Глава 21. Ад уже здесь 1 страница

Сестра Люка подняла взгляд, ее голубые глаза, столь схожие с глазами Люка, задержав его на Клэри. Она казалась ошеломленной, потрясенной, взгляд казалось расфокусированным, как будто ее одурманили. Она попыталась встать на ноги, но Картрайт толкнул ее обратно вниз.

Себастьян шел прямо к ним, с Чашей в руках. Клэри поднялась вперед, но Джейс поймал ее за руку и дернул назад. Она пнула его, но он тут же подтянулся к ней на руках, закрыв ей рот ладонью.

Себастьян разговаривал с Аматис низким, гипнотическим голосом. Она ожесточенно замотала головой, но Картрайт схватил ее за длинные волосы и дернул ее голову назад. Клэри слышала ее крик, тонкий звук на ветру.

Клэри вспомнила о ночи, которую она провела, наблюдая за тем, как поднималась и опускалась грудь Джейса, думая о том, что она могла все это оборвать одним ударом клинка. Но у этого не было ни лица, ни голоса, ни плана. Сейчас же у этого было лицо сестры Люка, теперь Клэри знала план, но было поздно.

Себастьян сгреб в охапку волосы Аматис, прижав Чашу к ее губам. Он заливал в нее содержимое Чаши, пока оно стекало по ее горлу, она кашляла и издавала рвотные позывы, а черная жидкость стекала по ее подбородку. Себастьян отдернул Чашу, но дело уже было сделано.

Аматис издала жуткий надломленный звук, а ее тело начало дергаться. Ее глаза увеличились, став полностью черными, как у Себастьяна. Она ударила руками по лицу, из нее вырвался вопль, и Клэри с изумлением заметила, что с ее руки исчезает руна Ясновидения: сначала она побледнела, а затем и вовсе пропала.

Аматис опустила руки. Выражение лица смягчилось, а глаза вновь стали голубыми. Их взгляд был прикован к Себастьяну.

– Освободи ее, – сказал брат Клэри Картрайту, глядя на Аматис. – Позволь ей подойти ко мне.

Картрайт щелчком снял крепление, связывающее его цепью с Аматис, и отступил, на его лице была любопытная смесь опасения и очарования.

Аматис мгновение неподвижно находилась в своей позе. Затем она встала и пошла к Себастьяну. Она опустилась перед ним на колени, ее волосы касались грязи.

– Хозяин, – произнесла она. – Чем я могу служить вам?

– Поднимись, – сказал Себастьян, и Аматис грациозно поднялась с земли. Казалось, что внезапно у нее сменился стиль движений и походка. Все Сумеречные Охотники двигаются бесшумно, но она двигалась со столь бесшумной грацией, что Клэри бросило в дрожь.

Она стояла прямо перед Себастьяном. Только сейчас Клэри заметила, что ее длинное белое платье оказалось ночной рубашкой, как будто ее разбудили и похитили из кровати. Какой ужас, проснуться здесь, среди этих фигур в капюшонах, в этом ужасно, заброшенном месте. – Подойди ко мне, – поманил Себастьян, и Аматис шагнула к нему. – Она была ниже него, по крайней мере, на голову, поэтому и вытянула шею, когда он обратился к ней шепотом. Холодная улыбка прорезала ее лицо. Себастьян поднял руку. – Ты бы хотела сразиться с Картрайтом?

Картрайт бросил цепь, которую сжимал, и потянулся рукой к оружейному поясу через отверстие в плаще. Он был юношей, с изрядным количеством волос, и широким лицом с квадратной челюстью.

– Но я…

– Поможешь ей продемонстрировать ее новые силы, и это приказ, – произнес Себастьян. Картрайт, не трусь; она женщина, еще и старше тебя. Ты боишься?

Картрайт выглядел недоуменным, но все же достал длинный кинжал из-за пояса.

– Джонатан… – Себастьян сверкнул глазами.

– Дерись с ним, Аматис.

Её губы изогнулись в улыбке.

– С превеликим удовольствием, – ответила она и бросилась в бой.

Её скорость была потрясающей. Она взметнулась в воздух и вытянула ногу вперед, выбив кинжал у него из рук. Клэри с удивлением смотрела, как она отбросила его, заехав коленом ему в живот. Он попятился назад, и она боднула его голову своей, затем зашла ему за спину, чтобы резко потянуть за одежду и повалить на землю. Он приземлился к ее ногам с отвратительным треском, и закричал от боли.

– А это за то, что вытащил меня из кровати посреди ночи, – сказала Аматис, вытерев тыльной стороной руки губу, из которой медленно текла кровь.

Слабый ропот напряженного смеха пронесся по толпе.

– И вот вы увидели это, – сказал Себастьян. – Даже те Сумеречные охотники, которые не обладают никакой силой или навыками – прошу прощения, Аматис, – могут стать сильнее и быстрее, чем их «ангельские» аналоги. – Он ударил кулаком в ладонь. – Сила. Настоящая сила. Кто готов?

После мгновения раздумий, Картрайт поднялся на ноги, прикрывая рукой живот.

– Я готов, – сказал он, бросая ядовитый взгляд на улыбающуюся Аматис.

Себастьян поднял Дьявольскую Чашу.

– Тогда подходи.

Картрайт двинулся к Себастьяну, и как он сказал, другие Сумеречные охотники сломали строй, направляясь к тому месту, где стоял Себастьян, образуя неровную линию.

Аматис спокойно стояла в стороне, сложив руки. Клэри смотрела на нее, желая, чтобы пожилая женщина посмотрела на нее. Это была сестра Люка. Если бы все шло, как планировалось, она бы была Клэри приемной тетей сейчас.

Аматис.

Клэри подумала о ее маленьком доме в Идрисе, о том какой она была доброй, о том как сильно любила отца Джейса. Пожалуйста, посмотри на меня, подумала она. Пожалуйста, покажи мне, что это все еще ты.

И, словно Аматис услышав ее безмолвную молитву, она подняла голову и посмотрела прямо на Клэри. И улыбнулась. Не с доброй или ободряющей улыбкой. Ее улыбка была темной, холодной, спокойной и веселой. Это была улыбка того, кто будет смотреть, как ты тонешь, подумала Клэри, и не пошевелит и пальцем чтобы помочь.

Это была не улыбка Аматис. Это была вообще на Аматис. Аматис ушла.

Джейс убрал руку с ее рта, но она не чувствовала желания закричать. Никто здесь не мог ей помочь, и человек, стоящий и обвивающий ее своими руками, заключающий в плен своим телом, не был Джейсом. Это как с одеждой, которая может хранить следы своего хозяина ещё многие годы, если её не носить, или с подушкой, на которой остался контур головы человека, когда-то спавшего на ней, даже если он давно умер, так же было и с ним. Пустая оболочка, она наполнила ее желанием, любовью и мечтой. И при этом она сделала реального Джейса – грозным врагом. В поиске его спасения она почти забыла, кого она спасает.

И она вспомнила, что он сказал ей, в те несколько мгновений, когда он был сам собой. Я ненавижу саму мысль, что он с тобой. Он. Другой я.

Джейс знал, что они два разных человека – та личность с очищенной душой не была им. Он пытался вернуться к Конклаву, но она не позволила ему. Она не слушала его пожеланий. Она сделала выбор за него – в момент побега и паники, но она сделала его – не понимая, что ее Джейс лучше умрет, чем будет таким. Она не столько спасала его жизнь, сколько проклинала к такому существованию, которое он будет презирать.

Она расслабилась, и Джейс принял её внезапное изменение как признак того, что она больше с ним не боролась. Последний из сумеречных охотников находился перед Себастьяном, нетерпеливо дотягиваясь до Дьявольской Чаши, которую он держал в руках.

– Клэри… – начал Джейс. Она никогда не узнает того что он хотел сказать.

Раздался крик, и Сумеречный охотник, тянувшийся за Чашей, отшатнулся со стрелой в горле. В неверии Клэри огляделась вокруг и увидела Алека, стоящего на вершине дольмена, в форме, держащего свой лук. Он удовлетворенно улыбнулся и опять потянулся через плечо за другой стрелой.

А затем, прибывая позади него, остальные появились на равнине. Стая волков, бежала пригнувшись к земле, их пестрый мех сиял разным светом. Майя и Джордан были среди них, догадалась она. Позади них шли ровной линией знакомые сумеречные охотники: Изабель и Мариза Лайтвуд, Хелен Блэкторн и Алина Пенхаллоу, и Джослин, ее рыжие волосы было видно даже с расстояния. С ними был Саймон, с рукояткой серебряного меча, выглядывающего над изгибом его плеча, и Магнус с синими искорками в руках

Ее сердце сильнее забилось в груди.

– Я здесь! – позвала она их. – Я здесь!

* * *

– Вы видите ее? – настаивала Джослин. – Она там?

Саймон попытался сфокусироваться на темноте перед ним, благодаря его особым вампирским чувствам он различил особый запах крови Разные виды крови, смешанные вместе – кровь сумеречных охотников, демоническая кровь и горечь крови Себастьяна.

– Я вижу ее, – ответил он. – Джейс держит ее. Он тянет ее за ту линию сумеречных охотников.

– Если они преданы Джонатану как Круг был предан Валентину, они сделают стену из тел чтобы защитить его, и Клэри и Джейса наряду с ним. – Джослин была преисполнена холодного материнского гнева, ее зеленые глаза горели. – Мы должны прорваться через них, чтобы добраться до нее и Джейса.

– До кого нам нужно добраться так это до Себастьяна, – сказала Изабель. – Саймон, мы прорубим дорогу для тебя. Ты доберешься до Себастьяна и проткнешь его Глориусом. Когда он упадет…

– Остальные возможно рассеяться, – сказал Магнус. – Или, в зависимости от того как близки они к Себастьяну, они могут умереть или потерпеть крах вместе с ним. По крайней мере, мы можем на это надеяться. – Он повернул голову назад. – Говоря о надежде… вы видели тот выстрел из лука, который сделал Алек? Это мой парень.

Он просиял и пошевелил пальцами; голубые искры выстрелили из них. Он блистал во всем. Только Магнус, отрешенно подумал Саймон, будут иметь доступ к блестящим боевым доспехам.

Изабель расправила ее кнут вокруг ее запястья. Он выскочил перед ней, лизнув золотым огнем.

– Хорошо, Саймон, – сказала она. – Ты готов? – Плечи Саймона напряглись. Они все еще оставались на расстоянии от линии вражеской армии – он не знал, как еще думать о них – которая держала строй с их красной одежде и форме, их руки ощетинились оружием. Некоторые из них громко восклицали в недоумении. Он не мог сдержать усмешки в ответ. – Во имя Ангела, Саймон, – сказала Иззи. – Чему ты улыбаешься?

– Их клинки серафима больше не работают, – сказал Саймон. – Они пытаются выяснить почему. Себастьян только что прокричал им использовать другое оружие.

Вдалеке раздался крик, как только другая стрела появилась из ниоткуда и похоронила себя в спине здоровенного Сумеречного охотника в алых одеждах, рухнувшего вперёд. Линия дернулась и медленно раскрылась, словно разлом в стене. Саймон же, увидев свой шанс, рванулся вперед, и остальные бросились с ним.

Это было похоже на погружение в черный океан ночью, океан полный акул и имеющих злые зубы морских созданий, сталкивающихся друг против друга. Это была не первая битва, в которой участвовал Саймон, но на протяжении Смертельной Войны он был отмечен Меткой Каина. Это было не совсем началом действия, но много демонов отшатнулись, увидев на нём ее.

Он никогда не думал, что будет скучать по этому, но он пропустил это сейчас, когда пытался протолкнуться вперёд через плотно стоящих Сумеречных охотников, что которые нападали на него с лезвиями.

Изабель была с одной стороны от него, Магнус с другой, защищая его… защищая Глориус. Кнут Изабель запел, сильный и уверенный, и с рук Магнуса сорвался красный, зелёный и синий огонь. Полосы цветного огня сражали тёмных Нефилимов, сжигая их там, где они стояли. Темные Сумеречные охотники закричали, когда волки Люка крались между ними, кусая и прыгая на их горло.

С поразительной скоростью вылетел кинжал и понёсся в сторону Саймона. Он вскрикнул, но продолжал идти, зная, что рана могла затянуться сама в секунды. Он вынул его… и замер.

Перед ним было знакомое лицо. Аматис, сестра Люка. Ее глаза остановились на нем, он увидел в них узнавание. Что она здесь делает? Она же пришла, чтобы сражаться вместе с ними? Но… Она бросилась на него, с темно сверкающем кинжалом в руке.

Она была быстрой – но не настолько, чтобы его вампирские рефлексы не смогли спасти его. Аматис была сестрой Люка; он знал её; и этот момент неверия мог бы стать концом для него, если бы Магнус не прыгнул перед ним, подвинув его назад

Голубой огонь сорвался с рук Магнуса, но Аматис была так же и быстрее колдуна. Она увернулась от огня под руку Магнуса, и Саймон поймал вспышку лунного света от лезвия её ножа. Глаза Магнуса в шоке расширились, когда её лезвие цвета полуночи поехало вниз, разрезая его броню. Она рванула его обратно, теперь лезвие покрывали пятна крови; Изабель закричала, когда Магнус рухнул на колени.

Саймон попытался повернуться к нему, но волна и давление бьющейся толпы несли его прочь. Он закричал имя Магнуса, когда Аматис склонилась над упавшим колдуном и подняла кинжал во второй раз.

* * *

– Отпусти меня! – кричала Клэри, извивалась и брыкалась, она делала все, чтобы вырваться из хватки Джейса.

Она почти не видела ничего выше толпы одетых в красное сумеречных охотников, которые стояли перед ней; Джейс и Себастьян загородили её семью и друзей. Они втроем были в нескольких метрах от линии боя; Джейс крепко ее держал, потому что она боролась, а Себастьян в стороне от них следил за развитием событий с тёмной яростью на лице

Его губы двигались. Она не могла сказать, ругался ли он, молился, или вновь повторял заклинание.

– Отпусти меня, ты… – Себастьян повернулся, с пугающим выражением лица, где-то между усмешкой и рычанием.

– Закрой ей пасть, Джейс.

Джейс, по-прежнему держащий Клэри, сказал.

– Неужели мы просто будем стоять в стороне здесь, и пусть они защищают нас? – он дёрнул подбородком в сторону линии Сумеречных охотников

– Да, – ответил Себастьян. – Мы слишком важны, чтобы рисковать получить травму, ты и я.

Джейс покачал головой:

– Мне это не нравиться. Слишком много на другой стороне – Он вытянул шею, чтобы взглянуть на толпу. – Что на счет Лилит? Ты можешь вызвать её обратно, чтобы она помогла нам?

– Что, прямо сюда? – в тоне Себастьяна было презрение – Нив коем случаи. Кроме того, она сейчас слишком слаба чтобы оказать реальную помощь. Когда-то она могла разгромить армию подобную этой, но это отребье из Нижнего мира с его Меткой Каина, он превратил её в ничто, рассеял меж мирами. Все, что она могла сделать, появиться и дать нам свою кровь.

– Трус, – Клэри плюнула в него. – Ты превратил всех этих людей в своих рабов и даже не пытаешься их защитить… – Себастьян вскинул руку, как если бы он вздумал залепить ей пощёчину.

Клэри хотела, чтобы Джейс был здесь, чтобы он видел, что происходит, но вместо этого лишь ухмылка промелькнула на лице Себастьяна. Он опустил руку.

– И если Джейс отпустит тебя, я так понимаю, ты будешь бороться?

– Конечно же я…

– На чьей стороне? – Себастьян быстро шагнул к ней и поднял Чашу Смерти. Она могла видеть, что находится внутри нее. Хотя многие из нее испили, кровь осталась на том же уровне. – Подними ей голову, Джейс.

– Нет! – Она удвоила усилия, чтобы вырваться.

Рука Джейса скользнула под ее подбородок, но ей показалось, что она почувствовала нерешительность в его прикосновении.

– Себастьян, – произнес он. – Не…

– Сейчас же, – сказал Себастьян. – Нет никакой необходимости оставаться здесь. Мы более важны, чем пушечное мясо. Мы доказали что Чаша смерти работает. Вот что имеет значение – Он схватил перед платья Клэри. – Но бежать будет гораздо легче, – сказал он. – Безо всех этих пинков, криков и ударов на каждом шагу.

– Мы можем заставить ее выпить позже…

– Нет, – прорычал Себастьян. – Держи её. – Он поднял Чашу и прижал её к губам Клэри, пытаясь открыть её рот. Она боролась с ним, стиснув зубы. – Пей, – шёпот Себастьяна звучал так порочно и так тихо, что Клэри сомневалась, слышит ли его Джейс – Я говорил тебе, что в конце этой ночи ты будешь делать всё, что я пожелаю. Пей.

Его чёрные глаза потемнели, и он прижал Чашу ещё ближе, пытаясь приоткрыть её нижнюю губу. Она почувствовала вкус крови, в тот самый миг, когда сумела нащупать плечи Джейса и схватить их, чтобы использовать как рычаг, оттолкнуться и упасть на колени.

Она ощутила, как рвётся и расползается в стороны шов платья, когда она ударила Себастьяна ногой в грудь. Он отшатнулся, не выдержав напора ветра, а она, едва дёрнув головой назад, услышала громкий треск, когда её затылок коснулся лица Джейса. Он закричал и ослабил хватку настолько, чтобы она могла освободиться.

Она кинулась от него прочь и без оглядки нырнула в гущу битвы.

* * *

Майя бежала по усыпанной камнями земле, звёздный свет прохладно скользил по её шерсти, её чувствительный нос атаковали запахи битвы – кровь, пот и тёмная магия, чей аромат был подобен подпаленной резине. Стая разбежалась по всему полю, прыгая и убивая своими зубами и когтями.

Майя держалась как можно ближе к Джордану не потому, что нуждалась в его защите, а потому что она обнаружила, что бок о бок воевать лучше и более эффективно.

Прежде она участвовала лишь в одном сражении, том, что было на равнине Броселинд, и представляло из себя хаотичную смесь из демонов и нежити. Здесь же, в Буррене, бойцов гораздо меньше, однако и тёмные Сумеречные охотники были весьма грозной армией, с их мечами и кинжалами и быстрой, пугающей силой.

Майя видела, как худой мужчина воспользовался кинжалом с коротким лезвием, чтобы отрубить голову волку, видела, как он упал на землю обезглавленный в человеческом обличии, окровавленный и неузнаваемый.

Пока она думала, нефилим в алой одежде внезапно выставил перед ней острый меч, держа его в руках. Лезвие было запятнано красно-чёрным в лунном свете. Джордан рядом с Майей зарычал, но именно она бросилась на человека. Он нырнул прочь, резанув мечом. Она почувствовала резкую боль в плече и врезалась в землю всеми четырьмя лапами, содрогалась от боли.

Послышался грохот, и она знала, что выбила меч у человека из рук. Она зарычала и обернулась, но Джордан уже вцепился в горло Нефилиму. Человек схватил его за шею, как будто это был непослушный щенок.

– Нежитьская сволочь, – выплюнул он, и хотя это был не первый раз, когда Майя слышала такие оскорбления, что-то в ледяной ненависти его тона бросило её в дрожь. – Тебе следовало бы быть плащом. Я бы носил тебя.

Майя погрузила зубы в его ногу. Медно-красная кровь ворвалась в её рот, и человек, крича от боли, отшатнулся, ударяя по ней, заставляя Джордана скользить вместе с ним. Майя крепко схватила его, поскольку Джордан снова сделал выпад, и на этот раз крик Нефилима был резко прекращён, когда Джордан впился, разрывая его горло.

* * *

Нож Аматис летел к сердцу Магнуса, когда стрела просвистела в воздухе, и ударила в ее плечо, с такой силой сбив её с ног, что она на упала лицом на скальной грунт. Она кричала, звук быстро перекрыл звон оружия вокруг них.

Изабель опустилась на колени рядом с Магнусом; Саймон, взглянув вверх, увидел Алека на могильном камне, стоящего словно замороженный с луком в руках. Вероятно, он был слишком далеко, чтобы чётко увидеть Магнуса; руки Изабель были напротив груди колдуна, но Магнус – Магнус, который всегда был образцом кинетической, словно распирающей его энергии – совершенно тихо находился перед помощью Изабель.

Она подняла глаза и увидела, что Саймон смотрит на них; её руки были красными от крови, но она яростно покачала головой.

– Продолжай двигаться! – закричала она. – Найди Себастьяна! – С мечом в руках Саймон крутанулся на месте, и погрузился в сражение.

Непроницаемая толпа одетых в красное Сумеречных Охотников начала уменьшаться. Волки бросались тут и там, пася Сумеречных Охотников далеко от друг друга.

Джослин билась на мечах с каким то рычащим человеком со свободной руки которого капала кровь и Саймон заметил что-то странное и двинулся вперед пробираясь через узкие проемы между борющимися: никто из одетых в красное нефилимов не был отмечен. Их кожа был без рисунков. Они были такими же, он понимал… он увидел уголком глаза одного из темных Сумеречных охотников, сделавшего выпад к Алине с покачивающейся булавой, Хелен бросилась в сторону намного более быстрее, чем любой нефилим видимый им раньше, даже быстрее Джейса и Себастьяна.

Они двигались с быстротой вампиров, подумал он. Один из них резко полоснул по прыгающему волку, разрезая его брюхо. Мертвый оборотень рухнул на землю, теперь это был труп коренастого человека с вьющимися белокурыми волосами. Не Майя или Джордан.

Облегчение захлестнуло его, а потом появилось чувство вины; он двинулся вперед на запах крови кружащий вокруг него, и он снова пожалел, что потерял Метку Каина. Он подумал, что он мог сжечь всех этих вражеских исполинов на земле, на которой они стояли – один из темных нефилимов встал перед ним, размахивая тесаком.

Саймон пригнулся, но ему это было не нужно. Этот человек едва ли был на полпути, когда стрела попала ему в шею, и он упал, булькая кровью.

Саймон вздёрнул голову и увидел Алека, по-прежнему стоявшего на вершине гробницы: его лицо было похоже на каменную маску, и он пускал стрелы с механической точностью, его рука загибалась назад, доставая следующую, как на автопилоте, помещала её в нужном месте на луке и отправляла в полёт. Каждый удар поражал цель, но Алекс этого почти не замечал. К тому времени, когда одна стрела летела, он тянулся за другой. Саймон услышал ещё один свист, и стрела врезалась в тело тогда, когда он бросился вперёд, на более свободное пространство на поле боя… и замер.

Она была там.

Крошечная фигурка Клэр боролась голыми руками и ногами, чтобы пробить себе путь через толпу. Она была одета в рваное красное платье и ее волосы превратились в бесформенную массу, когда она увидела его, ее взгляд стал недоверчив, а потом изумление промелькнуло у нее на лице.

Её губы произнесли его имя.

Только позади нее был Джейс. Его лицо было в крови. Толпа расступилась когда он пробирался через нее, давая ему пройти. Позади него, в проходе, оставшимся, после Джейса, Саймон увидел мерцание оттенков красного и серебристого – знакомая фигура, со светлыми волосами, будто бы позолоченными, как у Валентина.

Себастьян. Все еще скрывавшийся за последней линией обороны темных Сумеречных охотников.

Увидев его, Саймон потянулся к плечу и достал Глориус из ножен. Мгновение спустя, всплеск толпы швырнул Клэр к нему. Ее глаза были почти черными от адреналина, но ее радость при виде него была очевидна. Облегчение прошло через Саймона, и он понял, что задавался вопросом, была ли она все еще собой, или изменена, как Аматис.

– Дай мне меч! – закричала она, ее голос почти заглушил лязг металла о металл.

Она потянулась рукой, чтобы взять его, и в этот момент она была уже не Клэри, подругой его детства, а настоящим Сумеречным охотником, ангелом возмездия, которому и принадлежал меч. Саймон протянул его ей, рукоятью вперед.

* * *

Битва превратилась в настоящий водоворот, думала Джослин, прорезая себе путь сквозь наступающую толпу, атакуя кинжалом Люка всех, кто был в красном.

Все происходило так быстро, враги то наступали, то отступали, но, в действительности, все чувствовали одно – неконтролируемую опасность, желание бороться за жизнь и выжить, в конечном итоге.

Ее глаза лихорадочно осматривали бойцов, в поисках дочери, вспышки ее рыжих волос – или, хотя бы, Джейса, потому что где он, там и Клэри. Камни были разбросаны по равнине, как айсберги в неподвижном море.

Она начала карабкаться по грубому краю одного из этих валунов, стараясь найти лучшее место обзора битвы, но разглядеть удавалось только близко прижатые друг к другу тела, блеск оружия и темные, пригнувшиеся очертания волков, среди воюющих.

Она развернулась, чтобы спуститься обратно на землю, и обнаружила, что внизу ее ожидают. Джослин быстро выпрямилась, глядя на своего противника. Он был одет в алое одеяние, и имел мертвенно бледный шрам вдоль одной из его щек, пережиток неизвестной ей части битвы. Его лицо было измученным и постаревшим, но ошибки быть не могло.

– Джереми, – сказала она медленно, ее голос был едва слышен за шумом боевых действий. – Джереми Понтмерси.

Человек, который когда-то был самым молодым членом Круга смотрел на нее из налитыми кровью глазами.

– Джослин Моргенштерн. Ты пришла, чтобы присоединиться к нам?

– Присоединиться к вам? Джереми, не…

– Ты уже была в Круге, – сказал он, подходя к ней ближе. Длинный кинжал с лезвием, острым как бритва, висел у него на правой руке. – Ты была одной из нас. А теперь мы следуем за твоим сыном.

– Я порвала с вами, когда вы последовали за моим мужем, – сказала Джослин. – Почему вы думаете, что я последую за вами сейчас, когда мой сын возглавляет вас?

– Или ты с нами или против нас, Джослин. – Его лицо ожесточилось. – Ты не можешь противостоять собственному сыну.

– Джонатан, – мягко произнесла она. – Он самое великое зло, которое сотворил Валентин. Я никогда не буду за него. И, в конце концов, я никогда не была за Валентина. На что ты надеешься, убеждая меня сейчас?

Он покачал головой.

– Ты не понимаешь меня, – сказал он. – Я имею в виду, что ты не сможешь выстоять против него. Против нас. Конклав не сможет. Они не подготовлены. Не к тому, на что мы способны. Готовы сделать. Кровь потечет по улицам в каждом городе. Мир сгорит до тла. Все что ты знаешь, будет уничтожено. И мы восстанем из пепла вашего поражения, словно торжествующий феникс. Это твой единственный шанс. Сомневаюсь, что твой сын предоставит тебе еще один.

– Джереми, – произнесла она. – Ты был так молод, когда Валентин завербовал тебя. Ты можешь образумиться, даже вернуться к Конклаву. Они будут снисходительны…

– Я могу никогда не возвращаться в Конклав, – сказал он с огромным удовлетворением. – Неужели ты не понимаешь? Те, кто стоят с твоим сыном, больше не Нефилимы.

Больше не нефилимы.

Джослин начала отвечать, но прежде чем она смогла сказать, кровь вырвалась из его горла. Он рухнул на землю, и тогда Джослин увидела стоящую позади него Маризу, с мечом в руках. Обе женщины смотрели друг на друга, прямо над телом Джереми.

Затем, Мариза отвернулась и направилась обратно в эпицентр битвы.

* * *

В тот момент, пальцы Клэри сомкнулись вокруг рукоятки меча, и он вспыхнул золотым светом. Пожар вспыхнул внизу лезвия, освещая слово «Quis ut Deus?» и рукоятка стала сверкать, словно солнечный свет. Она чуть не уронила его, думая, что он загорелся, но пламя хранилось внутри меча, и металл был холоден, как всегда.

После этого казалось, что все происходит в замедленной съемке. Она повернулась, держа пылающий меч. Её глаза отчаянно искали в толпе Себастьяна. Хотя она его и не видела, но четко знала, что он находится позади плотной армии Сумеречных охотников, которых ей придется победить, чтобы добраться до него. Крепко сжимая меч в руках, она направилась к ним, но дорогу ей неожиданно загородили.

Джейс.

– Клэри, – произнес он.

Казалось невозможным, что она могла его слышать, звуки вокруг них были оглушительными: крики и рычание, стук металла о металл. Но море борьбы, казалось, расступилось от них с обеих сторон, как Красное море прощания, оставив свободное пространство вокруг нее, и Джейс. Меч горел, находясь в ее руках.

– Джейс. Прочь с дороги.

Она слышала как Саймон, за ней, что-то кричал; Джейс покачал головой. Его золотые глаза были пусты и непроницаемы. А лицо было запачкано в крови; в том месте, куда Клэри боднула его своей головой по скуле, кожа уже опухла и потемнела.

– Отдай мне меч, Клэри.

– Нет. – Покачала она головой, делая шаг назад. Глориус осветил пространство, где они стояли, осветил затоптанную, запачканную кровью землю, вокруг нее, и осветил лицо Джейса, когда он придвинулся к ней. – Джейс. Я могу отделить тебя от Себастьяна. Я могу убить его, не причиняя тебе боль… – его лицо скривилось.

Его глаза стали того же цвета, что и огонь, охвативший меч, или они просто отражали его, она была не уверенна, но, посмотрев на Джейса, она поняла, что это уже не важно.

Она видела одновременно и Джейса, и не Джейса: ее воспоминания о нем, как о том красивом парне, каким он был, когда они впервые встретились, безразличный к себе и остальным, который учился заботиться о других и самому быть осторожным.

Она вспомнила ночь, которую они провели вместе в Идрисе, держась за руки на узкой кровати, и того окровавленного парня, который смотрел на нее глазами охотника и признался в том, что это он стал убийцей в Париже.

– Убить его? – требовательно спросил Джейс, который не был Джейсом. – Ты сошла с ума? – и она вспомнила ту ночь, возле озера Лин, когда Валентин проткнул его мечом, и, казалось, что ее жизнь утекает вместе с его кровью. Она наблюдала за тем, как он умирал, там, на берегу озера в Идрисе. И позже, когда она возвратила его, он подполз к ней и посмотрел вниз на нее теми глазами, которые горели как Меч, как сверкающая кровь ангела.

Я был в темноте, сказал он. Не существовало ничего, кроме теней, и я был тенью. А потом я услышал твой голос.

Но этот голос сменился на другой, в голове прозвучали слова из более недавнего разговора: Джейс, стоящий лицом к лицу с Себастьяном, в гостиной Валентина, говоривший, что он лучше умрет, чем будет так жить.

Она слышала, как он разговаривал с ней сейчас, уговаривал отдать меч или он сам его заберет. Его голос был резок, нетерпелив, как голос кого-то говорящего с ребенком.

И она осознала, что, как и он в этот момент не был Джейсом, так и она уже была не той Клэри, которую он любил. Это было лишь воспоминание о ней, размытое и искаженное: изображение кого-то послушного, подчиняющегося чужим приказам. Кого-то, кто не понимал, что любовь не подчиняется чужой воле или это не любовь вовсе.

Дата добавления: 2015-11-16