Глава 7 15 страница

- Не отпущу, - я еще сильнее вцепился в него, не обращая внимания на все его попытки вырваться, представляя, как на бледной коже поясницы появляются чуть красноватые отпечатки моих пальцев. - Слушай внимательно, - шиплю ему в лицо, - если ты нарушишь хоть одно из условий договора, то тебе грозит неустойка просто фантастического размера, а именно: два с половиной миллиона евро, - я пристально посмотрел ему в глаза, чувствуя, как начинают неметь кончики пальцев.

- Ско-лько-ско-лько? - от потрясения он даже заикаться начал, а я только усмехнулся. У центра всегда были такие условия договоров, что выпутаться из них было практически невозможно.

- Два с половиной миллиона евро, - медленно и со вкусом, наклонившись, выдыхаю почти в губы мальчишке, с удовольствием чувствуя, как обмякает в моих руках его тело, словно после бурного оргазма, - а если ребенок исчезнет или ты исчезнешь вместе с ним, то знаешь, кто будет выплачивать неустойку? - я вопросительно посмотрел его в глаза, с удовольствием ощущая, как бежит по венам торжество. Я победил его, уже победил, иначе и быть не могло – он слишком слаб, и вопросом, заданным тихим дрожащим голосом:

- К-кто? - только усилил бушующую во мне волну торжества.

- Не догадываешься? - я улыбнулся, а от него все так же одуряющее пахло, как от младенца, да он и был им… бунтующий младенец – это так мило, за их счет так легко самоутверждаться. - Как там их? - я сделал вид, что задумался. – Говоришь, Анни хорошо рисует? Я думаю, что ей мертвой вряд ли пригодиться это умение, ведь после того, как ее заразят каким-нибудь не очень приятным вирусом, а затем напичкают экспериментальными лекарствами, она вряд ли выживет… Ты ведь не хочешь, чтобы они пострадали?

- Нет, - его тихий шелест прошелся теплом по моим губам. Мальчишка, как всегда, попался на самую простую уловку. Насколько надо быть глупым, чтобы так просто поверить мне на слово, тем более что в суть договора он, естественно, не вникал? Но мы в любом случае доберемся до его семьи, если что-то будет не так.

- Тогда будь хорошим мальчиком и не заставляй нас делать тебе больно, - наши лица были так близко, что еще миллиметр, и губы коснулись бы друг друга. Всего миллиметр. Так близко, что я кожей ощущал и его бессильную ярость, и страх и желание, и я едва не…

Но меня прервало льстиво-вопросительное:

- Герр Каулитц, вызывали? - стоящих в дверях санитаров.

- Да, - я отступил от мальчишки, высвобождая его из своих рук, - проводите подопечного в палату № 222, - я наблюдал за тем, как двое мужчин подхватывают под руки почти несопротивляющегося мальчишку и ведут на выход, чтобы проводить до палаты, в которой обычно помещали подопечных с поврежденной психикой: мягкие стены, неоткрывающиеся изнутри окна, и никаких твердых и острых предметов. Думаю, что сейчас мальчишке лучше спокойно подумать, а то мало ли до чего его может довести отчаяние. Хотя то, что блохастик может что-то сделать, чтобы навредить себе или ребенку, вызывало у меня огромные сомнения, но лучше перестраховаться.

Не обращая внимания на горящие щеки и губы, и гулко бухающее сердце, я собрал все бумаги. Надо еще успеть заполнить карту перед встречей с отцом.

По телу разливалась приятная истома, как после хорошего секса. Хотелось улыбаться и напевать под нос глупый мотив. Настроение резко поднялось. Сломал, получилось! Иначе и быть не могло, а мальчишка должен знать свое место. Теперь он будет бояться лишний раз пошевелиться и пикнуть, чтобы не подставить под удар свою драгоценную семейку. Какой наивный дурак, они его продали и даже ни разу не поинтересовались судьбой, а он за них переживает, оберегает.

Лично я был бы рад избавиться от всего своего семейства одним махом, особенно если учесть последние обстоятельства. Да и еще ужин этот выбил меня из колеи. Вряд ли папочка просто по мне соскучился. Причин у этой встречи могло быть только две: сестра и деньги. И обе меня ну никак не могли обрадовать. Приступ адреналина и странной радости схлынул, и я почувствовал, как внутри расползается привычная черная пустота, безразличие и усталость.

***

- Добрый вечер, герр, у вас заказан столик? - услужливый метрдотель встретил меня на входе одного из самых дорогих ресторанов города и с дежурными улыбкой и вопросом подхватил пальто.

- Каулитц. Меня ждут, - я дернул плечом, стараясь сбросить напряжение от всего произошедшего.

На встрече с отцом лучше быть железно спокойным и не думать о том, что именно сейчас Лекс пытается убедить подопечного в том, что ребенок останется в центре и ничего страшного в этом нет, и что это даже хорошо, что мальчишке не стоит делать глупостей, которые могут навредить, и ему и ребенку… и, конечно же, проекту. У Лекс с ее с щенячье-наседочной привязанностью к Тому все должно получится убедительнее, и она обещала постараться, ведь для нее тоже важно успешное завершение эксперимента. Единственное, что меня настораживало, так это ее нескончаемые вопросы про отца ребенка, который мог якобы повлиять на Тома. Но ведь я уже и так повлиял, как мог. Хотя, может, иногда все-таки следует поступаться собственными принципами и врать? Все-таки это может приносить пользу, но я не собирался переступать через себя настолько сильно, даже ради этого проекта.

- Да-да, Жаклин вас проводит к столику, - сверкал искусственной, почти американской улыбкой парень, а к нам уже на всех парах на огромной шпильке мчалась в форменной короткой юбке официантка. Не зря ресторан был таким дорогим: хотя бы тут можно было полюбоваться на аккуратные стройные ножки обслуживающего персонала.

- Добрый вечер, герр, я вас провожу к столику, - без малейшего намека на флирт улыбнулась девушка. Вау, они еще и вышколенные.

Совсем одичал герр Каулитц, давно не был в хороших местах. А здесь мне всегда нравилось все: и дизайн в стиле хай-тек, и большой выбор здоровой пищи, и мягкая ненавязчивая музыка вместе с приглушенным освещением, вышколенным персоналом с относительно нормальным внешним видом – в общем, практически моя воплощенная мечта об идеальном ресторане.

Отца я увидел сразу. Идеально прямая осанка, небольшая проплешина на седом затылке, дорогой черный костюм и Ролекс на руке. Он, увидев меня, отсалютовал бокалом сухого красного вина – другого напитка мой отец не признавал – и улыбнулся. Все говорили, что я очень на него похож, но я не видел ни единой общей черты, кроме цвета глаз. И мысль о том, что я могу через три десятка лет превратиться во что-то подобное, ужасала. Я лучше покончу с собой или изобрету наконец-то эликсир вечной молодости, чем буду демонстрировать миру жалкие попытки сбросить лишние годы.

- Добрый вечер, - я опустился на стул напротив. - Чашку травяного чая, - бросаю официантке и жестом отказываюсь от протягиваемого меню.

- Как пожелаете, - улыбнулась девушка и бесшумно удалилась, оставив меня наедине с отцом.

- Здравствуй, Билл, - мужчина улыбнулся.

- Давай не будем разводить формальностей. О чем ты хотел поговорить? - мне не хотелось тратить слишком драгоценное время на всякую ерунду.

- Я думаю, что ты догадываешься, Билл, - он сделал глоток вина из бокала. Вот такие маленькие глотки рубиновой жидкости постепенно и приводят к алкоголизму, который в последние годы стал практически чумой нашего времени.

- Не совсем, - криво улыбаюсь и жду, когда он соберется с силами, чтобы озвучить одну из двух возможных причин, по которым мы могли оказаться здесь.

- Я хотел поговорить о твоей сестре, - ну вот, что и требовалось доказать! Я едва сдержался, чтобы не скривиться:

- По-моему, я вполне понятно объяснил матери, что эта тема для меня закрыта.

- Но Билл… - отец беспомощно посмотрел на меня, сжимая тонкими, не знавшими грубой работы пальцами изящную ножку винного бокала.

- Я все сказал. Если это единственная причина, по которой ты со мной хотел встретиться, то мне пора уходить. - потому что в центре меня ждет беременный мальчишка, которого я довел до истерики, и что-то мне подсказывало, что у утреннего происшествия еще будут последствия, обязательно будут, ведь это что-то никогда меня не подводило. Я уже собирался встать, но меня остановила тяжелая горячая чуть влажная мужская ладонь на запястье.

- Нет, не пора, - я и забыл, сколько металла может быть в его голосе. - Билл, ты не понимаешь, насколько серьезными могут оказаться последствия.

- Серьезными? Последствия? Для кого? - иронично вздергиваю бровь наблюдая за тем, как передо мной изящно опускают чашку тонкие ручки официантки с топорщащейся от напряжения щетинкой светлых волосков.

- Для всей нашей семьи, Билл. И для тебя в том числе, - он продолжал внимательно смотреть на меня, я кожей ощущал этот взгляд, но смотреть ему в глаза не хотелось, намного интереснее было рассматривать отражение на белой глянцевой фарфоровой поверхности чашки.

- Интересно, каким образом? - выдернув свою руку из его хватки, беру чашку с дымящимся ароматным чаем. Еще один плюс этого заведения - чай здесь необычайно хорош. - Думаю загреметь в тюрьму грозит только Энн, - я даже не старался прикрыть в голосе сарказм – слишком много времени прошло с тех времен, когда я тебя боялся, папа, а сейчас… Может, где-то в глубине души у меня еще и осталась капелька уважения к человеку, чья сперма, скорее всего, принимала участие в моем зачатии, но не больше. Ни о каких сыновьях чувствах речи и не шло – это было просто смешно.

- А ты не думал, как это может отразиться на твоей репутации, Билл? - я все-таки поднял на него взгляд и встретился с взглядом прищуренных глаз. А я ведь и правда не подумал. До боли щепетильные коллеги будут придираться к любой мелочи, у меня и так не самая безупречная в мире семья даже для глаз постороннего. - Сестра великого хирурга осуждена за кражу интеллектуальной собственности – не очень красиво звучит да? Особенно в резюме? - в этих словах я снова начал узнавать мужчину, которого с гордостью называл свои отцом лет десять назад: умный, решительный, вызывающий желание восхищаться и гордиться. Неужели после того, как один-единственный неверный шаг развалил семейную империю, в нем еще осталось что-то такое? Но гораздо больше меня интересовало не то, как он сказал, а что. Действительно, как я раньше не подумал, что судимость сестры вполне может ударить рикошетом и по мне, неприятно ударить. Я поморщился, как от зубной боли и встал, подхватывая сумку:

- Я подумаю над твоими словами, а ты подумай над моим предложением инвестирования в медицинские проекты, если надумаешь - позвони, я тебе посоветую, в кого вкладывать деньги, чтобы хорошо заработать. Приятно было встретиться, - не дожидаясь ответа, я бросил купюру достоинством в тысячу евро и пошел на выход, уже прекрасно зная, что над его словами не стоит и думать, а надо прямо сейчас звонить Агнессе и просить ее вытащить эту идиотку из того д*рьма, в которое она вляпалась и втянула меня. И это за неделю до суда… Моя адвокатесса меня просто съест, с потрохами. Еще я надеялся, что отец снова решится заняться тем, чтобы зарабатывать деньги для обеспечения жены и дочери, потому что я тонко и ненавязчиво намекал ему об этом уже пять лет, а он словно боится принимать хоть какие-то решения после того провала. Нет, я понимаю: психология и все такое, страшно и тяжело, но для меня это была только слабость и ничего больше.

Подхватив пальто из рук улыбчивого метрдотеля и, не ответив на его прощание, я направился к машине, набирая по пути номер Агнессы. Перед тем как ехать домой, мне предстояло еще вернуться в центр и посмотреть, как там обстоят дела, но судя по тому, что мой телефон хранил степенное молчание, у Лекс все получилось. Иногда она умеет себя вести так, как надо.

POV Tom

- Том, хороший мой, пойми, что ты просто не выживешь и она не выживет, если сбежишь. Вам обоим нужна хорошая медицинская помощь, причем не просто любого врача, а Билла. Ты понимаешь, что это только его эксперимент и только он сможет сделать так, чтобы он закончился успешно? Ты понимаешь? - Лекс взяла мое лицо и развернула к себе. Глаза в глаза. Уже второй час вот таких вот пламенных речей, убеждающих меня в том, что все, что происходит, – правильно. Но ведь я знал, я знал, что это НЕПРАВИЛЬНО! Разве оставлять своего ребенка на опыты может быть правильным?! На опыты этому чудовищу, которое три часа назад оставило на моей спине десяток синяков и грозилось уничтожить все семью, а потом запихнуло в палату для психов?! Как таких земля-то носит?! А я его… я его…

- Том, скажи хоть что-нибудь, - умоляла Лекс, и в этот момент я понял, что надо делать. Такое бывает, когда в голове раз – и появляется четкий план действий. Я знал, что ради нее…я чувствовал, что ради нее я все смогу. И никто мне не сможет помещать! Неожиданно в голове стало легко и так ясно, как на улицы после грозы.

- Я все понял, - тихо говорю.

- Что ты понял, Том? - девушка выжидающе уставилась на меня. Я понял, что вырвусь отсюда любой ценой, несмотря ни на что, и вырву своего ребенка, но она хотела от меня услышать явно не это. И я скажу то, что хотите услышать вы, потому что сбежать из этой комфортной тюремной камеры под названием «палата для особенных больных» практически невозможно, значит, придется внушать им, что я все такой же милый, белый и пушистый. Все ради того, чтобы вернуться в обычный режим и в обычную палату, чтобы вернуть хотя бы часть их доверия, только тогда… Это будет трудно, особенно после того, что я позволил себе утром, но возможно. Они же считают меня идиотом, наивным идиотом. А я ведь и правда такой… был. Сейчас того Тома словно не стало, наверное, он умер, корчась в муках собственной наивности. Я чувствовал, что его больше нет внутри меня.

- Нам придется остаться здесь, - вздыхаю, а Лекс тут же обняла меня и прижала к груди.

- Вот и умничка, Том. Все будет хорошо, обязательно, я тебе обещаю, - очередная ложь. Они все тут настолько фальшивые, как же я этого раньше не замечал? Все то, что казалось раньше таким искренним и дружелюбным: эти улыбки, вопросы, прогулки, подарки – все это была прекрасная ложь во благо. От этого внутри все сжималось в один тугой комок. Все-таки тогда я был прав насчет них, но нет... Больше я не допущу такую оплошность и ни за что в жизни не поверю им. Ни за что и никогда! Боже, действительно, наивный дурак и слепец! - Ты родишь здоровенькую девочку, и все будет хорошо. Мы с тобой потом сделаем так, что вы обязательно будете вместе. Прочитаем договор еще раз внимательно, законы, наймем тебе адвокатов и отсудим ее, обязательно отсудим, все будет хорошо, и с тобой и с ней, обязательно, ты понял? - она пристально посмотрел на меня. Вчерашний Том поверил бы в эту сказку, но сегодня во мне уже не осталось сил на доверие – снова такая очевидная ложь. Я выношу им этого ребенка и меня выкинут, кинув денежную подачку на прощание.

- Все будет хорошо, - эхом повторяю за девушкой. Все обязательно будет хорошо, если мой безумный план удастся. Посмотрим, насколько вы поверите в мои сказки.

- Может, вернемся в твою палату? - улыбнулась лекс.

- А можно? - губы расползаются в улыбке.

Вот и началось, кажется. Вы думаете, что я совсем не умею врать, но вы ошибаетесь, иначе каким образом я полгода в школе не ходил на рисование, а потом все равно получал итоговую пятерку? Школа прививает множество полезных умений на бесполезных уроках, в том числе и умение искусно и правдоподобно лгать.

- Конечно. Только пообещай мне одну вещь, хорошо? - снова этот внимательный взгляд, но его я не боялся так, как боялся глаз герра Каулитца, который словно читал мои мысли. - Обещай, что не будешь делать глупостей, - она улыбнулась и потрепала меня по щеке, а я понял, что ненавижу этот жест. Снисходительность и покровительство – вот о чем он говорил.

Смотря что ты понимаешь под глупостями, Лекс. Если доверять вам - то нет, обещаю, что больше никогда в жизни не совершу такую неосмотрительную глупость, а вот насчет умности всех остальных своих планов я не сомневался.

- Я постараюсь их не делать, - я с тихим внутренним торжеством наблюдал, словно это сейчас происходило не со мной, как она улыбается, одобрительно поглаживает меня по голове, но я не чувствовал ее рук, помогает встать и открывает дверь, подчиняющуюся только карточкам персонала. Кажется, первый шаг в правильную сторону я сделал.

Осталось еще уговорить ее отпустить меня погулять, желательно одного. Я уже знал человека, который мне сможет помочь. Тем более что Фриц обещал, что сегодня обязательно придет. А он, насколько я понял, очень богатый и влиятельный человек. И он поможет мне выбраться отсюда, обязательно, ведь он, в отличие от этих палачей, никогда не играл со мной в дружбу – все это было настоящим.

***

- То есть ты хочешь сказать, что ты носишь ребенка? - сидящий на лавочке мужчина изумленно смотрел на меня и на мой живот.

- Да, - я кивнул.

Этому человеку я только что рассказал все – от корки до корки, ничего не утаивая, и теперь все зависело только от того, как он поведет себя и что решит.. Он был одним из тех спасительных островков в океане безнадежности, что еще не пошли на дно, поэтому я напряженно наблюдал за ним.

- Это просто потрясающе! - восхищенно прошептал он и со всей силы обнял меня, обдав запахом дорогого одеколона и свежей хвои, - просто потрясающе. Я знал, что ты уникальное создание, но чтобы настолько, - шептал он мне на ухо, поглаживая по спине, а я тихонько плавился от чувства защищенности в его объятиях.

Теперь все точно будет хорошо, обязательно. Он защитит меня и от герра Каулитца и от Лекс, так наивно отпустившей погулять в гордом одиночестве, необходимом для размышлений, маленького запутавшегося ребенка, который поверил в ее очередную сказку о том, что все будет хорошо.

- Ты поможешь нам? - я чуть отстранился и внимательно посмотрел ему в глаза.

Конечно, это было чистым безумием, и он вполне мог отказаться. Зачем ему помогать подопытному кролику из центра, ведь это может бог знает как закончиться? Но я отчаянно надеялся, что ради нашей дружбы, ради…

- Конечно, - выдохнул мне в губы мужчина, и в следующий момент я почувствовал тепло его губ на своих.

Это было приятное ощущение, но намного важнее для меня сейчас было то, что он согласился нам помочь, а поцелуй был так… прикосновения куратора вызывали во мне намного большое волнение. Чужой язык пробежался по трещинкам на губах, рот сам приоткрылся, и я ощутил, как он проскальзывает мне в рот. Довольно странное ощущение…

- Что здесь происходит? - ледяной и полный злобы голос прямо у меня над ухом заставил вздрогнуть и испуганно отскочить от Фрица.

В плечо тут же со всей силы вцепились стальные пальцы и заставили подняться со скамейки. Мое лицо оказалось напротив взбешенного лица герра Каулитца, его глаза потемнели от ярости, а ноздри хищно раздувались.

- Я спрашиваю что здесь происходит? - прошипел он мне в лицо и встряхнул за плечи, а я от ужаса даже забыл на пару мгновений, как думать и говорить. В мире на эти пару секунд не было ничего и никого, кроме меня и герра Каулитца; его ярости и моего ужаса. Мой план только что с треском провалился. Да, я, наверное, и правда глупец. Глупо и отчаянно было надеяться, что все получится так просто….

POV Bill

- Может, ты наконец-то все-таки скажешь? - я тряхнул мальчишку еще раз со всей силы, но он так и продолжал молча смотреть на меня полными ужаса глазами, еще и чуть припухшие от поцелуя губы горели, поднимая во мне волну неконтролируемого бешенства. Я до сих пор не мог понять то, чему стал случайным свидетелем.

- Герр Каулитц, отпустите его, - начал вставать с лавочки Фриц Лихман.

- Герр Лихман, будьте добры, объясните, что здесь происходит, раз у моего подопечного отнялся язык, - я перевел тяжелый взгляд на мужчину, продолжая сжимать в руках мальчишку, словно тряпичную куклу.

- Мы просто дружески беседовали, - от его масляной улыбки по моему телу пробежала дрожь отвращения.

- Это мой подопечный, - процедил я сквозь зубы и, тихо прошипел собиравшемуся что-то возразить мальчишке: - Заткнись.

- Зачем так грубо и по-собственнически, герр Каулитц? - ухмыльнулся мужчина, а я проследил за его взглядом, которым он наградил зад моего подопечного. Ну уж нет, его задницу я точно никому не отдам! Особенно старому извращенцу с садистскими наклонностями.

- Насколько я знаю, у вас есть свои подопечные, - мои глаза сузились от ярости. - Спешу вам напомнить, в морге есть еще двое, и думаю, полиции будет очень интересно посмотреть на их тела, на которых видны следы вряд ли медицинских испытаний. А если еще случайно показать видео, на котором запечатлен, так сказать, ход эксперимента, то у них точно не останется сомнений, - я торжествующе улыбнулся, увидев, как на лице мужчины начал проступать страх.

Еще бы, если такая информация просочится, то это крах не только его финансовой империи, но и всей жизни. Хотя признаться, мрази, которые делают такое с детьми и подростками, заслуживают своей участи. - Вы не посмеете больше никогда приближаться к этому подростк, и вообще к кому-либо из моих подопечных, иначе я сделаю все, чтобы эта информация всплыла наружу. И вы знаете, что мне хватит силы и связей довести это дело до конца.

- Герр Каулитц, а вы не задумывались, что я тоже могу при желании доставить вам массу проблем? - седая бровь зеркально моей взлетела вверх, а я задохнулся в собственном возмущении: эта мразь еще смела угрожать мне?! – Но, знаете, я не хотел бы портить с вами отношения из-за этого, - он, чуть поморщившись, брезгливо посмотрел на мальчишку, которого я сжимал в руках, - поэтому прошу меня извинить и считать конфликт исчерпанным, - он вежливо улыбнулся и, попрощавшись, направился к выходу из парка. Мальчишка пытался дернуться вслед за ним, но я грубо тряхнул его за плечи.

- Заткнись! - я схватил его за руку и потащил к зданию центра.

Едва мы оказались в помещении, я развернулся к нему и со всего маху влепил пощечину.

- Идиот малолетний! - ладонь обожгло болью, а на его скуле стало проявляться ярко-красное пятно.

- Как вы смеете?! - он попытался кинуться на меня, но я быстро перехватил его руки за запястья и завел за спину. Все-таки занятия борьбой не прошли даром. - Пустите меня! – он пытался вырвать руки, но я умел крепко держать, да и сил у него не было.

- Это ты что творишь, придурок?! - я едва сдерживался, чтобы не ударить этого идиота еще раз. - Тебе что, приключений на свой зад захотелось? Чтобы в тебя сначала засунули огромный член, а потом раскаленную палку? Ты этого хотел?! - я не заметил, как перешел на крик. Хорошо, что в это время в корпусе подопечных был только дежурный персонал. - Вон отсюда все! - заорал я на замерших и наблюдавших за нами медсестер, санитаров и охранников. – Вон! Или я должен повторять приказы по три раза?! - дождавшись, пока мы останемся в огромном помещении одни, я вновь перевел взгляд на мальчишку, который отчаянно напоминал маленького злобного взъерошенного воробья. - Тебе для полного счастья иголок под ногтями не хватает или парочки срезанных полос кожи со спины? Или, может, тебе нравится, когда тебя трахают чем-нибудь шипастым в зад и одновременно стегают плеткой?! - продолжил я орать на него, чувствуя, как слабеют попытки мальчишки вырваться.

- Вы о чем?! - на меня уставились огромные возмущенные глазищи. - Вы не имеете права так говорить! Он хороший человек и мой друг! Самый лучший, а вы... а вы… - его глаза сощурились, а на лбу пролегли тонкие морщинки, - это вы скорее так!

- Ах я?! - я еле сдержал себя, чтобы не вцепиться ему зубами в горло прямо здесь, сейчас. Нет, это же надо, у нашего блохастика, оказывается, есть зубы, да еще и острые. Схватив его за руку чуть вышел локтя, я потащил его по длинному коридору вглубь здания. - Я тебе сейчас покажу, как развлекается твой друг. Как раз вчера очередная пара трупов после его дружеских посиделок поступила, и их вроде еще не успели кремировать. Так вот, я тебе сейчас покажу, что именно и как он с ними делал! – меня передергивало от мысли о том, что придется посмотреть на это еще раз, но ярость затмила все чувства, и я волок мальчишку, как на буксире, не общая внимания на его сопротивление, по направлению к моргу. Редкий персонал, встревоженный шумом, периодически материализовывался в коридоре, но, увидев меня в таком состоянии, тут же исчезал. Мальчишка пытался что-то бормотать и выдрать руку из моих пальцев, но я только сильнее сжимал их и обрывал его жалкие попытки простым и лаконичным:

- Заткнись.

Охранника, дежурившего у морга, не было, и я отметил про себя, что с этим вопросом следует разобраться – снова обленились. Набрав код на панели рядом с металлической тяжелой дверью, я втолкнул мальчишку в ледяное помещении с сотнями столов, на которых лежали накрытые простынями тела.

- Что вы делаете? Зачем вы?.. - снова пытался вырваться он, но я уверенно потащил его между рядами, с садистским удовлетворением отмечая, что нужные тела на месте.

Наконец-то я разжал пальцы и оставил мальчишку между двумя столами, с которых тут же одновременно сдернул простыни. Узнать в этом человека было крайне сложно. Я видел, как отшатнулся и побледнел мальчишка.

- А знаешь, вот ей, - я указал на нечто, лежащее справа, - тоже было семнадцать. На этом месте у нее еще вчера росли шикарные белокурые волосы, которые твой любезный Фриц вчера ночью с удовольствие срезал, и выдирал, - я улыбнулся и для убедительности ткнул пальцем в кровавую, уже заветревшуюся, рану на том месте, где должны были быть волосы. - А посмотри на ее очаровательные ноготки, такие синие и распухшие, под которые он с таким удовольствием вгонял иголки, наслаждаясь процессом. Я так понимаю, что ты, раз подружился с Лихманом, тоже получаешь от подобного удовольствие? Тогда мы можем посмотреть еще видео, там все, так сказать, в режиме реального времени, со вкусом, - я видел его пустые глаза, прокушенную до крови губу, но поток яда, хлеставший изнутри, было не остановить. - А еще загляни ей между ног. Знаешь, что он туда вставлял? Такую палку с металлическими шипами, которую, думаю, приберег и для твоего зада… Тебе, наверное, плохо видно, так посмотри поближе! - под эхо собственных слов и стука каблуков я подлетел к нему и, схватив почти не сопротивляющегося мальчишку за шею, буквально ткнул его лицом в месиво между когда-то стройных и красивых ног. Но этого мне оказалось мало, поэтому, когда он дернулся, я тут же ткнул его обратно, только чуть выше, в то место, где раньше был живот, и в голове родилась такая идеальная ложь: - А ведь она тоже была беременна - я шипел ему в изящное ушко, - ребенка просто вырезали заживо. Фриц тебе это тоже может обеспечить – по-дружески, - мальчишка резко дернулся, вырвался из моих рук и отскочил на пару шагов. Его лицо приобрело нежно-салатовый оттенок, его ощутимо трясло, но я вошел в раж. - Теперь давай посмотрим на мальчика. Его всего лишь кастрировали, но зрелище тебе тоже должно понравиться – столько боли и крови, а как он кричит на видео, - я натянул на лицо предвкушающую ухмылку и посмотрел на Тома.

Неожиданно мальчишка резко пошатнулся и начал заваливаться вперед. Я стоял слишком далеко, чтобы успеть подхватить его, и он с глухим стуком упал лицом вперед на ледяной гранитный пол. На живот.

- Том, - волна ледяного страха мгновенно отрезвила меня, и я подлетел к нему. Легко перевернув и аккуратно уложив на спину, я начал бить его по щекам, пытаясь привести в себя, но обморок был слишком глубоким, поэтому пришлось искать телефон, дрожащими пальцами, никак не желающими попадать в нужные части дисплея, набирать номер сестринской и ждать, пока примчится дежурная сестра с нашатырем – насколько медицинские технологии продвинулись, а ничего эффективнее не изобрели.

Едва пропитанный едко пахнущей жидкостью кусок ваты оказался под носом у мальчишки, он со свистом втянул воздух ртом, резко распахнул пустые глаза и протяжно застонал; по его телу, ровно лежащему на полу, прошла судорога.

- Том, Том! - пытался я дозваться мальчишку. – Что такое, Том? - но он лишь глухо постанывал, когда по телу прокатывалась новая волна судорог.

- Санитаров с носилками, живо, - скомандовал я сестре. - Том, Том, ну же! - от злости и бессилия я не знал, что делать.

- Живот, сильно - едва просипел мальчишка, снова срываясь на стон…

И тогда я прекрасно понял, что сейчас происходит. У меня даже мурашки по коже побежали – то ли от страха, то ли от предвкушения. Началось. И все, что было до, стало не важно. Сейчас намного важнее было сохранить жизнь блохастика и его ребенка.

Глава 34

+ 1 минута

POV Bill

- Общий наркоз, живо, - командую суетливо носящимся по операционной сестрам.

Это со стороны все выглядит хаотично, но у каждого здесь есть строго определенная задача: одна подключает датчики к мальчишке, вторая вводит в его вену анестезирующий раствор, третья удаляет лишние волосы с лобка и живота, четвертая готовит инструменты для операции, а экстренно вызванная женщина-неонатолог и ее ассистентки готовят необходимое оборудование.

- Три юнита донорской крови, 4 группа, резус отрицательный, смотрите в донорской базе Вильгельм Каулитц, - скомандовал я девушке, которая тут же умчалась. Все-таки не зря я еще полгода назад начал сдавать кровь в донорский банк центра. У нас с мальчишкой не только идеальная генетическая совместимость, но и по крови… Забавно.

- Кровь будет через четыре минуты. Давление 120/90, пульс – 140, - отрапортовала сестра.

- Начинаем, - командую, и в операционной тут же воцаряется тишина, прерываемая только писком аппаратуры. Мальчишка наконец-то уснул под действием лекарств.

Дата добавления: 2015-07-19