ОТКРОВЕНИЯ. После Новогоднего праздника прошла неделя

После Новогоднего праздника прошла неделя. Как-то вечером, когда мы пили чай, к нам в комнату зашёл Саша Зимин, закадычный корешок Юрия. Они учились в Балакове в одной школе и вместе поступали в институт. Мне нравился этот спокойный уравновешенный крепыш, располагающий к себе своей рассудительностью, умением слушать и аргументировано отстаивать свою точку зрения.

- С чем пришёл? - спросил Юрка, наливая для друга чай в кружку. - Ты вчера о чём-то хотел поговорить, но нам помешали. Какие там новости на «семейном фронте»? Говори, не таись.

Мы с Сашко заинтересованно переглянулись. Саша уже более года поддерживал вполне «конкретные» отношения с молодой институтской киоскершой Лизочкой, торгующей газетами и журналами на втором этаже института. У Лизочки было всё: и стройная фигура, и миловидное личико, и приятный голос, и обходительность, и умение поддерживать разговор, по сути, на любую тему, и целое множество других, не менее важных, достоинств. Она была прекрасно осведомлена обо всех институтских делах, а о делах дорожного факультета - в особенности. Была старше Саши всего на один год, но уже побывала замужем, правда, неудачно и очень недолго.

«А что? Повезло парню, прекрасно подготовленную жену нашёл, - по-доброму подшучивали над Сашей в группе. - Никаких забот, окончил институт и уже готов - езжай, куда укажут». Но Саша не соглашался с подобной безапелляционностью: «Не спешите женить, я ещё могу себе и другую найти», - хорохорился он в узком кругу друзей, но то, что мы услышали от него на сей раз, шло вразрез с этим его заявлением.

- Анна Яковлевна, мать Лизы, капитально подловила меня. Я же Новый Год встречал у них дома. Всё путём, погуляли хорошо, кроме Лизиной родни были ещё и соседи. Анна Яковлевна напротив меня за столом сидела и всё подливала мне с шутками да прибаутками. Я расслабился и перебрал малость, остался у них ночевать, а утром проснулся в кровати вместе с Лизой. Ну, думаю, ладно, что делать, не первый же раз. Встали поздно, опохмелились с её отцом, потом я ушёл. На следующий день прихожу, а Анна Яковлевна ко мне с разговором. «Саша, - говорит, - видит Бог, я не вмешивалась в ваши отношения с Лизочкой, вы уже люди взрослые, но вчера ты уже в открытую лёг с ней «ночевать», и это видели и мой брат, да и соседи не без глаз. Ты, вольно или невольно, поставил Лизочку, и нас вместе с ней, в весьма неудобное положение. Что теперь про нас подумать могут! Ты, надеюсь, понимаешь, что надо принимать решение.

- И какое же ты решение принял? - поинтересовался Юрка.

- Какое, какое… А что мне остаётся? Она же не принуждает, на сознательность жмёт. И я более чем убеждён, в деканат не побежит. Да и что бегать - прямых оснований нет. А потом подумал: а что мне искать? С Лизой мне хорошо, да и предки её с пониманием.

- Тогда от нас-то, что ты хочешь? Одобрения? - поинтересовался Сашко.

- Одобрения это потом, после свадьбы, а пока примите «информацию» к сведению.

- А свадьба когда?

- Сразу же после защиты.

- Так не рано ли ты пришёл? Может быть, за это время не один раз передумаешь?

- Нет, теперь не передумаю. Я уже решил к ним переезжать. Диплом надо писать в спокойной обстановке.

- Раз так, то так, - подвёл итог Юрка, и мы чокнулись кружками с недопитым чаем.

Где-то через три или четыре дня после того разговора с Зиминым я, возвращаясь после консультации, в институтской раздевалке перекинулся парой слов с Раей Лариной из шестой группы нашего курса. Помог ей одеться, и мы вместе дошли до выходных дверей, где меня окликнул Алмаз. Ему надо было что-то уточнить по консультации, на которую он не успел, и мы простояли минут пять. Каково же было моё удивление, когда я, выходя из института, увидел Раису, поджидавшую меня. Я подошёл к ней, и мы вместе пошли к трамвайной остановке.

Как я понял позднее, девчонке надо было выговориться, а я оказался тем человеком, с которым она сочла возможным поделиться своей душевной болью. Хотя мы и были с ней вместе на целине, но между нами никогда не было близко доверительных отношений, а потому её откровенность меня обезоружила, и, как я понял из её рассказа, жизнь преподнесла ей далеко не сладкие пилюли.

Летом умерла её мать. Отчим через два месяца женился на другой, и она, практически, осталась без дома. Младшие сестра и брат, пять и семь лет, для которых отчим был родным отцом, оказались ему не нужны, и их забрала к себе сестра матери, у которой было ещё и двое своих детей. Рая пробовала неоднократно говорить с отчимом, но всё оказалось бесполезным. Обстановка в семье сложилась страшеннейшая. Новая жена, что значительно моложе отчима, высказалась категорически против совместного проживания с детьми, и даже, когда они приходили к отцу, делала всё возможное и невозможное, чтобы их быстрее выпроводить, а отчим даже не пытался ей противоречить. Сестре матери очень тяжело, предложила Рае подать в суд на отчима, но детей из дома официально никто не выгонял, хотя и жить там им было невозможно, они всё время убегали к тётке.

- Мне бы только быстрее окончить институт да направление получить, я бы их сразу с собой забрала, - делилась Рая, и я верил, что это не простые слова, что она, безусловно, так и сделает. - Вместе как-нибудь проживём, - убеждённо говорила она, - вот только бы перетерпеть эти четыре месяца! Экзамены сдаю, а в голову ничего не лезет, а ведь скоро и диплом писать. Почти каждую ночь, то их, то маму во сне вижу!

Я уже давно проехал свою остановку, а Рая всё говорила и говорила.

- В профкоме была, деньгами помогли, хоть что-то для них купить будет можно, а то совсем поизносились, да и растут!

- А в деканате была?

- Нет. А что?

- Так ведь декан может посодействовать с направлением в такую организацию, где жильё можно сразу получить, да и чтобы детей устроить. Ты не затягивай, сходи, время ещё есть.

- Хорошо, я обязательно схожу. Спасибо, что подсказал, - она посмотрела на меня и, словно спохватившись, спросила: - А ты куда едешь?

Пришлось соврать:

- В «Победу». Хочу билеты на вечер взять.

- Я тебя провожу.

- А ты куда едешь?

- Да тут одна знакомая пригласила. У неё кое-какая детская одёжка есть. Дети уж подвыросли. Хочу забрать да увезти своим. А тебе спасибо, что выслушал меня. Поверь, такая тоска напала, я как раз от маминой сестры письмо получила, а там всё это… Вот и расстроилась, а тут ты. От наших девчонок слышала, что ты парень понятливый и с душой, вот и решила с тобой поделиться, - и Рая, чуть улыбнувшись, взяла меня за руку. - Ещё раз спасибо тебе… за сочувствие.

Она проводила меня до кинотеатра, и на прощание ещё раз крепко сжала мои руки и пошла через сквер. Видимо ей было, действительно невмоготу оставаться один на один со своей душевной болью, коль она решила разделить её со мной.

Чуть выждав, я повернул обратно к остановке трамвая, а из головы не выходил её рассказ, а эти слова: «…парень ты понятливый и с душой» - грели своим скрытым теплом.

Не смотря на экзаменационные сессии и у Милы, и у меня, мы часто встречались, порой на час-два. О чём-то говорили, делились новостями, смеялись, радуясь возможности видеть друг друга. Наша дружба словно наполнилась новым содержанием, хотя не было ни жарких объятий, ни поцелуев, но было больше доверительности и потребности к общению.

Как-то возвращаясь с прогулки по набережной Волги и поднимаясь по Бабушкину взвозу, Мила призналась мне:

- Я тоже порвала со своим мальчишкой.

- А я считал, что у тебя после Виктора никого не было.

- Но я же тебе не всё рассказывала, - Мила на какое-то мгновение замолчала, потом продолжила: - Ты знаешь, мне жаль его. Он будет так переживать!

Она словно ожидала от меня ответа, и я знал какого. Не в состоянии сказать что-то определённое, я перевёл разговор на другую тему. Да и что я мог сказать, так и не объяснившись с Лилей! К счастью, Мила, сама того не подозревая, помогла мне разрубить этот узел. На очередных танцах Лиля увидела меня с ней и всё поняла. В курилке Старик передал мне её слова: «Мог бы и предупредить, я же понятливая». Слышать это было тошно. Какие бы планы у неё не были в отношении меня, так тянуть я не имел никаких оснований. Вернувшись в общежитие, я в тот же вечер написал и отправил ей короткую записку.

Лиля!

Если можешь, не обижайся на меня. Поверь, я не хотел такого конца. Знаю, теперь уже поздно что-либо объяснять, мне следовало сделать это значительно раньше, а ещё лучше было бы вообще ничего не начинать, но после того, как Виктор передал мне твои слова, я понял ненужность и этого объяснения. Пусть всё кончится так. Это всё равно, когда ни будь, но должно было произойти. Конечно, жаль, что я поставил тебя в неудобное положение перед твоими подругами. Прости, если сможешь. Сергей.

Миле об этом я ничего не сказал.

Были в кино. Я взял Милу за руку, сжал её пальцы, почувствовал ответное пожатие и испытал неизъяснимое блаженство от этого молчаливого взаимопонимания.

Шёл фильм «В полночь». Какой клубок переживаний! Какое хитросплетение судеб! Любовь к Родине и любовь к женщине на фоне Октябрьских событий незримо переплетались в одно целое. Это гимн сильным людям. Через столько испытаний прошла их любовь! А вот последнее испытание она не смогла выдержать. И он, а так может поступить далеко не каждый, правда, не без колебаний, выбрал Родину. Смотришь и всё, непроизвольно, переносишь на себя, на нас с Милой. Смог ли бы я поступить так же? Думаю, что смог бы. А как иначе?! Что мы без Родины? Возможно, на чужбине для кого-то и лучше, я же не могу себя представить вне своей страны. А какая прекрасная женщина жена Яноша! Чистое сердце, широкая душа. Я уверен, она бы не поддалась панике, как подруга Яноша, не бежала бы от трудностей. «Я сама виновата, не понимала, что нельзя любить всех одинаково!» - Как много душевной силы в этом признании женщины, уступившей свою любовь, и потому так мелки похоть и пошлость жизни, что ещё встречаем мы вокруг себя.

Когда сеанс закончился, был уже вечер. Чуть подмораживало. В свете уличных фонарей, словно нехотя, падал снег. Падал и сразу таял, едва коснувшись асфальта. Дышалось удивительно легко, и хотелось вдыхать и вдыхать эту молодящую свежесть вечернего воздуха.

Мы медленно шли по проспекту под впечатлением от кинофильма. Сам того не замечая, я убыстрял шаг. Стараясь идти в ногу, убыстряла шаги и Мила.

- Пойдём помедленнее, - прошу я.

Мила поворачивает ко мне голову и улыбается.

- Ты же сам…

Было чудесное настроение, я прижимал к себе её локоть и улыбался в ответ. На завтра у Милы был последний экзамен, и я не рассчитывал, что она согласится идти со мной в кино, и её согласие переполнило радостью моё сердце, и я был способен на любую глупость, чтобы сделать для неё что-то приятное и не сразу понял, о чём говорит мне Мила.

- Послезавтра я, наверное, уеду с Галкой к ней домой.

Сообщение огорчило меня, и Мила почувствовала это.

- Ну вот, опять наморщил лоб.

- А если мне грустно оттого, что ты уезжаешь!

- Я же напишу тебе, а может быть, ещё и не поеду, если Галка соберётся в Ленинград.

- Пусть одна едет, а я не хочу, чтобы ты уезжала.

- Но ничего же не случится! Вернусь, никуда я не денусь!

- Ладно, поезжай, - как можно спокойнее, словно это и в правду зависело от меня, ответил я, а на душе было горько и муторно от этого сообщения, и время что мне предстояло провести без неё, казалось потерянным. Но Мила не уехала. И именно в эти дни какая-то тень пробежала между нами. Вроде бы всё по-прежнему, но что-то произошло и наслоилось одно на другое. А было столько уверенности, что большое, глубокое, настоящее чувство где-то рядом и стоит только сделать ещё шаг или два и наши взаимоотношения станут ещё ближе и засверкают новыми гранями! К сожалению, этого не произошло.

Дата добавления: 2015-07-16