В.В.ИЛЬИН 16 страница

Для Ткачева характерно стремление объединить субъективный и объективный моменты познания. Саму субъективность определяют объективные моменты: анатомическое устройство нервных центров, индивидуальные особенности психики и личный житейский опыт. Чтобы избежать субъективности в науке, нужно пользоваться индуктивным методом, начиная с простейших, переходить к более сложным явлениям.

В центре внимания Ткачева – вопросы социологии. Одна из главных – проблема прогресса. В общефилософском плане понятие прогресса соотносится с понятием движения. Но эти понятия не тождественны. Чтобы движение было прогрессивным, "оно должно следовать в известном направлении, к известной, определенной цели".

Но, замечает Ткачев, при таком понимании понятие прогресса антропоморфно, поскольку цели имеет именно человек. "Эту психическую черту своей природы он переносит и на окружающие его предметы. Замечая, что они движутся, изменяются, он старается свести эти движения, эти изменения к какой–нибудь цели и с точки зрения этой цели оценивает их характер и значение". Однако в самом мире нет целей. "Когда естествознание и философская критика привели человека к такому убеждению, ему уже нельзя было оставаться при своем прежнем воззрении на прогресс в природе. Он понял, что, ставя критерием процессов природы воображаемые, субъективные цели, он разрушает, уничтожает понятие прогресса".

Возникает задача – найти объективный критерий прогресса. Таким критерием, в общем случае, является "направление развития". Но к чему направленность? Ткачев указывает на ряд вариантов, имеющихся в литературе: к воплощению идеи справедливости, к расширению свободы, к развитию экономического благосостояния и др. Что же предлагает сам Ткачев?

Прогресс в обществе отличен от прогресса в природе. "Чтобы найти критерий органического процесса, нам нужно знать только законы движения органических изменений, а не цели органических форм. Только первые и могут быть нам известны, а вторые – вне наших познаний. Напротив, чтобы найти критерий исторического, социального процесса, нам нужно знать только цели социальных форм, а не законы их движения… В первом случае мы себя спрашиваем: что есть? Во втором – что должно быть?" Иными словами, если к природе понятие цели не применимо, то в обществе без него нельзя понять прогресса. Задача в том, чтобы найти объективную цель общества.

"Все мыслители…согласны в том, что люди соединяются в общество для того, чтобы лучше и полнее осуществить свои человеческие, индивидуальные цели и что поэтому коллективный союз людей не может иметь другой задачи, кроме более полного и совершенного осуществления жизненных целей своих членов. Все согласны также в том, что совокупность всех этих жизненных целей человека может быть сведена, или, лучше сказать, заключена в одной цели – в стремлении человека к счастливой жизни, к счастью…единственная цель у общества людей та же, как и у отдельного, - человеческое счастье. Мы можем назвать эту цель объективной".

Но в толковании счастья – произвол. Ткачев понимает его в связи с потребностями человека. Тогда цель общества – стремление к удовлетворению потребностей. Общество достигнет своей цели, если: I) на основе одинаковых условий воспитания и деятельности приведет "к одной общей степени все хаотическое разнообразие индивидуальностей"; 2)"приведет в гармонию средства с потребностями"; 3)"всем потребностям каждого будет в равной мере гарантирована возможная степень…удовлетворения". "Итак, установление возможно полного равенства индивидуальностей…и приведение потребностей всех и каждого в полную гармонию со средствами к их удовлетворению – такова конечная, единственно возможная цель человеческого общества, таков верховный критерий исторического социального процесса. Все, что приближает общество к этой цели, то прогрессивно; все, что удаляет, то регрессивно". Средства же зависят от степени развития производительности труда.

Соответственно цели общества люди делятся на "прогрессистов" и "врагов прогресса". В этой связи Ткачев резко обрушивается на эгоизм, этику, призывающую к личному счастью. Здесь хочется привести его выступление против этики стоиков. "Основным критерием нравственности и высшей нравственной целью, к которой должен стремиться человек, стоики, как и утилитаристы, ставят личное счастье, выражающееся в личном самодовольстве. Но достигнуть этого счастья, этого полного и абсолютного довольства собою, человек может, по мнению стоиков, только тогда, когда он убьет в себе чувствительность ко всяким чувственным наслаждениям и страданиям, когда он отрешится от всяких личных привязанностей и страстей, когда он никого не будет ни любить, ни ненавидеть, никому не станет желать ни зла, ни добра, ни во что не будет вмешиваться, никем не будет интересоваться, - одним словом, когда он уйдет в себя самого, как улитка в раковину, когда он отгородится китайской стеной от всех своих ближних, от их радостей и печалей, от всего, что их волнует и занимает, и в гордом и самодовольном уединении станет взирать на бренный мир, которому он не нужен и в котором он и сам не нуждается… Живи сам с собою, сам в себе и сам для себя; живи среди себе подобных так, как будто живешь в пустыне; старайся лишь об одном: о сохранении в целомудренной девственности своей душевной чистоты и непорочности, непрерывно и неуклонно наслаждайся созерцанием этой чистоты и непорочности; будь всегда абсолютно равнодушен к окружающим тебя людям и условиям жизни; не старайся никогда ни изменять их, ни протестовать против них, ни даже осуждать их; будь всем доволен, со всем уживайся, все переноси и ко всему приспособляйся, и ты достигнешь высшего возможного на земле счастья, вечного, "спокойного и безмятежного самодовольства". Такова в общих чертах мораль стоицизма, таковы те нравственные советы и предписания, с которыми он обращается к живым людям, к существам, в жилах которых течет кровь, а не вода, в грудь которых вложено горячее сердце, а не кусок льда… Но разве это не мораль самого узкого, ограниченного и отталкивающего эгоизма?

В социологии Ткачев придерживался материалистического понимания истории. "Я, встречаясь с каким-нибудь фактом, с каким-нибудь крупным явлением из общественной жизни, с какою-нибудь социальной теориею, с каким-нибудь нравственным правилом и воззрением, стараюсь прежде всего вывести его из данных экономических отношений, объяснить его разными хозяйственными расчетами и соображениями". Имея в виду французскую философию XYIII в. он отмечает: "Идея (я говорю, разумеется, об идеях из области общественных и нравственных наук) всегда является воплощением, выражением, если хотите, теоретическою реакциею какого-нибудь экономического интереса; прежде чем она возникла, этот интерес уже существовал; она явилась для него и ради него".

Мерило всего – "экономический принцип", позволяющий "с математической точностью определить, какие знания в данное время при данных условиях наиболее полезны, т.е. наиболее могут способствовать человеческому счастью вообще, и какие потребности человека должны и какие не должны быть развиваемы".

Каждый человек должен стремиться к "наиболее полезной деятельности". Если его силы дозволяют ему таскать камни, а он возится с мусором, - он поступает "антисоциально", совершает "великий грех" против всего общества. И Ткачев – против всякой умозрительной философии, которая дает мысли неправильное направление.

Ткачев, однако, считает, что марксистское понимание истории недооценивает то обстоятельство, что человек обладает не только социальной, но и биологической природой. По мнению Ткачева, деятельность человека определяется чертами, свойственными всем высокоорганизованным животным – инстинктом самосохранения и стремлением к наилучшим условиям существования. Общественная среда модифицирует эти биологические черты человека в принципы личной пользы и политического расчета, которые на базе экономических отношений становятся главным стимулом поведения людей. Поэтому в объяснении человека нужно объединить естественное с социальным.

В развитии общества – постепенность и скачки. Бывают периоды, когда потребность преобразования назрела, но в силу инерции сохраняется кризисное состояние. Тогда решающую роль играет революционное меньшинство, которое должно прервать состояние инерции, подтолкнуть общество к скачку, заменить существующее более высокими формами организации. "Для победы того или другого общественного элемента необходимо, чтобы на его сторону стала часть интеллигентного меньшинства. Это интеллигентное меньшинство придает материальной силе (народу. – В.И.) соответствующую организацию и направляет ее к определенной цели".

Как и другие народники, Ткачев считал, что для России нужна "совершенно особенная революционная программа". В России нет городского пролетариата и буржуазии, поэтому в ней предстоит борьба не с буржуазией, а с политической властью, которая давит не все общество, и которую все ненавидят. Если на Западе государство опирается на капитал, то корни нашего государства "находятся в прошлом, а не в настоящем".

В отличие от бакунистов и лавристов Ткачев выдвинул лозунг немедленного насильственного переворота, ибо промедление его сокращает возможность успеха, т.к. в России происходят экономические изменения, "уже разрушаются старые формы нашей общественной жизни, уничтожается самый " принципобщины ", принцип, долженствующий лечь краеугольным камнем того будущего общественного строя, о котором все мы мечтаем". Ткачев не верил в собственную революционную инициативу крестьянских масс. Необходим заговор, организуемый революционным меньшинством.

В отличие от Бакунина, Ткачев считал, что государство не отменяется революцией. Все действия "партии меньшинства" должны быть направлены на создание революционной диктатуры, которая и осуществит задачи социальной революции. Эти задачи – постепенное преобразование сельской общины в общину - коммуну, экспроприация орудий производства у частных владельцев и обобществление их, введение прямого обмена продуктами, развитие самоуправления, уничтожение неравной семьи, общественное воспитание детей.

В заключение приведем два любопытных рассуждения Ткачева. Первое – о природе, техническом прогрессе, капитале. "Технический прогресс истощает и расхищает богатства природы и, разнообразя и украшая внешнюю форму предмета, ухудшает, подменяет его сущность. В чем заключается ближайшая, непосредственная причина этого явления? В стремлении техники по возможности ускорить процесс производства. А чем, в свою очередь, обусловливается это стремление техники?.. Технический прогресс…есть продукт капиталистического способа производства. Его цели, его стремления и потребности всецело обуславливаются целями, стремлениями и потребностями капитала. Самая существенная цель и потребность капитала состоит в "быстроте его обращения"; быстротою обращения определяется его рост, его жизнь. "Обернуться" возможно большее число раз в возможно меньший промежуток времени - такова основная дилемма капитала".

Второе - в связи со взглядами Ткачева на искусство. При анализе художественного произведения возникает три аспекта: жизненная правда, психологическая правда, художественная правда. "По моему мнению, лишь вопросы первой категории (а именно: под влиянием каких условий общественного быта и своей частной жизни художник додумался до известного произведения? Каковы те историко – общественные мотивы, которые вызвали произведение на божий свет? Верны ли действительности воспроизведенные в нем характеры и жизненные отношения? Какими условиями общественные жизни порождены они, и в силу каких именно условий образовались эти породившие их общественные условия?), - только вопросы этой первой категории могут подлежать чисто объективному исследованию… Вопросы же второй категории (вопросы о том, насколько воспроизводимые автором характеры выдержанны, целостный и правдоподобный с чисто психологической точки зрения), при настоящем состоянии психологической науки (основывающейся по преимуществу на методе чисто субъективного самонаблюдения), только отчасти допускают строго научное объективное решение… Наконец, что касается вопросов третьей группы (вопросов о том, насколько данное художественное произведение удовлетворяет нашему эстетическому вкусу, нашему чувству красоты и нашим идеям о "прекрасном"), то они, как вопросы чисто субъективные, совершенно выходят за пределы реальной критики".

Петр Алексеевич Кропоткин (1842 – 1921) - видный теоретик анархизма, сменивший в этой роли умершего в 1876 г. Бакунина. Кропоткин учился в Пажеском корпусе, был камер – пажем Александра II. После окончания в 1862 г. корпуса уезжает в Сибирь в должности чиновника по особым поручениям при генерал – губернаторе Восточной Сибири. Включается в реформаторскую деятельность, совершает ряд путешествий по Амурскому краю и Манчжурии. Но реформы сходят на нет; Кропоткин выходит в отставку. В 1867 г. возвращается в Петербург, учится на физико – математическом факультете университета; одновременно ведет большую исследовательскую работу в области географии. Становится секретарем Отделения физической географии Географического общества.

Интересуется социалистическими и революционными идеями, знакомится с работами Бакунина. Включается в деятельность русского подполья, примыкает к группе "чайковцев", ведет пропагандистскую работу среди рабочих. В марте 1874 г. арестован, заключен в Петропавловскую крепость. После двух лет заключения бежит из военного госпиталя за границу и более 40 лет живет вне России. Активно участвует в русском и европейском революционном движении. Был арестован французскими властями, сидел в тюрьме. После февральской революции 1917 г. 74 – летний Кропоткин возвращается на родину. Он пережил гражданскую войну. Несколько раз встречался с Лениным; в письмах к нему предупреждал о неизбежности тотальной бюрократизации всех сторон жизни общества, о неэффективности ориентации только на крупное государственное машинное производство, о необходимости развития кооперации.

Стержень философских построений Кропоткина - идея "анархии" (от греч. – " безначалие", "безвластие"). Анархизм, как особое учение, должен выработать свою философию, которая должна быть "синтетической философией" – охватить все: физические, химические, жизненные и общественные явления. Она должна отказаться от всяких метафизических сущностей и антропоморфизма. Подходы к такой философии были о французских энциклопедистов, а также у Конта, Спенсера.

Кропоткин отмечает, что социальная теория всегда связана с определенной философией. "Когда мы рассматриваем какую – нибудь социальную теорию, мы скоро замечаем, что она не только представляет собой программу какой – либо партии и известный идеал перестройки общества, но что обыкновенно она также присоединяется к какой – нибудь определенной системе философии, к общему представлению о природе и человеческом обществе". Кропоткин говорит, что "синтетическая философия" более – менее разработана в естественнонаучной части, но в социологической находится еще в неудовлетворительном состоянии. Задача социологии – определить вероятное направление дальнейшего развития человечества. И здесь нужно применить научный, индуктивный метод.

Решение проблемы исторического прогресса должно опираться на эволюционную теорию Дарвина. Кропоткин считает, что законы биологии действуют и в обществе. Но он выступает против абсолютизации принципа борьбы за существование. Он говорит о "взаимной помощи" как важнейшем факторе эволюции. Это – "инстинкт общительности, который медленно развивался среди животных и людей в течение чрезвычайно долгого периода эволюции, с самых ранних ее стадий и который научил в равной степени животных и людей сознавать ту силу, которую они приобретают, практикуя взаимную помощь и поддержку".

Народные массы, те, кто "сам своими руками добывает, обрабатывает и изменяет продукты природы и образует в своей совокупности общество производителей", составляют условие и источник общественного прогресса. С другой стороны, общественный прогресс связан с деятельностью личностей.

Общественный прогресс идет в разных сферах – экономической, общественных структурах, политике и нравственности. Кропоткин подчеркивает важность общественного прогресса. Итоговая "формула прогресса" – "какие общественные формы лучше обеспечивают в данном обществе, и следовательно, в человечестве вообще, наибольшую сумму жизненности".

Серьезным препятствием для развития общества является государство. Кропоткин всю историю общества представляет в виде борьбы "народного" и "начальнического" моментов прогресса. Анархия коренится в самом народном инстинкте, государство – результат хитроумных козней колдунов, жрецов, военачальников и других плутов. "Мы видим в нем учреждение, которое, развиваясь в течение всей истории человеческих обществ, служило для того, чтобы мешать всякому прямому союзу людей между собою, чтобы препятствовать развитию местного почина и личной предприимчивости, душить уже существующие вольности и мешать возникновению новых, и все это – чтобы подчинить народные массы ничтожному меньшинству". "Государство всегда преследовало и еще преследует одну и ту же цель, а именно отдать массу управляемого им народа во власть нескольких групп эксплуататоров, обеспечив им право эксплуатации и продлить его".

Кропоткин считает, что "все более и более растет движение с целью ограничить область действия правительства и предоставить личности все большую и большую свободу". Он – за коммунизм, но "наш коммунизм не есть коммунизм фаланстера или коммунизм немецких теоретиков – государственников. Это – коммунизм анархический, коммунизм без правительства, коммунизм свободных людей. Это – синтез, т.е. соединение в одно двух целей, преследовавшихся человечеством во все времена: свободы экономической и свободы политической".

На началах анархического коммунизма организуется общество, покончившее с частной собственностью. Все потребности этого общества будут удовлетворяться на основе свободного соглашения между людьми. Кропоткин требует освободить женщину. "Освободить женщину не значит открывать ей двери университета, суда или парламента, потому что освобожденная женщина взваливает домашний труд на какую – нибудь другую женщину. Освободить женщину – значит избавить ее от отупляющего труда кухни и прачечной; это значит устроится так, чтобы дать ей возможность, кормя и выращивая своих детей, вместе с тем, иметь достаточно свободного времени, чтобы принимать участие в общественной жизни".

Кропоткин длительное время считал, что движущей силой революции в западноевропейских странах будет пролетариат, а в России – крестьянство. Он полагает, что революционный процесс начинается с выступления меньшинства, "безумцев", и лишь вслед за ними поднимаются массы. Революционеры не должны ждать полного созревания условий для революции; они сами создают эти условия, ибо насильственные акты в течение нескольких дней сделают больше, чем многолетняя пропаганда и тысячи самых революционных брошюр.

Здесь нужно заметить, что народники говорили о неприменимости теории Маркса для разрешения русских задач. Нам нужно или ждать, когда Россия достигнет уровня развития других стран, или попытаться совершить переворот при наличных условиях. Практически все народники периода подъема этого движения – сторонники второго варианта.

В заключение отметим взгляд Кропоткина на предмет политической экономии. Она обычно начинает с производства и лишь в конце переходит к потребностям. Кропоткин же за такую политэкономию, "которую можно определить как изучение потребностей человечества и средств удовлетворения их с наименьшей бесполезной потерей человеческих сил".

Видный представитель либерального народничества - Николай Константинович Михайловский (1842-1904) - публицист, критик и популяризатор научных идей. Родом он из небогатой дворянской семьи. Учился в Петербургском институте корпуса горных инженеров. В 60-х годах себя считал последователем Чернышевского. 15 лет работал в "Отечественных записках", куда его в 1869 г. пригласил Некрасов. Редактировал журнал народников "Русское богатство". Был связан с революционным подпольем, но ни в какую народническую организацию не входил.

Известность в среде интеллигенции и молодежи Михайловскому принесла статья "Что такое прогресс"(1869), которая наряду с "Историческими письмами" Лаврова была воспринята как теоретический манифест народничества. Затем опубликованы: "Аналитический метод в общественной науке"(1869), "Орган, неделимое и целое"(1870), цикл статей "Теория Дарвина и общественная наука"(1870-1873), "Герои и толпа"(1884).

Посвоим теоретическим взглядам Михайловский близок к Лаврову. В социологии они представляли одну школу, получившую название "субъективной". Михайловский некоторое время был под влиянием марксизма, затем он испытал "сомнение относительно приложимости формулы Маркса к нашим русским делам", "с сомнением остановился перед философско–историческими его соображениями".

О своей теоретической деятельности Михайловский говорил: "Безбоязненно смотреть в глаза действительности и ее отражению – правде – истине, правде объективной, и в то же время охранять и правду – справедливость, правду субъективную – такова задача всей моей жизни".

Под объективной истиной Михайловский понимал учение о природе. Он считает процессы природы объективными и закономерными. Наиболее общее свойство природы – причинность. Центральной философской проблемой является человек и его отношение к природе и обществу. Задача позитивной философии – в раскрытии условий и средств человеческого познания и установлении границ познавательной способности.

Познавательный процесс, во-первых, ограничен в человеке его физической организацией. В силу этого, мир, каким он кажется человеку, "не есть что-нибудь вполне соответствующее природе вещей и обязательное для всех существ". Мы знаем только явления, а не вещи в себе. "Нет абсолютной истины, есть только истина для человека и, за пределами человеческой природы, нет истины для человека". Во-вторых, есть социальные границы познания – все наши знания опосредованы тем "общественным союзом", к которому принадлежит личность. Но, в отличие от непреодолимых оков природы, социальные границы познания можно раздвинуть путем усовершенствования общественных отношений, при разрушении групповых, кастовых перегородок.

Истина – "удовлетворение познавательной потребности человека" (правда, Михайловский замечает, что "иногда ложь может быть милее истины"). Каков метод достижения истины, метод науки? Есть два метода: объективный, годный для натуралиста, и субъективный, применяемый в сфере общественных явлений. "Субъективным методом называется такой способ удовлетворения познавательной потребности, когда наблюдатель ставит себя мысленно в положение наблюдаемого. Этим самым определяется и сфера действия субъективного метода, размер законно подлежащего ему района исследования".

Субъективный метод необходим в социологии. Дело в том, что человек "весьма редко удовлетворяется комбинацией ощущений и впечатлений, полученных им от процессов и результатов естественного хода вещей". Человек пытается изменить действительность в соответствии со своими целями и идеалами. Поэтому для понимания социальных явлений и процессов нужно "принимать во внимание цели, подчиняясь которым люди делают свою историю". Деятельность человека подлежит нравственной оценке. Но категории нравственности субъективны; это еще один аргумент в пользу субъективного метода. "Предвзятое мнение" вплетено в оценку событий; "социалист иначе напишет историю Англии, чем Маколей, республиканец и Наполеон III не сойдутся в воспроизведении римской истории". Где же гарантии истинности? В "научной добросовестности", "политической нравственности" ученых.

В исследовании общества применимы и субъективный, и объективный методы. "Субъективный и объективный методы противоположны только по характеру, что не мешает им уживаться совершенно мирно рядом даже в применении к одному и тому же кругу явлений". Михайловский не отрицал закономерности исторического развития. Он говорит личности: "Делай историю, двигай ее в направлении своего идеала, ибо в этом – то и состоит повиновение закона истории".

Идеал Михайловского – всецело и всесторонне развитая личность. Общество должно состоять их таких индивидуумов, которые способны к взаимопониманию, взаимоуважению и общим усилиям ради достижения счастья. У индивидуума есть сумма различных способностей. Если пользуется только одной, доводит ее до совершенства, то другие атрофируются и общий уровень развития индивида понижается. Узкие специалисты перестают понимать внутреннюю жизнь представителей других специальностей, что ведет к равнодушию и даже враждебности, утере счастья. Личность поэтому "должна бороться за свою индивидуальность, за самостоятельность и разносторонность своего я".

Если для личности специализация нежелательна, то для общества является положительным фактором. Органический прогресс общества и личности прямо противоположны. Там, где господствует общественное разделение труда с его принципом обособления функций, общество как целое прогрессирует, а личность, утрачивающая свою цельность и индивидуальность, регрессирует. Общество в форме сложной кооперации становится врагом личности. Поэтому критерий общественного прогресса двойственен. "Прогресс есть постепенное приближение к целостности неделимых, к возможно полному и всестороннему разделению труда между органами и возможно меньшему разделению труда между людьми. Безнравственно, несправедливо, вредно, неразумно все, что задерживает это движение. Нравственно, справедливо, разумно и полезно только то, что уменьшает разнородность общества, устанавливая тем самым разнородность его отдельных членов". В итоге, критерий общественного прогресса – всестороннее развитие личности.

Положительно оценивая дарвинизм в целом, Михайловский видел ошибку в абсолютизации борьбы за существование. Дарвинисты переносят на человеческое общество законы борьбы за существование; но и приспособление к окружающей среде, и естественный отбор не соответствуют человеческим идеалам. "Наоборот, приспособляй к себе условия окружающей тебя жизни, не дави на приспособленных, ибо в борьбе, подборе и полезных приспособлениях заключается гибель и твоя, и твоего общества".

В обществе идет борьба личности за свою индивидуальность. Михайловский считает, что борьбу в обществе возможно устранить. Необходимо подчинить общество интересам личности, построить отношения в обществе на началах солидарности. Все для человека и все для блага человека – лозунг Михайловского.

Существующее общество неспособно обеспечить всестороннее развитие человека; наоборот, оно за узкую специализацию, (если, например, воин станет думать, он откажется воевать). Власть имущим нужны не целостные всесторонне развитые личности, а люди "с нервной системой, по возможности слабо развитой", "с черепом возможно малой вместимости". Всестороннее развитие личности, возможно, будет только при социализме, когда будет снято противоречие между личностью и обществом. А до этого – история общества – это борьба личности за свою индивидуальность, борьба личности и общества.

Михайловский рассматривает концепцию "героев и толпы". Он говорит, что в большинстве исторических исследований за бортом оказывается "масса народа", что не найдены "нити причин и следствий", связывающие жизнь народа с общим ходом истории. А история говорит о том, что выходя на историческую арену, народные массы меняют ее направление.

Народ – совокупность личностей, поэтому при анализе народных масс нужно исходить из физиологических, психологических и социальных потребностей человеческого организма. Проблема личности и народа рассматривается Михайловским, в основном, в плане социальной психологии.

В недрах народа вызревает общественный протест. История, считает Михайловский, знает две основные формы общественного протеста: активное возмущение (народный бунт, религиозная война и т.п.) и пассивный протест (сектантство, раскольничество, отшельничество и т.п.); соответственно этому, люди или "вольница", или "подвижники". И те, и другие нуждаются в вождях, которые способны увлечь за собой массу. Вождь, герой – не обязательно выдающаяся личность; любой человек может повести толпу на "благороднейшее или подлейшее, разумное или бессмысленное дело". Воздействие героя на толпу – через психологические эффекты подражания, массового гипноза и даже психоза. Отношение между героями и толпой обусловлено ненормальным состоянием общества, где господствует разделение труда. В будущем, с появлением цельных личностей, свободных от односторонностей, деление общества на героев и толпу исчезнет.

Михайловский говорит об обязанности интеллигенции "служения народу". "Служить народу – значит работать на пользу трудящегося люда. Служа этому народу по преимуществу, вы не служите никакой привилегии, никакому исключительному интересу, вы служите просто труду, следовательно, между прочим и самому себе, если только вы вообще чему-нибудь служите". "Служить народу не значит потакать его невежеству или прилаживаться к его предрассудкам, а значит – стоять на страже интересов народа, охранять их от поползновений заведомых врагов и тех лицемерных друзей, которые желают держать его в темноте невежества".

Дата добавления: 2015-07-16