Различать повод и причину

Первый шаг к полному выражению гнева в ННО — освобождение другого человека от малейшей ответ­ственности за наш гнев. Мы избавляемся от мыслей, что «он, она или они разозлили меня, когда сделали то-то и то-то». Такие размышления вынуждают нас выражать гнев поверхностно, обвиняя или наказывая другого че­ловека. Ранее мы видели, что поведение других может быть поводом для наших чувств, но не причиной. Мы можем идентифицировать поведение другого человека как повод, но важно уметь четко различать повод и причину.

Я хотел бы проиллюстри­ровать это различие приме­ром из моей работы в швед­ской тюрьме. Моей задачей было показать заключенным, демонстрирующим же­стокость, каким образом можно полностью излить их гнев, не убивая, не избивая и не насилуя других людей. Выполняя упражнение, где они должны были определить, что вызывает их гнев, один заключенный напи­сал: «Три недели назад я послал просьбу тюремным чиновникам, но они до сих пор не ответили мне». Его утверждение было ясным наблюдением повода, описы­вающим, что сделали другие люди.

Тогда я попросил, чтобы он определил причину сво­его гнева: «Когда это случилось, вы почувствовали, что сердитесь, потому что... что?»

«Я же только что сказал вам! — воскликнул он. — Я злюсь, потому что они не отвечают на мою просьбу!» Уравняв повод с причиной, он сам заставил себя думать, что злиться его побуждают действия тюремных чинов­ников. Такую привычку легко приобрести в социуме, где чувство вины повсеместно используется как сред­ство управления людьми. Здесь кажется очень важным внушить людям ложную мысль, что мы можем заста­вить других испытывать конкретные чувства.

Там, где чувство вины становится орудием манипу­ляции и принуждения, издавна принято путать повод и причину. Как уже говорилось, дети, которые слышат: «Маме с папой больно, когда ты приносишь плохие отмет­ки», приходят к выводу, что их поведение может быть причиной несчастья роди­телей. То же самое можно наблюдать между близкими людьми: «Я ужасно расстро­юсь, если ты не придешь на мой день рождения». Ан­глийский язык облегчает использование этой тактики вызова чувства вины.

Мы говорим: «Вы меня злите», «Вы меня этим сильно раните», «Мне очень грустно из-за того, что вы сделали». Мы используем язык множеством различ­ных способов, чтобы ввести себя в заблуждение, будто наши чувства — это результат того, что сделали другие. Первый шаг в процессе полного выражения гнева — это понимание, что действия других людей никогда не бывают причиной того, что мы чувствуем.

Так что же является причиной гнева? В главе 5 мы обсуждали четыре способа принимать сообщение или поведение, которые нам не нравятся. Гнев возникает тогда, когда мы выбираем второй способ: всякий раз, когда мы сердиты, мы находим виноватого — мы хотим играть в Бога, судить или обвинять другого человека, объявлять, что он не прав или заслуживает наказания.

Я полагаю, что это и есть причина гнева. Даже если изначально мы не ощущаем этого, причина гнева нахо­дится в нашем мышлении.

Третий способ, описан­ный в главе 5, состоит в том, чтобы пролить свет осознания на наши чувства и по­требности. Вместо того чтобы использовать разум для анализа чьей-то «неправильности», мы выбираем еди­нение с энергией жизни внутри нас. Эта энергия жизни наиболее ощутима и доступна, когда мы сосредоточи­ваемся на том, в чем нуждаемся в каждый конкретный момент.

Например, если кто-то опаздывает на встречу, а мы нуждаемся в подтверждениях, что этому человеку есть до нас дело, мы можем почувствовать себя задетыми. А если наша потребность — провести время с пользой, мы можем почувствовать себя обманутыми в лучших намерениях. Если же нам необходимо полчаса тишины и одиночества, мы можем почувствовать благодарность к опоздавшему за его опоздание и остаться доволь­ными. Наши чувства вызваны не поведением другого человека, а нашими потребностями. Когда мы осве­домлены о своих потребностях — будь то проявление заботы, целеустремленность или одиночество, — мы находимся в контакте с жизненной энергией. Мы мо­жем испытывать сильные чувства, но никогда не злим­ся. Гнев — результат жизнеотчуждающего мышления, которое отделено от потребностей. Это указывает на то, что мы взялись рассудочно анализировать и оцени­вать кого-то, вместо того чтобы попытаться выяснить, какие из наших потребностей не получили отклика.

В дополнение к третьему варианту — сосредото­читься на собственных потребностях и чувствах — мы в любой момент можем попытаться пролить свет осо­знания на чувства и потребности другого человека. Когда мы выбираем этот (четвертый) вариант, мы тоже никогда не испытываем гнева. Мы не подавляем гнев; мы видим, что гнев просто отсутствует в каждый мо­мент того времени, когда мы в полной мере проникаем­ся чувствами и потребностями другого человека.

Дата добавления: 2015-07-16