Отказ от ответственности

Еще один вид жизнеотчуждающего общения — отказ от ответственности. Жизнеотчуждающее общение ме­шает нам понимать, что каждый из нас сам в ответе за свои мысли, чувства и действия. Когда кто-то говорит «должен» в смысле «есть некоторые вещи, которые ты должен делать, нравится тебе это или нет», это на­глядно иллюстрирует, насколько он далек от личной от­ветственности за собственные действия. Слова «дать почувствовать», употребленные как «ты вызываешь у меня чувство вины», — это еще один пример того, как язык может завуалировать отказ от ответственности за чувства и мысли.

В своей книге «Эйхман в Иерусалиме», где приво­дятся протоколы заседаний суда над военными преступниками, Ханна Арендт ци­тирует рассказ офицера-нациста Адольфа Эйхмана о том, что он и его подчиненные имели целый язык, по­могающий отказываться от ответственности за свои поступки. Этот язык назывался Amtssprache, что в при­мерном переводе с немецкого означает «официальная речь» или «бюрократический язык». Например, когда их спрашивали, почему они делали то или другое, они отвечали «мне пришлось это сделать». Если же следо­вал вопрос, почему «им пришлось», то ответ звучал как «приказ начальства», «такова политика организа­ции» или «таков закон».

Мы отказываемся отвечать за наши действия, когда приписываем их причину:

• Каким-то неявным, безличным силам: «Я убрал в своей комнате, потому что так было надо».

• Нашему состоянию, диагнозу, личной или психо­логической истории: «Я пью, потому что я — алкоголик».

• Действиям других: «Я ударил моего ребенка, потому что он выбежал на улицу».

• Диктату и требованиям вышестоящих инстанций: «Я лгал пациенту, потому что босс приказал мне».

• Давлению со стороны группы: «Я начал курить, потому что все мои друзья тоже начали».

• Корпоративной политике, правилам и инструкциям: «Я должен временно отстранить вас за это нару­шение, потому что такова школьная политика».

· Нормам поведения (гендерного, социального или возрастного): «Я очень не хочу ходить на работу, но я делаю это, потому что я — муж и отец».

• Неуправляемым побуждениям: «Желание съесть шоколадку было сильнее меня».

Однажды во время обсуждения с родителями и пе­дагогами опасности языка, который подразумевает от­сутствие выбора, одна женщина сердито заявила: «Но есть же вещи, которые вы должны делать, нравится вам это или нет! И я не вижу дурного в том, чтобы ска­зать моим детям, что есть вещи, которые они должны делать». Когда ее попросили привести пример чего-то, что она «должна делать», она ответила: «Сколько угодно! Сегодня вечером я должна буду вернуться до­мой и приготовить еду. Я очень не хочу готовить! Я не­навижу это занятие, но уже двадцать лет готовлю каж­дый день, даже если вдребезги больна. Потому что это как раз то, что я просто должна делать». Я сказал ей: мне очень жаль слышать, что она вынуждена тратить немалую часть своей жизни на ненавистное ей занятие только потому, что она чувствует себя обязанной это делать. И я надеюсь, что изучение языка ННО поможет привнести счастье в ее жизнь.

Я рад сообщить, что она оказалась способной учени­цей. К концу тренинга она объявила семье, что больше не хочет готовить. Вскоре мы смогли узнать реакцию ее домашних, когда три недели спустя два ее сына появи­лись на тренинге. Я поинтересовался, как они отреаги­ровали на заявление матери. Старший сьш вздохнул и ответил: «Маршалл, в тот же миг я сказал себе: "Слава Богу!"» Видя озадаченное выражение моего лица, он пояснил: «Я подумал, что, может быть, тогда она пере­станет жаловаться во время каждого обеда!»

В другой раз, когда я да­вал консультации в одном школьном округе, одна учительница заметила: «Я очень не люблю ставить от­метки. Мне не кажется, что это полезно, а для некото­рых учеников это — настоящий стресс. Но я должна ставить оценки: такова политика школьного окру­га». Мы как раз упражнялись в том, чтобы вводить в классах язык, усиливающий сознание ответствен­ности. Я предложил, чтобы она сменила заявление «Я должна ставить отметки, потому что такова поли­тика школьного округа» на «Я хочу ставить оценки, по­тому что хочу...». Она тот­час ответила без колебания: «Я хочу ставить отметки, потому что хочу сохранить свою работу», — и по­спешно добавила: «Но мне не нравится, как это звучит. Это заставляет меня слишком хорошо видеть, что я делаю». И я ответил: «Именно поэтому я просил вас сказать это таким образом».

Я разделяю чувства французского романиста и жур­налиста Жоржа Бернаноса, когда он говорит:

Я снова и снова возвращаюсь к мысли о том, что если в один прекрасный день наращивание мощи оружия массового уничтожения наконец-то сотрет человечество с лица Земли, то случится это не из-за чьей-то жестокости, и, конечно же, не из-за того негодования, которое пробуждает жестокость; и не из-за массовых убийств и мщения, всегда со­путствующих жестокости, а из-за покорного подчи­нения и недостатка ответственности у современно­го человека, из-за его готовности принимать любые предписания социума. Ужас, который мы уже виде­ли, и тот еще больший ужас, который нас сейчас по­всюду ожидает, — это не увеличение в мире числа бунтарей и террористов, а растущая армия покор­ных, послушных людей.

Дата добавления: 2015-07-16