Глава VI 8 страница

И хотя, как отметил Суд, Соглашение это в силу не вступило, ФАО активно содействует процессу призна­ния государствами его норм в качестве юридически обязательных.

В соответствии с этим Соглашением каждая сторо­на предпримет меры, необходимые для того, чтобы "рыболовные суда, уполномоченные нести ее флаг, не занимались бы никакой деятельностью, которая под­рывает эффективность международных мер по сохра­нению ресурсов и управлению ими". Суда ведут про­мысел в открытом море только на основе разрешения, выданного стороной флага. Разрешение не выдается, если сторона, с учетом связи "между нею и данным рыболовным судном", не убедится в том, что "она имеет возможность эффективно выполнять обязатель­ства, вытекающие из настоящего Соглашения". Ни одна из сторон, за некоторыми исключениями, не вы­дает разрешение на промысел рыболовному судну, ко­торое зарегистрировано на территории другой сторо­ны и которое "ранее подрывало эффективность меж-

'См.: ПзЬепез,1ип5сНс1юп (§рат Сапайа), ЛипзсНсйоп оГ 1Ье СоигТ, 1ис1етеп1, I. С. I КероЛ? 1998, р. 462.

дународных мер по сохранению ресурсов и управле­нию ими, применяемых при ведении рыболовства в открытом море". Каждая сторона обеспечивает марки­ровку рыболовных судов, уполномоченных нести ее флаг таким образом, "чтобы их можно было легко идентифицировать в соответствии с общепринятыми стандартами", а кроме того, предоставление каждым судном информации, необходимой для выполнения стороной обязательств по Соглашению, в частности касающейся "района промысла, улова и выгрузок" (ст. III). Каждая сторона ведет реестр рыболовных судов, которые вправе нести ее флаг (ст. IV).

Заложенная в Соглашении 1993 г. идея сокраще­ния нерегулируемого, неподотчетного, неконтролиру­емого государствами рыболовства получила отражение и в Кодексе ведения ответственного рыболовства.

§ 6. Кодекс ведения ответственного рыболовства 1995 г.

Вопрос о разработке Кодекса ведения ответствен­ного рыболовства был поднят на XIX сессии Комитета по рыболовству ФАО в 1991 г. Состоявшаяся в 1992 г. Международная конференция по вопросам ответст­венного рыболовства, организованная правительством Мексики после консультации с ФАО, приняла Кан- кунскую декларацию и призвала ФАО подготовить по соглашению с другими компетентными международ­ными организациями проект международного кодекса о ведении ответственного рыболовства. Данному во­просу было уделено внимание и на Конференции ООН по окружающей среде и развитию, состоявшейся в Рио-де-Жанейро в 1992 г., и на Технических кон­сультациях ФАО по вопросам рыболовства в открытом море, которые состоялись в сентябре 1992 г. С учетом этих консультаций Совет ФАО на своей 102-й сессии в ноябре 1992 г. предложил Генеральному директору ФАО разработать проект Кодекса, подчеркнув, что "Кодекс следует формулировать в рамках положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. и других международных документов"^[9].

В соответствии с этими решениями Комитет по ры­боловству ФАО в марте 1993 г. рассмотрел концепцию и нормативную структуру проекта Кодекса. Комитет по рыболовству ФАО сослался на упомянутую Кан- кунскую декларацию, в которой подчеркивается необ­ходимость дальнейшего развития рыболовства в рам­ках сбалансированной системы, на основе концепции ответственного рыболовства, подразумевающей:

устойчивое использование рыбных запасов в гар­монии с окружающей средой;

ведение рыболовства и развитие аквакультуры таким образом, чтобы это не наносило ущерб экосис­теме, живым ресурсам и среде их обитания;

оптимизацию экономических механизмов добычи и переработки морепродуктов, включая увеличение ценности рыбных продуктов путем их переработки, отвечаемой установленным санитарным стандартам;

осуществление такой коммерческой практики, ко­торая давала бы потребителям доступ к морепродуктам высокого качества.

Принципы составления и содержание Кодекса были впоследствии уточнены на заседании рабочей группы в Риме в 1994 г., что позволило подготовить проект основных принципов будущего международно­го Кодекса. Согласно этому проекту Кодекс должен включать следующие шесть разделов: 1. Осуществле­ние рыболовства в исключительной экономической зоне; в открытом море. 2. Управление рыбными ресур­сами. 3. Практика справедливой торговли рыбой и мо­репродуктами. 4. Развитие аквакультуры. 5. Научные исследования в области рыболовства. 6. Место при­брежного рыболовства в механизме управления при­брежной зоной.

Впоследствии, однако, содержание проекта Кодек­са значительно изменилось как по объему, так и по структуре. В таком измененном виде Кодекс был при­нят в октябре 1995 г. на 28-й сессии Конференции ФАО. 12 статьям Кодекса, разбитым на части, пред­посланы его составителями предисловие и введение. Завершают текст Кодекса приложения: краткая ин­формация о работе над Кодексом, а также резолюция Конференции ФАО о принятии Кодекса. В ст.ст. 1—5 излагаются главным образом вводные и общие поло­жения. Насыщенный регулятивными положениями, масштабный по содержанию блок положений о прин­ципах управления рыбными ресурсами составители Кодекса вместили в ст.ст. 6 и 7.

Хотя ссылки на нормы международного права со­держатся в большинстве статей Кодекса, стержневой надо считать ст. 6 ("Общие принципы"), предусмат­ривающую рекомендацию государствам о доброволь­ном принятии на себя обязательств: о сохранении водных экосистем; о поддержании "качества, разнообразия и наличия живых водных ресурсов в количестве, достаточном для нынешнего и будущих поколений, в контексте продо­вольственной безопасности... и устойчивого развития";

о том, что меры управления рыбными ресурсами "должны обеспечить сохранение не только объектов промысла, но и видов, принадлежащих к той же эко­системе, а также ассоциированных или зависимых от объектов промысла";

о предотвращении государствами создания "избыт­ка добывающих мощностей" и обеспечении соответ­ствия "промыслового усилия воспроизводственным возможностям рыбных ресурсов";

о целесообразности расширения практики "осто­рожного подхода";

о защите или восстановлении жизненно важных районов обитания рыбных ресурсов в морских и прес­новодных экосистемах, таких, как "притопленные земли, мангровые заросли, рифы, лагуны, районы обитания молоди и нереста";

об обеспечении государствами того, чтобы интере­сы в сохранении рыбных ресурсов "учитывались при комплексном использовании прибрежной зоны и были интегрированы в управление, планирование и развитие прибрежных районов";

об увязывании государством выдачи разрешения рыболовному судну плавать под его флагом с эффек­тивным контролем над таким судном для целей испол­нения правовых предписаний;

об осуществлении международной торговли рыбой и другими морепродуктами в соответствии с принци­пами, правами и обязательствами, установленными Соглашением о Всемирной торговой организации 1994 г. и другими соответствующими международны­ми соглашениями;

о защите прав рыбаков, особенно "тех, кто занима­ется рыболовством для собственного пропитания, мел­комасштабным и кустарным рыболовством", в част­ности предоставлением им преимущественного досту­па "к традиционным районам промысла и ресурсам в водах, находящихся под национальной юрисдикцией".

При чтении Кодекса возникает вопрос о месте в нем текста Соглашения о содействии соблюдению рыбо­ловными судами в открытом море международных мер сохранения биоресурсов и управления ими 1993 г. и об обязательности норм Кодекса. Кодекс — это не собра­ние международных обычаев: многие из предписанных им действий государств корректнее считать рекоменда­циями для практики рыболовства, чем сложившейся практикой государств. Еще очевиднее то, что такие предписанные действия преждевременно относить к признанным государствами правовым нормам. А прак­тика государств и убеждение, что практические дейст­вия государств юридически обязательны, составляют, как известно, ключевые компоненты международного обычая. Кодекс не является и международным догово­ром. Во-первых, в Кодексе не выражено согласие на обязательность его норм каким-либо из способов, предусмотренных ст.ст. 11 — 15 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. (подписанием, обменом соответствующими документами, ратифика­цией, принятием или утверждением, присоединением или "любым другим способом, о котором услови­лись"). Напротив, в ст. 1 Кодекса специально обозна­чен добровольный характер исполнения государствами его положений. И хотя в Кодекс включены нормы, ко­торые большинство государств обязаны исполнять, эта обязанность обусловлена международно-правовым ха­рактером включенных норм, например тем, что эти нормы предусмотрены Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., а не тем, что они включены в Кодекс. Во- вторых, Кодекс не подлежит регистрации в Секрета­риате ООН. Между тем, согласно статье 80 Венской конвенции о праве международных договоров и статье 102 Устава ООН, всякий договор, заключенный любым государством — членом ООН, должен быть зареги­стрирован в Секретариате ООН. Вывод очевиден: воля государств, участвовавших в Конференции ФАО в 1995 г. и принявших Кодекс, не состояла в придании ему силы международного договора.

Вместе с тем в соответствии с Резолюцией Конфе­ренции ФАО № 15/93 неотъемлемой частью Кодекса является рассмотренное выше Соглашение о содейст­вии соблюдению рыболовными судами в открытом море международных мер сохранения ресурсов и уп­равления ими 1993 г. Об этом упоминается и в тексте Кодекса. Даже для государств — членов ФАО здесь возникает непростой международно-правовой вопрос о юридической силе акта международной организации, документа международной конференции и Соглаше­ния, субъектный состав которого пока ограничен. Из­ложенное не означает, что Кодекс есть свод сугубо нравственных норм, ориентированных на совесть ры­бака и находящихся вне системы источников действу­ющего международного права. Нормы Кодекса, пред­ставленные в документе ФАО — международной орга­низации, специализированного учреждения ООН, — являются нормами так называемого "мягкого права". Как отмечено в юридической литературе, эти нормы, устанавливая правило поведения, могут стать отправ­ным пунктом превращения правила в договорную или обычную международно-правовую норму. Более того, некоторым нормам "мягкого права", не являющимся юридически обязательными, государства тем не менее придают обязательную силу. Практика использования рекомендаций, руководств, кодексов или стандартов в настоящее время действительно расширяется.

Итак, Кодекс занял свою нишу в современной сис­теме международного права пока на начальном иерар­хическом уровне. Перейдет ли он на более высокий уровень — основного источника международного права, т.е. на уровень международного договора или сложившегося международного обычая, покажет буду­щее. Но уже сейчас можно констатировать: ФАО в целях продвижения Кодекса работает активно. На Конференции ООН по трансграничным рыбным запа­сам и запасам далеко мигрирующих рыб (1993— 1995 гг.) было представлено множество документов ФАО. Многие из этих концептуальных разработок нашли отражение в тексте Соглашения 1995 г. об осу­ществлении положений Конвенции ООН по морско­му праву 1982 г., которые касаются сохранения транс­граничных рыбных запасов и запасов далеко мигриру­ющих рыб. В 1997 г. ФАО издала Техническое руко­водство по ответственному рыболовству "Управление рыбными ресурсами". Как упомянуто во вводной части этого документа, он составлен для "оказания со­действия исполнению статьи 7 — "Управление рыб­ными ресурсами" — Кодекса ведения ответственного рыболовства".

§ 7. Управление морскими экосистемами

Концептуально-правовые основы экосистемного подхода были заложены в текстах Стокгольмской дек­ларации 1972 г. и Всемирной хартии природы 1982 г. В этих документах, однако, нет определения термина "экосистема", не раскрыто содержание экосистемно­го управления. Первым международным договором, предусматривающим экосистемный подход к сохране­нию живых природных ресурсов, справедливо счита­ется Конвенция о сохранении морских живых ресур­сов Антарктики, заключенная в Канберре в 1980 г.

Действительно, уже в преамбуле Канберрской кон­венции 1980 г. признается важность "защиты целост­ности экосистемы морей, омывающих Антарктиду", необходимость расширения "знаний о морской эко­системе Антарктики". В отличие от договора об Ан­тарктике 1959 г., район действия которого находится между южным полюсом и параллелью 60 градусов южной широты, Канберрская конвенция 1980 г. при­меняется и к этому району, и за его пределами, "к ан­тарктическим морским живым ресурсам района, нахо­дящегося между этой широтой и Антарктической кон­вергенцией, которые являются частью морской эко­системы Антарктики" (п. 1 ст. I). Дано ее конвенци­онное определение: "морская экосистема Антарктики означает комплекс взаимоотношений морских живых ресурсов Антарктики друг с другом и с окружающей их физической средой" (п. 3 ст. 1). Сформулированы принципы сохранения морских живых ресурсов, ис­полнение которых обязательно при любом промысле и связанной с ним деятельности в конвенционном районе: "(а) предотвращение сокращения численнос­ти любой вылавливаемой популяции до уровней ниже таких, которые обеспечивают ее устойчивое пополне­ние. С этой целью не должно допускаться ее сокраще­ние ниже уровня, близкого к тому, который обеспе­чивает наибольший чистый годовой прирост; (Ь) под­держивание экологических взаимосвязей между вы­лавливаемыми, зависящими от них и связанными с ними популяциями морских живых ресурсов Антарк­тики и восстановление истощенных популяций до уровней, определенных в подпункте (а) выше; (с) предотвращение изменений или сведение до миниму­ма опасности изменений в морской экосистеме, кото­рые являются потенциально необратимыми на протя­жении двух или трех десятилетий, принимая во вни­мание состояние имеющихся знаний о прямом и кос­венном воздействии промысла, влиянии внесения не свойственных данному району видов, последствиях связанной с этим деятельности для морской экосис­темы и последствиях изменений в окружающей среде с тем, чтобы было возможно устойчивое сохранение морских живых ресурсов Антарктики" (п. 3 ст. II).

В функции Комиссии, предусмотренной Конвен­цией, входит, в частности, не только способствование "проведению исследований и всестороннего изучения морских живых ресурсов Антарктики и антарктичес­кой морской экосистемы", но и сбор данных "о состо­янии популяций морских живых ресурсов Антаркти­ки, изменениях в них и о факторах, влияющих на рас­пределение, численность и продуктивность вылавли­ваемых видов и зависящих от них или связанных с ними видов или популяций". Принимаемые Комис­сией меры сохранения живых ресурсов антарктичес­кой морской экосистемы включают, в частности, оп­ределение охраняемых видов, определение открытых и закрытых зон, районов или подрайонов для целей на­учного изучения или сохранения, включая особые зоны охраны и научного изучения (ст. IX).

Вторым по значению международным договором, тоже предусматривающим экосистемный подход, в международно-правовой литературе названа Конвен­ция Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) о сохранении природы и природных ресур­сов 1985 г. В ней признана "взаимозависимость живых ресурсов и зависимость между ними и другими при­родными ресурсами, которые составляют часть одной и той же экосистемы", предусмотрено обязательство сторон принимать в одностороннем порядке или, где это необходимо и уместно, посредством согласован­ных действий меры по обеспечению устойчивости поддерживающих жизнь систем, а также по сохране­нию генетического разнообразия и обеспечению ус­тойчивого использования добываемых природных ре­сурсов, находящихся под их юрисдикцией, в соответ­ствии с научными принципами, для достижения цели устойчивого развития (ст. 1). В ст. 3 предусмотрено обязательство государств-участников поддерживать, насколько возможно, максимальное генетическое раз­нообразие и предпринимать надлежащие меры с тем, чтобы сохранить виды растений и животных, как на­земные, так и морские и пресноводные, а также места естественной среды обитания на суше, в море, в прес­ных водоемах и прибрежной зоне.

Декларация Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию поднимает до планетарного уровня поня­тие экосистемы, фиксируя в тексте принципа 7 термин "экосистема Земли": "Государства сотрудничают в духе глобального партнерства в целях сохранения, за­щиты и восстановления чистоты и целостности эко­системы Земли". Это тоже показатель перехода между­народного правосознания от антропоцентристского уровня (при котором в центре международно-правовой мотивации находятся интересы конкретного человека, данного государства) к биосферному, при котором главный мотив международно-правовой регламента­ции, в том числе и природопользования в Мировом океане, — устойчивое жизнеподдержание планеты в целом. Соответственно развивается и современное морское право, одной из новых тенденций в котором является применение в процессе управления морскими природными ресурсами осторожного подхода.

§ 8. Принцип осторожного подхода в международном морском праве

Конвенция 1982 г. предусматривает в числе обяза­тельств прибрежного государства то, что оно, с учетом имеющихся у него наиболее достоверных научных данных, обеспечивает, чтобы состояние живых ресур­сов в его исключительной экономической зоне не под­вергалось опасности в результате чрезмерной эксплу­атации (п. 2 ст. 61). При этом не определено, какие данные являются наиболее достоверными. Для целей сохранения живых ресурсов открытого моря государ­ства, в частности, "принимают на основе имеющихся у них наиболее достоверных научных данных меры с целью поддержания или восстановления популяций вылавливаемых видов на уровнях, при которых может быть обеспечен максимальный устойчивый вылов" (п. 1 ст. 119).

Учет имеющихся наиболее достоверных научных данных при принятии мер сохранения ресурсов и уп­равлении ими является международно-правовым обя­зательством. Однако в самих этих данных могут содер­жаться ошибки. Возможность ошибок сегодня обще­признанна, к их причинам отнесены факт подвижнос­ти морских живых ресурсов, ограниченность естест- венно-научного понимания экосистем планеты, недо­статочность средств, выделяемых для оценки биомас­сы запасов и иных научных морских исследований, и т.д. Ошибки в научных данных приводят к ошибкам в принимаемых мерах сохранения и управления. Кроме того, бывают ситуации, когда научных данных (напри­мер, о запасах в новом районе промысла) вообще нет. В целях предупреждения в подобных ситуациях под­рыва живых ресурсов сформировался и начинает при­меняться на практике принцип осторожного подхода.

Хотя именно международное морское право содер­жит сегодня наиболее разработанные договорные нормы об осторожном подходе, само это понятие ис­пользуется и в иных международных источниках. Так, в ноябре 1990 г. исполнительным органом Междуна­родной торговой палаты была принята Хартия бизнеса во имя устойчивого развития, состоящая из 16 прин­ципов. Один из них — принцип 10 — называется "Ос­торожный подход". Как сказано в тексте Хартии, этот принцип означает, что "бремя доказывания перено­сится на хозяйственника в случае, когда имеются вполне состоятельные и научно допустимые основа­ния опасаться, что данная хозяйственная деятель­ность, вероятно, нанесет непоправимый ущерб".

Впоследствии, однако, содержание понятия "осто­рожный подход" вышло за рамки узкого процессуаль­ного принципа, что подтвердили Конференция ООН по окружающей среде и развитию (1992 г.) и Конфе­ренция ООН по трансграничным рыбным запасам и запасам далеко мигрирующих видов рыб (1993— 1995 гг.). В соответствии с принципом 15 Декларации Рио-де-Жанейро в целях "защиты окружающей среды государствами согласно их возможностям широко применяется осторожный подход. В тех случаях, когда существует угроза нанесения серьезного или невос­полнимого ущерба, нехватка полных научных данных не должна служить причиной отсрочки принятия до­рогостоящих мер по прекращенйю деградации окру­жающей среды". Сходное положение зафиксировано и в тексте Конвенции о биологическом разнообразии 1992 г. (Преамбула Конвенции, п. 9).

В Резолюции 44/225 Генеральной Ассамблеи ООН от 25 декабря 1989 г. о лове рыбы пелагическими дриф- терными сетями большой протяженности выражена обеспокоенность по поводу негативных потенциаль­ных последствий применения этих сетей для анадром­ных, далеко мигрирующих видов, морских млекопита­ющих и птиц, отдыхающих на морской воде. Резолю­цией было рекомендовано в связи с этим установить мораторий на рыболовство большими дрифтерными сетями к 30 июля 1992 г. Этот подход был подтвержден Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 46/215 от 20 декабря 1991 г., содержащей призыв принять меры против ведения рыболовства таким методом на том ос­новании, что члены международного сообщества рас­смотрели наиболее достоверные научные данные и не смогли прийти к выводу, что эта практика не имеет се­рьезных отрицательных последствий.

Из тех многочисленных материалов Конференции ООН по трансграничным рыбным запасам и далеко мигрирующим видам, в которых говорится об осто­рожном подходе, наиболее обстоятельным представ­ляется подготовленный 26 января 1994 г. ФАО доку­мент "Осторожный подход к рыбному промыслу при­менительно к трансграничным рыбным запасам и за­пасам далеко мигрирующих видов рыб". Здесь пояс­няется необходимость принципа осторожного подхо­да: в настоящее время объем биомассы многих видов рыб "едва достигает уровня, обеспечивающего макси­мальный устойчивый вылов, и даже оказывается ниже его, а это ведет к нестабильности ресурсов". В ситуа­ции, сопряженной с большим потенциальным рис­ком, недостаточным объемом и качеством информа­ции, осторожный подход "требует того, чтобы бремя научного доказательства (например, в форме оценки воздействия на окружающую среду) лежало на сторо­не, которая намерена извлекать пользу из эксплуата­ции того или иного вида ресурсов". Чем выше степень неопределенности или риска, "тем острее необходи­мость в проявлении осторожности". На основе текста Декларации Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию в документе ФАО сформулировано опреде­ление принципа осторожного подхода: "В целях защи­ты окружающей среды государства в соответствии со своими возможностями широко применяют принцип принятия мер осторожности. В тех случаях, когда су­ществует угроза серьезного или необратимого ущерба, отсутствие полной научной уверенности не использу­ется в качестве предлога для отсрочки принятия эко­номически эффективных мер по предупреждению ухудшения состояния окружающей среды".

Составители этого документа ФАО опирались лишь на положения резолюций международной организа­ции, но не на договорные нормы. Между тем такая воз­можность была. Согласно Конвенции о запрещении в южной части Тихого океана рыболовства протяженны­ми дрифтерными сетями 1989 г., не разрешается в пре­делах обозначенного района всякая рыбохозяйствен- ная деятельность с использованием дрифтерных сетей (ст. 2 Конвенции). Хотя это — региональный договор, стороной которого Россия не является, его понятий­ный аппарат представляет интерес. Понятие "дрифтер- ная сеть" определено как сеть или совокупность сетей, которые простираются в длину более чем на два с по­ловиной километра и которые предназначены для лова рыб посредством дрейфа (поступательного движения в море, вызываемого течением и ветром) в воде или на ее поверхности (ст. 1). Правилом 345/92 Совета ЕС длина разрешенных к использованию дрифтерных сетей ограничена также двумя с половиной километра­ми, однако предусмотрена частичная отмена этого ог­раничения для некоторых судов на определенный пе­риод. При этом действие такой частичной отмены ис­текает в обозначенный срок, если Совет, принимая ре­шение квалифицированным большинством по предло­жению, представленному Комиссией ЕС, "не постано­вит продлить их в свете научных данных, свидетельст­вующих об отсутствии какого-либо связанного с этим жологического риска".

Юридическое содержание понятия "осторожный подход" было раскрыто Соглашением 1995 г. об осу­ществлении положений Конвенции по морскому праву, которые касаются сохранения запасов транс­граничных и далеко мигрирующих рыб и управления ими. Соглашением предусмотрено обязательство госу­дарств применять осторожный подход (ст. 5). В ст. 6 Соглашения 1995 г., озаглавленной "Осторожный подход", сформулирована цель его применения — за­щита и сохранение морских живых ресурсов и мор­ской среды. Предусмотрены обязательства государств осуществлять конкретные действия по единообразно­му применению осторожного подхода, в том числе со­вершенствовать процесс принятия решений в области сохранения рыбных ресурсов и управления ими; при­менять те "руководящие принципы", которые изложе­ны в Приложении к Соглашению 1995 г.; принимать во внимание факторы неопределенности в отношении размера и продуктивности запасов; разрабатывать программы сбора данных и проведения исследований. В этой же статье зафиксированы обязательства госу­дарств ограничивать улов и промысловое усилие в слу­чае новых промыслов или рыбопромысловой разведки "до тех пор, пока не поступят достаточные данные, по­зволяющие оценить воздействие промысла на долгос­рочную устойчивость запасов", а также не усугублять рыболовной деятельностью негативное воздействие на состояние запасов, оказываемое каким-либо природ­ным явлением.

Значение принципа осторожного подхода, судя по такому содержанию, выходит за рамки международно­го морского права. Хотя, по смыслу Соглашения 1995 г., договорно-правовые нормы об осторожном подходе относятся лишь к морским районам, на прак­тике их влияние уже сказывается, например на разви­тии правового режима ресурсопользования в прибреж­ных районах, включая и сушу.

§ 9. Концепция комплексного прибрежного управления

Выходящее к морю побережье — реальное благо, значение которого для прибрежного государства оце­нивается все более высоко. Колоссальные экономи­ческие, военные, экологические, рекреационные и иные интересы прибрежного государства связаны с использованием своего морского побережья и примы­кающих к нему морских вод, находящихся под суве­ренитетом или юрисдикцией этого государства. В юридическом плане побережье и примыкающие к нему морские воды — объекты многих международ­ных правоотношений. Главный мотив их создания со­стоит в заинтересованности субъектов международно­го права в устойчивом, гармонизированном использо­вании природных ресурсов в такой уникальной био­географической провинции. Для этого и необходимо комплексное прибрежное управление, т.е. правовая гармонизация деятельности различных пользователей прибрежной зоны.

В Декларации "Повестка дня на XXI век" (1992 г.) сказано, что морская среда включает "океаны, все моря и прилегающие к ним береговые полосы" (гл. 17 "Защита океанов", п. 17.1). В геоморфологи­ческом и географическом планах подводный берего­вой склон и относительно неглубокое морское про­странство над таким склоном образуют зону перехода от Мирового океана к суше, область интенсивного взаимодействия гидросферы, литосферы, атмосферы и биосферы, наибольшего видового биоразнообразия, максимальной биопродуктивности. Эта "контактная" зона, кроме того, составляет важнейший оборонный ресурс прибрежного государства. Она же являет собой и область множественного хозяйственного использо­вания: портового и иного гидротехнического разви­тия, интенсивной морехозяйственной деятельности, в том числе судоходной, рекреационной, природоре- сурсной (прежде всего лова рыбы и морского зверя, морской добычи полезных ископаемых). Протяжен­ность береговой зоны планеты измеряется, по некото­рым данным, в 777 тыс. км, в ней проживает около 60% населения планеты, причем обозначена тенденция к росту этой процентной величины. В береговой полосе

на расстоянии до 100 км от моря в настоящее время проживают более 2 млрд. человек.

Термины "прибрежная зона", "прибрежный район", "прибрежное управление" широко использу­ются в национальном законодательстве, вошли в не­которые международно-правовые документы: Декла­рацию о глобальном потеплении и поднятии уровня

1989 г., Хартию бизнеса во имя устойчивого развития

1990 г., Общеевропейский кодекс поведения в при­брежной зоне и Модельный закон об устойчивом уп­равлении прибрежными законами 1998 г., Кодекс ве­дения ответственного рыболовства 1995 г. и др. В пра­вовом плане вопрос об определении понятия "при­брежная зона" связан в первую очередь с выявлением ее морской и сухопутной протяженности. Всемирным банком прибрежная зона определена как "район встречи суши с океаном, охватывающий как окружаю­щую среду у береговой линии, так и примыкающие прибрежные воды". Согласно выводу Всемирной кон­ференции по берегам, состоявшейся в 1979 г., при­брежная зона — это географически очерченный район, который характеризуется концентрированным взаимодействием прибрежной окружающей среды и соответствующими естественными и созданными че­ловеком структурными системами. По заключению Комиссии США по морским наукам, инжинирингу и ресурсам, прибрежная зона есть "та часть суши, на ко­торую море оказывает воздействие в силу своей бли­зости, и та часть моря, на которую суша оказывает воз­действие в силу своей близости". В соответствии с оп­ределением, данным Комиссией ЕС, прибрежная зона — "полоса территории, состоящая из суши и моря, имеющая различную ширину в зависимости от природных условий и потребностей управления... Ес­тественные прибрежные системы и районы, в которых человек в своей деятельности использует прибрежные ресурсы, могут распространяться за пределы террито­риальных вод и вглубь суши на несколько километ­ров". По мнению российских географов, морская гра­ница прибрежной зоны совпадает с расположением бровки шельфа.

Дата добавления: 2015-07-16