В.В.ИЛЬИН 24 страница

Гумилев говорит, что восточные славяне дважды подвергались пассионарному толчку – в VIII-IX и XIII вв. "История Древней Руси и России результат двух взрывов пассионарности, двух разных пассионарных толчков". Москва и Киев не имеют этнической общности, исторического наследования.

Глава 10. Религиозно-идеалистическая
философия XX века.

Официальная идеология начала XX века, как и в предшествующие десятилетия, базировалась на принципе "православие – самодержавие – народность". Немалое место в умонастроениях начала века занимали национализм и антисемитизм. Пропагандировалась идея союза государства и церкви, распространяется тенденция к компромиссу религии и философии, веры и разума.

Русская церковь враждебно относилась к так называемому богоискательству, к своеобразному наполнению религиозной формы сознания философскими элементами. Консервативно настроенные богословы выступали против "философизации" православия, против "спекулятивного богословия", в котором "живой Бог" религии исчезает в тумане метафизических абстракций, превращается в такие отвлеченные понятий, как "абсолют", "всеединство", "разум" и т.п.

В начале века возникло много спиритуалистических и масонских кружков и обществ, распространяется мистицизм, мистицизм проник даже в официальную церковь в виде так называемого "нового богословствования".

После революции 1905 года либеральная интеллигенция начинает менять свою ориентацию. Если во второй половине XIX в. интеллигенция, в большей своей части интересовалась социальными вопросами, были популярны идеи социализма, революции, то в начале XX века значительная часть интеллигенции от идей социализма, материализма перешла к идеализму, от идеализма – к православию, к эстетизму и декадентству. Пропагандировалась мысль, что религиозность является "коренным свойством" русского народа, что философские учения А. Хомякова, И. Киреевского, Вл. Соловьева представляют высший тип национального философствования. Сложилась мода на пренебрежительное отношение к морали, на эротику. Звучат мотивы разочарования в силе разума, науке.

Изменения в умонастроениях русской интеллигенции нашли свое отражение в деятельности основанных религиозно-философских обществ (Петербург, Москва, Киев), в сборниках "Проблемы идеализма" (1903) и "Вехи" (1909). "Легальные марксисты" (Н. А. Бердяев, П. Б. Струве, С. Л. Франк) разошлись с Плехановым, а затем с Лениным своим неприятием насильственных средств борьбы, несогласием с идеями "воинствующего" материализма и атеизма.

В "Вехах" осуждается предыдущая деятельность русской интеллигенции, которая мешала нормальному развитию русского государства и общества. Бердяев говорил о том, что любовь русской интеллигенции к народу и пролетариату вылилась в нечто подобное идолопоклонству. Утеряна любовь к истине. Русская интеллигенция при решении тех или иных вопросов исходит, прежде всего, из интересов социализма, борьбы с самодержавием и т.п., а не из стремления к истине. Кистяковский обвинил русскую интеллигенцию и народ в недооценке значения закона и порядка. Струве утверждал, что интеллигенция не имеет представления об управлении государством и погрязла в атеистическом максимализме. Франк говорил, что интеллигенция отрицает абсолютные ценности, подменила религию идеальных ценностей религией земных нужд. Такая религия порождает лишь разрушение и ненависть, а не дух творчества. И т.д.

Идеология "Вех" была воспринята как разрыв с традицией единства интересов интеллигенции и народа. В ответ на "Вехи" был опубликован ряд очерков и статей. В 1910 г. вышел в свет сборник "Интеллигенция в России" (авторы – И.И. Петрункевич, П.Н. Милюков, Н.А. Градескул, М.М. Ковалевский, М.И. Туган-Барановский и др.). В этом сборнике утверждалось, что хотя революция и потерпела неудачу, но ее благотворное влияние на ограничение самодержавия скажется в дальнейшем. Говорилось о том, что интеллигенцию в целом не следует обвинять в антирелигиозности, антигосударственности и космополитизме.

В начале XX века в России идет так называемый религиозный Ренессанс. Сложилось религиозно-философское направление, поставившее своей главной задачей – создание нового религиозного сознания.

Русская религиозная философия XX века – не единая школа. В рамках религиозно-идеалистической философии были различные концепции. С определенным упрощением можно выделить среди них так называемое новое религиозное сознание (В.В. Розанов, Д.С. Мережковский, Н.А. Бердяев), философию всеединства (С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, С.Д. Франк, Д.П. Карсавин), интуитивизм (Н.О. Лосский), иррационализм (Л.И. Шестов), философскую концепцию журнала "Логос" и движение к новой метафизике (С.И. Гессен, Ф.А. Степун, Б.В. Яковенко, И.А. Ильин) и др.

После Октябрьской революции 1917 г. религиозная философия в России оказалась под запретом. Философы и ученые обязаны были придерживаться философии марксизма-ленинизма. Некоторые религиозно мыслящие личности выехали из России во время гражданской войны или сразу после ее окончания (П.Б. Струве, С.Н. Трубецкой, Л.И. Шестов, Н.С. Арсеньев, В.В. Зеньковский, Н.Н. Алексеев, Д.С. Мережковский). В 1922 году как идеологически чуждый элемент были высланы за границу Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Н.О. Лосский, С.Н. Булгаков, И.А. Ильин, Б.П. Вышеславцев, Л.П. Карсавин, Г.П. Федотов и др. ("Разрешалось взять с собой одно зимнее и одно летнее пальто, один костюм и по две штуки всякого белья, две денные рубашки, две ночные, две пары кальсон, две пары чулок. Золотые вещи, драгоценные камни были к вывозу запрещены, надо было снять с шеи даже нательные кресты. Кроме вещей разрешалось взять по 20 долларов валюты". (Вестник РХД, 1978, №127, с.223, М. Геллер). Почти все виднейшие представители русской религиозной философии оказались за границей. Оставшиеся (П.А. Флоренский, В.А. Тернавцев, С.А. Аскольдов, А.Ф. Лосев) подвергались репрессиям.

После высылки из России Бердяев организовал "Религиозно-Философскую Академию" (сначала находилась в Берлине, затем в 1924 г. переехала в Париж). С 1925 г. главные силы религиозной философии объединились вокруг издательства "Путь", выпускавшего одноименный журнал.

Часть эмигрантов через несколько лет изменили свое отношение к революции и советской власти. В 1921 г. в Праге вышел сборник "Смена вех" (авторы – Ю.В. Ключников, Н.В. Устрялов, Ю.Н. Потехин, А.В. Бобрищев-Пушкин и др.). "Сменовеховцы" признали поражение контрреволюции и призвали интеллигенцию во имя "русского национального дела" сменить "вехи", приступить к совместной работе с советской властью. Авторы сборника (бывшие кадеты) думали, что в связи с НЭПом революция в России закончена, идет "мирная эволюция", "спуск на тормозах" в пользу буржуазии.

Сменовеховцы говорили, что в основе русского революционного процесса, под поверхностью коммунистического безумия протекает подлинное, национальное развитие России, жизненно важное для ее будущего и даже для будущего всей человеческой культуры. Они считали, что большевики вынуждены делать то, что противоречит их теории и фактически русский народ использует их как орудие для спасения русской территории и воссоздания русской государственности.

Однако позиция сменовеховцев не была доминирующей в кругах эмиграции. Заметным явлением стало так называемое евразийство.

В 1921 г. в Софии выходит сборник "Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев". Авторы статей – Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, П.П. Сувчинский, Г.В. Флоровский. В 1922 г. в Берлине опубликована книга "На путях. Утверждение евразийцев" (авторы – П.Н. Савицкий, А.В. Карташев, П.П. Сувчинский, Н.С. Трубецкой, Г.В. Флоровский, П.А. Бицилли). Евразийцы издали три номера "Евразийского временника" (Берлин, 1923 и 1925, Париж, 1927), манифест "Евразийство. Опыт систематического изложения", Париж, 1926, "Евразийство. Формулировка 1927 г.", Париж, 1927, и др.

Евразийцы выражали настроения той части эмиграции, которая перестала жить фантазиями и начинала интересоваться происходящими в России изменениями. Русская революция стала пониматься как "знак" конца старой и рождения новой России. Задача – сохранение русской культуры и могущественной государственности.

Наиболее известные евразийцы – П.Н. Савицкий, П.П. Сувчинский, Н.С. Трубецкой. Савицкий говорит о том, что Россия испытала на себе влияния Юга, Востока и Запада. Южное – с Х по XIII век – византийское; восточное – с XIII по XV век – монгольское; начиная с XVIII века – максимальное влияние европейской культуры.

Западноевропейская культура претендует на то, чтобы быть высшим этапом всего процесса культурной эволюции мира. Евразийцы отмечали, что европеец обычно называет "диким" и "отсталым" то, что не похоже на манеру "европейца" видеть и действовать. Евразийцы не согласны с этой позицией.

Европейская культура – не общечеловеческая культура, а лишь культура определенного, романо-германского этноса. Европоцентристская оценка должна быть отвергнута. "Долг всякого нероманогерманского народа состоит в том, чтобы, во-первых, преодолеть всякий собственный эгоцентризм, а во-вторых, оградить себя от обмана "общечеловеческой цивилизации", от стремления во что бы то ни стало быть "настоящим европейцем". Этот долг можно формулировать двумя афоризмами: "познай самого себя" и "будь самим собой". (Н.С. Трубецкой). У каждого народа – своя культура, в ней он выражает свою индивидуальность. Общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна.

"У народов, близких друг к другу по своему национальному характеру и культуры будут сходные. Но общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов – невозможна. При пестром разнообразии национальных характеров и психических типов такая "общечеловеческая культура" свелась бы либо к удовлетворению части материальных потребностей при полном игнорировании потребностей духовных, либо навязала бы всем народам формы жизни, вытекающие из национального характера какой-нибудь одной этнографической особи. И в том и в другом случае эта "общечеловеческая культура" не отвечала бы требованиям, поставленным всякой подлинной культуре. Истинного счастия она никому не дала бы". (Н.С. Трубецкой).

Культуру различных народов нужно сравнивать по-элементно; и тогда увидим, что культура, в одних элементах высокая, может оказаться стоящей ниже в других элементах. Так, Московская Русь в XVI – XVII вв. в ряде отраслей отставала от Западной Европы, но, скажем, в отношении художественного строительства (например, "башенные" и "узорчатые" церкви) она стояла выше большинства западноевропейских стран.

Нужно различать экономический и религиозно-нравственный моменты прогресса. В Европе за последние два столетия за прогресс принимался первый момент. Финалом его стала русская революция, где сочетались экономизм и атеизм. Что же получилось? "Исторический материализм и дополняющий его атеизм снимают узду и лишают сдержки первоначально животные (и в том числе первоначально-экономические, сводящиеся к грабительским) человеческие инстинкты. Основной определяющей силой социального бытия в условиях идейного господства материализма и атеизма оказывается ненависть, и приносит плоды, ее достойные: мучение всем... Общество, которое поддается исключительной заботе о земных благах, рано или поздно лишится и их, – таков страшный урок, просвечивающий из опыта русской революции". (Савицкий). Савицкий утверждает, что здоровое общество людей может быть основано только на религиозной основе, видит задачу в том, чтобы "мерзость и преступление искупить и преобразить созданием новой религиозной эпохи".

Савицкий говорил, что личной веры недостаточно. Верующая личность должна быть соборной. Личность у нас, в отличие от Европы – "симфоническая личность" индивид становится личностью в соотнесенности с семьей, сословием, классом, народом.

Евразийцы говорят, что русские люди – и не европейцы, и не азиаты, культура России – не европейская и не азиатская, ее надо противопоставить культуре Европы и Азии как срединную евразийскую культуру. Евразийцы говорят о России как Евразии, которая понимается как "симфоническая индивидуация Православной Церкви и культуры". Евразийцы высоко оценивают именно православие. "Православие – высшее, единственное по своей полноте и непорочности исповедание христианства. Вне его – или язычество, или ересь, или раскол". (Савицкий).

Приведем еще характерные утверждения евразийцев.

"Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание элементов той и других... Ее надо противопоставлять культурам Европы и Азии как серединную евразийскую культуру".

"Россия представляет собой особый мир. Судьбы этого мира в основном и важнейшем протекают отдельно от судьбы стран к западу от нее (Европа), а также к югу и востоку от нее (Азия). Особый мир этот должно называть Евразией. Народы и люди, проживающие в пределах этого мира, способны к достижению такой степени взаимного понимания и таких форм братского сожительства, которые трудно достижимы для них в отношении народов Европы и Азии".

В отличие от славянофилов евразийцы считали, что русская нация – это не только славянский этнос; в ее образовании участвовали тюркские и угро-финские племена, жившие на одной территории, взаимодействующие со славянами. "Без татаризации" не было бы России.

Евразийцы утверждают, что до Петра I в России был истинный национализм, Россия была "самой даровитой и плодотворной" продолжательницей Византии. После Петра Россия, вступив на путь романогерманской ориентации, оказалась в хвосте европейской культуры, на задворках цивилизации. Наша задача сегодня – "осознать себя европейцами, чтобы осознать себя русскими. Сбросив татарское иго, мы должны сбросить и европейское иго".

Евразийцы считают, что революция в России была неизбежна. Она была результатом усталости от "великодержавного бытия России", "обнищания" державного самосознания. Сувчинский писал: "Бездна между прошлым и настоящим взрылась и это нужно признать, и нужно начать строить на другой стороне, на новом берегу с вдохновением и верой в иную культуру". Смерть старого общества не только была неизбежна, но и необходима для будущего России. Чтобы строить заново, надо было прежде "расчистить место". Сувчинский говорит, что большевистский период революции затянулся. Необходимо "религиозное возбуждение русского сознания", что позволит создать новую Россию. Для нашей страны на первый план выходят проблемы "религиозно-государственного и культурно-державного самоопределения и творчества", всенародного религиозно-культурного самовосстановления.

Евразийцы не отождествляют религиозно-культурное самовосстановление с возрождением византийских начал. "В будущем византийский элемент русской культуры, исходя именно из церковной традиции, может быть, даже будет усиливаться. Но думать о полном переустройстве русской жизни на старых византийских началах в их чистом виде, конечно, невозможно".

Евразийцы говорят об "идее России" – как государства "правды", в котором развивается своя культурная традиция, государстве, в котором справедливая социально-политическая жизнь опирается на религиозно-нравственные основы. Религия создает и определяет культуру.

Критикуя большевистскую идеологию и практику, евразийцы, в то же время, позитивно оценивали некоторые аспекты деятельности большевиков. Так, евразийцы считали, что революция привела к созданию наилучшей формы государства – федеративного государства. Именно эта форма адекватно выражает идею Евразии. Революция явилась итогом саморазложения императорской России, как некоего симбиоза русско-европейской культуры, и дает начало для новой России, новой Евразии. Евразийцы приветствовали создание советской системы, которая выросла из народных потребностей, принята народом.

Порицая большевизм за его богоборчество. Трубецкой говорил, что при этом, однако, большевизм через Сатану приводит к вере в Бога. Евразийцы заявляли, что сам коммунизм – это вера, но вера ложная и вредная, "ибо осуществляет себя путем самого жестокого насильничества". Истинная идеология – русская православная вера, только она призывает к "абсолютно оправданной деятельности". "Православная идея для своего осуществления требует не ненависти, а любви,... она отрицает убийства, насилия, грабежи и обманы, тогда как коммунизм перестанет существовать, если откажется от борьбы классов, насильственной экспроприации и т.д." (Савицкий). На месте марксистской идеологии должно утвердиться философско-религиозное сознание.

Большевики сделали свое дело, русская революция завершается. Над Россией встает "скифский рассвет", обещая ей великое будущее.

Некоторые сменовеховцы и евразийцы (в том числе Устрялов и Сувчинский) возвратились в СССР и погибли в лагерях.

"Новое религиозное сознание"

Заметную роль в формировании "нового религиозного сознания" сыграл Василий Васильевич Розанов (1859-1919). Он учился на историко-филологическом факультете Московского университета. Затем в нескольких городах преподавал историю и географию. У него постепенно крепнут религиозные убеждения. Переезжает в Петербург, становится постоянным сотрудником консервативной газеты "Новое время". Основные работы Розанова – "О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания" (1886), "Статьи о браке" (1898), "Религия и культура" (1901), "Темный лик: метафизика христианства" (1911), "Опавшие листья" (1916).

Розанов говорит, что христианская вера, церковная практика догматичны, равнодушны к проблемам реальной жизни. Для церкви радости семейной жизни, брак, вопросы пола – "грязь и мерзость". Церковь сторонится и других важных жизненных проблем; она не любит самого человека. Но в то же время Розанов не мыслит себя вне религии, вне Бога. "Без молитв – безумие и ужас". Розанов призывает к обновлению религии.

Основной интерес Розанова – "метафизика человека". Человеческая душа, по Розанову, – независимая, нематериальная сущность, способная творить различные формы, то есть идеи, и налагать их на материальную субстанцию. Душа бессмертна. После разрушения тела дух пребывает как "форма чистого существования, не ограниченная никакими пределами".

Розанов говорит о том, что в человеке – единство божественного и природного, духа и плоти. Важнейшее проявление человеческой сущности – половая любовь, она – высший синтез души и тела. Половая любовь – не есть нечто постыдное, запретное, а есть мистическая основа жизни человека, семьи, общества. Именно на этой основе у человека рождается "море мысли и воображения". "Чудесное и святое воссоединение мужчины и женщины" – "узел природы", центр гармонии. Тема пола у Розанова неразрывно связана с темой брака и семьи. Он считал своей задачей "дать почувствовать семью как ступень поднятия к Богу".

У Розанова заметна склонность к патологии. В частности, во многих его работах виден нездоровый интерес к половым вопросам. Он говорит о "тайне пола". И вся метафизика человека сосредоточена в тайне пола. "Пол выходит из границ естества, он – внеестественен и сверхъестественен". "Пол в человеке подобен зачарованному лесу, то есть лесу, обставленному чарами; человек бежит от него в ужасе, зачарованный лес остается тайной".

Розанов говорит, что в русской натуре много темных, саморазрушительных сил. Здесь – "ложный пафос общественности", традиционная русская лень, нежелание делать регулярную положительную работу, нигилизм от нигилизма – стремление к революции.

Следует отметить часто замалчиваемые антисемитские выпады Розанова (например, в работе "Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови", или в книге "Сахарна"). Приведем одну цитату: "Да, конечно, это естественно – не допускать евреям самый вход в наш суд, школы и врачебное мастерство... Пусть учатся в своих хедерах... только не с нашими детьми и вообще не с нами". Розанов говорил, что евреи употребляют человеческую кровь, благодаря этому тайно властвуют над миром.

Роанов не одинок, приходится отметить антисемитские настроения и у Достоевского, и Флоренского.

Розанов в значительной степени повлиял на упадочнические настроения русского декаданса, в частности, на поэтов-символистов начала века, которые не только в своем художественном творчестве выражали философские идеи, но и писали специально по философским вопросам.

Дмитрий Сергеевич Мережковский (1866-1941) был центральной фигурой так называемого "неохристианства", "богоискательства". Философские взгляды Мережковского выражены в работах "Толстой и Достоевский" (1905), "Рождение богов" (1925), "Иисус непознанный" (1932), трилогии Христос и Антихрист" (ее части – "Смерть богов (Юлиан отступник")", "Воскресшие боги (Леонардо да Винчи)", "Антихрист (Петр и Алексей)").

Для Мережковского характерно не стремление возврата к старому, а искание новых откровений. Старое христианство ожило свой век. на смену ему идет "Откровение третьего Завета", которое раскроет правду не только о духе, но и о плоти, не только о небе, но и о земле.

Выступая против материализма, Мережковский говорит о множестве тайн мира. Он противопоставляет тайну духа – тайне плоти, тайну неба – тайне земли, тайну личности – тайне общественности. Проникнуть в тайны духа, неба, личности, опираясь только на разум, невозможно. Путь к их пониманию – в синтезе рационального и иррационального, при опоре на веру.

Мережковский говорит, что христианство было испорчено мещанством.

Мережковский призывает к борьбе с "мещанством", под которым понимает внимание человека к материальным делам и забвение им Бога. "Отрекаясь от бога, от абсолютной божественной личности, человек неминуемо отрекается от своей собственной человеческой личности. Отказываясь ради чечевичной похлебки умеренной сытости, от своего божественного голода и божественного первородства, человек неминуемо впадает в абсолютной мещанство". России и миру в целом угрожает "хамство" и официальная религия, воздающая "кесарю божье". Революция – наибольшее зло; социализм – это мещанство и "духовное вырождение".

О Боге думают, что он – власть и насилие, наряду с ним говорят о сатане, который тоже власть и насилие. Но нужно понять Бога как любовь, тогда Христос будет истинным Богом. Вера в истинного Бога обеспечит человеку свободу.

Испытав влияние Розанова, Мережковский много писал о проблемах пола. Идеал личности у него – в сочетании мужских и женских добродетелей. "Половины должны быть единой плотью". Это не означает слияния в одной особи мужчины и женщины, а саморазвитие в личности противоположных качеств.

Мережковский говорит о "святой плоти". "Святая плоть" – в царстве Божьем, в котором осуществится мистическое единство тела и духа. Цель исторического процесса – в осуществлении человечеством царства Божия на земле.

Кроме Мережковского специальные философские работы принадлежат перу группы поэтов и писателей.

Поэт-символист Андрей Белый (1880-1934, настоящее имя – Борис Николаевич Бугаев), говорит, что жизнь раскрывается не через научное познание, а через творческую деятельность, которая недоступна анализу, "интегральна и всемогущественна". Жизнь может быть выражена только в символических образах и здесь особую роль играет поэзия. Белый положительно относится к антропософии – учению о возможности познания Бога через непосредственное общение человека с космосом (он следует концепции Рудольфа Штейнера (1861-1925), которого слушал в Кёльне).

Вячеслав Иванович Иванов (1866-1944) говорит о том, что символы – это намеки реальности, невыразимой в словах.

Николай Максимович Минский (1865-1937, настоящая фамилия – Виленкин) видел смысл человеческого существования в приобщении к таинственному божеству, растворенному во вселенной. Такое приобщение возможно лишь в чувстве вселенской мистической любви.

Наиболее известным представителем "нового религиозного сознания" был Николай Александрович Бердяев (1874-1948); его иногда характеризуют как вообще центральную фигуру русской религиозно-идеалистической философии XX века.

Родился Бердяев в Киеве, в семье с военными традициями. Учился в Киевском кадетском корпусе. В 1894 г, поступил на естественный факультет Киевского университета, но через год перевелся на юридический факультет. В это время в Киеве заметный интерес к марксизму. Бердяев становится активным членом Киевского центрального кружка саморазвития учащихся, выступает с докладами, печатает и распространяет нелегальную литературу, участвует в демонстрациях. В 1897 г. на месяц посажен в тюрьму. В 1898 г. снова арестован, выпущен под залог. Исключен из университета. Много читает; в его мировоззрении намечается переход от увлечения марксизмом к богоискательству.

В 1901 г. Бердяев выслан в Вологодскую губернию (одновременно с ним в ссылке там же были А.А. Богданов, А.В. Луначарский, Б.В. Савинков, П.Е. Шеголев, А.М. Ремизов, Б.А. Кистяковский и др.). Среди ссыльных идут ожесточенные споры, в которых видную роль играет Бердяев. Своеобразным итогом этих философских диспутов стал сборник "Проблемы идеализма" (1902), в котором Бердяев опубликовал статью.

В 1902 г. Бердяеву разрешили жить в Житомире, затем он переехал в Петербург. Здесь он сближается с Мережковским и Булгаковым, становится главным редактором журнала "Вопросы жизни", организует Петербургское Религиозно-философское общество. В это время Бердяев окончательно становится на позицию религиозной философии, что нашло отражение в книгах "Новое религиозное сознание и общественность" (1907), "Духовный кризис интеллигенции: Статьи по общественной и религиозной психологии" (1910). Бердяев участвует в сборнике "Вехи", создает издательство "Путь". Но постепенно он отходит от общественной и просветительской деятельности. С 1912 г. он интенсивно работает над книгой "Смысл творчества. Опыт оправдания человека" (вышла в свет в 1916 г.).

Бердяев негативно воспринял Октябрьскую революцию 1917 г. Он критически относится к социалистическим теориям. Марксистов он обвиняет в недопустимом сведении общественной жизни к грубой материальной основе.

В начале 1919 г. Бердяева избирают профессором Московского университета (хотя он даже не получил законченного университетского образования). Учреждает Вольную академию духовной культуры, которая существовала до 1922 г. Взгляды Бердяева неприемлемы для властей. В 1921 и 1922 гг. его арестовывают, но через некоторое время выпускают. В сентябре 1922 г. вместе со 160 идеологическими противниками советской власти Бердяев выслан из России.

Два года Бердяев живет в Берлине. Здесь он опубликовал книги "Философия неравенства", "Смысл истории", ряд статей. Затем издает книгу "Новое средневековье. Размышления о судьбе России и Европы"; она принесла ему европейскую известность, В 1924 г. переезжает в Париж. Создает и до второй мировой войны редактирует журнал "Путь", в течение двадцати лет он был редактором издательства YMCA-PRESS, специализировавшегося на выпуске работ русских эмигрантов.

Бердяев выступает с публичными лекциями во многих городах Европы, он – участник и организатор ряда международных конгрессов. Его работы "О назначении человека. Опыт парадоксальной этики" (1931); "Я и мир объектов" (1934), "Дух и реальность" (1937), "О рабстве и свободе человека" (1941) привлекли к нему внимание широких философских и литературных кругов. Бердяев – плодовитый автор, в списке его работ – более 500 наименований.

Бердяев не создавал какую-то систематизированную философскую систему. Его интересует широкий круг проблем: проблемы свободы, творчества, смысла жизни человека, истории, он размышляет о русской истории, философии, судьбах русской интеллигенции, русской революции и т.д. Характерной чертой философствования у Бердяева является утверждение ряда положений, зачастую не обосновываемых; иногда он противоречит себе в различных работах, отказывается от ранее высказанных положений, Он сам о себе пишет: "Мое мышление интуитивное и афористическое. В нем нет дискурсивного развития мысли, Я ничего не могу толком развить и доказать. И мне кажется это ненужным".

Философская позиция Бердяева – идеализм. "Своеобразие моего философского типа прежде всего в том, что я положил в основание философии не бытие, а свободу... В свободе скрыта тайна мира". Бердяев отрицает "онтологическую философию", которая исходным считает бытие. Для него исходная позиция – "идея примата свободы над бытием. Это означает также примат духа, который есть не бытие, а свобода. Бытие есть как бы застывшая свобода". И еще: "Объективной реальности не существует, это лишь иллюзия сознания, существует лишь объективация реальности, порожденная известной направленностью духа", "само бытие не первично и есть уже продукт рационализации, обработка мысли".

Дата добавления: 2015-07-16