Глава 5. Крах. 2 страница

Привет, Майкл, сказала она.

"Разве ты не мертва?" спросил он.

Как я могу быть мертва, если я здесь с тобой?

На мгновение он просто хотел принять как должное, то что она говорила, но потом почувствовал, как в нём возрастает сопротивление.

"Кто ты в действительности?" спросил он. "Почему у меня галлюцинации о тебе?"

Мать Ады проигнорировала его вопросы. Я пришла, чтобы передать тебе сообщение, сказала она. О Маркере.

"Что ещё за Маркер?"

Ты знаешь, что это, сказала она. Ты приближался к нему множество раз, но каким-то образом ты сопротивлялся ему.

Она скрестила указательный и средний пальцы, держа руку в его направлении.

"Хвост дьявола," сказал он. "Ты имеешь в виду - артефакт."

Она кивнула. Нужно забыть о нём. Маркер опасен. Прежде всего необходимо оставить его там, где он был найден.

"Я не понимаю, какого чёрта ты говоришь," сказал Альтман. "Какое отношение я имею к Маркеру?"

Не только ты, сказала она и широко раскинула свои руки. Все вы. Не зависимо от того, какой выбор будет сделан, это коснётся всех вас.

Она склонила свою голову в манере очень похожей на то, как это часто делала Ада. Огромное давление возросло в его голове; а затем исчезло.

"Так что за сообщение?" спросил Альтман.

Воссоединение - это смерть, сказала она. Вы не должны поддаваться Маркеру. Вы не должны позволить ему начать Воссоединение.

"А что значит, это Воссоединение?"

Это означает, что в конечном итоге нужно будет начать с нового начала.

"Начало чего? И только я?"

Она снова широко раскинула руки.

Вы. Все вы, сказала она.

А затем, всего на несколько мгновений, она показалась почти один в один похожей на Аду, что очень взволновало его.

Я люблю тебя, Майкл, сказала мать Ады. Я рассчитываю на тебя. Пожалуйста, помоги мне остановить его. Пожалуйста, не допусти ошибки.

После чего, так же быстро, как и появилась, она исчезла. Он снова попытался встать, но упал на спину. Мир вокруг его начал темнеть, как если бы он смотрел через чёрную вуаль. Медленно становилось ещё темнее, а потом, внезапно, всё исчезло.

Он проснулся с закреплённой на лице, кислородной маской, окруженный группой одинаковых по внешнему виду мужчин, одетых в белое, их лица закрывали хирургические маски.

"Ему удалось," сказал один из них. "Он жив."

"Какие-нибудь признаки повреждения головного мозга?" спросил другой.

Альтман попытался заговорить, но не смог проронить ни единого слова. Один из докторов положил руку ему на плечо. По его глазам, он догадался, что это был Стивенс.

"Просто расслабься," сказал он. "Тебе повезло, что ты жив."

Он закрыл глаза и сглотнул. А затем его посетила ужасная мысль: А что, если это была просто еще одна галлюцинация?

Он попытался пошевелить своими руками, но не смог. Он открыл глаза, отчаянно оглядываясь вокруг.

"Он сбит с толку," услышал он, как говорил один из них. "Дезориентирован. Он не знает, где он находится."

Как там она говорила? Вы не должны поддаваться Маркеру. Вы не должны позволить ему начать Воссоединение. Он должен был сказать им.

"Маркер," прошептал он. Маркофф наклонился поближе. "Маркер," повторил он.

"Маркер?" спросил он. "Что за Маркер? Он несёт бред. Дайте ему ещё один укол."

Альтман покачал головой. Ну или, по крайней мере, попытался. Двигалась ли его голова или нет, он сказать не мог. Тем не менее либо она не двигалась, либо они проигнорировали его. Не будучи в состоянии что-либо сделать, он наблюдал, как один из них наполнил шприц и подготовил иглу.

Он попытался заговорить, но вместо речи последовал лишь гортанный, невразумительный вопль.

"Всё будет хорошо," сказал Стивенс, похлопывая его по руке. "Не волнуйся, Альтман, мы здесь, чтобы помочь тебе."

А затем он почувствовал укол, когда игла проткнула его плоть. На мгновение его рука запылала, после чего оцепенела. Некоторое время люди в белом всё ещё находились здесь; затем они медленно начали расплываться, объединяясь в нечто единое, и в конечном счёте полностью исчезли.

Когда он вновь пришёл в сознание, комната была пуста, за исключение трёх человек: Стивенса, Маркоффа и ещё одного мужчины из внутреннего круга Маркоффа, имя которого он не знал. Он был таким же крупным, как и Маркофф, но толще, с ожесточённым, плоским лицом. Они стояли по одну сторону от кровати, переговариваясь шёпотом, который Альтману невозможно было разобрать.

Стивенс был первым, кто заметил, что он очнулся. Он указал на него и что-то прошептал. Двое других замолчали. В унисон, все трое подошли ближе и пристально поглядели на него сверху вниз.

"Альтман," сказал Маркофф. "Всё ещё живой. Похоже, ты любимчик фортуны."

Альтман начал было отвечать, но Маркофф приложил палец к своим губам, чтобы остановить его. Он наклонился к нему и снял кислородную маску.

"Ты чувствуешь, что можешь говорить?" спросил Маркофф.

"Думаю, да," сказал Альтман. Его голос прозвучал так, словно он больше не принадлежал ему или принадлежал кому-то, кто являлся им, но значительно старше.

"Ты помнишь Стивенса," спросил Маркофф. "А это офицер Кракс."

Альтман кивнул.

"Это очень просто," сказал Маркофф. "Я хочу, чтобы ты всё мне рассказал."

Он так и поступил, начиная с момента, когда Торквато внезапно напал на него и дошёл до своих галлюцинаций.

"Расскажи нам подробнее о этих галлюцинациях," сказал Кракс.

"А это важно?" спросил Альтман. "Это были просто галлюцинации."

"Это важно," сказал Стивенс. "Более того, это имеет огромное значение."

Итак, Альтман, слишком уставший, чтобы спорить или сочинять новую ложь, рассказал им. Когда он закончил, все трое мужчин отошли в дальний конец комнаты и снова начали перешёптываться. Альтман закрыл глаза.

Он был уже на грани того, чтобы опять погрузиться в сон, когда они вернулись.

Несколько мгновений они просто пристально смотрели на него. Стивенс уже было начал что-то говорить, но Маркофф коснулся его руки и остановил его.

"Я хочу, чтобы с этого момента ты всё рассказывал Стивенсу," сказал он. "Любые сны, галлюцинации, всё, что полностью выходит за рамки обычного; ты тотчас же должен будешь обратиться к Стивенсу."

"Это безумие," сказал Альтман.

"Нет," сказал Маркофф, "не безумие."

А затем они ушли, оставив Альтмана со своими тяготами. Сейчас он чувствовал себя ещё более озадаченным и встревоженным, чем когда-либо.

Но несколькими минутами спустя, дверь открылась и в комнату забежала, переполненная чувствами, Ада; после чего все его мыли были о ней.

После того, как он чуть не погиб в батискафе, его жизнь словно подменили, как если бы мир, который он знал, частично был перекрыт иным, призрачным миром. Он начал видеть ещё больше мёртвых людей, которых он когда-то знал: своего отца, сестру, учителя, который был близок к тому, чтобы покончить жизнь самоубийством, старого друга, которого ещё в средней школе сбил автомобиль. Они появлялись, на вид почти неотличимы от живых, и передавали расплывчатые, а иногда приводящие в замешательство, сообщения. Некоторые выступали против "Воссоединения", призывая его поспешить и "правильно сосредоточить своё внимание" (как выразился один из них), прежде чем станет слишком поздно. Другие говорили о единстве, внушая ему, что так или иначе время уже упущено, что он неправильно воспользовался предоставленными ему ресурсами и не показал ни единого намёка на то, что учится на своих ошибках. Все убеждали его оставить Маркер в покое. Он рассказал Аде о том, что видел её мать. Сперва это её рассердило, потом она заплакала. Но затем, спустя несколько часов она попросила его рассказать о этой встрече поподробней.

"Но почему ты?" спросил она. "Почему не я?"

Днём позже он проснулся посреди ночи и обнаружил, что Ада пристально на него смотрит. "Я видела её," сказала она, её лицо сияло. "Словно видение. Она была столь же реальна, как ты или я. Она стояла вон там, у двери."

"Что она сказала тебе?"

"Что она любит меня. И что нам нужно оставить Маркер в покое, забыть, что мы когда-то нашли его. Похоже, что он опасен. Или, во всяком случае, могущественен. Как ты думаешь, что это - Маркер?"

Он объяснил ей то, что ему было известно, описал ей, как этот Маркер выглядел под водой.

"Это всё связано," сказала она. "Городские истории, эти видения, которые у нас появляются, артефакт в центре кратера. Я уверена в этом."

Сперва она была в состоянии экстаза от того, что повидалась со своей матерью. Для неё это было, понял Альтман, в некоторой степени почти религиозное переживание, которое для его таким не являлось. Оставшуюся часть ночи она была одержима, ликовала. Но на следующее утро её настроение начало изменяться. Она стала угрюма и подавленна.

"Почему она не может быть здесь всегда?" спросила Ада. "Почему она не может остаться со мной?"

"Но это не она," сказал Альтман. "Оно похоже на её, но это не она. Это галлюцинация."

"Это была она," уверенно ответила Ада; и что обеспокоило его. "Она нужна мне. Я хочу её вернуть."

И как раз тогда, когда Ада была в состоянии наибольшей депрессии и апатии, её мать вернулась. В это время Альтман находился в комнате рядом с ней и тоже это видел. Только то, что он увидел, было не её покойной матерью, а его мёртвой сестрой. Они оба согласились, что что-то произошло, но восприняли это по-разному. Каждое из видений предстало в облике того, кого они хотели бы увидеть. Сказанные им слова также отличались, фразы подгонялись под манеру того, как говорила сама особа, когда она всё ещё была жива. Но с небольшой разницей в трактовке всё сводилось к одному главному событию - Воссоединению, хотя на счёт того, что же это такое, или что можно сделать, чтобы остановить его, умершие были менее вразумительны.

Альтман не доверял им. "Они не настоящие," пытался объяснить он Аде. "Они манипулируют нами, используют нас."

"Я знаю, что я видела," сказал Ада. "Она была настолько же реальна, как и всё то, что меня окружает."

Ада настолько сильно хотела вернуть свою мать из мёртвых, что просто не желала его слушать. Было странно, размышлял Альтман, что в её галлюцинациях - или видениях, как она их называла - постоянно присутствовала мать Ады, когда его собственные продолжали меняться от одного любимого человека к другому. Но, возможно, так получалось потому, что он слишком скептически относился к галлюцинациям и воспринимал их не более, чем иллюзию, поэтому что-то продолжало пробовать на нём различные стратегии.

Как и было ему приказано, Альтман рассказал Стивенсу о своих галлюцинациях, упомянув также и о Аде. Стивенс только записывал, то что он говорил и кивал. Он выглядел усталым, переутомлённым.

"Как ты думаешь, что всё это значит?" спросил Альтман.

Стивенс пожал плечами. "Ты и твоя подружка не единственные, у кого они появляются," сказал он. "Остальные испытывают то же самое всё чаще и чаще. И всегда только мёртвые люди, которых они любили - те, кого они захотят воспринять всерьёз. Некоторые, как ты, полагают, что это просто галлюцинации. Другие, как Ада, верят, что это нечто большее."

"Чтобы это ни было, оно хочет, чтобы мы кое-что сделали," сказал Альтман. "Но оно не знает, как это чётко сформулировать."

"И не только это," сказал Стивенс; это был один из тех редких случаев, когда его пробивало на откровенность. "Наша больничная палата переполнена людьми, страдающими от психозов, а также наблюдается чрезвычайно высокий уровень самоубийств. Либо оно хочет, чтобы многие из нас сошли с ума и умерли, либо, говоря буквально, оно истребляет нас."

Он заметил значительные перемены в том, как люди взаимодействуют друг с другом на борту плавающего комплекса. Было нарастающее ощущение того, что что-то происходит, что-то, чего они не могли понять. Некоторые люди начали объединяться в группы, делясь своим опытом общения с мёртвыми, предполагая, что границы между небесами и землей нарушены. Другие просто игнорировали галлюцинации, воспринимая их, как результат влияния сигнала, излучаемого Маркером, подобно наркотическому воздействию. У третьих же, похоже, наступил психоделический кризис: они стали замкнутыми, сбитыми с толку и даже ожесточёнными.

Он был в лаборатории, составляя график периодов, когда сигнал пульсации был максимальным, и пытаясь определить, совпадало ли появление у него галлюцинаций с ними по времени, когда через открытую дверь он заметил людей, бегущих по коридору.

Он вышел, чтобы получше рассмотреть и увидел в дальнем конце, прижатого к двери и теперь уже окружённого толпой, учёного по имени Мейер, некто, кого он не очень хорошо знал. В своей руке тот держал лазерный скальпель, очень близко к своему собственному горлу.

"Сейчас же, Мейер," пытался сказать другой учёный. "Положи скальпель на пол."

"Не подходите!" выкрикнул Мейер. Его взгляд был диким и метался из стороны в сторону. "Просто держитесь на расстоянии! Я знаю, вы заодно с ними!"

"С кем - 'с ними', Мейер?" спросил мужчина. "Положи скальпель, и я уверен, что мы сможем во всём разобраться."

"Позовите охранников," сказал кто-то.

Но Мейер услышал. "Никаких охранников!" выкрикнул он и бросился вперёд, отрезав два пальца своего товарища лазерным скальпелем.

Мужчина закричал и повалился назад, Мейер крутанулся, размахивая скальпелем, пока все немного не отодвинулись от него. Он поднёс скальпель обратно к своему горлу.

"Уже слишком поздно," прошипел он. "Мы все покойники или почти покойники. Мы не сможем избежать этой участи. Лучше уйти сейчас, прежде чем вы станете одним из них."

И вдруг молниеносным, ужасающим движением он резанул скальпелем по своему горлу.

Сперва рана не кровоточила, скальпель слегка прижёг её, но потом кровь начала пульсировать, густой поток хлынул из его разорванных сонных артерий. Он издал жуткий, булькающий крик, воздух странно прошипел из его рта и разреза на горле, а затем он сделал шаг вперёд и рухнул.

Через несколько мгновений охранники были на месте, пряча тело и оттесняя всех в сторону.

"Что случилось?" спросил Альтман одного из учёных, проходящих у его двери.

"Мейер сошёл с ума," сказал мужчина. "Он начал кричать в лаборатории по поводу конца света, а затем проткнул руку Вестермана сломанной пипеткой. После чего схватил тот лазерный скальпель и прибежал сюда."

"Но почему?"

Мужчина пожал плечами. "Кто его знает," сказал он. "Это так же, как тогда на прошлой неделе, когда охранник застрелил техника без какого-либо повода, а потом застрелился и сам. Такое происходит без причин."

Иногда он оказывался у края группы, слушая их разговоры. В центре внимания, как правило, был Маркер; название, которое Альтман узнал из своей галлюцинации, также прижилось среди остальных. Альтман не знал, кто первым предположил, что Маркер был творением инопланетных технологий, но идею подхватили быстро и теперь многие из исследователей на плавающем комплексе были убеждены в этом. Было немало предположений по поводу создателей Маркера: почему его оставили здесь, что бы это означало, и должны ли они вмешиваться в это или же им нужно оставить его в покое.

Однажды, на пути из своей комнаты вниз к отсеку подводной лодки, он обнаружил, что проход заблокирован. Шесть или семь человек собрались в коридоре, их группа состояла из учёных и охранников. Один из них, старший учёный, обращался к остальным. Когда он увидел, что приближается Альтман, он замолчал.

"Извините," сказал Альтман и медленно начал проталкиваться, люди немного отодвинулись, позволяя ему протиснуться. Это было странно. Он был уверен, что прервал что-то, но что именно, он не знал. Возможно, бунт?

Ответ пришёл, когда он достиг края группы и учёный продолжил свою речь.

"Вы должны освободить свою плоть и соединиться с божественной природой этого творения..."

Какая-то религиозная встреча. Без сомнения, некая сумасшедшая секта, или, возможно, представители разных вероисповеданий собрались вместе. На плавающем комплексе он не видел ничего похожего на часовню, хотя Альтман, как человек не религиозный, до этого момента не придавал этому значения. Он замедлил шаг, продолжая слушать, пытаясь понять, кто были эти люди.

"Мы должны потерять себя, чтобы обрести себя вновь," сказал учёный. "Воссоединение наше единственное спасение. Ибо я слышу это в его шёпоте. Пока вы не осознаете, что значит стать единым с Маркером, вы не обретёте вечную жизнь."

Слово Маркер, прозвучавшее в момент, когда он ожидал услышать упоминание Бога, заставило его вздрогнуть. Он поспешно продолжил свой путь. Только тогда, когда он покинул коридор, до него дошло, что только что он был свидетелем появления какой-то новой религии, которая основывалась на Маркере. Эта хрень заставила его изрядно испугаться.

* * *

В последующие дни он подслушивал такие разговоры всё чаще и чаще, даже от Ады. Их противоположные взгляды на Маркер отдалили их друг от друга ещё больше, чем его нежелание прекратить делать вещи, которые могут быть опасны. В течение нескольких коротких дней их мировоззрения стали радикально отличаться. В определённый момент он понял, что они начали избегать друг друга при первой же возможности. Он всё ещё любил её, но он чувствовал, как теряет её, и не знал, как вернуть её обратно. Несмотря на это, он по-прежнему был удивлён, когда впервые увидел её у края одной из религиозных групп.

"Мы можем поговорить об этом?" спросил он Аду, оттаскивая её от толпы.

"Я пыталась поговорить с тобой об этом," сказала она, "но ты просто не желаешь увидеть просвета."

"Это не разговор," сказал он. "Это проповедь."

Они спорили и бранились, и Ада пригрозила уйти от него. И хотя он знал, что это безнадёжно, что их отношения были в процессе умирания, он согласился, по крайней мере, выслушать её.

Из того, что рассказала Ада, он сформировал чёткое представление о философии верующих: они верят, что Маркер священен, что он был послан им Богом, во благо человечества. "Мы должны верить в него и склониться перед его волей, и тогда он исцелит нас. Он объединит нас, сделает свободными и совершенными." Странная смесь Христианства и язычества, это дало людям нечто, что позволяет им держаться перед лицом неизвестности и тревоги о Маркере. Вскоре, понял Альтман, появится новая проблема, когда все на борту, так же как он и Ада, разделятся на верующих и неверующих.

Поначалу охрана Маркоффа игнорировала это, но по мере того, как группы разрастались и становились более активными, они начали пресекать их, предположительно по приказу Маркоффа. Но, похоже, это только вызвало у людей желание собираться ещё чаще: многим это показалось признаком того, что существовало нечто, что военные скрывают от них.

Тем временем планы по поднятию Маркера продолжались. По-прежнему было очень много волнения, но оно преобразовалось, с одной стороны, в рвение, и в опасение, с другой. Альтман опускался в батискафе ещё дважды, оба раза в одиночку, оба раза проконтролировать, как роботы подсоединяют тросы к сетке, которая теперь уже содержала в себе Маркер. И дважды, зависая у дна океана, его посещала галлюцинация с матерью Ады. Она повторяла то, что говорила ранее, но в этот раз её слова были расплывчатыми.

"Где именно мы должны оставить Маркер?" спросил он её.

Маркер, пока он хранится внутри этой области гравитации - там, где он должен быть.

Что, чёрт возьми, это значит? задался он вопросом.

"Что с нами будет?" спросил он.

Вы не должны изучать его. Если вы ослушаетесь, вы поддадитесь Воссоединению, заявила она. Хотя, возможно, уже слишком поздно.

"Если мы воссоединимся, что произойдёт?"

В конечном итоге вы должны будете начать с нового начала.

"Что это значит?"

Вы станете одним целым и потеряете себя.

Он вернулся обратно на поверхность, чувствуя себя ещё в большем замешательстве, чем раньше. Он подумал, что, возможно, верующие были правы. Что Маркер был чем-то божественным. Он размышлял: А что, если это маяк для инопланетной расы, нечто, что призовёт их к нам, предвестник нашей собственной гибели?

Нет, он был не из тех людей, которые так легко поддаются вере. Он не знал, верит ли он в Бога, но к организованной религии он уж точно доверия не питает.

* * *

Однажды поздним вечером, когда он уже готовился ко сну, а Ады нигде не было видно - вероятно, скрывалась от него - раздался стук в дверь. Он подошёл к двери.

"Кто там?" спросил он.

"Филд," ответил голос за дверью. "Впусти меня."

Филд? Что ему от меня нужно?

Они не очень ладили ещё с того момента, как впервые попали на плавающий комплекс.

Когда он открыл дверь, то обнаружил Филда в окружении ещё двенадцати человек.

"Что это?" спросил Альтман, увидев их.

"Нам нужно поговорить с тобой," сказал Филд. "Пожалуйста, позволь нам войти."

Не зная, что ещё сделать, Альтман впустил их. Один за другим они торжественно зашагали внутрь, останавливаясь в выбранном месте или садясь на кровать, заполняя комнату.

"Мы пришли к тебе, чтобы просить возглавить нас," сказал Филд.

"Возглавить вас? Возглавить вас для какой цели?"

"Ты видел его," сказал кто-то из толпы, Альтман даже не заметил, кто.

"Видел кого?"

"Маркер," сказал Филд. "Ты провёл возле него столько времени, как никто другой. Мы знаем, что произошло в подводной лодке. Когда он убил остальных, то оставил тебя в живых. Мы также знаем, что он разговаривает с тобой. Ты был избран."

"Как вы узнали, что произошло в подводной лодке?" спросил Альтман.

"У нас есть собратья не только среди обычного населения," сказал Филд. "Среди нас есть много приближённых к Маркоффу. Ты понимаешь больше, чем кто-либо. Ты должен вести нас. Ты наш пророк. Такова воля Маркера."

"Позвольте мне уточнить," сказал Альтман. "Вы хотите, чтобы я повёл вас, как пророк вашей религии?"

Ропот согласия трепетом донёсся от них. Для Альтмана время, казалось, приобрело мучительно медленный ход. Он попятился назад, пока не упёрся в стену.

"Это Ада надоумила вас на это?" спросил он.

"Пожалуйста," сказал Филд. "Скажи нам, что делать."

"Ни за что," ответил Альтман.

Рокот недовольства зазвучал из толпы.

"Разве мы недостойны?" спросил Филд. "Что мы должны сделать, чтобы быть достойными?"

"Вы мне нравились больше, когда всё, что вы делали - это сидели за своим столом в течение восьми часов в день," сказал Альтман. "И вы не совсем мне нравитесь теперь."

"Ты должен возглавить нас," сказал Филд. "Ты не можешь покинуть нас."

"Я не верю в это дерьмо, которым вы занимаетесь," сказал Альтман.

Они уставились на него, изумлённые. Когда он посмотрел обратно на Филда, то увидел лукавое выражение его физиономии, обрушившееся на его собственное лицо.

"Это испытание," сказал Филд. "Он испытывает нас."

"Я не испытываю вас," спокойно ответил Альтман.

Филд улыбнулся. "Мы поняли," сказал он. "Время ещё не пришло. Мы будем наблюдать и ждать. Когда наступит час, мы будем готовы прийти на твою сторону."

"Я говорю ещё раз," сказал Альтман. "Я не верующий."

"Но ты будешь им," сказал Филд. "Я знаю. Ты можешь быть сопротивляющимся пророком, но всё же ты пророк. Я видел это в своём видении."

"Время ещё не пришло," сказал Альтман. "Выметайтесь к чёрту."

Один за другим они направились к выходу, каждый, останавливаясь, чтобы прислонить свою ладонь к его руке, или пожать её, прикасаясь к нему, как если бы он был каким-то талисманом удачи. У Альтмана по телу пробежали мурашки.

Он наблюдал из батискафа, как роботизированная техника заканчивала подсоединять Маркер к тросам. Он покоился здесь перед ним, связан и переплетён, но всё ещё почему-то завораживающий, несмотря на металлическую сетку, покрывающую его.

Вот она причина моих проблем, размышлял он. И теперь мои проблемы будут только усугубляться.

Зависнув в пяти метрах над Маркером, он наблюдал, как натягивался большой трос, описывая дугу и устремляясь вверх в темноту, к находящемуся выше судну. MROV-ы откопали основание Маркера, но сдвинется ли он с места, предвидеть было нельзя. В некоторой степени Альтман надеялся, чтобы он никуда и не сдвинулся. Он затаил дыхание. Маркер порядочно просел в сети, и на мгновение он подумал, что она не выдержит. Сеть заскрипела и медленно закачалась во тьме, Маркер оторвался от земли, издав громкий скрежет, который странно искажался водой, и начал подниматься.

Он последовал за ним, передавая сообщения и корректировки на серию подводных лодок, которые, в свою очередь, ретранслировали их вверх на поверхность. При поднятии, Маркер начало закручивать: вода, как и следовало ожидать, обтекала вокруг двух его спиралей, заставляя Маркер вращаться и создавая невидимый вихрь на его пройденном пути.

Это может, понял Альтман, вскоре стать проблемой, потому что так спутаются тросы.

Поэтому он снизил темп буксировки до черепашьего хода и она прекратилась. Спустя некоторое время, Маркер двигался правильно, поднимаясь медленно, но прямо вверх.

Вот и всё, подумал Альтман.

Медленно Маркер поднимался сквозь тьму. Только тогда, когда они уже были на полпути к поверхности, Альтман понял, что у него не было галлюцинаций. Впервые за несколько месяцев его голова не болела. Он проверил показания и обнаружил, что сигнал прекратил вещание примерно в то время, когда началось поднятие Маркера.

Может быть, мы отключили его. Возможно, мы что-то делаем правильно, возможно, это было именно то, что мы должны были сделать. Может быть, он транслировал сигнал для того, чтобы мы нашли его и доставили на поверхность. Может быть, это и было его целью.

На мгновение он почувствовал уверенность в этом, а затем его начали одолевать вопросы, которые так и остались без ответов.

Если бы это было действительно так, то для чего вообще были все эти галлюцинации? И почему они поражают людей наиболее интенсивно, когда те приближаются к Маркеру? Это больше похоже на то, как если бы он хотел держать нас на расстоянии. И как насчёт всех этих предупреждений мёртвых о Воссоединении?

Возможно, мы сделали нечто правильное, подумал он, или, возможно, мы допустили огромную ошибку.

Скоро они будут рядом с поверхностью, и Маркер поднимут на само грузовое судно. Вода уже изменилась, тьма отступала, и он мог видеть Маркер настолько чётко, как не видел никогда до этого. Находясь в освещении, он производил ещё большее впечатление; покрытый символами и бороздчатыми, тёмными линиями, вырезанными в самом камне. Он по-прежнему не видел никаких признаков стыков или разломов. Всё ещё казалось, что он был сформирован из одного большого камня.

Когда до станции оставалось пятьсот метров, Маркофф приказал остановить поднятие груза.

"Что не так?" спросил Альтман по звуковому каналу. "Это не похоже на то, как было запланировано."

"Спасибо вам за вашу помощь до этого этапа, мистер Альтман," сказал Маркофф. "Глубоководное судно больше не требуется. Возвращайтесь в отсек подводной лодки."

"Что? Я думаю, что я могу остаться здесь, Маркофф, если ты не против," сказал Альтман.

Последовала продолжительная пауза, а затем включился видеоэкран. Он увидел лицо Макркоффа.

"До этого момента ты был для меня весьма полезен. Теперь же ты рискуешь стать расходным материалом."

"Что происходит?" спросил Альтман.

"Это тебя не касается," ответил Маркофф.

Альтман уже открыл рот, но тут же его закрыл снова. Он знал, Маркофф способен торпедировать батискаф. И, возможно, сейчас настало время для побега: уйти на глубину и направиться в какое-то безопасное место.

Как если бы он мог читать мысли Альтмана, Маркофф добавил, "Тебе нужна какая-то причина, чтобы вести себя хорошо? Как насчёт твоей подружки?"

На мгновение он засомневался. В некоторой степени он уже потерял Аду из-за Маркера, из-за её желания быть одной из них. Это был лишь вопрос времени, когда он окончательно её утратит.

Тем не менее, он всё ещё любил её, и никогда себе не простит, если она умрёт из-за его. Со вздохом он прервал связь и направился к поверхности, оставив позади Маркер, висящий в своей огромной металлической сетке. На пути вверх он проплыл мимо трёх подводных лодок, которые тянули новый трос. Он мог видеть, что тот тянулся обратно к гигантскому подводному отсеку плавающего комплекса, отсеку, доступ к которому был закрыт для всех, кроме Маркоффа и его внутреннего круга, ещё с тех пор, как они прибыли на судно. О том, что задумал Маркофф, Альтман понятия не имел.

Дата добавления: 2015-11-16