возможно.
— А он знает об этом?
— Думаю, что догадывается. Я говорила ему, что у меня был другой.
— И он совершенно легко отреагировал?
— Ну, не совсем легко… но мы любим друг друга. Он простил.
Да… ничего себе любовь… Как, однако, много неожиданного можно узнать там, где его совсем не ждешь. Вернулся Валерий, не забывая заказать еще бутылку шампанского. Признаться, я и так уже чувствовала легкое головокружение.
— Думаю, что Оле хватит пить. А мы с Валерой выпьем.
Он не стал возражать и наполнил наши бокалы.
— Давай выпьем с тобой, Валерий, за искренность, за истину и за благоразумие…
Мы чокнулись и выпили. Я взглянула на часы: было уже пол-одиннадцатого.
— Ого! Как уже поздно! Нашей невесте не пора ли отдыхать?
Валерий и тут согласился со мной, и мы стали собираться.
— Предлагаю немного прогуляться. Заодно проводим Олю. А то уже поздно, а тебе надо беречь себя.
Мы вышли из кафе и поплелись по улице. Валерий держал Ольгу под руку и о чем-то весело болтал. А я соображала, как бы покультурнее свалить, чтобы не мешать молодым наслаждаться своим уединением.
— Вот мы почти и пришли, — сообщил Валерий, указывая на близлежащую пятиэтажку.
Я спохватилась.
— Спасибо вам обоим за доставленное удовольствие и внимание. Я пойду, не хочу вам мешать. Может, как-нибудь еще увидимся…
— Может, оставишь телефон, поболтаем? — явно, что чисто из уважения предложила Ольга.
— Ой, боюсь, не получится. У меня сломан телефон, а чинить его некому. Так что, отдадим все в руки судьбы. Ну ладно, я ухожу. Удачи вам и счастья!
Я улыбнулась и протянула руку Ольге. Она пожала ее и собралась идти. Валерий торопливо тоже подержал меня за руку, попрощался и отвернулся.
Я с облегчением, что все получилось непринужденно и просто, медленно поплелась в обратную сторону. Уже было полдвенадцатого. Но благодаря белым ночам, было светло и тихо, хотя вокруг попадались люди: гуляла молодежь.

Дата добавления: 2015-07-16