Неприятные встречи

Было значительно легче, когда я не встречал Ксению, только эти встречи происходили как-то само собой, в отличие от тех первых дней после моего приезда, когда я прилагал к этому определённые усилия. То это была случайная встреча между лекциями в институтском коридоре, то встреча в столовой, то в читалке. Я старался воспринимать всё как можно спокойней, не подавая вида, хотя порой щемящее чувство грусти сжимало сердце, особенно, если наши взгляды встречались. Но видеть её рядом с Новичковым для меня было крайне неприятно и нежелательно. Я не хотел видеть их вместе! И проведение словно берегло меня от этого - я видел это только издалека.

Иногда боль, а чаще ожесточение наполняли моё сердце. Бывало, что в такие минуты я начинал сомневаться в правильности своего решения порвать с ней, мне начинало казаться, что я совершил глупость, что ещё не всё потеряно, а я просто поспешил… Хотя, одумавшись, я прекрасно понимал, что для мена возврата к прошлому нет и никогда не будет.

Новичков… Саша… Да, именно он. Мог ли быть кто-либо другой? По-моему, мог, но он был лучше других, кто крутился вокруг Ксении в то время. А ведь как чертовски были похожи одно на другое мои расставания с девчонками в те студенческие годы, особенно когда я, в тех или иных случаях, проявлял повышенный интерес к противоположному полу! Так было и с Эллой, так произошло и с Ксюшей.

Примерно дней через пять после праздников я зашёл в 180 отдать девочкам их фотокарточки, что отпечатал для меня Витёк. Эта комната, в какой-то мере, по-прежнему связывала меня с Ксюшей, хотя, после того как Ксения и девочки стали жить по разным комнатам, отношения между ними существенно охладели, но они учились на одном курсе и всякий раз, когда наш разговор так или иначе затрагивал Ксению, я не мог слушать об этом без скрытого волнения, и внутренне напрягаясь.

В комнате на троих Любаша и Нина, после того, как Валя вышла замуж, практически, жили вдвоём. Валя лишь изредка ночевала с ними вместе, но от места в общежитии не отказывалась, поскольку комната, что они с мужем снимали, была далеко от института.

Мне было хорошо с девчонками, они понимали моё состояние и старались быть максимально тактичными, хотя, порой, и незлобиво подшучивали надо мной. Особенно этим отличалась Нина, пухленькая хохотушка, и в этом плане в чём-то похожая на Любашу, разве что, чуть посимпатичней. Когда я зашёл, девчонки только что поужинали и собирались пить чай, и первое, что увидел, это повёрнутую в мою сторону Нинину мордашку с приветственно поднятой рукой. Прохожу, сажусь. Нина разливает чай, сетуя на плохую заварку, спрашивает:

- Как провели праздники?

- Да, в общем-то, не скучали, но могло бы быть и лучше…

- Вы же собирались с Сашей на свадьбу?

- На свадьбе Сашко был один, я праздновал совершенно в другом месте с девчонками из экономического института.

- Неужели было так плохо?

- Я этого не говорил. Просто несколько необычно.

- А что так?

- Так ведь встречались с совершенно незнакомыми девчонками, У девчонки из нашей группы подруга из экономического, вот и договорились о смычке институтов.

- А что здесь необычного?

- Да девочки, видимо, пришли с целью нацеловаться, если не на месяц, то на декаду точно.

Общий смех.

- И ты, конечно, был на высоте?

- Старался в меру сил.

Опять смех. Так слово за слово проболтали до половины шестого, потом я предложил сходить в кино. Девчата согласились. Через четверть часа спускаемся по лестнице. Но что это?! Навстречу поднимается Ксюша.

- Здравствуй, Серёжа.

- Здравствуй, - растерянно и чисто механически отвечаю я.

Ксения проходит мимо и сворачивает за угол коридора. Девочки, заметив моё смущение, не могут удержаться от подначки:

- Ой, покраснел-то как! - восклицает Нина.

- И даже очень заметно! - поддерживает подругу Любаша.

- Ну что вы, девочки, это вам показалось! - пытаюсь разубедить их, но бесполезно. Обе заливисто хохочут.

- Какая-то она стала серая, наверное, заболела, - замечает Любаша.

- Ну да, - не соглашается с ней Нина, - у неё всегда так, то рука, то нога болит, а как на танцы идти, так сплошное удивление, - и Нина, подстраиваясь под Ксюшу, произносит, выражая голосом Ксении неподдельное удивление: «Ой, девочки, почему так, как мне танцевать, так всякая боль проходит?»

Обе заливисто смеются, потом Нина добавляет:

- Всё забываю тебе сказать, слышала от девочек в группе, что летом Новичков ездил к Ляляевой в Алгай, они, вроде бы, и вернулись вместе. Вот тебе и ещё одно объяснение «вспыхнувшей страсти».

Кино закончилось без четверти восемь. Выходим. Нина толкает меня локтем и кивает головой налево:

- Смотри, Ксения с Новичковым тоже здесь.

Поворачиваю голову и вижу Ксюшу, а рядом высокого парня. Разглядываю. Так вот он какой! А я ведь до этого дня так толком его и не видел. Слышать - слышал многое. Ничего необычного, лицо скуластое, нос прямой, короткая стрижка и, видимо от этого, уши кажутся чуть оттопыренными. А в общем-то вполне нормальный парень. Оборачиваюсь к Нине:

- Лицезрел и запомнил.

Беру девчат под руки и проталкиваюсь к выходу. Девчонки то та, то другая, нет-нет, да и поворачивают головы ко мне, пытаясь прочесть по выражению лица, мою реакцию на ещё одну непредвиденную встречу. Я улыбаюсь в ответ на их заинтересованные взгляды и резюмирую:

- Что-то я сегодня с вами, девочки, всё смеюсь и смеюсь.

- Ну да, - откликается Нина, - смех тоже разный бывает.

Безусловно, она права. Прижимаю их локотки, отвечая своей излюбленной фразой:

- Без паники, девочки, без паники!

Выходим из кинотеатра, идём к трамвайной остановке, «пара» идёт впереди нас. Наклоняюсь к девчатам:

- Гарантирую, что пойдут гулять, так что доедем без сопровождения, - но ошибаюсь, «пара» тоже останавливается на остановке. Ехали в разных вагонах, всю дорогу девчонки подсмеивались надо мной, я отвечал тем же, хотя на душе было препакостно, но не подавал виду.

- Хорошо с вами, девочки. С удовольствием бы проучился ещё год.

- Знаем, знаем, зачем тебе это нужно, - незамедлительно реагирует Нина. - Хочешь узнать, чем всё это у них закончится?

Попала в точку - конечно хочется!

- Но вы ведь мне напишите?

- Можешь не сомневаться, изложим во всех подробностях и очень надеемся, что к тому времени твой интерес к этим событиям заметно поослабнет.

- Я тоже на это надеюсь.

От диспетчерской, что на конечной остановке трамвая, до общежития опять идём позади «пары» и опять смеёмся, дурачимся и болтаем о разных пустяках, а Нина, время от времени, подталкивает меня локтем, показывая кивком головы на маячащую впереди пару. Расстаёмся у входа в общежитие.

К себе в комнату возвращаюсь издёрганный до нельзя, не в состоянии найти места, уж больно сложно «держать марку», когда на душе кошки скребут. Эта встреча для меня оказалась более чем неприятной и оставила горький осадок. Думалось только об одном - быстрее бы забыть её! В голове самые разные мысли, а в глазах - «пара», она прижимается к нему, а он бережно поддерживает её под руку. Представляю их целующимися и чуть не схожу с ума от ревности, отгоняя это кошмарное видение. Снова ловлю себя на мысли о возврате к прежнему, и, одновремённо, бичую себя мысленно за это дурацкое желание. А ведь сколько раз, ещё встречаясь с Ксюшей, особенно когда возникал очередной конфликт между нами, я пытался представить себе наше расставание и последующие дни, и всё рисовалось совершенно иначе!

«Я выйду за него замуж», - ответила мне Ксения на нашем последнем свидании в ответ на моё едкое замечание: «Каким же очередным по счёту будет у тебя Новичков?» Я не поверил ей, хотя исключить этого не мог.

ВИЗИТЫ

Сдал курсовой проект по деревянным мостам. Кроптел две недели и делал это с большим удовольствием. В качестве расчётной детали мне досталась ферма Гау - Журавского, пролётом 30 метров. Поработал в читалке, уж очень колоритной фигурой оказался прекрасный инженер-путеец и талантливый учёный Дмитрий Иванович Журавский, сконструировавший и рассчитавший фермы большепролётных деревянных мостов. И ведь сделал он это более ста лет назад! Его мосты через Волгу и Волхов эффективно эксплуатировались длительнейшее время. Конечно, их строительство было трудоёмко и требовало высококвалифицированных плотников, но мосты с использованием ферм Гау–Журавского поражают своей красотой и неповторимым колоритом деревянных узлов.

Вечером зашёл в комнату к Старцеву. Чистится и гладится. У него очередное свидание с Юлей, а у меня встреча с Лилей, но на пару часов раньше. Лиля пригласила показать своё «гнёздышко», а у Виктора встреча «на углу», он такой чести пока ещё не удосужился. Смеёмся по этому поводу, подтрунивая друг над другом. Наши две пары закрепляют «смычку» двух институтов, поскольку остальные пары нашей праздничной вечеринки так и «не сложились», ограничившись тем, что было непосредственно в праздник. Да и я завёл этот «роман» больше из злости, чем от потребности. Никаких особых чувств я к Лиле не испытывал, в мыслях по прежнему была только Ксения, а оттого быть одному было просто тягостно. Конечно, это было не порядочно по отношению к Лиле, но об этом не хотелось думать. Более того, ещё тогда на празднике я ей рассказал кое-что о наших отношениях с Ксюшей, что, безусловно, не стоило делать, но я под хмельную голову «поведал», что влюбился и был наказан.

На улице густой туман так несвойственный концу ноября. До Лили добрался только около семи. На звонок открыла сразу, словно ждала у двери.

- Здравствуй, проходи, раздевайся.

Чмокнул в щёчку, снял пальто, прошёл за Лилей в её комнату, по пути поприветствовав хозяйку чем-то занимавшейся в проходной комнате. Сел к столу. Лиля вернулась на кухню. Оглядел комнату, ничего лишнего - стол, три стула, кровать, шкаф с зеркалом, за ним закуток, прикрытый ширмочкой. На стенах вырезки из журналов, на полу коврик, над кроватью в рамочке фотография молодой женщины, очень похожей на Лилю, видимо её матери.

Слышу за спиной Лилин голос:

- А Юля сегодня никуда не пойдёт, она простудилась.

Я удивлённо поворачиваюсь.

- Её же Витька будет ждать! Надо было его хотя бы предупредить!

- А я к вам в общежитие дозвониться не могла, всё занято.

И Юля звонила.

- Но надо что-то делать, что же он без толку на углу мёрзнуть будет!

Из-за полуоткрытой двери голос хозяйки:

- Не хорошо, Лиля, у вас с Юлей получилось, подвели парня. Можно ведь ещё и заехать к Юле.

Предложение было дельным, мы оделись и вышли. Туман сгустился ещё больше. В белом молоке расплывался пятнами свет от уличных фонарей. Дома едва просматривались, в воздухе неимоверная сырость. С автомата пытаемся дозвониться до нашего общежития - не получается.

- Едем к Юле, здесь недалеко, - предлагает Лиля. - Только ты постоишь у дома, а я зайду одна.

- А я и не рвусь.

В сплошном тумане подходим к дому Юли. Лиля исчезает в подъезде, я чуть отхожу в сторону. Через пару минут Лиля появляется в дверях, машет рукой.

- Пошли.

Поднимаемся на второй этаж, входим в квартиру. В кухне направо вижу старушку, хлопочущую у стола. Здороваюсь, раздеваюсь, прохожу вслед за Лилей. В дальней комнате, на диване, свернувшись калачиком и укрывшись пледом, сидит Юля. С улыбкой салютую с порога:

- Привет, красавица! Что с тобой?

- Простыла я, Серёжа. Смотри, всё лицо распухло.

Подхожу, внимательно оглядываю «болящую».

- Да нет, особо не заметно. Ты по-прежнему великолепно выглядишь и сводишь с ума, в том числе и меня, - Лиля больно щиплет меня за руку. Я делаю вид, что не замечаю, этого «порыва ревности».

- Ты просто не видишь, - продолжает Юля, не заметив Лилиного выверта. - Смотри, вот под носом и на губах всё обметало. Ты уж не рассказывай Вите, что меня так разукрасило.

- Ладно, исполню твою просьбу, вот только тебе бы загодя предупредить его надо было, а то он собирается к тебе на свиданку, а ты подводишь его «под монастырь».

- Но я же ехать не могу, а дозвониться не получается. Ты уж извинись за меня.

- А толк-то какой? Ты лучше пиши письмо, а я передам.

Юля берёт со стола листок бумаги, пристраивает на колени книжку и что-то пишет, пока я разглядываю «апартаменты». Родители Юли коренные саратовцы, живут здесь уже длительное время, семья обеспеченная, что ощущается по добротной и красивой мебели в трёхкомнатной квартире, да и по самой Юле.

Звонок в дверь, пришли Юлины подруги. Юля заканчивает письмо, отдаёт мне сложенный вчетверо листок.

- Остальное передашь на словах.

Через минуту мы снова в туманном молоке улицы.

- Что дальше? - спрашивает Лиля.

- Вариантов два: попытаться ещё раз дозвониться до общаги или попытаться перехватить его, если ехать сразу, а оттуда двинуть к нам в институт на танцы.

-\ - А у меня есть ещё вариант, дозвониться попытаться, но никуда не ездить. Даже если и не удастся предупредить Виктора, ничего страшного не произойдёт, Не велика беда, если и постоит впустую какие-то десять, пятнадцать минут, а ты приедешь и ему всё объяснишь. Вечер же проведём у меня.

Предложение Лили меня вполне устраивало, тем более что переться туда-сюда в такую мерзопакостную погоду меня ничуть не прельщало. Остановились у кинотеатра «Ударник», на сей раз дозвонились сразу. Дежурный приглашает Старика.

- Витёк! Тебе чайник. Юля простудилась, мы были у неё. Очень извиняется, обещала обязательно позвонить тебе завтра. У меня к тебе от неё письмо, ты уж не журись.

Витька бурчит что-то в трубку, но я уже не слушаю, в телефонной будке ни одного стекла, и я капитально продрог. Как бы между прочим резюмирую, выходя наружу:

- В такую мерзкую погоду умные люди сидят по домам у тёплых печек.

И вдруг слышу:

- Ну и уматывайся!

С удивлением оборачиваюсь к Лиле:

- Я слышу это от тебя уже второй раз и считаю подобное оскорбительным, и если ты не извинишься, я уйду, и ты меня больше не увидишь, - смотрю ей в глаза, опускает голову.

- Извини, - тянет меня за руку. – Пошли быстрее…

Не прошло и получаса как мы уже сидим у неё в комнате. Хозяйка ушла, оставив нас одних. Ужинаем. Точнее перекусываю я, Лиля решила меня «подкормить», сидит рядом и подставляет мне различные добавки. Я жую и, по привычке, пытаюсь листать какой-то журнальчик, что лежал на столе, но мне это не удаётся. Подставив очередное блюдо, Лиля буквально льнёт ко мне, стоит сзади, обнимает, прижимается щекой к моей щеке, расстегивает ворот моей рубашки и лезет рукой за майку. Одновремённо щёкотно и приятно, но есть в таких условиях трудно, а уж читать тем более. Ощущаю определённую долю стеснения, но вынужден мириться, поскольку в праздничную ночь мои руки занимались тем же и ещё более активно. Прошу Лилю:

- Сядь рядом.

Послушно садится и снова приваливается ко мне и обхватывает за шею. Верчу головой и протестую:

- Лиля, я же могу подавиться!

Тиски чуть ослабевают, но рук с моих плеч не снимает. Поспешно заканчиваю трапезу. Пересаживаю Лилю к себе на колени. Расстегиваю кофточку и выпускаю «цыплят» наружу. Лиля смеётся и елозит на моих коленях. Рассматриваю, теперь уже при свете, на сколько одна из её грудок меньше другой. Отличие заметно, но это ни сколь не уменьшает привлекательности этих чудесных холмиков. Об этом несоответствии Лиля поведала ещё при первом же моём знакомстве с её прелестями. где-то сразу после того «уже», тогда на праздничной вечеринке. Интересуюсь:

- И давно это у тебя?

- Заметно стало, когда пошли месячные.

- А что это так и останется?

- Почему? Вот забеременею, рожу ребёнка, стану кормить грудью, и всё выровняется. А что, тебя это шокирует?

- Нисколечко! Просто вижу такое в первый раз.

- А «другое» в который? - с ехидцей интересуется Лиля.

- Много будешь знать - скоро состаришься! - ухожу я от ответа, но Лиля и не настаивает, наматывает на пальцы мои волосы и притягивает голову.

Мать Лили врач гинеколог. У неё в Ухте обширная клиентура, как по работе, так и вне её, и она имеет возможность ни в чём не отказывать своей дочери. У Лили с матерью изначально сложились искренне доверительные отношения. Мать своевременно и довольно основательно стала просвещать дочь о всех «таинствах» взаимоотношений полов. Отец Лили ушёл из семьи, когда ей не было и трёх лет. Это не оставило тяжёлого отпечатка на её психике, но с учётом того, что говорила мать, той жизни, что они вели вдвоём, и мужчин, что оказывали внимание её матери, иногда задерживаясь у них - с учётом всего этого в характере и во взглядах Лили главенствовал рационализм - она чётко знала, что хотела, и не пыталась скрыть это.

Где-то сразу после ноябрьских праздников Лиля, Юля, Виктор и я были в кино, а поскольку до начала сеанса было ещё время зашли в кафе съесть мороженное, вот там-то, не знаю, как уж это и получилось, наши девочки разоткровенничались по поводу своего будущего. Речь зашла о распределении после окончания института. Девочки поинтересовались, куда распределяют нас. Отвечал Старик:

- О нашем распределении говорить ещё рано. Если и будет что-то известно, то в апреле-мае, а если судить по прошлым годам, направления по всей стране, но, в основном, средняя полоса, Поволжье и Казахстан. Должности от мастера до главного инженера стройуправления, что зависит от уровня подготовки и от остроты потребности в кадрах, что особенно ощущается в отдалённых от центра районах. Требуются специалисты в проектные институты, а это областные центры, но зарплаты там ниже, да и должности «пожиже».

- А как у вас? - поинтересовался я.

- Да тоже по разному. Но у нас с Лилей свой резон, - ответила Юля. - Нет смысла об этом очень-то задумываться. Если не представится что-либо стоящего, можно выйти замуж до окончания института, - и обе, улыбаясь, переглянулись.

- Так нужно же время, чтобы женихов найти! - возразил я.

- А мы чем занимаемся? - и обе залились смехом.

- Так ведь жених ещё не муж! - поддержал меня Витька.

- А это уже дело техники, - почти назидательно отвечает Юля.

Во время этого разговора Лиля не сказала ни слова, но я был абсолютно убеждён, что она безоговорочно разделяла взгляды подруги, а по той уверенности, как это говорилось Юлей, чувствовалось, что они неоднократно обсуждали такую ситуацию. На сколько это всё было искренне, судить трудно, но и не считаться с этим было нельзя. И «техника», в общем-то, была известна. При наличии беременности, любой отказ от женитьбы был чреват исключением из института, поскольку это, чаще всего, становилось «достоянием общественности», а уж она-то в лице профсоюзных и комсомольских комитетов всё доводила до логического завершения. Гарантировать же себя от «пролёта» мужская половина студенчества была, как правило, не в состоянии.

Вспомнив о том разговоре, я попытался представить себя мужем Лили, и не смог, да и не хотел я быть её мужем, хотя две соблазнительные грудки, пусть и разной величины, возбуждали воображение, к тому же были ещё и другие прелести, да и Лиля продолжала елозить на коленях. Но вот она, неожиданно, соскакивает с моих колен.

- Я сейчас переоденусь, - коротко бросает она, скрывается за занавеской у шкафа, и буквально через мгновение выскакивает оттуда в коротком халатике, под которым нет ничего, кроме трусишек. Подходит ко мне, снова садится на колени и, словно отвечая на мой вопрос, говорит:

- Жарковато в комнате, я лишнее сняла, - распахивает халатик, берёт мою руку и прижимает к груди, а сама поворачивается лицом ко мне и тянется своими губами к моим. Целую её губки, а потом чуть отстраняюсь, чтобы было можно разговаривать. Я испытываю волнение от близости полураздетой девушки, но совершенно не то и не так, как это было, когда на моих коленях сидела Ксюша. Вспомнив об этом, начинаю рассказывать о ней, как бы сравнивая её с Лилей. В ответ слышу:

- А я ревную.., - но чувствуется, что это больше обязательная реакция, чем искренняя ревность. Лиля ещё сильней прижимается ко мне, подсовывая для поцелуя свои губы. Смеюсь.

- Слушай, у тебя и ревность-то какая-то ленивая, никакой веры в неё нет.

- А это дело твоё, хочешь верь, хочешь не верь, но раз пришёл ко мне, нечего о другой вспоминать! - и она снова тянется ко мне.

Я реально ощущаю, что она уже практически открыта для меня, и нужно только взять её на руки и перенести на кровать. Мелькает мысль: «Как же всё просто!» - Чувствую, что именно этого ждёт от меня и Лиля. Но самое необычное - я не испытываю в том острой потребности! Вот если бы на её месте была Ксюша! Я только на миг представил себе это - и голова пошла кругом, но сразу же, как протрезвел, и другие мысли заполонили голову: «А ведь я могу не удержаться, меня будет тянуть повторить это не один раз и, в итоге, я влипну, как пить дать!» И вдруг слышу звуки открывающейся в квартиру входной двери, и недовольный Лилин голос:

-Ну вот, припёрлась. Я же просила её оставить нас одних хотя бы на часок! Так ведь нет, не удержалась, приползла!

Она соскочила с колен, застегнула халатик и выбежала из комнаты, прикрыв за собой двери. Возвратилась минут через пять и проинформировала:

- Говорит, ходила к знакомой, но той нет дома, а на улице холодно, идти ещё куда-то не захотела. Так что придётся нам перенести на другое время наши «близкие контакты».

Лиля многозначительно выделяет голосом последние слова и пристально с улыбкой смотрит на меня. Я прекрасно понял, что она имела в виду, и не сомневался, что эта дорога для меня открыта. Более того, не было и боязни, что у меня что-то не получится, а если бы такое и произошло, то Лиля сумела бы помочь мне в этом деликатном деле. Ещё какое-то время мы сидим вместе, потом Лиля поит меня чаем, а ещё через полчаса я ухожу. Трясясь в полупустом трамвае, итожу свои воспоминания о прошедшем дне. Возможные перспективы были, практически, ясны, но так ли мне это было нужно и нужно ли вообще?

После отъезда из дома получил уже третье письмо от своего милого друга. Чувствовалось, что она скучает и несколько обескуражена в новой для неё обстановке, хотя и не подаёт виду, но сквозит через строчки её писем. Вместе с тем новое имя Юрий упоминается уже неоднократно. «Он мне понравился сразу…» - пишет она, а мне становится чуточку грустно, ведь за этим может последовать и конец нашей многолетней дружбы.

Дата добавления: 2015-07-16