6 страница

- Да я этим ножиком еще не одного Элитного перережу, - Баггз вдруг понизил голос, - Эй, Боб, у тебя дурь еще осталась?

Повстанец посмотрел на него с интересом.

- Ну допустим. Ты что, никак решил стать постоянным клиентам? Им всегда скидка!

- Иди ты. Просто давно не курил, уже мозги размякают, не могу... Ну дай, а?

- А что у тебя есть?

- Парни, кончайте, - поморщился Триггер, - У нас же рейд сейчас.

- Ничего ты не понимаешь, - отмахнулся Боб, - В рейд под трипом идти самое то, реакция повышается. Ну так как?

- Ну... - Баггз пошарил по карманам, - У меня есть "завтрак ГО-шника", аж три. Патронов лишних штук десять. Ну, расческа. Зеркало хочешь?

- Себе оставь, - усмехнулся Боб, - А за патроны с меня потом башку свинтят, сам же знаешь... А вот ножик твой Элитный мне очень подошел бы! А, как ты считаешь?

Баггз покачал головой.

- Нет, не дам.

- Ну тогда два "завтрака ГО-шника".

- Чего?! - глаза повстанца округлились, - А задница не слипнется? Это же рацион на два дня? А мне что, потом прикажешь травку два дня щипать?

- Ну, как хочешь, - скучным голосом сказал Боб, расслабляясь, - Либо "завтраки", либо ножик.

Баггз мрачно смотрел то на нож, то на прозрачные целлофановые брикеты. Боб с милой улыбкой на лице осторожно потянулся и взял нож, с удовольствием его оглядывая. Баггз молча принял конвертик из пожелтевшего куска газеты. И вдруг посмотрел на свои искалеченные ноги.

- Нет уж, я передумал! - и он вырвал нож из рук приятеля, - Бери лучше это дерьмо, смотреть на него не хочу...

Боб с не менее довольным видом спрятал в свой объемистый рюкзак два брикета с серой губчатой массой. Баггз сжал в руке нож, чувствуя каждый его миллиметр. И спрятал оружие обратно за голенище.

- Я сейчас, - бросил Триггер и, пригибаясь, подобрался к Джефу и Шульцу.

- Друг, ты чего? - обернулся Шульц, - Я же говорил, всем ждать. Или ты что-то заметил?

- Я отлить пойду, - мрачно сообщил Триггер, оглядываясь и не смотря другу в глаза.

- Что? - обомлел Джеф, - Никуда не пойдешь! Сейчас лезвие штурмовать. Давай здесь, тут все свои, чай не девки.

- Я не могу, когда кто-то рядом... Я вон в тот пустырь отойду, на пару минуток всего.

Джеф покачал головой, смотря на Триггера, как на больного..

- Погоди! - друг ожил Шульц, - Ты же сам жаловался, что на ту область у тебя дозорных не хватило! Давай, Триггер, иди, конечно. Заодно останешься там, в дозоре. Если что, свисти три раза.

Триггер, чувствуя, что у него отлегло от сердца, кивнул и, стараясь не показывать, как у него трясутся руки, побыстрее побежал за деревья, на пустырь. Если он опоздал, то все было напрасно...

...

...Интересно устроен человек. Мы каждый день видим друг друга на улицах и на работе. Теперь - пусть даже в боях и на привалах, в подвалах и подворотнях. Мы видим эти лица, конечности, глаза, тела. И все мы знаем, из чего все это состоит, все учили в школе начальный курс анатомии. Знаем про кости, сухожилия, мышцы. Знаем про жир, гной, желчь, слизь, лимфу, слезы, сопли, мозги и кишки. Тем не менее, фотографии красивых девушек печатают в журналах, смазливых молодых людей снимают в кино, созданы салоны красоты. Человека могут считать красивым, а даже если ему не очень повезло, специалисты могут сделать его симпатичнее. Очень странно, учитывая вышеперечисленные составляющие части человека.

Нам очень нравится видеть их все вместе. В строго установленном природой порядке. Но стоит нам разделить человека на составляющие - и это почему-то уже никому не нравится. Жилы, ребра, легкие, печень и прочее очень нравятся нам, пока они, вкупе с эпидермисом и волосяным покровом, расположены как надо. А стоит переставить местами части этой странной мозаики - и вот уже мы чувствуем отвращение. Стоит просто показать человеку одну часть этой мозаики отдельно от других частей - и его стошнит. Проходите сюда, пожалуйста. В этом зале представлены свежеотделенные глаза человека. В следующем - мозги. Далее, чуть правее - кишечник, все еще тепленький. А, что? Вам нужен пакетик? О, их у нас предостаточно. Вас может вывернуть хоть наизнанку, но вы обязаны, слышите, обязаны пройти всю экспозицию до конца!

Вот в какой ситуации мы с ней оказались.

Странная двоякая природа человека. Все те же мозги, кровушка и жирные кишочки гуляют вокруг нас по улицам, только в определенной комбинации, улыбаются и здороваются при встрече. Но стоит нарушить комбинацию - и мы уже брезгливо морщимся. Откуда в нас эта чопорность и педантичность? Неужели мы настолько любим порядок? Кто нас этому научил?

Именно об этом я думаю, когда отползаю в сторону и вижу стонущую от отвращения и страха Аликс. Ее придавила капсула, и серое, сухое и прозрачное лицо сталкера злыми черными глазами буравит ее.

- Гордон... помоги!..

Мы любим красивых людей. На них приятно смотреть. А стоит немножко вывернуть их наизнанку или разделить надвое, мы в страхе пятимся. Каким бы красивым и приятным человек ни был, но если он пролежит в земле пару месяцев, мы в ужасе отвернемся. Даже если этот человек был нам дорог при жизни. Даже если он умер своей смертью.

Желтые, покрытые зловонным налетом, зубы щелкают в миллиметре от лица Аликс, слюна брызжет на ее щеки, выносимая изо рта сталкера пронзительным шипением.

- Быстрее...

А ведь, в сущности, этот раб - простой человек. Просто часть органов удалена, чатсь немного изменилась. Просто нарушен мировой порядок, комбинация частей этой мозаики. И всё - он уже исчадие ада, страшное и отталкивающее. Откуда в нас эта любовь к порядку? Откуда в нас эта двойная мораль? Перед нами стоит человек - и мы его любим. А стоит вытащить то, что у него внутри, или просто видоизменить - и мы уже готовы его ненавидеть. А ведь он не хотел этого. И никто из тех, кто сидел в Нова Проспект, не хотел, чтобы их настолько боялись и ненавидели после их смерти.

Я гравипушкой отталкиваю капсулу подальше от тела Аликс и указываю ей на выбитую дверь вагона. Она нервно сглатывает и кидается вон из поезда. Я - сразу за ней. Опускаюсь на пол, морщась от резкой боли в голове. Аликс, прикрывая глаза и тяжело дыша, медленно сползает по стене с грязно-желтой плиткой.

Пока ты жив, тебя терпят. Потому что любовь - слишком редкая роскошь. Тебя терпят. Но стоит тебе умереть - и тебя боятся. Не стоит отрицать, мы все до жути боимся покойников. Хотя при этом даже дурак понимает, что покойник никогда не укусит и не ударит. Отныне это просто бездушная кукла. Но люди все равно боятся находиться рядом с ними. Может быть это шутки той силы, что породила нас. Эта странная мораль и любовь к порядку. Может быть, это - лишь идиотские стереотипы, насажденные нам с детства страшными байками и фильмами. А может быть - это лишь дань времени. Потому что теперь у людей есть оправдание, почему они боятся мертвых. Потому что даже мертвый в наши дни может встать и пойти убивать. Потому что зомби не спят. Потому что сталкеры не отдыхают.

- Ну, чего ты испугалась? - пытаюсь миролюбиво улыбнуться. Не получатся.

- Он... он был так близко... - она вымученно смотрит на меня и снова закрывает глаза.

- Он же просто человек, - я почти верю в то что говорю, - Он же не виноват в том что...

- Да я понимаю...

Я усмехаюсь. Нет, это чувство в человеке неистребимо. Даже в этой девочке, выросшей на входах, посеянных Альянсом.

- Знаешь, я однажды был в анатомическом музее, и мне показывали засушенное тело без кожи. Показывали, как двигаются сухожилия, дергая за ниточки. Чем-то похоже на это.

- А я однажды видела оторванную от зомби руку, которая сама ползла, перебирая пальцами, - Аликс посмотрела на меня.

А она не шутит. Черт, как же мало я повидал на своем веку. Мне по сути почти пятьдесят лет, а я так мало знаю. Даже Аликс, который еще месяц назад едва умела говорить, знает больше меня.

- Интересно, где мы, - оглядываюсь я.

Только полумрак, стена и обломки металлических укреплений Альянса.

- Хорошо бы, где-нибудь на окраине... - Аликс тяжело дыша, смотрит в пол, - Теперь-то уж точно не стоит рассчитывать на безоблачный отъезд за город.

Да уж. Это было бы для нас слишком хорошо. Просто уехать из города. Даже не поборовшись. Оставить всех выкручиваться самим. Самим бежать из города, вздрагивая от оглушительного тиканья обратного отсчета, понимая, что через пару часов от города останется лишь кратер. А теперь мы и сами попали в эту сеть. Теперь мы все в одной связке.

- И как по-твоему, - задаю я давно мучающий меня вопрос, - Будем бежать со всех ног, или поможем остальным убраться из города?

- Знаешь, сколько их в Сити 17? - Аликс качает головой, - Спроси что полегче. Надо сначала хотя бы выйти под открытое небо.

Она права. Вот он, комплекс героя, которым меня так старались наделить и повстанцы, и вортигонты. Спасать всех сломя голову, сказав себе: "Мне всё равно, я должен помочь всем и каждому, я же Гордон Фриман!". А должен ли я? Кто я?

- По крайней мере, ясно, куда надо держать путь, - говорю я, вставая, - На какой-нибудь вокзал. Приставим ствол к виску машиниста, и пусть вывозит нас из города. А тех, кто захочет с нами - просто погрузим в вагоны.

- И на все - три часа? - обреченно улыбается она.

Черт. Счетчик вновь затикал в голове, каждым ударом отдаваясь в виде дикой боли. Я спотыкаюсь.

- Гордон, что с тобой? - Аликс быстро подходит ко мне и поддерживает меня за руку.

- Ничего... голова побаливает.

На несколько секунд я ничего не вижу. Кровяное давление, должно быть, просто адское. Но боль отступает куда-то внутрь черепа, затаившись там, словно свернутая в клубок змея. Готовая в любой момент развернуться и снова ужалить.

- Надо будет срочно показать тебя доктору Кляйнеру, - обеспокоенно говорит она, и я высвобождаю руку из ее ладоней.

- Всё в порядке, - я выпрямляюсь, насколько это позволяет костюм, и чувствую, что это правда.

Видимо, наш поезд просто подорвался на одной из мин повстанцев и рухнул, пробив перекрытия, прямо в подземные гаражи. Это сразу видно, когда пробираешься через груды бетонных обломков, смешанных с сегментами одной из шагающих стен Альянса. Аликс довольно ловко скачет по бетонным глыбам в своих видавших виды кедах. Я едва держу ее тем - в сапогах скафандра, подошва которых подобна кожаному доспеху, не чувствуешь земли вообще, не говоря уже о съезжающих под ногами камнях. Такое чувство, будто идешь по густому киселю. К тому же остаточный заряд скафандра слегка отталкивает мелкие камешки, и от этого еще труднее. Зато сапоги блестят без единой царапины, как новенькие. Будь обычная война с обычными людьми, военные бы давно отобрали у меня костюм на нужды обороны, чтобы наладить серийное производство H.E.V. Но сейчас... будь это возможно, про костюм вспомнили бы только фанатики. Умные бы просто поставили на конвейер роботов-Псов. Это чудо, рвущее голыми руками солдат, способное потягаться с тяжелой техникой и даже кораблями Альянса, поставило бы точку в этой бойне. Хотя... Семичасовая война... Все силы Земли за семь часов. Кто знает, что еще у Альянса припасено в рукаве?

Когда мы выходим в разбитое вдрызг подземное шоссе, я резко останавливаюсь.

- Тихо!

Я медленно поворачиваю голову влево, на очень знакомый звук.

- Турели! - Аликс молниеносно кидается за колонну на разделительной полосе. Я тоже хочу сорваться с места. Пока пулеметы обеих турелей, оживших под потолком, не спускают курок.

Холодный красный отблеск объектива, трясясь, уставился на меня. Почти все лампочки выбиты, но все равно видно, что все шоссе усеяно трупами муравьиных львов и зомби. Корочки засохшей желтой крови. И треск вновь и вновь щелкающего бойка в почти мертвой тишине.

- Аликс, ничего страшного, - негромко зову я, - В них давно закончились патроны.

И демонстративно освещаю фонариком туннель, заваленный обломками, покореженными автомобилями и трупами.

- Черт, - облегченно выдыхает она, оглядывая туннель.

Все стены и пол в пулевых отверстиях, черных и злобных. Крошёная плитка хрустит под ногами. Аликс ойкает, отскакивает в сторону - ей на голову упали крупные холодные капли из пробитой трубы. И мы медленно идем вперед, огибая трупы машин, жуков и людей.

- Муравьиные львы? Здесь? - удивленно оглядываюсь я.

- Наверное, защитные поля Альянса окончательно пали, - пожимает плечами Аликс, - Должно быть, их питала Цитадель.

- Ну-ну, - качаю головой, - Только жуков нам не хватало.

- Ну у тебя же есть ферроподы, - оптимистично бросает она.

- Нет, - стараюсь звучать максимум беззаботно. Эффект получается красивый.

- Что?! - тетерь выражение лица Аликс напоминает мое, - Приехали...

Мы идем дальше, через этот мертвый ад, и даже страшно представить, что тут происходило, когда все они были еще живы. Один инстинкт против другого. Но победила смерть, она всегда рано или поздно побеждает. И, словно в ответ на эти мысли, я ощущаю ее дыхание совсем близко. Тут темно, очень темно, и я чувствую себя беззащитным, почти голым. Тусклый фонарик освещает только шагов на пять вперед. И, когда я слышу этот безумный, полный боли стон у себя над ухом, я резко вскидываю фонарь.

Гниющее тело в метре от меня. Уже заносит руки для удара. Не хочет этого, сопротивляется, через боль и безумие. Но если у тебя на черепе хедкраб, у тебя нет выбора.

- Осторожнее! - Аликс вскидывает свой пистолет, и я отскакиваю в сторону, - Свети на него!

Десяток пуль пробивает хозяина мертвеца. Странно и неприятно осознавать, что твою задницу прикрывает девушка. Нет, это против моих правил! Это ненормально. И, пока мы идем дальше, и зловонные зомби лезут на нас отовсюду из темноты, я изо всех сил пытаюсь помогать ей, метая в перерожденцев камни, кирпичи и арматуру с помощью гравипушки. Иногда они подбираются слишком близко, и пули, кромсающие их тела, обдают нас гноем, слизью, кровью и кусками кишок. Но каждый раз, когда кирпич влетает в очередной ходячий труп, я вздрагиваю, словно это мои ребра крушатся, как стеклянные. Ведь это люди, обычные люди, ни в чем не виноватые. Надо всегда помнить это. Иначе сам перестанешь быть человеком.

Чтобы подняться на этаж вверх, приходится снова впихнуться в грязную и пыльную вентиляцию, так как дверь на лестницу закрыта с той стороны. Конечно, Гордон, ты же у нас в костюме, вот и полезай! Черт бы побрал эти трубы и всю вентиляцию в мире! Но когда я открываю дверь, Аликс улыбается мне, хваля мою ловкость и быстроту. Кажется, она вот-вот поцелует меня. И я ей безумно благодарен. В мире не так много людей, любящих меня, на не мой образ, чтобы я их отталкивал. Но я все равно не понимаю! Я же только что из вентиляции! Я грязный, небритый, вонючий, я не мылся целую вечность, волосы засалены, ногти обломаны. Как я могу ей нравиться таким?! Влюбилась? Умоляю, это же вчерашняя девочка, сегодня увлеклась одним, завтра другим. Разбежался.

Однообразие туннеля этапом выше прерывается двумя вагонами, свалившимися на шоссе сверху, как и наш поезд. Двери выбиты и изуродованы, и мы заходим внутрь.

- Ого! - Аликс впечатлено разглядывает стены вагона, - Похоже на вагон солдат.

Я присвистнув от удивления, обхожу стены, увешанные комплектами солдатской брони, пустые стойки для винтовок, ряды респираторов с тусклыми желтыми стеклами, ящики с сухими пайками. Да, добра тут конечно навалом.

- Может, оденешь? - киваю на бронежилет, - А то даже одна пуля может стать последней.

- Оставь, Гордон, - Аликс отмахивается, - Не выйдет, наши уже пробовали. Людям подходят только жилеты ГО-шников, а эта броня только для синтетов. У меня же нет разъемов на груди и голове...

- Ну хотя бы щитки на бедра, - давлю я, - Это уже хоть что-то.

Она отнекивается, но я все равно прилаживаю щитки к ее ногам. Смотрится очень стильно. Просто блеск.

- Ну зачем? - как и всякая женщина, она оглядывает непривычную обновку со смесью интереса и недоверия, - На мне и так ни царапины.

- Бесконечно везти не может, - я отхожу, всматриваясь вглубь вагона, - Знала бы ты, сколько раз мне стреляли по ногам... Особенно из пулемета...

Тело, лежащее в глубине вагона под холодным светом лампы, настолько мускулистое и широкоплечее, что я вспоминаю Черную Мезу. Когда перерожденец умудряется прожить достаточно долго, он начинает эволюционировать.

- Что это?

Мы подходим поближе, и я не чувствую вони. Ни язв, ни горбов, ни зловонных кишок. Лишь кровь, много крови на плечах и серой броне. Кровь залила эмблему Альянса на плече.

- Ого... - тихо говорит Аликс, - Это же комбин. Комбин-зомби...

Хедкраб, пробитый осколком металл, уже давно мертв. Кровь запеклась между щитками бронежилета, образовав корку, похожую на потрескавшийся лак. Перчатки, натянувшись на выросших в длину пальцах, лопнули в тех местах, где проросли недлинные когти, желто-черные, с запекшейся кровью под ними.

Еще одно превращение. Теперь уже насильно. Стоя между дух толп. Они ругаются, орут, брызжут друг на друга слюной. И ты выбираешь сильную сторону. Становишься им подобным, совершенствуясь в одном и деградируя в другом. Убивая часть себя в себе. Такой странный суицид. Но ты и не подозревал, что есть и третья сила. Черная тень полужизни, в своем гниющем зверином оскале, дохнувшая на нас злых духов Зена. На обе толпы. И когда ты уже выбрал, за кого ты, и перестал быть человеком, черная костлявая рука схватила тебя за шиворот и, дав тебе свое чадо, толкнула тебя в пропасть. И, когда жало хедкраба пробивало твой респиратор и череп, ты думал, что эта твар подавится.

- Комбины-зомби... - улыбается Аликс, - Это зомбайн! Зомбайн, дошло?

Она смеется, и я чувствую, как мой мозг пронзает боль и ярость.

- Тебе что, смешно?! - я резко поднимаю на нее взгляд, Это кажется тебе смешным?! Это же человек, Аликс, он тоже человек! Что ты знаешь о боли?! Что...

Мы оба вдруг оборачиваемся на звук и видим темную фигуру в дверях. В другом вагоне тоже есть свет, и мы в ужасе видим, как к нам, прихрамывая, ковыляет солдат Альянса. Солдат-зомби.

Ты думал, что эта тварь подавится. Но когда жало, круша имплантанты в твоем мозгу, все-таки находит лазейку, ты растерян. Обида и растерянность - последнее, что ты помнишь перед тем, как впервые умереть. Перед тем, как черная костлявая рука оторвет от твоей души кусок и выбросит, развеет по ветру. Но тот кусок, что остался... он - твой приговор.

Зомби останавливается, явно чувствуя нас. Беспорядочные протяжные звуки его модулятора голоса доносятся до нас, обдавая ледяным страхом. Я не в силах пошевелиться... Эти стона, совсем как у обычных перерожденцев. Но пропущенные через модулятор, зловещие, тихие и сводящие с ума. И более разборчивые:

- Помогите... ааа... ээээ...

Она смотрит на меня. Она тоже слышала.

Солдат шагает ближе, но вдруг снова останавливается. Его тело напряжено, руки с короткими когтями согнуты в локтях и прижаты к телу, словно он чего-то боится. И челюсть под хедкрабом снова двигается.

- Яяяээээээ.... Ооиииуууу... код три дваааууу шесть... аааа... Аликсссс... Фриман...

Она хватает меня за руку. Если бы я мог посмотреть на нее, я бы увидел, что она сейчас потеряет сознание. Но я не могу оторвать взгляд.

Потому что когда ты очнулся, весь в крови и с мерзким существом на голове, ты понял, что ты не мертв. Ты заживо похоронен в этом теле. Твоя душа порвана на три части, и ты уже никогда не знаешь, какая из них прорвется в следующую минуту. Тебе очень больно. Ты гниешь заживо. Но голова... барьеры, поставленные Альянсом, еще работают. Директивы, внушенные мозгу, не нарушить. Тебе не хочется вставать, но ты идешь. Боль сильна, но безумие и сознание собственной почти что смерти еще сильнее. Хочется умереть, уйти, чтобы все закончилось. Спрыгнуть с Цитадели, застрелиться, лечь под поезд. Но злая тварь, поработившая почти весь мозг, не позволит этого. Почти весь. Потому что даже хедкрабу не выбить то, что вбил туда Альянс.

И я понимаю все это, когда он пытается связаться со своими...

- Цель...аааооооэээ... обнар... обнаружена. Нет...

Его стон сливается в сплошной стрекот модулятора. Он делает быстрый шаг к нам и словно с трудом останавливается.

- Больнаааооо... цель найдена...

И он, срывая с пояса гранату, кидается к нам. Чека звонко подает на пол, небрежно, как выроненные из кармана ключи от квартиры. Вслед за ней летит и предохранитель. Негромко пикая, граната зажата в когтистых пальцах, и когти до крови пропарывают кожу на пальцах.

Он сорвал чеку с моего сознания.

- В сторону! - кричу я и захлопываю дверь между вагонами, прямо перед "лицом" солдата-зомби.

Мы кидаемся на пол под грохот взрыва, и я чувствую: всё. Он хотел умереть. Но директивы Альянса так же сильны, как и воля. И он нашел выход.

Аликс смотрит на меня остекленевшими глазами.

- Ну что? Тебе все еще смешно?! Ну что же ты, смейся! Очень удачная шутка!

Взрывом заложило уши, и я не замечаю, что кричу во весь голос, хрипну с каждой фразой, затихая.

- Он не выбирал этого... Что ты знаешь о нем? Да он даже больший человек, чем все обычные зомби! Он предал, да и не факт... Но никто, никто не заслуживает такого...

Я выдыхаюсь и, скрипя зубами, отворачиваюсь. В глазах Аликс блестят слёзы...

...

...Розенберг решительно не понимал, в чем дело. Происходило явно что-то странное. Сначала экспедиция погибла, пытаясь достать чистый образец этого чертового кристалла. Потом назначают эксперимент над искусственно выращенным образцом - зачем? Показатели все равно будут совсем иными, да и в составе минерала не будет ключевых компонентов. Но это еще ладно. Так час назад образец еще и заменили, что-то там опять не так пошло. Ну хорошо, пусть эксперимент, это даже интересно, чисто с практической точки зрения. Да и наверняка поможет в изучении телепортации, основанной на кристаллах. Эксперимент - это уже финальная стадия, и, как и в любом деле, сначала нужно рассчитать все теоретически, чем ему и поручили заняться. Конечно, ему помогали Илай и Вальтер, но большую часть расчетов доктор Розенберг сделал сам. И был поражен результатом. Оказалось, что вероятность возникновения резонансного каскада при прохождении луча спектрометра через кристалл составляет аж десять процентов! Цифра гигантская, учитывая возможные последствия. Он осторожно уведомил о таком риске Администратора, но Брин выслушал это все с внимательным видом и тут же перевел тему, сказав, что это мелочи. Розенберг рассказал о своих опасениях Илаю и еще паре коллег, но те заверили его, что волноваться не стоит - уже решено не поднимать уровень напряжения спектрометра до максимума. Да и образец кристалла далеко не чистый. Но в последний момент прикатился Келлер и огорошил всех, сказав, что напряжение спектрометра будет поднято на пять процентов выше нормы! И сколько Розенберг ни доказывал, сколько ни угрожал, сколько ни просил, этот дурак Келлер тупо стоял на своем. Розенберг был в ярости, ему казалось, что он вот-вот взорвется. Или он, или спектрометр. Ведь вероятность резонансного каскада увеличилась до пятидесяти процентов! Он предупредил всех, кого только можно. Хотя нет, не всех. Гордон Фриман, этот молодой гений, открывший один из краеугольных камней телепортации. Он еще не знал, как велик риск того, что его просто разложит на атомы при эксперименте, который и так сам по себе опасен неизбежным радиоактивным излучением. Розенберг искал его, пытался вызвать доктора Фримана по внутренней связи, даже несколько раз оповестительная система, по просьбе Розенберга, рекомендовала доктору Фриману срочно явиться в тестлабораторию. Но тщетно, Гордон опаздывал на целый час, а караулить его у КПП Розенберг уже не мог. Все что ему оставалось - это отправить Фриману личное сообщение, где он и предостерегал ученого. Оставалось лишь надеяться, что охранник передаст сообщение Фриману.

- Ну что, все готово? - Розенберг вошел в вспомогательную комнату над спектрометром, - Когда будем начинать?

- Не торопитесь, доктор, - Келлер на миг оторвался от мониторов, - Фриман опаздывает, образец тоже... Всему свое время.

- Ну-ну. Я бы на вашем месте тоже не очень-то торопился бы устроить конец света, - раздраженно ответил Розенберг и обернулся к худенькой угрюмой девушке, - А ты что такая мрачная?

- Вы же знаете, - глухо ответила девушка, - Это должен был быть мой эксперимент...

- Вы все переживаете на этот счет? - поднял брови Розенберг, - Полно, Джудит, всякое бывает. Забудь!

Девушка мрачно опустила взгляд.

- Доктор Моссман, вам надо успокоиться, - подал голос Келлер, - Сходите в машинный блок, проверьте, все ли там исправно. Заодно и развеетесь.

Девушка молча кивнула и пошла к выходу. Никто не заметил, как, выходя, ее рука взяла со шкафа ржавый гвоздодёр...

...

...Здание бывшей гостиницы "Бриз" знавало и лучшие времена. В буфете уже не сидели веселые постояльцы, небольшая сцена была осиротело пуста, пара одиноких пластиковых стульев валялись посреди зала, среди рваных газет, бумажек, оберток от сухпайков, грязного тряпья и гильз. На "ресепшене" наскоро устроили КПП, поставив старенький сканер, турель и двоих усталых, скучающих солдат. Некогда красивый, отделанный зеленоватым мрамором холл с колонами был пуст и разбит, плитка покрошена пулями, а одна из колонн вестибюля обвалилась прямо в небольшой высохший фонтанчик - когда отсюда выбивали повстанцев, какой-то идиот кинул под колонну гранату.

Но среди этого разгрома солдат THU191009 расхаживал совершенно спокойно и даже с удовольствием. У него уже чесались руки от бездействия, и вот наконец, хоть какое-то дело. После недавнего взрыва тюрьмы Нова Проспект в надзирателях отпала нужда, и ему кинули милостыню в виде незначительного повышения до простого солдата трансчеловеческого подразделения в звании сержанта. Но для него это был серьезный шаг вперед. В его планах было дослужиться в ближайший год до Элиты, и прорваться в высшие подразделения, благо безупречная служба в ГО и тюрьме давала для этого шанс. Его не пугали трудности. Его не пугали имплантанты и трансплантация. Это не страшно. Теперь уже он это точно знал. Но даже сейчас он понимал, что отныне он - уже нечто большее, чем сиделка для зеков. И к своим обязанностям подходил серьезно, придавая им очень большое значение, и искренне веря, что Альянс по достоинству оценит его заслуги.

- Да где же эти подонки? - раздражительно повернулся он к постовым, - Сколько можно ждать?!

- Уже вызвали, будут с минуты на минуту, - невозмутимо отозвался один из них.

THU191009 обернулся на беспорядочную дробь шагов.

- Ну наконец-то! Хорошо выспались, а?

Потрёпанного вида ГО-шники сыстроились перед сержантом в две нестройные шеренги. Некоторые прихрамывали, у многих бронежилеты были помечены пулями, форма посерела от пепла, валившего хлопьями по всему городу. Солдат прошелся вдоль строя, брезгливо оглядывая, как когда-то говорили в его стране, врагов народа. Его взгляд остановился на двоих.

- Что это за вид? - его голос источал желчь, - Где ваши респираторы?!

Оба ГО-шника хмуро посмотрели на нового начальника.

- Потерял в перестрелке, - глухо ответил один.

- Пулей перебило затылочный модуль, пришлось снять, - отозвался второй.

- Смотреть противно, - взгляд сержанта скользнул по бледным сероватым лицам, - Лихие вояки...

Он остановился перед строем, заложив руки за спину.

- Бывшие служащие Гражданской Обороны! Как известно, выше сомнительное подразделение было уничтожено. Потому что кое-кто начал предавать Альянс целыми взводами! Оставили в живых только вас, старших офицеров, да и то только тех, кто не успел переметнуться к нарушителям режима, - THU191009 не смог удержаться от презрения, - Но это не значит, что вы достойны привилегий. Все вы разжалованы, и вы это знаете. Альянс великодушно предоставил вам возможность доказать, что вы верны ему до последней своей секунды.

Сержант замолчал и прошелся перед мрачно молчащим строем.

- Вы поступаете под моё командование. С этой минуты вы выполните любой приказ - как мой, так и старшего по званию. Наша задача - выбить мятежников с позиций на окраинах и не дать им живыми покинуть город. Любой ценой.

- Ага, то есть мы просто мясо, - пробурчал кто-то, - Через пару часов всё равно всем конец...

- Мы не мясо! - резко обернулся THU191009, - Альянс ценит своих сынов и никого не посылает на убой! Мы сегодня - передовая ударная сила. В числе других.

- А почему не страйдеры? - крикнул другой голос, - Они всех быстро зачистят, да и их, зверюг, если что, не жалко.

- А вот это уже не тебе решать, - рявкнул сержант, - И страйдеры не "зверюги", а такие же члены Альянса, как и солдаты, хоть и низшие. А вы, предательское дерьмо, должны быть счастливы, что вам дали последний шанс, а не шлепнули вместе с прочим мусором!

- Я никогда не был предателем, - сквозь зубы произнес лишившийся респиратора.

- Вот я и дам тебе возможность это доказать, - глаза сержанта полыхнули злобным огнем, - Первым пойдешь в разведку боем, в одиночку. Я лично прослежу.

ГО-шник до белизны сжал губы.

- А теперь - марш на улицу, получать оружие, - громко сказал сержант, - За любое подозрительное движение я сам любому мозги вышибу, имейте ввиду!

Когда последний ГО-шник вышел, THU191009 и сам проследовал наружу и, занятый своими мыслями, изредка поглядывал на процесс раздачи оружия. Да, денёк предстоит жаркий. Досадно, конечно, водить по городу этих горе-офицеров, да еще и за несколько часов до взрыва. Но ему пообещали - командование предоставит десантный корабль для эвакуации. Это уже значит, что кто-то умрет. В капсуле корабля только двенадцать мест, а ГО-шников чуть больше двадцати. Да и даже хотелось сомневаться, что корабль вообще будет, но не получалось - наверху не предатели, они своих не бросят. Сержант даже не верил в это. Он это знал.

Дата добавления: 2015-11-16