Ненависть 3 страница

13
День начинался хорошо и не предвещал ничего необычного. Утром я проводила Валерку на работу, прошлась по магазинам, занялась уборкой и к обеду уже полностью освободилась от всяческих дел. Думала, чем бы заняться, пока спит Светка, решила почитать, но не успела и присесть, как вдруг раздался звонок в дверь. «Что это он сегодня так рано?» — мелькнуло у меня в голове, и я пошла открывать. Но это был Владимир. Я очень удивилась и сначала даже не хотела его впускать, но он сказал:
— Пожалуйста, не гони меня. Мне нужно сказать всего пару слов.
Я молча сделала жест, чтобы он прошел, Владимир нерешительно сделал шаг в квартиру и шепнул:
— Ты одна?
— Да. Но какое это имеет значение, если вы просто хотите со мной поговорить?
Мы прошли в комнату и сели на диван. Владимир молчал и испытующе смотрел в мои глаза.
— Я люблю тебя, — шепнул он.
— Ну и что? Я не верю.
— До сих пор не веришь?! — он удивился и подсел ко мне поближе. — Чем же тебе это доказать?
— Никак не надо доказывать. Я же, кажется, все написала вам и все объяснила.
— Ты не написала только одного: правды. А я знаю, что и ты меня любишь, только почему-то не хочешь себе в этом признаться. Почему?
— Это глупо.
— Нет, не глупо. Наташа, я не узнаю тебя. Что с тобой сделалось за эти пять лет. Ты так изменилась, ты противоречишь сама себе.
— Вам не кажется, что во всем этом виноваты только вы сами? — голос мой снова начал дрожать. — Почему вы такой навязчивый?
— Ты в письме так и не дала ответ, поэтому я и пришел. Ты не сказала «нет», значит, ты хочешь быть со мной. А тогда я не понимаю, зачем ты медлишь с ответом.
— Я отвечаю: нет! Лишь потому, что у меня муж и дочь. Я не хочу их бросать и никогда этого не сделаю… Мой ответ понятен?
— Да, — он немного помолчал. — Наташка, милая, дорогая, святая ты моя! Но я же тогда останусь один. Я же сойду с ума от одиночества. Я умру…
— Я же не умерла и не сошла, как видите, с ума.
— Ты сравнила. Тебе было шестнадцать, а мне уже под сорок… Наташенька… Не оставляй меня. Твой муж переживет, а я — нет. Да и ты сама хочешь быть со мной, а не со своим мужем. Ведь так?
— Так… Но я не буду с вами…
— Ты уже со мной… Иди сюда, — он протянул мне руку.
— Не надо, Владимир, оставьте меня, — сказала я и взяла его за руку. — Вы видите, я не могу вам отказать. Дорогой вы мой, это не кончится добром. Поймите…
Он придвинулся ко мне еще ближе и прижал мою ладонь к груди.
— Ты не веришь мне, а этому сердцу можешь поверить? Я люблю тебя.
Боже! Зачем природа дала душе такое тело? Ведь именно из-за него живет и царствует грех.
— Между прочим, вы у меня в квартире, и скоро придет муж. И он застигнет вас в роли любовника своей жены…
Это лицо, эти глаза. И человек не в силах управлять собой, желание и страсть не обращают внимание на то, что не все дозволено. Прости меня, Господи!
Я не знаю, сколько бы это продолжалось и чем все закончилось, если бы Владимир не поднял испуганно глаза и не вскочил так резко, отпустив меня. Я повернула голову и увидела Валерку. Все-таки он пришел раньше обычного. Он стоял в дверях, рукой облокотившись о стену, грустно смотрел на меня и молчал.
— Валера, — только сумела выговорить я.
Он прошел в комнату и сказал:
— Что Валера?! Ты познакомь нас, накорми, успокой, уложи спать и подели свою любовь между нами…
Слезы начали катиться из моих глаз, я подошла к Валерке, а он, увидев только слезы, прижал меня к себе и начал успокаивать:
— Не плачь. Прости меня, любимая.
Господи! Почему этот Владимир не догадался сразу уйти, а вместо этого начал нести какую-то чушь:
— Не верь ему, Наташа! Это я люблю тебя! А ты, — он обратился к Валерке. — Ты явно лишний, а лишний должен уйти. Вот и иди и не смей к ней прикасаться.
Я услышала, как у Валерки скрипнули зубы. Он отпустил меня и пошел в сторону Владимира.
— Валера, стой! — крикнула я и заметила, что и сам Владимир стал надвигаться на Валеру, а мне оставалось только разрешить бой. Я встала между ними.
— Прекратите! Что за ребячество?! Что вы не поделили? Вы у меня спросили, с кем я хочу остаться?
Валера посмотрел на меня, и весь злобный вид сразу исчез с его лица.
— Я уже сказала и повторяю снова: я остаюсь со своим мужем и ничего менять не собираюсь. Вы поняли? — спросила я Владимира.
— Но ты обманываешь себя! Ты же меня любишь, — он перевел взгляд на моего мужа. — Слышишь, она меня любит, а ты ей и даром не нужен, — он, наверное, снова хотел полезть в драку, но я помешала.
— Не смейте к нему прикасаться! — грозно сказала я и даже толкнула его, но он и с места не сдвинулся. Он схватил мою руку и притянул меня к себе. Я хотела вырваться, но он сильно меня держал. — Владимир! Отпусти меня. Я люблю тебя, но это ничего не значит! Отпусти.
Я сама не заметила, что стала называть его на «ты». А он очень обрадовался и прямо при Валерке стал меня целовать.
— Отпусти ее! — закричал Валерка и кинулся вырывать меня из рук Владимира.
Он отпустил меня, а я стала снова обнимать Валерку.
— Прости меня! Я тебя тоже люблю! — я засмеялась. — Я вас обоих люблю и с обоими хочу быть. Так вам легче?
Я отпихнула от себя Валерку, еще раз дико засмеялась, почувствовала что-то неладное с головой, слегка качнулась и, схватившись руками за виски, сделала неловкий шаг в сторону, пошатнулась, оступилась и упала. Я услышала крик Валерки, почувствовала его руки, но он, видимо, опоздал, и я головой ударилась об угол стола…
— Нет, нет! — повторял Валерка, склонившись надо мной и пытаясь привести меня в чувство. Но это не было уже необходимым…
Валерка долго стоял на коленях перед моим телом, сквозь слезы шептал «прости», а потом дико посмотрел на Владимира, который, похоже, не понял еще, что произошло, затем вскочил, крикнул Владимиру в лицо «ненавижу!», резко повернулся и, распахнув оконную раму, кинулся вниз…
Казалось, что где-то уже зазвучала сирена скорой помощи. Но это только казалось, а здесь, почти возле меня, в соседней комнате громко кричал ребенок, который проснулся от шума и страха и рвался ко мне, пытаясь открыть дверь…
14
Уйдут снега в неведомую даль, пожелтеют и начнут опадать, измученные солнцем, листья, выпадет первый снег, покрывающий грязную и мокрую землю ослепительно-белым одеялом, но, увы, не навечно. И оно исчезнет. И все когда-то исчезнет, а потом появится снова, но уже в другое время. Идут дни, бегут недели, летят месяцы, а за ними года, но все остается прежним.
Прошло четыре года. И был точно такой же обычный апрельский день. Где-то далеко от всех людей, от их суеты и постоянного движения, окруженные тишиной и молчанием природы, стояли двое. Один был мужчина, со слегка поседевшими волосами, с печальными глазами, смотревшими в одну точку, и были видны в них боль и мука, неприметные с первого взгляда. А рядом, обхватив его колени, стояла маленькая симпатичная девчонка. Она дернула мужчину за штанину и тихо спросила:
— Папа! А отчего мама умерла? — в ее глазах блестели накопившиеся слезы.
Мужчина присел на корточки, притянул к себе девочку и произнес:
— Папа не смог ее уберечь…
— А почему? — спросила она, вытирая маленькой своей ручонкой мокрые глаза.
— Прости меня…, — он немного помолчал, а потом добавил. — Иди в машину, я скоро подойду.
Он поцеловал ее в голову, и девочка, положив букет цветов на могилу, медленно поплелась по тропинке к стоявшему недалеко автомобилю.
Мужчина сделал несколько шагов в сторону и подошел к другой могиле, положил цветы, что-то поправил, немного задумавшись постоял, а потом вернулся к первой. В руке его оставался еще один огромный букет…
Он присел возле могилы, положил цветы и тихо, так, чтобы никто не услышал, с трудом сдерживая слезы, заговорил:
Прости меня, Наташка… Родная, единственная моя. Прости, я не уберег тебя. Но видит Бог, я не хотел. Хотя, что же я оправдываюсь?! Я виноват, и ты меня наказала. И это наказание будет длиться вечно. Но у меня есть одно спасение — твоя дочь. Спасибо тебе за нее. Я дам ей то, что не успел подарить тебе. Я дам ей все свою любовь… Наташа. Прости меня, любимая. Я знаю, ты меня сейчас слышишь, я верю, ты меня простишь. Я люблю тебя. Я буду любить тебя всю свою жизнь, а, может быть, даже больше. Это уж как Бог позволит. Прости меня, я… я не могу без тебя, я не могу, но я буду жить ради нашей дочки. Я верю, что в твоей душе она всегда была нашей. Я люблю тебя, слышишь? Как знать, быть может, рано или поздно мы еще увидимся. И я обещаю, что встретив тебя случайно среди толпы, я подбегу к тебе, упаду на колени и буду долго просить о прощении. А ты улыбнешься, возьмешь меня за руки и шепнешь, чтобы я шел за тобой. И я пойду и пройду через все преграды и испытания. Я люблю тебя, помни это, не забывай меня. И где бы ты сейчас не находилась, вспомни обо мне. Просто вспомни и, если не трудно, перекрести. Мне нужно жить для нее, для нашей дочери. Прости…
Он поднялся, еще минутку постоял и пошел к заскучавшей уже дочери.
— Ну что, в цирк поедем?
— Поедем, поедем, ура! — весело закричала девочка, совершенно позабыв о недавней грусти, и в глазах ее появился какой-то необычный, неясный и очень добрый блеск…
Они ехали по дороге, и он уверенно держался за руль, не нарушая не единого правила, потому что знал, что рядом с ним сидит частичка той, которую он бесконечно любит. Сидит та, которая ему дорога, и он обязан уберечь ее от всего плохого, он не должен ни на миг расслабляться и предавать ее риску. Играет по радио знакомая грустная песня, которая немного успокаивает его душу. И девчонка, эта маленькая глупая, совсем незнающая жизнь и все ее проблемы, девчонка поминутно торопит отца. Ей не терпится в цирк. И это не грех, это детство. И, дай Бог, чтобы длилось оно беззаботно, легко, спокойно долгие года. Чтобы умела видеть она радость в любом миге жизни: в каплях дождя, в белых, тающих на теплых руках, снежинках, в приветливых обжигающих лучах солнца, в простых улыбках знакомых и незнакомых людей… Дай Бог ей счастья и постоянного понимания. Дай Бог, чтобы в ее несмышленой душе не возникли раньше времени разные думы и переживания, чтобы в любую трудную минуту своей настоящей и будущей жизни, рядом с ней был всегда человек, к которому она сможет прижаться, а он сможет без лишних слов понять ее и успокоить своей чистой любовью. Будь то отец, муж или просто знакомый друг. Дай Бог ей долгих лет, и чтобы она никогда не пожалела о том, что они ей даны, что они продолжаются и будут продолжаться вечно. Дай ей Бог все святое, что есть на земле, все, чем дышит и живет настоящий человек. Дай Бог, чтобы она заслужила это имя и не посрамила его. Прости ее, Господи, спаси и сохрани…

*****

Дата добавления: 2015-07-16