Введение. Сущность ненасильственного общения

Сущность ненасильственного общения

Я хочу, чтобы в моей жизни было сопереживание — поток между мною и другими, который соединяет нас на уровне сердца.

Маршалл Розенберг

Введение

Я всегда считал, что самой нашей природе присуща радость дарить и принимать сопереживая, и по­тому большую часть жизни мне не давали покоя два во­проса:

1. Что отделяет нас от нашей при­родного сопереживания, вынуждая вести себя жестоко и несправед­ливо?

2. И в противоположность этому — что позволяет некоторым людям даже в самых тяжелых обстоя­тельствах помнить о сопереживании?

Эти вопросы начали занимать меня еще в детстве. Летом 1943 года наша семья переехала в Детройт (штат Мичиган). На вторую неделю после нашего переезда в общественном парке произошел неприятный инцидент на расовой почве. Наш дом оказался в самом эпи­центре беспорядков, и три дня мы провели взаперти. Когда беспорядки закончились, я отправился в школу и обнаружил, что имя может быть не менее опасным, чем цвет кожи. Когда на перекличке преподаватель назвал мою фамилию, два мальчика впились в меня взглядом и прошипели: «Ты что, жид?» Я никогда не слышал это­го слова прежде и не знал, что некоторые люди исполь­зуют его в качестве уничижительного названия евреев. После школы эти двое подкараулили меня и избили.

С того самого лета я не забываю о тех двух вопросах, о которых говорил выше. Что, например, дает нам силы не утратить нашу способность к сопереживанию даже в самых неблагоприятных обстоятельствах? Я думаю о таких людях, как Этти Хиллесум, которая не утратила способности сопереживать даже в невыносимых условиях заключе­ния в немецком концентрационном лагере. Вот что она писала в своем дневнике:

Меня не так-то просто запугать. Не потому, что я храбрая, а потому, что знаю: я имею дело с человеческими существами. Я постоянно стараюсь понять причины их поступков. И сегодня утром важ­но было не то, что молодой раздраженный гестапо­вец орал на меня, а то, что я не испытывала при этом никакого негодования, а скорее искренне ему сочув­ствовала. Я даже хотела спросить: «У вас, наверное, было очень несчастное детство или, быть может, вас бросила девушка?» Да, он выглядел встревоженным и зависимым, угрюмым и слабым. Мне захотелось уте­шить его, ведь я знаю, насколько опасны такие жалкие молодые люди, если их натравить на человечество.

Из дневника Этти Хиллесум

Изучая факторы, влияющие на нашу способность сочувствовать другим, я был поражен важностью роли языка и того, как мы его используем. И я выявил опреде­ленный подход к общению, то есть к речи и ее восприя­тию, который позволяет нам говорить от всего сердца, проложить путь к душе другого человека и высвободить нашу природную способность к сопереживанию.

Я называю этот подход «ненасильственным обще­нием».

Термин «ненасилие» я употребляю в том же значе­нии, что и Махатма Ганди: как присущее нам от при­роды состояние сопереживания, при котором душа избавлена от насилия.

Часто случается так, что, совершенно не имея в виду всего того, к чему применим термин «насилие», мы при­чиняем боль своими словами и действиями — как самим себе, так и другим людям.

Процесс, который я описываю, в некоторых сообще­ствах известен как ненасильственное общение (сокра­щенно ННО); этим термином я и буду пользоваться на страницах этой книги.

Дата добавления: 2015-07-16