Коробова-Голубева Раиса Фоминична

Опубликовано 20 апреля 2008 года

Коробова-Голубева: Зовут меня Раиса Фоминична. Фамилия Голубева, но я раньше была Коробова. Я родилась 1922 года, 29 ноября, в Воронежской области. Родители мои были обыкновенные колхозники. Детей в семье было четверо. Наша мать рано умерла, ее я почти не помню. А отец, Фома Феоктистович на войне погиб, под Орлом во время отступления. Учиться ходила я в районный центр, закончила семь классов. Отец к этому времени был вынужден уехать на заработки. И старшую сестру взял с собой. Потом забрал и меня. В восьмой класс я пошла в Химках, под Москвой. Стала работать на авиационном заводе №301. В 1939 году закончила ФЗУ (Фабрично-заводское училище) по специальности слесарь-сборщик. Мы собирали самолеты, одномоторные истребители. По моему, это были «ЛаГГи».

- Какой у вас был разряд? И сколько вы получали?

Когда мы учились, то нам платили стипендию - двести рублей. Когда я ФЗУ кончила, у меня был уже четвертый разряд. Это высокий разряд, поэтому меня и взяли на сборку. Деньги в начале были совсем небольшие - триста рублей. Но со временем прибавляли.

- Как вы узнали, что началась война?

Война началась в воскресенье. Но у нас это был рабочий день. Я на работу пошла и не расслышала, что по радио передали. Прихожу спрашиваю:

- Ребята, чего там такое-то сказали?

Они говорят:

- Не "чего такое" сказали, а правду сказали. На нас напали немцы.

- Вы сказали, что в воскресенье работали, разве еще не пятидневка была: пять дней работали, шестой отдыхали?

Нет, это сверхурочные были…

В самом начале войны нас эвакуировали в Новосибирск.

- А когда это было, вы не помните?

Вспомнить не могу… Но мы уехали до налетов на Москву, бомбежки Москвы уже не застали.

Когда ехали до Казани, там еще во всю горел свет, а у нас уже было затемнение.

- А как эвакуация происходила, вам заранее сказали о том, что эвакуация будет, или буквально накануне, или ходили какие-то слухи?

Организация хорошая была. Нам сказали, что на следующий день на заводе для нас будет стоять железнодорожный состав. Назвали, кто в какой вагон должен сесть. Напомнили, что с собой нужно взять только самые необходимые вещи, минимум. Ну и все - нас увезли.

- А станки с собой везли?

Станки увозили. Но не все, кое-какие оставили.

- А были люди, которые не поехали?

Были и такие, они остались и продолжали работать, танки ремонтировали… А нас привезли в Новосибирск...

- И через какое время завод начал работать?

Мы сразу начали работать на Чкаловском авиационном заводе, который строил «Яки». Я стала работать комплектовщицей.

- Так это был не ваш эвакуированный, а другой, местный завод?

Другой, другой…

- А где вы жили?

Эвакуированных по общежитиям устраивали, но всем места не хватило, например, нам с сестрой. Стали распределять по частным квартирам. Хозяйка той квартиры, в которую сестру направили, сказала, что двоим просто негде. А в той, куда меня распределили, старичок со старушкой жили. Они как узнали, что мы сестры, сами предложили:

- Зачем сестрам разлучаться, приходите к нам, место найдем…

Они встретили нас очень хорошо, чаем напоили. Прелестные старички были, очень хорошо к нам относились…

- А как было со спецодеждой на заводе в то время?

Спецодежды у нас не было. Только то, что с собой привезли. На Чкаловском заводе нам не выдавали ничего. Выдавали только тем, кто работали в особых условиях, например, в термическом цеху.

- И долго вы работали комплектовщицей?

Совсем недолго. В 1942-м, зимой еще вызвали в комитет комсомола, и сказали:

- Есть приказ Сталина, брать на фронт и женщин, и девушек, на должности, где женщины могут справиться. А освободившиеся мужчины будут направлены в воюющие части…

Ну, раз надо - значит надо, поеду. А одна говорит:

- Я не поеду! Я боюсь!

Ей сказали:

- Ну, если боишься, брать тебя не будем.

А давшим согласие посоветовали выкупить пайки, положенные на талоны. А что там выкупать-то? Хлеб, другого еще ничего и не было.

Старшего нам дали, и мы поехали. Привезли нас в город Ишим. Попали в училище, стали нас обучать оружию. То, чему раньше полгода учили, а нам дали всего за месяц…

- Сложности при обучении возникали?

Более-менее справлялись, мы очень серьезно относились к учебе…

- А чему обучали?

Разбирать и собирать пушку и пулемет, синхронизатор, чтобы в цель бил, но мимо винта стрелял…

- А ленты вы не набивали?

В полку - нет. Нам на машине "ЗИС" уже снабженные привозили. Но я все патроны пересмотрю, и если они хоть чуть-чуть не так, я выкидываю. У меня ни разу не было осечки, задержки. Еще мы проверяли капсюль, чтобы в стволе снаряды не взорвались…

Месяц нас отучили и повезли в Москву. Приехали, но, поскольку направления нам не дали, мы не знали даже куда идти. У нас тогда комсоргом была Любовь Родионовна Тихая. Это замужем фамилия у нее - Тихая. А тогда она была еще Кудрявцева. Она пошла и получила направление на фронт. Поехали в Мичуринск. И тут же попали под обстрел. Мы скорей в тот же самый вагон и назад в Москву. Приехали, и Любовь Родионовна опять пошла в Управление объясняться. Там ей сказали:

- Обстановка так быстро меняется, что мы и не знали. Поезжайте на Калининский фронт.

Калининский фронт был рядом с Москвой. Приехали и сразу попали под бомбардировку. Потом нам говорят:

- Переночуйте, а уж завтра будем с вами разбираться.

Мы кто куда кое-как устроились ночевать. Все перепачкались, комары нас заели… Это было летом 1942 года. А утром оказалось, что рядом стоят бомбардировщики «Пе-2»... Начальство на нас посмотрело:

- Ой, в каких грязных робах вы приехали? Вот вам мыло, стирайтесь, мойтесь…

Вымылись, постирались, белье развешали… Лето - все быстро высохло, мы оделись, и снова явились к начальству…

Половину нашей группы, и меня в том числе, направили в 157-й истребительный полк, командиром которого тогда был Овчаров. Потом его взяли в дивизию.

- Полк стал со временем гвардейским?

Нет, гвардейским полк так и не стал. Хотя, по тому, как воевал, был достоин. Почему не присвоили гвардию? Дисциплины не было. Вечно кто-то что-нибудь не вовремя "отморозит". А раз так, то и не стали гвардейским.

- И много было таких случаев?

Ну не то, чтобы особенно много, но все были очень несвоевременны. Ну был, например, летчик Боровых. Ему то ли чай не понравился, то ли еще что-то. Короче, слово за слово, он разозлился, взял и официантке закрыл голову ее же юбкой и завязал. Это же хулиганство...

- Скажите, ваши летчики "чудили" много?

Как "чудили"?

- Ну, к примеру, беспричинную драку устроить…

Нет, такого не было.

- А вы же говорили про юбку официантки.

Это же БАО, столовая была батальонская. Из-за нее не раз происходили всякие скандалы. Были предприимчивые повара, выменивали у местных продукты. Например, крупы меняли на картошку и тому подобное. И им удавалось разнообразно и вкусно кормить. А у нас был, например, период, когда нас кормили одной перловкой. Спрашивают нашего повара:

- Скоро «шрапнель» кончится? И почему начальству картошку варят, а у нас пойло?

Перепалка кончилась тем, что взяли и бросили повара в речку, а он, оказывается, плавать не умел. Пришлось самим раздеться и спасать его. Вытащили… Но про это кто-то «куда надо» сообщил. И опять, уже во второй раз, представление на Гвардию отозвали. А виноваты были не официантка и повар, а начпрод.

- Вот вы прибыли в полк. Как вас встретили?

В полку нас встретили неплохо. Начальство тут же приказало:

- Девочки приехали, мат прекратить!

И действительно мы не слышали, чтобы матом ругались.

Потом нам говорили, что с нашим появлением дисциплина улучшилась, все стали со свежими подворотничками… Распределили нас по самолетам. Механиком моего был Сумков, хороший был механик.

- А недовольства, такого - "барышень прислали, а тут война" не было?

Такого не было.

- Скажите, а сложности бытовые для женщин были?

Какие такие "бытовые"? Требовали, чтобы взаимоотношения между женщинами и мужчинами были чисто служебные…

- Ну, проблемы с обмундированием, например, были?

Сразу же возникли: выдали нам кальсоны и рубахи, и мы, недолго думая, отрезали эти кальсоны, вот до сих пор. Через некоторое время сдали в стирку, а после стирки эти обрезанные кальсоны выдали мужчинам, они собрались надевать их:

- А это что такое?

Догадались, в чем дело, нам отдали.

- У вас какое обмундирование было? Юбка или штаны?

И юбка, и штаны. Когда мы на аэродроме, по самолету лазали, у нас штаны были. Или комбинезончик. А когда мы дома или вне аэродрома, то в юбке и гимнастерке. Обувь - сапоги.

- Сапоги в размер выдавали или больше?

В размер. Как уж наш старшина добывал, я не знаю, но он нам всегда все добывал хорошее. Носки выдавали, зимой и портянки. А потом валенки давали.

- А со специфично женским бельем как было? Одна женщина-техник нам говорила, что были проблемы с бюстгальтерами. И приходилось самим шить из трофейных парашютов. Им с передовой привозили…

У нас было проще: наш старшина нам выдавал и лифчики, точно такие, какие мы носили. У него все данные наши были записаны. У нас отличный старшина был. Не было проблем и с нитками, с иголками, ни с чем. Если что нужно - мы к старшине, он даст.

- А с какой периодичностью вы в баню ходили?

Баня положена через десять дней. Но бывало и двадцать ждали.

- А не вшивели? Такие случаи бывали?

Бывали.

- Какие прически разрешались? Или коротко стригли?

Только однажды, когда наши командиры поехали получать машины, и за начальство остались адъютант и комиссар, они всех нас подстригли, чуть-чуть тут оставили, как у мужчин. Когда командиры вернулись, глянули:

- Ну, зачем девочек-то постригли?

Ну, потом волосы отросли.

- Сколько женщин в техническом составе полка было?

С нашим приходом - десять. Со временем число девушек увеличилось. К нам еще прислали прибористок, пять человек.

- Такой нескромный вопрос. А беременные уходили из полка?

Уходили, но не так много. Мы не считали. За все время может четверо, я не знаю. Пришел к нам генерал с проверкой в общежитие, и такой разговор получился:

- Ну, как дела?

- Нормально.

- Беременные есть?

- Пока еще нет.

- Будут?

- Не знаю.

- Я попытаюсь сформулировать вопрос: во взаимоотношениях между техническим и летным составом не было такого "превосходства" летчиков, что они воюют, а вы на земле сидите?

Нет, такого не было. Да и как же они такое скажут: «Мы воюем, а вы…». А чем они воюют? Мы же их снабжаем.

Я попала к командиру, и он меня никому не отдавал, потому что у меня никогда не было задержек оружия. Но это мне непросто доставалось, времени не хватало, я и ночью проверяла оружие, а днем я перебирала снаряды. Не хватало времени на сон.

- Когда вы пришли в полк, какие самолеты были?

«Яки» были. «Як-7» вроде.

Когда с Чкаловского завода пришли новые самолеты, у нас случилась беда. Эти самолеты были более быстроходные, но и нагрузка на крыло возросла. Вначале понять не могли в чем дело: у самолетов срывалась обшивка на крыльях…

- А много таких случаев было?

Да порядочно было. И наверно именно из-за этого многие ребята попадали в штопор, и все... Генерал чуть с ума не сошел:

- У меня столько летчиков погибло!…

Один опытный летчик попал в такую ситуацию, но смог посадить самолет. Появилась возможность разобраться, в чем дело. Разобрались, ведь на заводе тоже люди умные работают, прислали заводскую бригаду, и стали ремонтировать самолеты прямо у нас, в полевых условиях. Закрылись брезентом и работали. Все крылья снимали и что-то проклеили. Быстренько сделали, и после этого все стало нормально.

- На «Яках» у вас какое вооружение было?

На самых первых? Были «БС», два, синхронных и пушка «ШВАК». Потом пошли большие «37»-миллиметровые, одна посередине, и пулеметов было два, в «плоскости ометаемой винтом» были…

- А у вас были самолеты, где одна пушка «ШВАК», и один пулемет «УБ»?

Был пулемет не синхронный, а крыльевой.

- Крыльевые были? А на каких самолетах?

На «Яках». Но их убрали, еще до того как мы прибыли и мы их даже не видели.

- Были ли какие-то пожелания у летчиков, как снаряжать ленты для пулеметов? Ведь патроны разные: бронебойные, разрывные, трассирующие…

Пожелание было: чтобы обязательно были трассирующие. Но не мы ленту не набивали, нам уже выдавали. Мы только заказывали, с учетом пожелания летчиков.

- Сколько времени занимала процедура перевооружения самолета: притащить ленты, зарядить в вооружение… Где ленты снаряженные у вас лежали?

Я про БАО не ничего не знаю. Они нам снаряды подвозили. И складывали в "каптерку", она была одна на эскадрилью.

- Оружейка?

Мы ее звали "каптерка".

- То есть туда привозили патроны, и вы там забирали и тащили в самолет? Лента для пушки была целиком на сто двадцать патронов, или кусками?

Кусками. А я состыковывала, сколько мне надо. У меня все было подготовлено. Ленты лежали в ящиках. Самолет прилетел, я сразу лезу в пулеметы, а потом в пушку. 20 минут, не больше. Медленнее работать было нельзя, иначе меня выгнали бы…

- А не тяжеловато было все это железо таскать?

Тяжело. Однажды как раз, когда переносила эти ленты, прилетели немцы. А я ленты несу, тяжело и только о них думаю… До сих пор я не знаю, кто меня окликнул и обругал как-то, потом за ногу дернул… И я оказалась в щели. Потом, когда налет кончился, спрашиваю:

- Ребята, ну кто меня обругал?

- Не будешь бегать со снарядами на перевес. Ты чуть не погибла.

А я и не думала о возможности такого исхода, а только о том, как бы эту тяжесть донести…

- То есть вам довелось побывать под бомбежками. И как немцы работали? Что им удавалось натворить?

Это продолжалось очень короткое время. Они по линейке стреляли, но ни в кого так и не попали.

- Самолеты в капонирах стояли?

Часто капониров не было, и когда мы в лесу стояли, самолеты ветками маскировали…

- А светомаскировку по ночам соблюдали?

Как маскировались? Вешали брезент и внутри фонарь из гильзы сделанный зажигали. Так и работали…

- А бомбы подвешивали под самолеты?

Не знаю. Было время, когда маленькие под крылья подвешивали.

- А кто их подвешивал?

Это я не помню, но не я, мое дело только пушка и пулемет. Может быть механик… Еще «РС» были.

- А схемы управления оружия кто проверял?

Этим занимался приборист. Однажды, когда я с оружием работала, он нажал на спуск… И выстрелило, и мне в руку попало. Сейчас уже прошло. А тогда - кровь, боль… Страшно… Я побежала, техник по оружию за мной, чуть позже и командир эскадрильи прибежал… Обошлось...

- Кто был ваш непосредственный начальник?

Наш непосредственный начальник - инженер по вооружению. И если у меня что-то не получается, тогда он приходит ко мне на помощь, и мы вместе разбираемся.

Бывало и так: я сделала свою работу, а механик не успевает. Тогда он меня просит помочь. И я в моторе гаечки и винты кручу.

- Ваше личное мнение о вооружении на «Яках», оно было по качеству удовлетворительное?

Да. Но проблемы и особенности работы были. Например, если при перезарядке резко дернуть за ручку, то все будет хорошо - пушка будет работать. Если передержать во отведенном состоянии затвор чуть-чуть, пушка потом даст осечку.

Летчики про такую особенность знали. А наш генерал Катанашвили однажды вдруг начал на нас орать:

- Такие сякие…!

Требует к себе оружейника.

Отвечаю:

- Я оружейник.

- Лезь, бандитка, смотри!

Я говорю:

- Я уже все посмотрела, - оружейники ни причем, это вы сделали перезарядку неправильно. Держать-то не надо, надо дернуть и сразу отпускать. Вы сами виноваты.

Нервный такой поехал в дивизию:

- Оружейница меня обвинила в том, что я не умею перезаряжать. Съездите к ней на консультацию.

Его инженеры говорят:

- Да мы сами знаем.

Мне эти разговоры потом пересказывали…

- А как самолетное оружие пристреливалось?

Командир Залевский только мне доверял оружие. Для пристрелки самолеты везут в тир, это капонир такой, ну что бы в людей не попасть.

- А в прицел кто смотрел, регулировал?

Как правило, прибористы. Но настоящим специалистом по прицелам был только один Кудрявцев. Это тот самый, кто и в меня попал…

- Как самолеты у вас были покрашены?

В зеленый однотонный цвет. Снизу голубой. Номера самолетов были. На фюзеляже, на киле ничего не было. И еще звездочки: сколько сбил, столько и звездочек.

- А размер этих звездочек?

С ладошку, не больше.

- Элементы быстрого распознавания были? Например, коки какого-то определенного цвета? Или черта косая?

Мне это не к чему было… Вот звездочки за сбитые привлекали мое внимание…

- А надписи какие-нибудь были на самолетах, например: «За Жору» или за «За Сталина»? Или это не практиковалось?

У нас такое не очень любили. И рисунков никаких не было.

- Самолеты все радиофицированы были? Или частично?

Вначале не на всех было, а потом все были радиофицированы. Когда это произошло, не помню, но в Польше, в 1944 году, уже были…

- А когда полетов не было, как досуг был организован??

Полетов не было, когда была погода плохая. У нас была своя самодеятельность. Иногда артисты приезжали. За войну раза два, не больше.

- А кино?

Кино привозили. Часто, но тоже когда погода плохая. И вообще все развлечения только в плохую погоду: в дождик, снег, метель…

- Чем занимались особисты? И чем занимались комиссары? Нужны ли они вообще были?

Ну как вам сказать… Вот комиссар у нас в дивизии был, он только вредил. Выявлял тех, кто что-то где-то сказал не так…

- Он летающий был?

Нет.

- А в полку замполиты эскадрильи, замполит полка, летали?

Эти летали. Кто из полковых не летал: только начальник штаба, его заместитель, ну, и писаря всякие.

- А как летчики относились к политработникам?

Нормально. Ведь они к себе особого внимания не привлекали…

- Летчики питались в отдельной столовой?

Да, у них была своя. И для технического состава - своя. Но нас не обижали.

- Сто грамм выдавали?

Выдавали, но я не пила. Меня ругала за это моя подруга:

- Ты что, умнее наших начальников? Раз дают, когда холодно, значит надо выпить!

- А выдавали техникам-мужчинам табак?

Выдавали. А нам вместо табака - шоколад. Плитку в месяц. Но нам еще и наш командир всегда отдавал свой паек.

- Шоколадка была наша или американская?

А мы не смотрели. Но американской пищи было много.

- А какая была американская тушенка: китовая или обычная?

Обычная - свинячья или говядина. Китовой у нас не было.

- В вашем полку потери большие были?

Большие. Особенно в Орловско-Курской дуге, там, наверно, половина летчиков не вернулась.

Нам рассказывали, что там такой огромный танковый бой был, какого ни раньше не было, и потом не будет.

- Кого из погибших летчиков вы помните?

Я назову сразу Залевского, командира нашей второй эскадрильи. Погиб в первый год моего пребывания на фронте. (Залевский Владимир Николаевич, капитан, комэск. 5.7.1943 Сбит в бою с Fw-190 в районе Малоархангельска. Раненый выпрыгнул с парашютом. Пропал без вести, возможно, умер в госпитале).

- Скажите, как наши летчики относились к немецким летчикам?

Очень нехорошо. Вот Залевский, почему он погиб. Он ненавидел их… Так сбить рвался, что осмотрительность потерял.

- А хоть уважение какое-то, как к противнику? Или «Мы их сейчас, вот только дайте дорваться…»?

Такого не было. К нам в полк один летчик долго просился. Фамилию, вспоминая, сейчас исказить могу. Просился потому, что в нашем полку много было награжденных, были Герои. Ну, прислали его к нам. Как раз Курская битва началась. А он так ни разу в бой и не слетал. Взлетает, садится на пузо, и начинает механиков ругать. Командир полка и инженер полка из-за него перессорились:

- Твои механики не умеют работать!

- Нет, ваши летчики не хотят летать!

Прислали в часть опытного механика. Тот самолет поставил на «козлы», все проверил и говорит:

- Все в порядке, и я здесь ничего не делал.

Летчик продолжает жаловаться, что трясет очень. Механик сказал:

- Тряска, может и увеличилась, после того как самолет на пузо посадил, но и при такой тряске наши летчики летают без вопросов.

И начальник штаба сообщил в трибунал. Сняли с этого летчика все награды и отправили в другой полк - никто с ним летать не хотел. Залевский говорит:

- И кому я прикажу? Я с ним сам должен летать. Но мне нужно знать точно, что у меня ведомый есть. А в нем я не уверен.

- А вы помните Героев вашего полка?

Залевский, я уже говорила… Боровых - дважды Герой. Второго Героя ему дали, вроде за то, что он на глазах у маршала Жукова, в одиночку разогнал бомбардировщики. Жуков видел, и сказал:

- Дать Героя!

А ему сказали:

- Он уже Герой.

- Дважды дайте!

Кто же у нас еще был Герой: Баранов, Боровых, Залевский, Маслов… Всех не вспомню...

- А когда летчикам присваивали звание или какую-то награду давали… Что происходило? Может была какая-то процедура?

Начальство приезжало. Общее построение было, гимн исполняли. Награждаемых по очереди вызывали, и вручали награды.

- А когда официальная часть заканчивалась, потом - пьянка?

Ну, а это зачем?

- В Советской армии была такая традиция, звездочку на погоны или награду обмывали в водке.

Про звездочки не знаю. Может они между собой…

- А в вашем кругу, как награды отмечали? Вас ведь наградили?

Да, никак не отмечали. Я не пила. Я даже получала устный выговор от начальства за то, что не пила.

- Скажите, вот многие вспоминают, что когда летчику присваивали звание Героя, у него характер менялся, "возноситься" начинал? Бывало такое?

Такого не было ни у кого из наших. Первым у нас в полку Залевского наградили. А его любили все. И все были довольны наградой. И от всеобщей радости начали его на руках качать, подбрасывать. И пока его подбрасывали, у него в снег портсигар выпал. Оказалось, что портсигар дорогой, золотой и памятный. Ему дядя подарил, когда Залевский на фронт уходил. Искали долго, кажется, все перерыли, но так и не нашли…

- Скажите, а на фронте воровство было?

Было. Ну не то, что там во всю воровали, но я с этим столкнулась однажды. Нашлась одна такая. У меня украла. Залевский, если куда-нибудь поедет, подарки провозил. Например, мне подарил ложечку, простую, но она мне очень нравилась. И у него был подарок - косыночка, он всегда с ней летал. Однажды дал мне постирать, я постирала, но было негде погладить. Он сказал:

- Давай неглаженную. Срочно нужно…

И я побежала. Вбежала, а она там сидит и водка на столе…

- Садись, выпей!

Я говорю:

- Я и не пьющая, и тороплюсь.

Стала искать косыночку, нет на месте. И еще кое-каких своих вещей не нашла. Вдруг смотрю, а косыночка на хозяйской девочке одета. Но мне некогда было разбираться, я быстро побежала, что бы косынку ему отдать, что бы в бою он был с ней… И не успела… Он погиб в этом бою. И я до сих пор переживаю, как будто из-за меня командир мой погиб.

- А скажите, суеверий много было?

Летчики все суеверные…

- Ну и какие были?

Вот у Залевского была эта косыночка, кто-то ему подарил со словами "Пока она с тобой, она тебя будет беречь". Ведь это поверье? Но я до сих пор переживаю…

- А номер тринадцать, например?

Нет.

- А было такое, что о боевом вылете нельзя говорить: «последний», надо говорить: «крайний вылет»?

Я не слышала.

- И что бриться перед вылетом нельзя? И фотографироваться?

Я не помню такого. Но какие-то суеверия, поверья, амулеты у всех летчиков были.

- А как вас перевозили, если полк переезжал, вы как переезжали?

На машине в основном или на «Дугласе». Иногда, когда перелетали на другой аэродром, летчики брали с собой в истребитель кого-то из нас или механиков.

- Когда вы в Польше были, с местными жителями общались?

Ну а как же? Мы жили у них в домах. Как поляки к нам относились? Я бы не сказала, что очень хорошо. Но и неплохо. Нейтрально. А вот на Западной Украине - плохо. Мы там были-то всего ничего. Но все равно все успели почувствовать.

- У вас оружие личное было?

Карабин. И стреляла-то я неплохо. А пистолеты были только у летчиков. «ТТ» в основном.

- Войну где закончили?

Войну закончили в Германии. В Принцлау базировались.

- С немцами вы общались?

Очень многие сбежали, остались только старики. Вот они нам через некоторое время прямо заявили:

- Вы, русские - грубые.

А у нас был сын полка, школьник еще, десять классов не окончил. Он им немецкое фото показал. А на фото: немец у колодца стоит, ребенка новорожденного за ногу держит, сбросить туда собирается.

И мальчишка их спрашивает:

- Вот что немцы делали! И какими же должны быть русские?

Немцы посмотрели на это фото и убежали… А те, кто остался, говорят:

- Русские очень хорошие, если после такого они нас всех не поубивали на месте...

- Я слышал два варианта: что немцы были дисциплинированные: раз проиграли войну, то «все» и покорились… И второй вариант, что и со стрельбой прецеденты были, и что убивали наших и после окончания войны.

Да, стреляли в наших. Это только старшее поколение дисциплинированное было.

Было что стреляли. Я с другим оружейником в город пошла, а возвращаться пришлось одной. Собрала свой «Карабинчик», и пошла на аэродром. Догнал на машине командир полка штурмового и говорит:

- Куда?

Я говорю:

- В полк, куда?

- Садись! Тебя сейчас, - говорит, - пристрелили бы! Садись!

И я села и поехали. Что-то там у них случилось, по машине кто-то стрелял, а потом он сказал:

- Вот видишь?

Ну, он-то стрельнул с пистолета, попал врагу по руке, которая была у него с оружием. Да. И сказать было нечего, и все.

- А таких расстреливали или нет? Что с ними делали?

Мы не имели права на это. Один раз прилетели разведчики, и Казначей полетел. Самолет с большой пушкой, он в них попал. Двое немцев пришли, а третий погиб. И они еще с таким гонором. А командир полка говорит:

- Горяченко! К оврагу их, расстрелять!

Тот повел. И вдруг пришел, этот, из Особого отдела. Надо же пленных допросить. Тут сказали:

- А мы послали их расстрелять. Нечего им тут делать!

Он говорит:

- Быстро кто-нибудь помогите, может быть еще…

А Горяченко пока не расстрелял, вернулся и говорит:

- Чуть не расстрелял двух немцев. Не дали...

- Как вы узнали, что закончилась война?

Для нас война закончилась второго мая. Солдат какой-то прибежал и говорит:

- Ребята! Война кончилась! Берлин взяли!

Мы выскочили из землянки, обрадовались, схватили свои карабинчики. А напротив нас костел был с часами. И почему-то в часы начали лупить…

Вот за эти часы чуть не поплатились… Начальство попыталось выяснить, кто стрелял. Все молчат, и мы молчим. Если бы сознались, то наказали нас "о-го-го"!

Стали проверять наши боекомплекты. Мы посчитали, сколько нам не хватает. Спросили у тех, кто неподотчетен по расходу боеприпасов. И ребята нас выручили. Принесли сколько нам надо, мы расфасовали. Проверка недостачу не обнаружила. И нас не наказали.

- После второго мая полк уже не летал?

Все, полк больше не летал. А девятого мая полк построили, и официально сообщили:

- Война кончилась!

Дата добавления: 2015-07-16