Счастливцем, ибо для меня теперь 6 страница

- Нет, не могу, - говорила тогда я. – Я занята.

- Ну ладно, - пожимала она плечами. – Тогда в следующий раз, хорошо?

Вот так все и происходило, наш маленький рутинный ритуал. Однажды Кристи с любопытством поинтересовалась, чем же я так занята каждый вечер.

- Да так, знаешь, кое-что для учебы, - ответила я.

- Даже не начинай, - пробормотала Моника, покачав головой.

- Готовлюсь к экзаменам, - пояснила я. – А по утрам работаю в еще одном месте.

Кристи округлила глаза.

- Это же лето! – воскликнула она. – В смысле, я знаю, что ты – вся такая умница-разумница, но разве тебе не нужен перерыв? Жизнь, знаешь ли, длинная!

Может, и так, подумала я. А может быть, и нет. Но вслух я сказала:

- Мне просто, правда, многое нужно успеть сделать.

- Ладно, - улыбнулась она, - наслаждайся. Учись за меня, раз уж есть такая возможность. Видит бог, мне это нужно, - она в притворном сожалении возвела глаза к небу.

Таким образом, выходило, что дома я была Мейси, у которой «все в порядке», которая гладила одежду и решала тест за тестом, но по вечерам я становилась той Мейси, что возвращалась из ресторана счастливая, растрепанная и непременно с каким-нибудь пятном на блузке. Я как будто стала Золушкой наоборот: днем я была аккуратной принцессой, а по вечерам отпускала всякую утонченность и позволяла себе веселиться с новыми друзьями, но лишь до полуночи – тогда я снова превращалась в принцессу с обязательным набором правил.

Катастрофа с ветчиной, как и все прочие, была успешно преодолена: Уэс побежал в элитный продуктовый магазин, где Делию уже знали и делали ей скидку, а мы с Кристи подавали остальные закуски, отвечая на все вопросы о специальном блюде улыбками и хлопаньем ресниц. Когда вынесли ветчину (сорок пять минут спустя), гости были вполне довольны и разошлись по домам вполне счастливые.

В десять тридцать я, наконец, припарковалась у нашего дома в свете огней из соседских окон, увидела нашу калитку, подъездную дорожку, наш почтовый ящик и… кое-что необычное. Папин пикап.

Я выпрямилась на сиденье, разглядывая машину. Это был именно папин автомобиль, никаких сомнений. Я узнала бы его где угодно. Вот слегка поржавевший бампер, а вот наклейка на заднем стекле, гласящая «Ешь… Спи… Рыбачь», вот и хромированная вмятина на одной дверце, появившаяся после того, как папа нечаянно задел ее коробкой с инструментами.

Выйдя из машины, я подошла к пикапу, провела пальцем по боковому зеркалу заднего вида. Я не удивилась бы, если бы пикап просто растворился в воздухе от моего прикосновения, но он остался на своем месте, а в ушах я услышала стук сердца. Я открыла дверь со стороны водителя и села за руль, вдохнув знакомую смесь запаха сигаретного дыма, старых кожаных сидений и соленого морского воздуха, которая, казалось, никогда не покидала этот салон. Я любила этот пикап. Он был тем местом, где мы с папой проводили много времени вдвоем, больше, чем где-либо еще. Я сидела на пассажирском сиденье, закинув ногу на приборную панель, а он вел машину, положив локоть на открытое окно и время от времени переключая радио. Мы выезжали на пикапе из дома каждое субботнее утро, покупали печенье и катались по округе, возвращаясь домой затемно – я уже сворачивалась клубочком на своем сиденье и с трудом держала глаза открытыми. Кондиционер никогда не работал на моей памяти, и жара начинала давить на вас уже через первые тридцать минут, но все это было неважно. Как и в домике на пляже, в этом старом пикапе была своя особенная магия, в нем чувствовался папин дух. А теперь он вернулся к нам. Вернулся ко мне.

Я выскользнула наружу, аккуратно закрыв за собой дверцу, и поднялась по ступенькам к дому. Дверь не была заперта, я привычно скинула обувь, как делала всегда, и почувствовала кое-что непривычное под босыми ногами: песок.

- Привет? – неуверенно поздоровалась я. Мой голос взлетел к потолку и отразился от него, никем не услышанный. Мама, должно быть, все еще в офисе – она там с пяти вечера, так она сказала, оставляя сообщение на моем автоответчике. Но если ее здесь нет, то это значит, что папин пикап материализовался перед нашим домом из ниоткуда, или же этому есть еще какое-то объяснение. Я прошла к лестнице и увидела еще одну необычную вещь. Дверь в мою комнату, которую я обычно закрывала, чтобы внутри было прохладнее или, наоборот, теплее, была открыта. Не зная, что и подумать, я медленно стала подниматься наверх. Как много раз я закрывала глаза, мечтая о том, чтобы папа вернулся, снова зашел ко мне, и мы бы смеялись над тем, что все это было просто недопониманием, а он так ловко всех одурачил.

В комнате, на первый взгляд, все было так же, как я и оставила, уходя: компьютер, закрытая дверца шкафа, окно, книга с тестами на столе, выставленная в ряд обувь на полочке. Все так, как и должно быть. Но, взглянув на кровать, я увидела темную голову, покоящуюся на моей подушке.

Разумеется, папа не вернулся. А вот Кэролайн – вернулась.

Сестра остановилась у нас, чтобы проведать, как мы живем, но уже одним своим появлением подняла настоящее волнение.

- Кэролайн, - говорила мама вежливым голосом, который вот-вот готов был потерять все свои вежливые нотки. – Я не собираюсь это обсуждать. Сейчас не время и не место для этого.

- Может быть, и не место, - согласилась Кэролайн, - но, время, определенно, подходящее.

Это было утро понедельника, и мы втроем сидели в кафе «Bella Luna», что находилось неподалеку от библиотеки. Впервые за все время я не обедала в одиночестве – мама с сестрой сегодня разделяли со мной эту участь. Но я уже начинала задумываться, что, наверное, обедать одной было не так уж и плохо, потому что стало ясно, что у Кэролайн на повестке дня было что-то очень важное.

- Я просто думаю, - сказала она, глядя, как мимо проходит официантка, - что это не то, чего бы хотел папа. Он любил этот дом. А теперь домик разрушается, и тебе, - она указала вилкой на маму, - стоило бы видеть песок, засыпавший крыльцо, и потрескавшуюся краску на стенах. Это ужасно. Ты вообще была там хоть раз с тех пор, как он умер?

Я наблюдала за маминым лицом, когда Кэролайн сказала это, но ничего в его выражении не изменилось. Все было так же, как и всегда, когда кто-то упоминал папу: каменная маска. Мы с мамой предпочитали фокусироваться на будущем, а прошлое… Ну, что же, оно все-таки прошло. Но моя сестра смотрела на вещи иначе. С той минуты, как она появилась (приехала на пикапе, потому что ее Лексус не желал заводиться, и пришлось оставить его на пляже), Кэролайн стала живым напоминанием о папе.

- Дом на пляже – меньшая из моих тревог сейчас, Кэролайн, - твердо сказала мама, тоже глядя вслед официантке. Мы ждали нашу еду уже добрых двадцать минут. – Я начинаю новый строительный проект, мы занимаемся зонированием, и это невероятно сложно…

- Я в курсе, - перебила Кэролайн. – И я понимаю, что это будет трудно для вас обеих.

- Сомневаюсь, что ты понимаешь, - мама взяла стакан с водой, но не стала подносить его ко рту. – Но, надеюсь, ты знаешь, что это не то, о чем я хотела бы говорить сейчас.

Сестра выпрямилась на стуле, крутя на пальце обручальное кольцо.

- Мама, - наконец, произнесла она, - я не пытаюсь тебя расстроить. Я просто говорю, что прошло уже полтора года… Может быть, пора двигаться дальше? Папа хотел бы, чтобы ты была счастливее, чем сейчас, я знаю!

- Я думала, мы говорим о доме, - поджала губы мама.

- Да. Но и о жизни в целом. Ты не можешь прятаться за работой вечно, понимаешь? В смысле, когда вы с Мейси в последний раз ездили отдыхать вместе или хотя бы просто делали что-то вдвоем?

- Я была на юге несколько недель назад.

- По работе, - парировала Кэролайн. – А еще ты работаешь допоздна, встаешь рано по утрам и не думаешь ни о чем, кроме бизнеса. Мейси никуда не ходит с друзьями и проводит время дома за учебой, но ведь ей не всегда будет семнадцать и…

- Со мной все нормально, - подала голос я. Сестра скептически взглянула на меня.

- Да, конечно. Но я беспокоюсь за тебя. Ты очень многое упускаешь, занимаясь тем, на что можно будет потратить время и позже.

- Не все хотят уходить в отрыв, как ты, Кэролайн, - заметила мама. – Мейси сфокусирована на учебе, ее оценки великолепны. У нее замечательный парень. А то, что она не пьет пиво, никак не может означать, что она не живет полной жизнью.

- Я этого и не говорила. Просто я считаю, что она чересчур серьезно относится ко всему для своего возраста.

- Со мной все в порядке! – громче повторила я. Они обе посмотрели на меня. – Честное слово.

- Я говорю лишь о том, что вам обеим стоило бы немного отдохнуть от своих ответственностей и забот. И именно поэтому я считаю, что мы должны привести дом на пляже в порядок и поехать туда на отдых в августе. Уолли работает все лето, его постоянно нет дома, так что я полностью могу погрузиться в этот проект. А потом, когда работа будет закончена, мы приедем туда вместе, как раньше. Это будет замечательным финалом для лета!

- Я все еще не собираюсь сейчас это обсуждать, - снова сказала мама, а официантка вновь прошла мимо. – Извините! – окликнула ее мама. Девушка вздрогнула. – Мы ждем заказ уже двадцать минут!

- Принесу прямо сейчас, - машинально выдала она и направилась на кухню. Я опустила взгляд на часы: оставалось пять минут до конца перерыва. Бетани с Амандой уже, наверное, сидят на своих местах, а часы над входной дверью тикают, и они вот-вот получат настоящую возможность ненавидеть меня еще и за опоздание.

Мама внимательно уставилась куда-то вдаль, выражение на ее лице стало отстраненным. Глядя на нее, я вдруг поняла, какой же усталой она выглядит, она казалась даже старше своих лет. Честно говоря, я уже с трудом могла вспомнить, когда видела, чтобы она по-настоящему улыбалась или смеялась, хохотала так же, как над папиными глупыми шутками. Никто больше не смеялся над ними – но на мамино одобрение папа мог рассчитывать всегда.

- Когда я впервые за последнее время туда приехала, - продолжала Кэролайн (мама все еще смотрела в одну точку), - я просто села на крыльцо и заплакала. Это было как вновь потерять его, честное слово.

Мама сглотнула, ее плечи чуть дрогнули.

- Но потом, - тихо говорила сестра, - я вошла внутрь и вспомнила, как он любил это дурацкое чучело лося, которое висит над камином и пахнет старыми носками. Я вспомнила, как ты пыталась готовить ужин на плите, где горела всего одна конфорка, как мы тогда обошлись макаронами с сыром, потому что ты сказала, что еще один рыбный ужин добьет тебя.

Мама подняла подбородок, а я почувствовала комок в груди. Прекрати, хотелось сказать Кэролайн, но слова не шли наружу. Я заслушалась. Вспоминала. Чувствовала.

- И этот глупый гриль, который ему так нравился, хоть папа и рисковал поджечь всю округу, - теперь сестра посмотрела на меня. – Ты помнишь, как он готовил на нем, а мы с тобой играли с фрисби, забывая следить за огнем?

Я кивнула – это было единственным ответом, на который я была сейчас способна, и даже это было тяжело.

- Я не имела в виду, что мне все равно, что происходит с домом, - вдруг сказала мама. – Просто это еще одна проблема, которую нужно решать, а их сейчас так много.

Должно быть, для нее тоже непросто говорить об этом, хотя она всеми силами старается сделать вид, что все в порядке.

- Я говорила с соседом, - деловым голосом начала Кэролайн, осторожно подбирая слова, - как его, Руди? Так вот, он – плотник, и считает, что нужно будет провести обычные работы – поменять двери, немного подправить окна, ну и слой краски на стенах не помешал бы.

- Даже не знаю, - проговорила мама, а Кэролайн положила свою руку поверх ее. Наверное, даже это прикосновение далось маме с трудом. – Так много нужно сделать…

- Я знаю, - твердо сказала сестра, - но я люблю тебя, вместе мы справимся. Правильно?

Мама моргнула, затем еще раз. Впервые за последнее время я видела ее, готовую расплакаться.

- Кэролайн, - позвала я.

- Все нормально, - откликнулась сестра, а я позавидовала ей. Хотелось бы и мне уметь так же дотягиваться до мамы и делать сложные вещи простыми. – Все будет хорошо.

Несмотря на то, что я прикончила свой обед в рекордно короткий срок и пронеслась через два квартала до библиотеки со скоростью света, на часах уже было час двадцать. Аманда сидела за столом, скрестив руки на груди, и прищурилась, увидев меня.

- Обед заканчивается в час.

За ее спиной я увидела легкую улыбку Бетани – уголки губ лишь приподнялись, но ясно дали понять, что она сейчас обо мне думает.

- Я знаю, извините, - кивнула я. – Это было неизбежно, - улыбнувшись, я попыталась обратить все в шутку, но мне это не удалось.

- Не бывает ничего неизбежного, - сухо заявила Аманда и вернулась к своей книге. Я почувствовала, как лицо заливается краской. Я не могу быть идеальной. Столько усилий я к этому приложила – и что в результате? Парень, который оттолкнул меня, стоило мне сказать о своих чувствах к нему. Великолепные оценки, которых, впрочем, недостаточно для того, чтобы быть девушкой за информационной стойкой. Тихая, размеренная жизнь, свободная от всяких рисков и безумств, и тысяча бессонных ночей. Тяжесть в сердце и секреты даже от собственной семьи. Эта жизнь действительно была мне в тягость, и я отчаянно искала способ вырваться на свободу.

Так что несколько дней спустя после очередного вечера в компании Делии и ее команды и новой непредвиденной трудности (содовая вода разлилась прямо на тосты), я сделала решительный шаг.

- Мейси, - Кристи стряхнула что-то с юбки, - ты едешь с нами сегодня?

Это был наш привычный диалог, который раз за разом проигрывался, как роли в театре. Мы обе знали свои партии, но в этот раз я решила изменить сценарий и дать место импровизации.

- Да. Еду.

- Отлично, - широко улыбнулась она, перевешивая сумку на плечо. Странно, что она ничуть не удивилась тому, что я вдруг изменила свое обычное решение. Может быть, она знала, что однажды это случится? – Поехали.

Глава 7

- О-хо-хо, - протянула Кристи, аккуратно накручивая еще одну прядь моих волос на бигуди, - ты подожди. Это будет потрясающе, вот увидишь.

Честно говоря, я не была в этом так уверена. Если бы я знала, что идти куда-то с Кристи означает мое полное преображение в ее руках, я бы дважды подумала, прежде чем соглашаться, но было уже слишком поздно. Первый звоночек прозвенел, когда она не терпящим возражений тоном отобрала мою одежду, в которой я была на работе, и протянула мне пару своих джинсов - она была абсолютно уверена, что они мне подойдут (в этом Кристи была права) – и короткий топ, в вырезе которого, по ее заверениям, не будет видно слишком много (здесь она ошиблась). Я все еще не могла справедливо оценить то, как выглядели на мне ее вещи, потому что единственное зеркало в комнате Кристи отвернула к стене, заявив, что я должна увидеть себя лишь после того, как она закончит свои манипуляции. Так что оставалась лишь Моника, к которой Кристи обращалась, когда ей требовало мнение со стороны, но ответом всегда было ленивое «Ммм-хмм» и равномерное стряхивание сигаретного пепла за окно.

Этот пятничный вечер разительно отличался от всех, к которым я привыкла. Дом Кристи и Моники больше напоминал трейлер, хотя Кристи объяснила, что предпочитает называть его «трейлером двойной ширины», как будто так было меньше ассоциаций с обычным словом «трейлер». Как бы то ни было, мне он казался чем-то сказочным: такое аккуратное сооружение глубокого синего цвета с роскошным садом, раскинувшимся позади него зеленым островом. Именно здесь бабушка Кристи, Стелла, та самая леди, которая указала мне дорогу в первый вечер у Делии, выращивала овощи и фрукты, а затем продавала их в местные ресторанчики. Я видела множество садов, но этот сад был особенным, и все нарядные клумбочки наших соседей даже рядом с ним не стояли. Настоящее зеленое море окружало трейлер, делая этот участок еще более необычным. Здесь было все: розовые кусты, яблони, циннии и ровные грядки с овощами, заросли ежевики и ромашки. Обрамлял сад настоящий декоративный бамбук, и посреди него я даже заметила дорожку, которая вела вглубь сада, под тень фруктовых деревьев. Запах стоял невероятный: фрукты и цветы, свежесть и аромат зелени – волшебно! Я застыла, поймав себя на том, что вдыхаю и выдыхаю дивный запах, не желая двигаться с места. В тот момент я ничуть не жалела, что согласилась на предложение Кристи, но потом мы вошли внутрь…

…и теперь Кристи закрепляла на моей голове бигуди, время от времени поправляя или подтягивая те, что уже успела прилепить на меня.

- Ты знаешь, - пробормотала я, - мне не очень нравится, когда волосы стоят дыбом.

- О боже, и мне! – воскликнула Кристи, схватив очередной валик. – Но они просто будут волнистыми, а не встанут дыбом. Доверься мне, хорошо? Я отлично лажу с волосами. Это, знаешь, стало вроде как зависимостью, пока я была лысой.

Передо мной не было зеркала, и я не могла увидеть выражение лица Кристи в тот момент, когда она говорила это – и понятия не имела, каким оно было: мрачным, веселым или еще каким-то. Я посмотрела на Монику, которая листала журнал, даже не прислушиваясь к нашему разговору. Наконец, я проговорила, глядя перед собой:

- Ты была лысой?

- Ага. Когда мне было двенадцать. Мне делали несколько операций, в том числе и на затылке, так что им пришлось сбрить все мои волосы, - пояснила Кристи, расчесывая еще одну прядь и прикладывая ее так и эдак. – Я попала в аварию. Оттуда и шрамы.

- О, - только и ответила я, внезапно забеспокоившись, что она заговорила об этом, потому что я пялилась на них слишком много. – Я не…

- Знаю, - легко прервала она меня. – Но не заметить такое сложно, верно? Обычно люди спрашивают прямо, а ты не стала. Но я же вижу, что тебе интересно. Ты удивишься, узнав, как много людей просто подходят и спрашивают об этом в лоб, словно интересуются, сколько времени.

- Это грубо.

- Ммм-хмм, - согласилась Моника, снова стряхивая пепел от уже новой сигареты. Кристи хмыкнула.

- На самом деле, я,вроде как, именно это и предпочитаю. В смысле, мне кажется, это лучше, чем когда человек смотрит, а потом притворяется, что не делает этого. Мне больше нравится, когда кто-то спрашивает прямо: «Что у тебя с лицом?». В конце концов, шрамы на лице – это ведь не то, что можно скрыть, они привлекают внимание. Именно поэтому я и провожу столько времени, выбирая одежду. Окружающие ведь все равно уже смотрят, значит, надо устроить небольшое шоу для них, согласна?

Я кивнула, все еще размышляя над ее словами.

- К тому же, - продолжала Кристи, закручивая новый локон, - это произошло, когда мне было двенадцать. Мою маму мучило, хм, похмелье в тот день, когда она везла меня в школу, так что машина слетела с дороги, врезалась в забор, а потом в дерево. Спасателям пришлось буквально вырезать меня оттуда. Моника тогда оказалась достаточно умной, чтобы подхватить ветрянку и остаться дома.

- Даже не начинай, - буркнула Моника.

- Она чувствует свою вину за это, - пояснила Кристи. – Ну, это сестринские заморочки.

Я взглянула на Монику, на лице которой было привычное выражение скуки, смешанной с равнодушием. Она разглядывала свои ногти. Едва ли она относилась плохо ко мне, но почему-то в ту минуту я увидела на ее лице усталую пустоту. Может быть, это как тест Роршаха с чернильным пятном – каждый видит в бесформенной кляксе что-то свое?

- Шрамы не только на лице, - говорила ее сестра тем временем, - есть еще внизу спины, от швов, а на заднице вообще просто отвратительный, там вживляли кусок кожи. Ну и парочка на голове, но их невозможно разглядеть за волосами.

- Господи, это ужасно – пробормотала я.

- Скажу тебе вот что: лысой мне быть не нравилось. Есть не так уж много вещей, которые можно сделать со шляпой или платком, знаешь ли. Конечно, я пыталась. Но в тот день, когда мои волосы стали расти заново по-настоящему, я плакала от счастья, и теперь не могу заставить себя подрезать их ни на дюйм. Я очень ценю свои волосы сейчас.

- Они очень красивые, - отозвалась я. – Твои волосы.

- Спасибо. Правда, мне иногда кажется, что я ценю их больше, чем многие другие люди. И я никогда не жалуюсь, что они выглядят как-то не так или еще что-то. - Кристи слезла с кровати, на которой мы сидели, и вытащила из кармана расческу, затем поправила какую-то заколку на моей голове. – Ну вот, ты почти готова. Что же дальше, что же дальше… Так, Мисс Монотонность!

- Не-ет, - протянула Моника, и ее голос прозвучал удивительно протестующее.

- Ой, да ладно тебе. Иди сюда и позволь мне сделать с твоими волосами что-нибудь хотя бы разок. Вот увидишь, это будет…

- Даже не начинай!

- Моника.

Сестра медленно покачала головой.

- Завязывай с этим, - предупредила она. Кристи вздохнула, встряхнув волосами.

- Она отказывается от любого модного риска, - пожаловалась она мне, словно это было настоящей трагедией. Повернувшись к сестре, она взяла ее за руку, - Слушай. Всего один раз. Пожалуйста-препожалуйста!

В ответ на это Моника встала со своего стула и прошествовала за дверь, покачав головой.

- Ну и пожалуйста, - громко возмутилась Кристи ей вслед. – Надевай то, в чем ты здесь сидела сейчас, как обычно! Но ты будешь незаметной!

Входная дверь захлопнулась. Ничуть не смутившись, Кристи пожала плечами, подошла к своему шкафу и открыла дверцу, внимательно изучая содержимое. В окно я видела Монику, медленно, как и всегда, шагающую по дорожкам сада. Кристи что-то пробормотала себе под нос и вернулась ко мне, держа в руках ворох одежды.

- Я знаю, что ты думаешь, - сказала она, стоило мне взглянуть на вещи. – Но эти лоферы абсолютно недооценены, точно тебе говорю И, если хочешь, можно побрызгать тебя автозагаром, раз этот вырез тебя так смущает. Так, он, кажется, в ванной, - не дожидаясь ответа, она устремилась в ванную комнату, оставив меня наедине с джинсами, топом и лоферами, в которые мне предстояла облачиться сегодня. Вырез на топе открывал куда больше, чем я привыкла, но, в конце концов, сегодня все идет не так, как я привыкла. Джинсы казались слишком простыми для того, чтобы надевать их с этим топом в тонкую блестящую полоску, но при ближайшем рассмотрении я увидела, что штанины красиво разрисованы шариковой ручкой, украшены цветами и бабочками. В джинсы я покорно облачилась, но, глядя на пугающую пустоту, доходящую практически до середины топа, я не могла не думать о том, что это не моя одежда, и девушка, надевшая ее, перестанет быть мной. Да, я могу на минутку стать кем-то другим и поспорить с Бетани и Амандой, но за более серьезные шаги придется неминуемо заплатить. Это неправильно, подумала я, взяв в руки топ и немедленно положив его обратно. С головы вдруг свесилась красиво завитая прядь, упав прямо мне на глаза. Я покосилась на нее, удивляясь тому, как быстро сумела измениться одна, пусть и совсем крохотная, часть меня. Но хватит. Я ухожу.

Я бросила взгляд на часы. 6:15. Если уйду прямо сейчас, то смогу прийти домой как раз так, словно и не выбивалась из расписания. Можно сказать Кристи, что мне позвонила мама, и ей нужна моя помощь, так что, может, как-нибудь в другой раз. Механически я уже начала расплетать волосы, снимая бигуди, освободила одну прядь, затем другую, валики скидывала на кровать. Затем я схватила свою сумку и уже хотела постучаться в дверь ванной, но оттуда, с тюбиком автозагара в руках, вылетела Кристи.

- Это отличная штука, - щебетала она, - почти как настоящий загар, и если мы нанесем его, то…

- Я тут подумала, - начала я, готовясь выпалить оправдание, - мне стоит…

Кристи посмотрела на меня, ее глаза расширились.

- О боже, я абсолютно согласна! – закивала она. – Я как-то сразу не подумала, но да, ты совершенно права!

- Что? – переспросила я, сбитая с толку.

- Твои волосы, - она поставила тюбик на тумбочку и в два шага оказалась возле меня. Машинально я отступила назад, затем еще, потом врезалась в кровать, да так и села. Кристи тем временем взяла этот дурацкий топ и, прежде чем я успела возразить, просунула одну мою руку в рукав. Я была слишком обескуражена, чтобы протестовать.

- Мои волосы? – тупо переспросила я, пока она натягивала на меня топ. – А что с ними?

- Я собиралась расчесать их, - пояснила Кристи, приподнимая пальцами мои кудри, - но так они выглядят даже лучше! Это просто замечательно. Смотри! –она развернула ко мне зеркало, и я встретилась взглядом со своим отражением.

Да, джинсы были потертыми и разрисованными ручкой, но они сидели очень хорошо, я вполне могла бы выбрать для себя такие. Да, вырез на топе был низковат для меня, но майка сияла тут и там, переливаясь всеми цветами радуги, что отвлекала внимание от той самой пугающей меня пустоты. Лоферы, стоя перед кроватью, выглядели чересчур побитыми и какими-то мужскими, но необычайным образом они прекрасно сочетались и с джинсами, и с топом. А волосы, небрежно рассыпавшиеся крутыми локонами по плечам, дополняли образ, смягчая «мужественность» ботинок и придавая крутости блестящему топу. Ничто из этого не казалось мне подходящим друг к другу, но вышло так, что лучшего сочетания и быть не могло.

- Видишь? Я же говорила, - Кристи гордо скрестила руки на груди, явно довольная своей работой и моим впечатлением. Я наблюдала за собственным перевоплощением, тут и там находя знакомые черты. Как странно – маленькие детали, а вместе они создают единое целое. – Идеально.

Собрать свой собственный образ у Кристи заняло гораздо больше времени, но оно определенно того стоило. Наряд в стиле шестидесятых состоял из ботинок гоу-гоу, розовой футболки и короткой юбки. К тому времени, как мы наконец вышли из дома навстречу Берту, он уже сидел в своем Бертмобиле на подъездной дорожке добрых полчаса.

- Я жду вас целую вечность, - возмутился он, когда мы подошли.

- Двадцать минут – это теперь вечность? – весело поинтересовалась Кристи.

- Во-первых, не двадцать, а больше, - оскорбленно буркнул мальчик, - а во-вторых, когда ты застрял в машине в ожидании, когда кое-кто эгоистичный, неблагодарный и считающий, что весь мир крутится вокруг нее, наконец соберется, двадцать минут – это вечность.

Берт включил музыку, для пущего драматизма выбрав какие-то рок-завывания, а Кристи, забравшись внутрь, закатила глаза.

- Берт! – закричала она, стараясь перекрыть вопли певицы. – Ты можешь, пожалуйста, выключить это?

- Нет! – заорал он в ответ.

- Пинк Флойд, - простонала Кристи. – Это мое наказание. Он знает, что я терпеть не могу эту музыку. В сторону Берта она добавила, - Можешь ты, хотя бы, свет нам тут включить? Мейси ничего не видит.

Флуоресцентный свет под потолком скорой помощи послушно зажегся, и Кристи протянула мне руку. Изнутри машина выглядела точно так же, как и та, в которой мне ни за что не хотелось бы оказаться снова.

- Видишь, он делает это для тебя, - улыбнулась Кристи. – Давай же. Здесь не так противно, как кажется.

Я взяла ее за руку и позволила девушке втащить меня внутрь, удивившись ее неожиданной силе. Следующее, что я поняла – я стою посреди машины скорой помощи и слушаю вопли Пинк Флойда и тихое жужжание лампы, льющееся с потолка.

Сиденья были обиты коричневой кожей, рядом стоял небольшой стол, а чуть дальше виднелись кресла водителя и пассажира возле него. Я села на боковое сиденье возле Кристи.

- Берт, пожалуйста, выключи это, - взмолилась она. Берт проигнорировал ее, внимательно разглядывая что-то в окне. – Берт. Берт!

Наконец, когда ее визг стал сравним с громкостью музыки, он, наконец, потянулся к кнопке радио, и внезапно повисла тишина, в которой мы немедленно услышали странный звук. Тук. Тук. Тук. Я толкнула дверь, которую Кристи закрыла за мной. Возле машины стояла Моника с сигаретой в зубах и тем же спокойным выражением лица.

- Руку, - произнесла она.

- Сначала выброси это! – рявкнул Берт, глядя на нее в зеркало заднего вида. – Никаких сигарет в Бертмобиле.

Моника сделала последнюю затяжку и бросила сигарету на землю, затушив ее каблуком. Затем снова протянула руку, и я схватила ее, как минутой раньше сделала Кристи для меня.

- Ну, можем мы уже ехать? – язвительно спросил Берт, когда Моника села возле нас, и я закрыла дверь. Кристи перебралась на сиденье возле водителя, и женские вопли сменились какой-то популярной танцевальной песенкой. – Или вам надо еще несколько минут, чтобы окончательно довести меня до белого каления?

Кристи округлила глаза в притворном ужасе.

- А где Уэс?

- Он встретит нас там. Если мы, конечно, доберемся, - не переминул отметить Берт, указывая на приборную панель, где часы показывали 7:37. – Вы только посмотрите на это. Время убегает. Убегает!

- Да ради бога же, еще рано, - возразила Кристи. – У нас куча времени.

Как я скоро поняла, это было хорошо, потому что вся наша «куча времени» была потрачена Бертом на то, чтобы останавливаться на каждом светофоре, тормозить задолго до красного света и не сразу ехать не зеленый, пропускать всех пешеходов и очень, очень медленно разворачивать машину на поворотах. Разумеется, обе его руки лежали на руле, а глаза были направлены строго на дорогу. Прямо-таки мечта инструктора вождения – и кошмар для подростков, желающих попасть на вечеринку.

Когда мы приехали к месту назначения, всем казалось, что прошли годы. Бертмобиль свернул с главного шоссе и поехал по траве, остановившись, наконец, в каком-то местечке, оборудованном тентом и деревянными столами для пикника, вокруг которых уже было припарковано несколько машин. Люди сидели за столами, на них, а некоторые – прямо на земле, и в руках у них были пластиковые тарелки с какой-то едой или стаканы с напитками, а вокруг на столах стояли фонарики, напоминающие диско-шары, и цветные лучи от них разлетались в разные стороны.

Дата добавления: 2015-11-14