Часть 8. Экстра. История Королевы. 4 страница

- Ты так и не ответил на мой вопрос, негодник, - сказал темноволосый, возвращая разговор к волнующей его теме.

- Тебя интересует лично мой опыт, или какие-то конкретные детали? - юноша тягуче-неспешным движением поднялся с мягкого кресла и встал у окна, разглядывая темнеющие контуры парка вдалеке. - Если первое, то да, мне приходилось. Не могу сказать, что я в восторге от этого опыта, но и чем-то неприятным это сложно назвать. Скорее, просто - не моё. Но я очень подкован в плане теории, и могу попытаться ответить на любой твой вопрос, если ты решишься его задать, - и он, повернув голову вполоборота, вопросительно взглянул на друга.

- Я… тоже немного ознакомлен с теорией, но мне бы хотелось узнать, как сделать первый раз с мужчиной… менее болезненным, - совершенно смутившись к концу фразы, ответил тот.

- Что ж, на этот вопрос я с лёгкостью найдусь, что ответить, - и Люциан подробно рассказал Фрэнку обо всём, что знал сам, и даже немного о том, что в своё время узнал от мальчиков из борделей.

Подойдя к другу позже и присев рядом с ним, он нежно положил голову к нему на колени, так, чтобы льняные кудри призывали запустить в них пальцы. Фрэнк не удержался и сначала робко, а потом с видимым удовольствием начал пропускать между пальцев нежный светлый шёлк, поражаясь, как обычные волосы могут быть на ощупь такими волшебными.

- Я бы сам с радостью обучил тебя всему, что знаю, Фрэнки, - вздохнул юноша, - я бы очень хотел стать твоим первым мужчиной, но, боюсь, это не сойдёт мне с рук.

Дверь в залу отворилась, и вошла Маргарет.

- Месье Люциан, баронесса изволит собираться домой и просит позвать вас.

- Благодарю, Маргарет. Я уже иду, - он приподнялся, и, оставив невесомый поцелуй на лбу Фрэнка, пошёл к выходу из залы. Не дойдя до него одного шага, он обернулся и отчётливо сказал:

- Я желаю тебе удачи, мой друг! И верю в то, что ты добьёшься всего, чего только пожелаешь.

- Спасибо, и доброй ночи! - ответил ему Фрэнк, а затем встал, чтобы задуть лишние свечи и закрыть окно. Ему было над чем подумать сегодня вечером, и он очень спешил оказаться сейчас в своей спальне.

****

- Ты сегодня был неподражаемым собеседником, Джерард, - говорила баронесса, ставя шах и мат красивыми резными фигурами из слоновьей кости. Кажется, эти роскошные шахматы были чьим-то подарком в знак восхищения талантами хозяина дома.

- Ничья, Шарлотта, а я уже беспокоился, что ты обыграешь меня по партиям, - улыбался мужчина напротив. - Давно ты так лихо не играла, душа моя, я крепко понервничал за сохранность своей коллекции вин.

- Ничего, в следующий раз я обязательно отыграю своё любимое, урожая 1654 года, запомни мои слова, - шахматы ловко расставлялись обратно на начальные позиции её цепкими пальцами, унизанными крупными перстнями. - Как тебе сегодняшний бал? Я очень скучала за тобой, ты слишком долго отсутствовал по делам в Париже, и я даже хотела на какое-то время прекратить давать их. Ведь это - твоя задумка, и то, как чувственно они воплощаются и насколько сильно отличаются от подобных балов по всей Франции - целиком заслуга твоего изощрённого ума.

- Сегодняшний бал… - Джерард с наслаждением приник к бокалу с ярко-красной жидкостью, не торопясь смакуя её на языке и, наконец, глотая, - преподнёс мне неожиданный и просто невозможно прекрасный сюрприз. Кажется, я встретил ангела в твоём гнезде разврата.

Баронесса высоко и чуть резковато рассмеялась.

- Ты знаешь, как давно я искал кого-то, кто бы мог зажечь собой во мне прежнюю искру, тягу к жизни, желание доставлять и получать удовольствие настолько тонкое и при этом странным образом граничащее с животной страстью, что я никак не мог найти этого человека. Все уже волокли за собой неподъёмный груз радостей и разочарований прежних встреч, ты знаешь, насколько чутко я чувствую это в людях. Я искал чистого, без груза опыта, человека и нашёл его вчера. Он взбудоражил и выбил меня из колеи настолько, что я отпустил его, даже не попытавшись зайти дальше руки, - баронесса понимающе усмехнулась, прикуривая от свечи тонкую сигариллу в длинном деревянном мундштуке. - После этого я всю ночь пытался унять распалённую им страсть, успел побывать и сверху, и снизу, но так и не нашёл покоя своей душе и телу.

- Кто бы это мог быть? - женщина задумчиво выпустила облачко мягко пахнущего дыма. - До сих пор я считала, что мои балы посещает примерно одна и та же публика, и новые гости очень редки. Тебе удалось заинтриговать меня, Джерард.

- Я сам заинтригован. Он казался таким чистым и открывался навстречу мне с таким самоотречением, что я даже слегка испугался, что не смогу сдержаться. Но мне абсолютно неинтересна его реальная личность, прошу тебя, уволь от слежки и компромата, просто по старой дружбе. Я хочу считать его своим Ангелом, не нарушай мою сказку, - он просяще сжал тёплую руку женщины своими пальцами и поднялся из-за шахматного стола.

- Попроси позвать Люциана, пора ехать, - с улыбкой ответила она, также поднимаясь и расправляя оборки подола нежно-оливкового платья, которое неуловимо подчёркивало густоту медного цвета её красивых волос, уложенных в высокую причёску.

****

Фрэнк стоял в своей спальне у зеркала в ночной сорочке и, не отрываясь, смотрел на старую деревянную шкатулку, которую только что достал из верхнего ящика комода. Никто раньше не видел её, и никто не знал об её содержимом, таком безмерно дорогом, безмерно тёплом и важном для юноши. Дрожащими от волнения пальцами он снял стягивающий края крючочек и осторожно откинул крышку. На чёрном бархате покоилась крупная, глубокого медово-золотистого цвета янтарная брошь в спокойном латунном обрамлении. Будто сгущенные лучи солнца запутались внутри: никогда Фрэнк не видел янтаря более красивого и тёплого оттенка. Как её глаза. Как нежность её рук. Решившись, он трепетно провёл пальцем по гладко отполированной поверхности...

...В тот год чума в Лондоне унесла его младшую сестрёнку и, сломив этим самым мать, подкосила её здоровье. Она зачахла ещё быстрее, оставив одинокого испуганного мальчика наедине с нищетой и голодом. Эта пошарпанная шкатулка с дешёвой брошью внутри была единственным, что осталось от неё, такой доброй и любящей. Была тем, что дороже всего золота мира для Фрэнка.

_______________________________
* очки в преферансе, результат игры зависит от суммы вистов за несколько конов (по материалам вики)

в Альбом фанфика (см. в шапке) добавлены образы Люциана и баронессы Шарлотты фон Трир, угощайтесь!

Часть 5.

Медленное и строгое движение тел. Соединённые ладонями руки, мерные шаги по кругу. Взгляды слиты воедино так крепко, что тёмно-шоколадная радужка растворяется в светло-ореховой, создавая новый невероятный вкус для этого танца. Музыка обязывает тела быть на расстоянии друг от друга, соприкасаясь только ладонями с расправленными напряжёнными пальцами. И через эту точку слияния проходит больше желания и эмоций, чем можно допустить при таком скромном контакте.

Звучит медленная, отчасти траурная, отчасти - слегка надменная сарабанда Генделя ре минор. Фрэнк уже слышал её в исполнении оркестра, и она произвела на него неизгладимое впечатление. Джерард напротив него двигается с грацией лесного кота, и юноша старается не отставать от него в неторопливости и томности своих движений, иногда быстро смачивая нижнюю губу верхней и размыкая их, чтобы секундой позже вновь соединить. Это игра, и сегодня он к ней подготовлен настолько, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах.

Полторы недели - каждодневные вечерние тренировки перед зеркалом у себя наверху: взгляды, движения рук, походка, особая, лакомая жизнь губ. Он распускал и собирал волосы, сегодня остановившись на свободно лежащем варианте причёски. Это было эротично, по его мнению. Вкупе с лёгкой белой блузой с распущенным воротом, открывающим его ключицы, и изящной безрукавкой, сегодня тёмно-синего цвета, он был чудо как хорош. Завязки блузы были связаны между собой пониже ключиц, и к ним крепилась крупная янтарная брошь, которая тяжело покачивалась от движений танца. Шагая тягуче и размеренно, Фрэнк не отводил взгляда от горящего зелёными искрами взора напротив. Джерард был прекрасен в светлой кремовой романтической рубахе со свободно ниспадающим кружевом. Его грудь в разрезе ворота была открыта для взглядов почти наполовину, и Фрэнк ловил себя на мысли, что хочет прикасаться к этой белой, даже на вид мягкой, бархатной коже.

Их ладони без перчаток горячо соприкасались друг с другом, и дорогие камни в перстнях на пальцах Джерарда искрились бликами в свете люстры. Вокруг них так же неспешно вышагивали, томясь напряжением страсти, другие пары, но никто не видел дальше своего спутника - это Фрэнк понял ещё с первого раза, а теперь выяснил почему. Не было никакой возможности прервать этот безмолвный разговор глаз, который был ещё более обольстителен, нежели разговор губ:

«Вы прекрасны сегодня, mon cher. Эта брошь - произведение искусства и выигрышно подчёркивает цвет ваших глаз».

«Благодарю, месье. Ваш взгляд поедает меня желанием, и я смущён этим».

Поворот, смена ладоней. Шаги в противоположном направлении, недолгие задержки, и музыка подходит к светлой, романтической части.

«Право, не стоит. Вы выглядите слишком аппетитно, чтобы смущаться моему естественному желанию попробовать вас на вкус».

«Это разжигает огонь нетерпения во мне, ваши взгляды слишком откровенны…»

«А ваши губы просят о поцелуе, они слишком призывно блестят в этом неверном свете».

«Не более, чем ваши глаза, разглядывающие меня так несдержанно…»

Но вслух не произносится ни слова, музыка давит сверху своей возвышенностью, не давая страсти прорваться из чрева тел, разрешая танцующим общаться только едва уловимыми знаками глаз или касанием рук. И хотя по правилам сарабанды партнёры соединяются лишь частью ладони, держа пальцы напряжённо разведёнными, Джерард не упускает случая несколько раз согнуть свои пальцы, медленно проводя ими по фалангам юноши. Он не сплетает их до конца, лишь легко дразнится этим неожиданным отступлением от правил танца, заставляя ладонь Фрэнка моментально покрыться от этого мельчайшей испариной.

И вот музыка подходит к концу. Звучат финальные аккорды, пары вокруг останавливаются в напряженной статике и дарят друг другу поклоны. Некоторые ищут себе новую пару для следующего танца, остальные, держась за руки, отходят к мягким диванам, чтобы смочить губы вином. Джерард, легко поклонившись Фрэнку, но так и не отпустив его руку, крепче обхватывает ладонь юноши своими прохладными пальцами и делает порывистый шаг навстречу, оказываясь губами у его уха.

- Mon cher… - жарко шепчет он, несколько раз намеренно касаясь ушной раковины носом. - Хочу вас… Хочу вас сейчас же!

Сердце юноши заметно ускоряется, а щёки заволакивает краской. Сегодня он решился надеть скромную полумаску в тон тёмно-синим бриджам, и его смущение не остаётся незамеченным.

- O Dio, dammi la forza…(1) - тихо стонет мужчина, глядя на зарумянившуюся кожу Фрэнка и, гибко разворачиваясь на каблуках, начинает нежно, но настойчиво тянуть его куда-то к стене.

- Но гонг… - лепечет Фрэнк, находясь где-то между небом и землёй, наблюдая несдержанность желания обычно такого холодного и строгого наставника.

- Гонг для обычной публики, mon cher, а у меня в этом доме есть своё, всегда ожидающее меня место.

Сплетя ладони, мужчины продвигались между парами и отдельными людьми в красочных, завораживающих масках. Состояние Фрэнка приближалось к эйфории. Мелькающие картины бала, дорогие ткани, маски, блики драгоценностей, смеющиеся или томно перешёптывающиеся голоса, звуки очередного танца, шелест женских платьев и терпкий запах мужского парфюма - всё это калейдоскопом проносилось мимо, кружа голову, и юноша чувствовал лишь руку, цепко и трепетно удерживающую его ладонь. Всем существом своим он поддавался напору и нетерпению этого мужчины впереди, ему нравилось чувствовать себя желанным, нравилось понимать, что именно он, Фрэнк Энтони Томас Айеро, смог вскружить голову самому Уэю, главному обольстителю при дворе. Это знание не отдавало гордостью, оно скорее обостряло и без того сильные чувства к этому мужчине, добавляло пикантности и без того нестандартной ситуации. Оно щекотало нервы и возбуждало, как красивое тело, проступающее неявными очертаниями под тонкой, вымокшей насквозь, тканью.

Дойдя до тёмного угла и приподняв тяжёлую портьеру, Джерард открыл прятавшуюся за ней неприметную маленькую дверь.

«Тайный ход во внутренние покои поместья, - удивлённо подумал Фрэнк, - как умно придумано!»

Лишь только оказавшись в сумраке коридора, Джерард нетерпеливо прижал юношу к стене, порывисто накрывая его губы своими в безумном коротком поцелуе. Он не прятал зубы и теперь с упоением пропускал между ними мягкие, податливые губы Фрэнка, удерживаясь на самой крайней точке от того, чтобы сделать больно. Юношу несколько напугал этот неожиданный порыв, но уже через секунду, распробовав новую для себя ласку и окунувшись с головой в ощущения на грани боли и блаженства, он подался к мужчине всем телом, долгожданно запуская тёплые ладони в разрез блузки. Ненасытные руки скользили по гладкой коже, достигая отвердевших сосков и касаясь пальцами разлёта ключиц, обводя указательным контуры ямочки между ними. Джерард легко вздрогнул, покрываясь гусиной кожей.

- Diavolo! - выругался он на итальянском, рукой очень нежно оглаживая контуры скул и подбородка юноши, неотрывно следя взглядом за реакцией его затуманенных ощущениями глаз. - Ты заставляешь меня гореть огнём… Идём!

И они, сцепив пальцы, отправились дальше по узкому и низкому потайному коридору, вскоре выходя к тёмной винтовой лестнице, а, поднявшись по ней на пролёт, снова попали в коридор, окончившийся тупиком. Джерард нажал на известные ему одному рычаги, и раздался тихий щелчок - стена впереди оказалась не цельной и таила в себе скрытую дверь в личные покои Уэя в особняке Шарлотты фон Трир. В них можно было попасть и более простым способом - через обычную дверь, но вести своего спутника во время бала по главной лестнице на этаж личных спален было бы верхом глупости.

- Осторожно, тут немного высоко, - мужчина спустился в комнату из тайного коридора и повернулся к юноше, выжидающе распахнув руки. Тот, чуть помедлив, почти упал в эти требовательные объятия, так и не коснувшись ногами пола.

Они попали в спальню через одно из пары крупных широких зеркал в массивных рамах тёмного дерева, висевших друг против друга. Те отражали в себе их тёмные силуэты, высокое ложе за ними и бесконечно множили картину в зеркальном коридоре повторяющихся изображений. Между зеркалами на гладком паркете располагалась поистине королевского размера кровать под скромным балдахином - узнавались привычки Джерарда, не терпящего излишнюю вычурность личных помещений. На противоположной стене, помимо зеркала-близнеца, светлело проёмом огромное окно почти до пола с дверью на балкон с ажурной решёткой. Небольшая мягкая софа, уютный маленький письменный стол и банкетка перед ним, узкий платяной шкафчик с резными изразцами, гладкий центр которых был расписан откровенными картинками, - вот и вся обстановка этой комнаты.

Фрэнк отметил это, лишь мимолётно окинув взглядом интерьер. Все его мысли и чувства сейчас были сосредоточены на обладателе неистово горящих страстью глаз.

Прижав к себе юношу, мужчина слегка поменял положение их тел, чтобы они оказались у ложа. Фрэнк упёрся икрами в мягкий его край, и Джерард чуть отстранился от него, начиная медленно развязывать тесьму блузы, расцепив сдерживающую её брошь. Наконец, уверенным слитным движением обеих рук он спустил ткань с плеч вниз, и она скатилась до сгиба локтей Фрэнка, держащего мужчину за талию, оголяя кожу груди, соски и спину. Тут же несытыми прикосновениями пальцы Джерарда принялись исследовать открывшееся им пространство, вынуждая юношу вздрагивать, прикасаясь к наиболее податливым местам; вот они мягко гладят плечи, добираясь до лопаток и снова возвращаясь на грудь, вновь поднимаются наверх, скользя по шее и кадыку, обводят контуры скул и легко пробегают по мягким губам.

Неожиданно Фрэнк вышел из этого сладкого транса безумных прикосновений, и рукой поймал руку Джерарда, которая стремилась оторваться от его лица. Медленно, не отводя взгляда от заинтересованных глаз мужчины, он позволил его указательному пальцу, свободному от перстней, скользнуть между своих губ во влажную тёплую глубину рта. Вобрав его до конца и с удовольствием заметив расширившиеся зрачки мужчины, он так же медленно выпустил его, и, развратно проведя по всем фалангам языком, снова протолкнул внутрь рта, лаская и чуть посасывая.

- Il mio bel ragazzo… (2) - прошептал очарованный этим действием мужчина, и Фрэнк отметил, что наставник неосознанно перешёл на итальянский. Сейчас, в исполнении этого глухого, срывающегося на шёпот от возбуждения голоса, он звучал терпко, перекатываясь на нёбе и между зубами, задевая внутри натянутые до предела нервы, проходя сквозь кожу и сметая последние уцелевшие заслоны разума. Чтобы слышать этот итальянский говор из уст такого желанного мужчины, Фрэнк был готов пойти на что угодно.

- Я на пределе, mon cher, - снова на французском сказал мужчина. Он испытующе-долго смотрел в глаза юноше, а затем переложил его свободную руку на свой пах, где пульсировала готовая, опаляющая жаром даже через ткань, плоть.

Фрэнк вздрогнул. Впервые его рука касалась наставника в этом нескромном месте. Впервые он чувствовал его вздыбившуюся эрекцию и гладил, гладил её пальцами, стараясь запомнить это ощущение как можно лучше.

- Тише, тише, мы ведь не хотим закончить всё сейчас, - остановил движения его руки Джерард.

Он быстро справился с завязками его бриджей и, не дав юноше опомниться, резко спустил их сразу до икр, оголяя пах, ягодицы, стройные бёдра и чашечки колен. Лёгким касанием он заставил Фрэнка сесть на кровать, открываясь перед ним во всей красе. Юноша полулежал, опираясь сзади на согнутые локти, чуть расставив ноги в стороны и наблюдал, как наставник любуется предоставленным на его суд молодым, нежным и красивым телом. Блуза ещё оставалась на руках, но она совершенно не мешала, и взгляд мужчины одурманено блуждал по груди, останавливаясь на тёмно-коричневых бугорках сосков, сжавшихся от прохлады воздуха в спальне или же от возбуждения. Как скользил дальше, вниз, к неявной дорожке волос, стрелой расширяющейся книзу, где в мелких завитках тёмного цвета призывно пульсирует ожидающая действий плоть… Сглотнув, мужчина опустился взглядом еще ниже, к месту, где ноги расходятся в стороны, и, уняв желание накинуться на это тело сейчас же, начал судорожными движениями стягивать свою блузу и распускать завязки на талии и паху своих бриджей.

Фрэнк с лёгкой загадочной полуулыбкой внутренне торжествовал, видя, как наставник опускается на колени между его раздвинутых бёдер и нежно, порывисто трётся щекой о их внутреннюю часть. Это так приятно! От этой ласки иглы блаженства рассыпались по телу и снова сосредотачивались внизу живота, где уже давно поселилось ноющее, жаждущее возбуждение. Вот Джерард, прикрыв глаза, поднялся выше, зарываясь носом в кольца волос, проводя им по подобранной, стянувшейся коже мошонки, добрался до плоти и нежными, мягкими касаниями губ начал целовать её, заставляя Фрэнка прикрывать глаза от предвкушения новой незнакомой ласки. Совершенно не задействуя руки, которые он устроил под разведёнными бёдрами, мужчина медленно провёл языком от основания до верха и там, снова помедлив, наконец приоткрыл губы, неторопливо впуская его в себя, при этом создавая небольшое давление, отчего Фрэнк, теряясь в сладких ощущениях тёплого, влажного рта, наконец, издал глухой и полный благодарности стон.

«Не останавливайтесь, только не останавливайтесь», - молил он глазами своего соблазнителя, который и не думал об этом; и голова мужчины склонялась вслед за движениями рта и губ, вызывая у юноши невозможно сильные ощущения приливов.

Фрэнк молод и горяч, он не знает, как сдерживать их и стоит ли это делать. Посему, случайно повернув голову в порыве экстаза от очередного, более сильного прилива ощущений и увидев в зеркале всю эту развратную картину целиком: он, распростёртый на белой простыни, наставник, ласкающий его плоть губами и языком, стоящий перед ним на коленях между раздвинутых бёдер… движения головы, от которых финальная, последняя, судорога приближалась неимоверно быстро, - всё это стало последней каплей к тому, чтобы он, запустив пальцы в чёрные волосы Джерарда, пытаясь остановить его, с головой нырнул в свой первый оргазм от оральных ласк, приподнимаясь в пояснице, напрягая ноги, чувствуя, как несколько волн разной силы прошибают его тело, и семя толчками покидает его, проливаясь в тёплое лоно рта. Джерард судорожно сглотнул его, пытаясь не захлебнуться от такого яркого финала. Фрэнк без сил осел на кровать, раскидывая руки по сторонам. Его приоткрытые губы высохли, он судорожно и громко дышал, и его грудь ходила вверх-вниз, с усилием закачивая воздух в лёгкие. Какое-то время он находился нигде и ни на что не мог реагировать. Видя это, Джерард поднялся с колен и молчаливо подошёл к письменному столу, доставая из маленького выдвижного ящичка небольшой стеклянный флакон с маслянистой жидкостью внутри.

Повернувшись, мужчина смотрел на эту сладостную картину: молодое, поблескивающее от бисеринок пота тело, только что достигшее разрядки. Обмякающая плоть, закрытые глаза и трепещущие длинные чёрные ресницы в прорезях маски... Собственное возбуждение слегка отступило, но он прекрасно знал, что это ненадолго. Сегодня Джерард намеревался пойти до конца, не было никаких сил ждать дольше, и он уверенно двинулся к кровати и юноше на ней, на ходу скидывая бриджи, чулки и обувь, оставаясь в своей притягательной первозданной наготе. Присев на кровать, мужчина полностью освободил юношу от не до конца снятой одежды и обуви, пока тот еще находится в полубеспамятном состоянии. Стеклянный пузырёк нагрелся от тепла ладони, передавая его своему содержимому.

Джерард лёг повыше, сбоку от распростёртого Фрэнка, и приблизил свои губы к его уху, уже зная, где у юноши находятся точки, перезапускающие чувства. Сбить с толку - вот самое лучшее решение, чтобы начать новую игру, затирая ощущения от прежней.

- Вы знаете, mon cher, что напоминаете мне ангела? Непорочного и чистого, сотканного из тепла и света. Для вас у меня особый дар, - горячо зашептал мужчина, нежно задевая ухо губами и носом, из-за чего юноша начал медленно приходить в себя.

Чуть помолчав, с удовольствием отмечая, как дыхание любовника выравнивается, а грудь уже не вздымается так неистово, Джерард продолжил:

- В Священном Писании Исхода сказано: «И сказал Господь Моисею, говоря: «Возьми себе самых лучших благовонных веществ: смирны самоточной пятьсот сиклей, корицы благовонной, половину против того, тростника благовонного двести пятьдесят, касии пятьсот сиклей, по сиклю священному и масла оливкового гин; и сделай из сего миро(3) для священного помазания».

Сказав это, он зубами вытащил пробковую заглушку из потеплевшего в ладони пузырька, и вокруг начал распространяться нежный благовонный запах масла, что вязко перекатывалось внутри стеклянных стенок.

- Ещё вчера это миро находилось в стенах монастыря в местечке Val-d’Oise, недалеко от Парижа, а сейчас я умащиваю им ваше прекрасное тело, выражая своё преклонение перед красотой Его творенья, - с этими словами он нежно провёл блестящими пальцами по скулам юноши, заскользил сверху вниз по шее, чуть останавливаясь в ямочке между ключицами… Смочив пальцы снова, оставил влажные следы на ключицах и спустился к груди. От каждого его прикосновения тянулся след из гусиной кожи, и Фрэнк снова начинал реагировать на то, что происходит с ним. Отметив это, Джерард с улыбкой склонился к небольшому уху, которое ещё не получило той ласки, которую, без сомнения, заслуживало.

Пальцы, смоченные миром, ласкали соски, и юноша снова ощущал это приятное простреливающее чувство, когда наставник пропускал их между скользкими пальцами, потом мягко вжимал в рёбра и снова с наслаждением вытягивал вверх. Это было сладкой мукой, и Фрэнк с удивлением отметил первые импульсы внизу живота.

Язык Джерарда горячими влажными ласками исследовал ушную раковину, то совсем легко проходясь по контуру уха, то неожиданно забираясь как можно глубже, и это неожиданное проникновение будоражило своей остротой ощущений. Изредка его зубы прикусывали аккуратную мочку, после чего в игру вступал кончик языка, и Фрэнк таял от этих волшебных ласк.

Чувствуя, как рука, оставляя соски позади, начала спускаться ниже к чуть напрягшейся плоти, юноша лёг на бок, чуть согнув верхнюю ногу в колене, ища губы Джерарда и, наконец, впиваясь в них короткими, влажными, слегка смазанными поцелуями. Положив левую руку на скулу и ухо мужчины, он стал легко поглаживать кожу пальцами, а затем, скользнув ими дальше, путаясь в длинных волосах, положил ладонь на затылок, притягивая мужчину к себе, заставляя перейти от поцелуев губ к жаркой, глубокой игре языков. Фрэнку почудилось, что он ощутил нотки вкуса своего семени, как-то сохранившиеся у Джерарда, и неожиданное осознание того, что тот совсем недавно делал своим ртом с его плотью, прошлось мощным разрядом возбуждения по всему телу.

Рука мужчины, облитая благовонным миром, беззастенчиво ласкала плоть, которая с готовностью отвечала лёгкой пульсацией, с каждым движением руки твердея всё больше. Наконец, Джерард обхватил подтянувшуюся к ней мошонку и, мягко прогладив шов на ней, двинулся ещё ниже, забираясь пальцами в складку между ягодиц, трепетно нащупывая свою цель, ожидая встретить сопротивление сжатых мышц.

Каково же было удивление мужчины, когда смоченный благовонным миром палец беспрепятственно скользнул внутрь, в горячее засасывающее его нутро, и он, испытав от неожиданности невиданный прилив желания, тут же добавил второй, а чуть погодя и третий.

- А мой ангел не настолько невинен, как показалось мне сначала? - срывающимся шёпотом спросил мужчина, губами уткнувшись в пахнущую благовониями шею юноши, в то время как его пальцы совершали непристойные движения между ягодицами, от чего тот порывисто выгнулся в спине.

- Ваш ангел более чем невинен, - простонал Фрэнк, привыкая к новым и таким странным ощущениям. Когда это делает кто-то другой, вся суть происходящего меняется, и чувствуется всё совершенно иначе. - Но он слишком ждал встречи, и поэтому позволил себе готовиться…

Мужчина рыкнул, упиваясь услышанными словами, и завалил юношу на спину, удобно устраиваясь между его бёдер, раздвигая их шире, нежно потираясь своей твёрдой плотью промеж ягодиц. Почему-то именно это ощущение твёрдости и жара подстегнуло Фрэнка. Он предвкушал, он ждал этого момента так сильно и трепетно, как только была способна его душа. Всё, о чём он думал сейчас - это было навязчивое желание стать одним целым со своим наставником, почувствовать, как он проникает в него, всё глубже, заполняя своей горячей твёрдостью мягкое нутро.

Джерард налил миро прямо из флакона на промежность юноши и предвкушающе наблюдал, как его вязкие капли стекают ниже и ниже, скрываясь между ягодицами.

- Прошу… Прошу вас… - раздался умоляющий голос Фрэнка, и мужчина, очнувшийся от созерцания, взял его руки чуть выше подмышек, прижимая к простыням, и начал медленно, настойчиво проталкиваться, не сводя взгляда с широко распахнутых шоколадных глаз в прорезях тёмно-синей полумаски.

Мужчина блаженствовал. Упругое тело принимало его с нетерпением, и в глазах юноши читалось, что это не доставляет никакой боли. То, чего он боялся больше всего: навредить, напугать, оттолкнуть его… Он даже не мог рассчитывать на такой подарок, как то, что этот ангел сам приготовит себя к их встрече. В сердце Джерарда зашевелилось давно убитое обстоятельствами жизни чувство, пробуждённое всепоглощающей нежностью к этому юноше, который так открыто, с таким нетерпением принимал его. Войдя до конца, он замер, наслаждаясь чуть напряжённым изгибом губ, взглядом не моргающих распахнутых глаз, смотрящих на него с ожиданием… Всё это, примешиваясь к мягкому, сжимающему его плоть ощущению, заводило Джерарда сильнее, чем весь предыдущий, такой богатый, опыт в постели.

- Ещё… - простонал Фрэнк, требуя от наставника движения. Он уже практически привык к новому для себя чувству, и осознание того, что сейчас они - одно целое, сводило с ума и уносило его разум прочь от тела.

Мужчина, отстранив бёдра почти до конца, снова чуть резче вошёл, сильнее сжав ягодицы. Фрэнк коротко и глубоко вдохнул от этого толчка, приоткрыв губы, и на лице Джерарда начала проявляться игривая улыбка. Он снова начал отстраняться, а потом неожиданно с силой вогнался в юношу, от чего тот глухо простонал. Уже плохо сдерживая себя, мужчина продолжал повторять эти медленные сильные толчки, которые всё же становились быстрее с каждым разом, и вот, потеряв всякую связь с реальностью, он, уже не сдерживаясь, со всей страстью и силой, почти лишившись разума от долгого ожидания, множил резкие движения, вбиваясь в мягкое упругое нутро постанывающего юноши под собой.

Фрэнк чувствовал, как внутри него разгорается пожар и как, откликаясь на это, он сам приближается к огненной разрядкее. Высвободив правую руку из крепкой хватки мужчины, он, содрогаясь от сильных толчков, принялся ласкать себя, помогая очередной волне накрыть себя с головой. Вот мужчина чуть замедлился, и Фрэнк ощутил со всей ясностью, как тесно стало внутри. Плоть Джерарда просто разрывала его жаркими ощущениями, и, почувствовав сильнейший прилив, юноша позволил себе излиться. Тело пробила яркая дрожь от оргазма, более мягкого, но не менее приятного, чем первый. Он негромко простонал, закусив нижнюю губу. Тёплые капли падали на упругий, влажный живот, в то время как Джерард, ещё несколько раз с силой вбившись внутрь, почти придавил собой Фрэнка, издавая у его уха полурык-полустон, содрогаясь от яркого, мощного взрыва, толчками изливаясь в тело юноши. Через несколько секунд он обмяк и распластался сверху, и Фрэнк оказался настолько счастлив от ощущения этой родной тяжести на себе, что мог только улыбаться, бездумно глядя в потолок. Позже, чуть повернув голову, он нашёл ухо Джерарда и ласково, нежно обсосал мочку губами.

Дата добавления: 2015-11-13