Читайте также:
|
Г.Л.И. - Как-то они прошли, дважды было, неудачно для них была бомбежка, даже три раза бомбежка была Ярославля. Даже наши аэродромы, где, ну, беспорядочно бросаются обычно бомбы. Хотя, если у них определенное задание, цель была как раз разбомбить вот этот комбинат. Но, не разбомбили. Ну и больше не летали. Ну, а мы выполняли свою задачу, как только появляются разведчики - мы подымаем свои самолеты.
Б.А.В. - А молодых летчиков стрелять учили?
Г.Л.И. - А как же! Это большая наземная подготовка. На каждой установке находится на земле, на тросе передвигается фигура, и по ней стреляет летчик, как по самолету двигающемуся. У нас был тренаж такой в капонире, потому что нельзя снаружи. Там трос такой, на тросу двигается фигура. И вот, на двадцать пять, тридцать, и пятьдесят метров стреляли по фигурам. А стреляли из установки. Пулеметной установки. Такая вот стоит установка, только она миниатюрная, малого размера. ее инженеры специально сделали.
Б.А.В. - А в воздухе не стреляли по конусу?
Г.Л.И. - Стреляли, как же, стреляли по конусу. И на земле, и в воздухе. Конус, конечно, главным был. Там из любых положений стреляли летчики.
Б.А.В. - А тактику воздушного боя отрабатывали?
Г.Л.И. - Обязательно! Тактику воздушного боя, два самолета или звено на звено, обязательно отрабатывали.
Б.А.В. - Леонид Иванович, а как Вы помните, когда в вашем семьсот тридцать первом полку перешли от звеньев к парному построению?
Г.Л.И. - Ну, парного построения, как такового, не было. Парные были на прикрытиях. Два самолета посылают: ведущий и напарник. Обычно посылают командиров звеньев, командиров эскадрилий, больше стариков. А потом, молодые ведущие, быстро осваивались. И обстановка требовала, и самим охота защищать.
Б.А.В. - А, сколько у молодых перед Сталинградом было налетано часов?
Г.Л.И. - Перед Сталинградом? Ну, уже большой налет был у них. Может, часов восемьдесят, даже больше. Потому, что если считать, когда на спарке, то инструктору пишется налет. А молодому летчику не пишется ничего. И ночные, и в облаках, то же самое. Всегда пишется инструктору. А летчик только учится. Это одному пишется это все.
Б.А.В. - Как Вы считаете, для Сталинграда полк был хорошо подготовлен, или средне?
Г.Л.И. - Отлично.
Б.А.В. - Леонид Иванович, расскажите поподробнее об этих боях под Сталинградом. С июня по октябрь. Чем они вам запомнились?
Г.Л.И. - Ну, у немцев была сильная разведка. Наш полк двадцать шестого вылетел из Ярославля, потом сделал дозарядку в Саратове. А из Саратова прямо полетели на аэродром посадки. И немцы перехватили наши разговоры, и послали звено. Мы должны были западнее Сталинграда сесть, там, забыл я, как называется аэродром. А там уже немцы захватили. А у них бензина уже не было, они сели, и все попали в плен. Хорошие летчики были. Все попали в плен. Хочешь - так падай, хочешь - так падай. Командир был очень боевой, такой. Раньше был командиром эскадрильи, потом его поставили командиром звена. Вот, и они пропали, погибли. И, при посадке, у нас сбили сразу два самолета. Как полк распустилс по одиночке спасаться надо было. Потом парно стали спасаться. Позволяло в поля садиться. Под Сталинградом поля ровные, хорошие, но уже полки там были разбиты. Но, площадки были подготовлены. Сбили два самолета сразу. Потери были. Все владели хорошо, и молодые, и старые, техникой отлично. И успешно выполняли задания. Немцы имели большое превосходство. У нас, иногда, на двенадцать наших самолетов, у немцев было тридцать шесть, сорок восемь самолетов. И, наши выходили из боя победителями. У немцев тоже были молодые летчики, потому что у них тоже все было на исходе.
Б.А.В. - То есть, уже в сорок втором году у них тоже были молодые?
Г.Л.И. - Да. Молодые были. Вот, группа Геринга. Сто пятьдесят самолетов, немцы бросили последние самолеты из этой группы под Сталинград. Так, двадцать два года летчику было, которого сбили. Их было тридцать два, а наших было восемнадцать самолетов всего. И, комиссар в этом бою погиб у нас. Двадцать два года. И, когда немец спросил: «Хоть расстреляйте, но покажите мне, кто меня сбил!» Он был такой ас, и у него очень много было сбито наших самолетов. Ему показали, и на самом деле показали того, так он не верил, что этот летчик сбил. У нас был летчик, молодой, небольшого роста, так вот он не поверил. Ну, его сразу забрали особисты, и увезли в Москву. А дальше не знаю, наше дело было маленькое, не до этого было.
Б.А.В. - А вот там, под Сталинградом, какие задачи чаще всего ставились?
Г.Л.И. - Задача прикрытия Сталинграда и наземных войск, отражение бомбардировщиков.
Б.А.В. - То есть, бои с истребителями прикрытия немецкими, и уничтожение бомбардировщиков?
Г.Л.И. - Да. Задача не допустить, чтобы наши войска подвергались бомбардировке. Было примерно сто двадцать от Сталинграда до Камышина, а потом, уже, наверно, разработана была давно операция разгрома немцев под Сталинградом. И создавались очень большие резервы. Они были за Камышиным, между Саратовым и Камышиным. Сталинград, Камышин, Саратов. Там Энгельс, и потом на Тамбов.
Б.А.В. - А какой строй Вы применяли, чтобы перехватить немцев?
Г.Л.И. - Ну, обычно, боевой порядок килевой.
Б.А.В. - То есть, клин звена, да?
Г.Л.И. - Да. Клин звеньев, ромбом. Когда четыре, то здесь так идет.
Б.А.В. - На каких высотах предпочитали патрулировать, встречать?
Г.Л.И. - В основном, были высоты три - четыре тысячи метров. Две тысячи метров. Потому, что чем меньше высота - для бомбежек хороша. Строилось у нас. Боевой порядок полка был: была ударная группа, группа прикрытия, потом группа сковывающая была, это выше еще.
Б.А.В. - А это разделение появилось сразу в сорок втором году?
Г.Л.И. - Да. Сразу, потому что немцы так делали. А кто выше, тот господствует в воздухе. С пикирования пришел самолет, и без промаха бил. А, если снизу, то тут уже ничего не сделаешь. Задача сковывающей группы была сковать противника, истребителей немецких, конечно. А ударная группа ударяла по бомбардировщикам. Обеспечивали, чтобы истребители ударной группы нанесли удар по бомбардировщикам, не допустили бомбежки. А когда допустят до бомбежки, то это уже плохо. Войска не могут так терпеть.
Б.А.В. - А вот тогда, в сорок втором году немецкие истребители легко бросали своих бомбардировщиков и ввязывались в бой с нами, или все-таки старались их защитить?
Г.Л.И. - Нет, они ввязывались в бой, но защищали своих. Не бросали бомбардировщиков. Потому, что если они бросят бомбардировщиков, то их сразу уничтожат истребители. А они никакого эффекта не сделают.
Б.А.В. - А в сорок третьем, в сорок четвертом году, вот в этом плане что-то изменилось у немцев? То есть, они по - прежнему старались бомбардировщики защитить, если истребители их накрывают?
Г.Л.И. - Ну, это их основная задача.
Б.А.В. - Я, почему спрашиваю, потому что некоторые истребители говорят, что немцы к концу войны на свои бомбардировщики внимания не обращали. То есть, они их прикрывали, но как только видели наши истребители, ввязывались с ними в бой, и уже на свои бомбардировщики внимания не обращали.
Г.Л.И. - Да нет. Это так не бывает. Они прикрывали своих бомбардировщиков, и в бой ввязывались. Им не выгоден был истребительный бой, а выгоднее было, чтобы те прошли мимо. Так не бывает.
Б.А.В. - Там, под Сталинградом, сколько обычно вылетов в день делал летчик?
Г.Л.И. - Положено было один - два, а делали по пять - семь вылетов. Была такая напряженная обстановка.
К.О.Г. - А, вылет в среднем длился около часа, да?
Г.Л.И. - Нет, сорок минут где - то. То есть, туда, бой, и обратно. Долго нельзя было, потому что запас должен был быть для посадки, и на всякий случай, встречи были. Потому, что воздушные бои были такие, что иногда до тридцати-сорока самолетов доходило, с обеих сторон было. Как пчелки летают, и трудно разобрать, где немцы, где наши. Ну, мы знали, конечно, разбирались хорошо, ориентировались, давали команды. Все делали, потому что самое главное, вот эта была группировка, резерв, который бросили немцы - группу Геринга. Геринг был главнокомандующий воздушными силами Германии. И эти сто пятьдесят самолетов, их перемололи там. Наш полк, наша дивизия сто вторая. Она, в этом отношении сыграла большую роль. Всем полкам присвоено звание «гвардейский».
Б.А.В. - Леонид Иванович, скажите, а что считалось боевым вылетом, и что не считалось боевым вылетом?
Г.Л.И. - Ну, такого не бывает, боевой, не боевой. Раз летчик вылетает по заданию, сбил он там самолет, или не сбил - это считается боевой вылет у него. Ну, а когда собьет, или воздушный бой был, это решающая и завершающая стадия, потому что, он для этого и вылетал - чтобы защитить. Если выполнил задачу - считается боевой вылет. Таких не бывает - не боевой, боевой вылет.
Б.А.В. - Просто, сейчас опубликованы документы расследования комиссии Ставки, Политбюро, в частности, Хрущев туда входил. Там написано, что в сорок втором году, особенно в начале, и даже немножко в сорок третьем, наши истребители плохо действовали. То есть, они летали, но противника не замечали. То есть, он летит себе и летит, а в бой даже не вступают.
Г.Л.И. - Это не верно. Я знаю по своим летчикам, что если он не вступает в бой, то есть очень много объективных причин. И летчик сам решает, он это делает все. Может, горючее было на исходе - куда вступать в бой? Может, он израсходовал боеприпасы - куда вступать в бой? Так что это все очень сложно сказать. Но у нас таких не было случаев. Мы больше всех были под Сталинградом в обороне. А сказать, что не замечают, трудно сказать, по каким обстоятельствам. В каждом случае было по-разному. У нас были цыгане летчики. Они в Волгу упали. Как летали, в первых боях, три человека было. И еще, у нас был Прохоров, такой, самый старший летчик. Его называли локатором. Видим, что самолеты очень далеко. Мы говорим, а он раз - в штопор, и в Волгу, тонет, вместе с самолетом, и все три они погибли. Ну, потом разобрались. И, один летчик, тоже самое, был такой случай. Орлов, я помню хорошо. Он постарше был уже. Он тоже, покинул самолет, и на парашюте спустился. Никаких не было самолетов. Но там не обманешь: вы видите меня, я вижу вас. Вся информация идет достаточно точная. Так что, здесь не обманешь.
Б.А.В. - То есть, это он струсил, да?
Г.Л.И. - Да. Струсил. Но, его очень строго предупредили, и он со слезами, и все прочее. Ну, дальше он мало летал, но не судили его. Ему дали другой самолет, и он дальше летал.
Б.А.В. - А в этом полку только один такой случай был?
Г.Л.И. - Да. Один. За все время.
Б.А.В. - А в других полках, где Вы служили, такие случаи были?
Г.Л.И. - Ну, кой информации мы не имели, и подтверждать я не могу этого. Вообще, много диковин бывало, если честно сказать. Было по-разному. А все равно, обеспечила наша сто вторая дивизия, обеспечила оборону, а с обороны перешли в наступление. Если бы не мы, то не могли бы перейти в наступление. Мы работали на заданиях день и ночь. А, Средняя Ахтуба было это, там дивизия была. И день, и ночь шли войска под Сталинград. Иногда давали привал, а там недалеко наш аэродром был. Так, некоторый, упадет и уснет. А там был тридцать восьмого гвардейского полка - как он убил одного казаха? Там национальные подразделения шли, так там, в пехотных войсках командир сделал ошибку. Там, где самолеты летают, а они сделали привал. Я не знаю, по каким обстоятельствам: они здесь стояли, а мы там стояли. Но, вот у них такой случай был.
Б.А.В. - Как засчитывали сбитый самолет, вот там, под Сталинградом?
Г.Л.И. - Ну я же сказал, что были фотопулеметы. Уже в сорок втором году на «Кобрах» были. А на «Киттихауках» не было.
Б.А.В. - А как засчитывали на «Киттихауках»?
Г.Л.И. - По фактически сбитому самолету. Там же наблюдают за воздушным боем не только наши представители полка, там же есть специальные люди, которые наблюдают. Это люди от главного штаба. Офицеры - направленцы. А потом подтверждают наземные войска.
К.О.Г. - То есть, непосредственно в том квадрате, где ведется бой?
Г.Л.И. - Да.
К.О.Г. - То есть, была прямая связь с ними, и туда звонили и узнавали?
Г.Л.И. - Да. Уже в сорок втором году строгий был учет. А в сорок первом году тоже сбивали, и хорошо сбивали. Но, фиксирование было невозможно, потому что немцы настолько быстро двигались, подтверждения не было. Войска не подтверждали, потому что они часто менялись. А уже после Сталинградской битвы, там уже очень строго было. Вот, фронт идет, есть воздушный бой. И командиры частей, они видят воздушный бой. И кто сбил, сколько наших потерь было. Все это подтверждалось.
Б.А.В. - Если про «Аэрокобры» говорить, как быстро переучились на «Аэрокобры»?
Г.Л.И. - Ну, если летчик хорошо знает материальную часть, знает панель, все приборы, догадывается легко: где скорость, где масло, где все прочее. Легко ориентируются. Вначале были надписи на бумажечке на русском языке. Все же было не на русском языке, а мы вообще плохо знали английский язык. Я немножко знал немецкий язык.
Б.А.В. - А там же показания приборов не в сантиметрах, не в метрах, там в футах, да? Как вот это все летчики осваивали?
Г.Л.И. - Да. Фут равен четыреста с чем-то метров, я точно не помню. Просто переводили. А потом уже летчики просто чувствовали высоту. Здравомыслящий человек, он все чувствует.
Б.А.В. - Вы не помните, насколько эти «Аэрокобры» соответствовали паспортным данным? По скорости, по высоте?
Г.Л.И. - Я не помню это все, трудно вспомнить. А, вообще, скорость у них была хорошая, до шестисот километров в час. Высота была до девяти тысяч, десять тысяч. Это хорошие были самолеты. Ну, в основном, бои были на высоте четыре-пять тысяч метров. То же самое, что и на «Киттихауках». Были хорошие самолеты, четыре пулемета и пушка, тридцати семи миллиметровая. Если все хорошо сделал, бил без промаха.
Б.А.В. - Из вашего полка забирались летчики в какие-то специальные, лучшие части?
Г.Л.И. - Нет. Такого не было.
Б.А.В. - А о штрафных эскадрильях Вы что-нибудь слышали?
Г.Л.И. - А штрафных эскадрилий, по-моему, не было. А, может, и были, но я не знаю. Штрафных не было эскадрилий. Я не слышал. В наземных войсках, там были, а в авиации не было.
Б.А.В. - На Курской Дуге как чаще замечали самолеты противника, сами, или при помощи РЛС? Что было чаще?
Г.Л.И. - Ну, это все передавалось по постам ВНОС. Но, на Курской Дуге, я говорил, что два дня были мы. Нас разбили сразу. Там не считались ни с чем, убирали, освобождали место, чтобы другим была возможность. А мы сразу пополнились летным составом, и, уже формировались из опытных летчиков, и получали самолеты в Красноярске.
Б.А.В. - И дальше вы уже на Украине воевали на них?
Г.Л.И. - Да. Потом снова попали в девятый Воронежский корпус, уже пошли наши войска в наступление на Харьков, с Харькова на Киев, на Львов. С Львова на Румынию, и дальше, в Австрию.
Б.А.В. - Что изменилось в тактике и применении ваших самолетов там, на Украине?
Г.Л.И. - В основном, не изменилось. Вообще, противовоздушная оборона ведет борьбу с разведчиками и бомбардировщиками. Истребители обычно бывают на лини фронта. Мы применили тактику эшелонирования самолетов по высотам. Это очень удобно, дало эффект. И не давали ни одного промаха, чтобы противник прошел в тыл. Не было у нас такого случая, в нашей зоне. Все же мы по зонам. Определенные задачи, соответственно техническим данным самолета, пределы, и все.
К.О.Г. - Леонид Иванович, скажите, это здесь уже. А, вот под Сталинградом, Вы говорили, основная группа и группа сковывания, они тоже по высотам как-то распределялись?
Г.Л.И. - Да, по высотам распределялись. По зрительной части. Разные высоты, но чтобы видели друг друга. Если потеряешься - и все, и ничего не сделаешь.
Б.А.В. - Если наш самолет, «Аэрокобру» или «Киттихаук» не сбивал, то по техническому износу он сколько летал?
Г.Л.И. - Ну, сколько, пока не собьют его, летал. По техническим данным они, собственно говоря, не определялись. Моторесурс двигателя определялся. При налете де тысячи часов, ему дают профилактику, и там все прочее. А так, менять моторы - не меняли. Ни у «Кобр», ни у «Киттихауков» не меняли моторы.
К.О.Г. - А как они были по надежности, отказы у двигателей часто были?
Г.Л.И. - Не было, на «Кобрах» не было. И на «Киттихауках» не было тоже. А на «Томогавках» были часто. Очень часто было, они не оправдали себя. И был очень крупный разговор в правительстве по этому вопросу, что некачественные самолеты поставили американцы, и они быстро заменили их на «Киттихауки» и «Кобры».
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 111 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Б.А.В. - Леонид Иванович, а давайте мы сейчас про авиацию поговорим. | | | Б.А.В. - Леонид Иванович, Вы были помощником штурмана по ЗОС, расскажите поподробнее об организации этой службы самолетовождения. |