История вопроса.

ГЛАВА I.

Лингвистов давно уже занимает вопрос, существует ли зависимость речи человека от его возраста, образования, темперамента и других характеристик. В последние же два десятилетия все большее внимание исследователей привлекает проблема зависимости речи человека от его пола.

Вначале следует отметить, что в лингвистике существует несколько аспектов изучения соотношения человека и его речи. О.Б. Сиротинина выделяет шесть аспектов изучения этого соотношения [Сиротинина 1996: 3-8]. Биологический аспект позволяет рассмотреть речь и физиологические характеристики человека, в частности доминирование левого и правого полушария (от этого зависит и то, является ли человек левшой или правшой), зависимость речи от возраста, пола и так далее. Психологический аспект позволяет изучить влияние психологического типа человека на его речь (например, установлено, что речь сангвиника ритмична, интенсивна, темп речи обычно быстрый, а паузы между речевыми отрезками невелики; речь флегматика, напротив, более плавная, медлительная, часто прерывается паузами [Пентегова 1999: 109]). Здесь же изучается зависимость характеристик речи от гипнотирующих способностей человека и влияние на речь его психологического состояния. В социолингвистическом аспекте изучается социальная роль человека и его речь в этой роли. Рассматривается принадлежность говорящего или пишущего к определенному этносу, социальному слою, профессии и так далее. В культурологическом аспекте изучается принадлежность человека к определенной национальной культуре, к тому или иному ее внутринациональному типу. В творческом аспекте рассматриваются соотношение узуально-обязательного и индивидуально-творческого в речи, а также свойственные данному человеку приемы текстообразования и принципы использования в речи прецедентных текстов. В личностном аспекте изучаются условия формирования языковой личности и способы влияния на этот процесс.

О.Б. Сиротинина отмечает, что любой аспект рассмотрения проблемы соотношения особенностей человека и его речи требует от исследователя раздвоенного внимания к описанию речи: с одной стороны, предельная индивидуализация (то есть речь только данного конкретного человека), а с другой стороны, обязательная максимально возможная привязка данного человека к биологической, социальной и другим группировкам. В противном случае в дальнейшем трудно будет выявить, что именно в речи отдельного человека вызвано его биологическими, психологическими, личностными характеристиками, что характеризует его речь как представителя той или иной биологической, социальной и прочей группы, а что вызвано определенным состоянием человека или данной социальной ролью.

Исследователи, выявляющие особенности мужской и женской речи и их речевого поведения, в качестве основного аспекта выбирают биологический (поскольку им важно выявить особенности, зависящие от пола) и в меньшей степени социальный, психологический и культурологический аспекты.

Целенаправленное изучение гендерных различий в языке и речи начато сравнительно недавно. В исследовании особенностей речи, зависящих от пола человека, выделяют два периода, рубежом которых являются 60-е годы ХХ века [Кирилина 1998]. К первому периоду относятся нерегулярные (и не связанные со смежными науками) исследования, основанные главным образом на наблюдениях разрозненных фактов. Ко второму - широкомасштабные исследования, обусловленные ростом интереса к прагматическому аспекту в языкознании, развитием социолингвистики и существенными изменениями в традиционном распределении мужских и женских ролей в обществе. Наиболее активно тема “Язык и пол человека” (или более современное название “Язык и гендер”) разрабатывалась в США, Великобритании, Германии и странах Скандинавии в связи с развитием в этих странах феминистского движения. В России интерес к данной проблематике возрос в последнее десятилетие, и для исследования гендерного фактора в языке особенно активно используются следующие методы: метод наблюдения над устной и письменной речью мужчин и женщин (Е.А. Земская, М.В. Китайгородская, Н.Н. Розанова, В.И. Жельвис, М.А. Ягубова, В.М. Алпатов, А.П. Мартынюк и др.), психологический эксперимент (Е.И. Горошко, Т.Б. Крючкова и др.), ассоциативный эксперимент (М.И. Конюшкевич, И.Н. Кавинкина), метод концептуального анализа (В.А. Маслова, И.Н. Кавинкина), социолингвистические приемы (И.Г. Овчинникова). В современной лингвистике изучается проявление гендерного фактора во всех сферах существования языка (в собственно языковой системе, тексте и в ассоциативно-вербальной сети) и во всех сферах его функционирования (в официальной и неофициальной речи).

Наиболее полно исследовано проявление гендера в собственно языковой системе, поэтому наше исследование не касается этого вопроса, рассматриваются только имеющиеся данные. Прежде всего нужно отметить, что семантическая категория пола в русском языке коррелирует с грамматической категорией рода у имен существительных, обозначающих живые существа [Кронгауз]. Совершенно очевидно, что родовая принадлежность части одушевленных существительных связана с их лексическим значением, например: мужчина (муж.р.)-женщина (жен.р), студент (муж.р.)-студентка (жен.р.), бык (муж.р.)-корова (жен.р.). Однако грамматическая характеристика рода существительного вовсе не тождественна указанию на пол существа, так как она не всегда совпадает с одноименной характеристикой по полу. Например, для самцов и самок животных существуют названия, в которых грамматическая категория рода и семантическая категория пола совпадают: баран-овца, лев-львица, медведь-медведица. Но есть ряд существительных, обозначающих животных, у которых различие самки и самца не обозначено: муравей, дельфин, леопард - существительные мужского рода, белка, куница, змея - существительные женского рода. Чтобы указать на пол живого существа, в подобных случаях используют описательную конструкцию, включающую слово, где грамматическая категория рода и семантическая категория пола совпадают, например: самка леопарда, самец белки.

Активное участие женщин в производственной сфере и общественной жизни, освоение ими “мужских” профессий и занятие мужских должностей привело к противоречию между явлениями жизни и средствами языка: тематическая группа наименований лица по профессии или роду деятельности подразумевает в качестве денотата мужчину (например: врач, критик, менеджер). Однако, обозначая лиц женского пола, эти существительные легко сочетаются с формами женского рода прошедшего времени глаголов, например: врач пришла, директор сказала, менеджер решила. Они также легко заменяются местоимением она. Но подобные существительные, даже при обозначении лиц женского пола, могут сочетаться только с прилагательными в форме мужского рода: он (она) хороший менеджер, он (она) уважаемый врач. Распространяется и употребление прилагательных женского рода для подобных существительных, но оно считается ошибкой. Попытки освоения специальных наименований для обозначения женщин дают отрицательную коннотацию: врачиха, критикесса, директорша (директриса). Словообразование русского языка дает широкие возможности образования наименований женского пола. Но если школьница, студентка, аспирантка достаточно частотны, то доцентка невозможно, а профессорша, генеральша первоначально обозначали только жен мужчин соответствующих профессий и сейчас начинают приобретать иронический и негативный характер.

В разговорной речи (далее РР) тоже существуют особенности употребления мужчинами и женщинами существительных мужского и женского рода, обозначающих лицо. Это хорошо показано в исследовании Е.П. Захаровой [Захарова 1992]. Исследователь отмечает, что по характеру номинации лица (по денотативной соотнесенности) в разговорной речи можно выделить 3 группы слов существительных мужского рода, 3 группы существительных женского рода и 1 группу слов общего рода:

1-я группа существительных мужского рода - наименования лиц мужского пола, например: брат, муж, жених, мужчина.

1-я группа существительных женского рода - наименования лиц женского пола, например: мать, жена, сестра, девочка.

2-я группа существительных мужского рода - наименования лиц независимо от пола по национальной, социальной, профессиональной принадлежности или характерному свойству, например: лаборант, врач.

2-я группа существительных женского рода - коррелятивные наименования лиц женского пола, нейтральные или стилистически маркированные, например: англичанка, актриса, лаборантка, врачиха, блондинка.

3-я группа существительных мужского рода - наименования лиц мужского и женского пола, например: автор, ребенок, астеник, игрок, завклубом.

3-я группа существительных женского рода - наименования лиц и женского и мужского пола, например: особа, персона, личность, бестолочь.

4-я группа существительных общего рода: забияка, выскочка, бездарь, коллега, молодец.

В разговорной речи наиболее употребительны существительные мужского рода 2-ой и 3-ей группы. Они характеризуются большой лексической представленностью. Среди существительных женского рода (номинация лица) наиболее широко представлены слова 1-ой группы. Существительные женского рода 2-ой группы, словообразовательно соотносимые с существительными мужского рода, составляют третью часть всех слов женского рода, обозначающих лицо.

Для нейтрального обозначения лиц женского пола по роду занятий, профессии, должности, характерному свойству в большинстве случаев используются существительные мужского рода, например: врач приходил(а), директор сказал(а). Наиболее ярко эта особенность проявляется в формах множественного числа. Функционирование в форме множественного числа прежде всего существительных мужского рода и нечастое использование существительных женского рода при обозначении лиц женского пола обусловлено:

- во-первых, объективным фактором, то есть потребностью указать определенную социальную, профессиональную и другую принадлежность лиц безотносительно к полу;

- во-вторых, субъективным фактором, то есть привычкой использовать формы множественного числа для наименования смешанных коллективов (при этом складывается речевой стереотип употребления мужского рода применительно к женскому коллективу: наши лаборанты, студенты и так далее).

В разговорной речи существуют следующие основные условия выбора существительных мужского или женского рода для называния женщин:

- коммуникативная установка;

- экспрессивно-стилистическая дифференциация имен;

- пол говорящих;

- профессиональная дифференциация;

- территориальная распространенность имен.

Результаты исследования Е.П. Захаровой показывают, что сами женщины склонны к употреблению существительных мужского рода даже в неофициальной обстановке, в условиях непринужденного общения, например: я воспитатель (инженер, библиотекарь). Мужчины чаще используют дифференцированные наименования, причем в неофициальных условиях предпочитают корреляты женского рода, например: диспетчерша, директорша, воспитательница. При использовании официальных наименований, выраженных существительными мужского рода, они применяют аналитические средства указания на женский пол: пришла новый врач, директор сказала. Следует отметить, что в самом языке, в его лексических значениях представлен именно пол (биологический пол человека).

Функционирование гендерных различий исследовано значительно хуже, чем исследование возможностей языка. В исследовании особенностей разговорной речи и речевого поведения мужчин и женщин лингвистов интересует влияние гендера на речь и поведение человека, то есть того социального, психологического и культурно-символического аспектов пола, в которых содержатся неявные ценностные ориентации и установки, воздействующие на роли и поведение женщин и мужчин. Существование гендерных различий неоднократно подтверждалось результатами исследований разных лингвистов, К сожалению противоречивые данные не позволяют сделать выводы, которые можно было бы назвать достоверными.

Еще до того, как исследования разговорной речи и речевого поведения мужчин и женщин стали целенаправленными и системными, существовали так называемые “народно-лингвистические” представления о женской речи, например:

- женщины любят задавать вопросы;

- женщины болтливы;

- женщины сквернословят и употребляют грубые, резкие выражения реже, чем мужчины;

- женщины более вежливы;

- обладая способностью говорить, женщины не умеют рассуждать и так далее.

При этом речь мужчин и их речевое поведение рассматривались как норма, а речь и речевое поведение женщин - как отклонение от нормы. Эти представления о женской речи и их речевом поведении часто не подкреплялись фактами, добытыми путем исследования конкретного материала, им находилось подтверждение в наличии пословиц, поговорок, устойчивых выражений, ориентированных на эту проблематику. Например, в русском языке существуют такие пословицы: У бабы язык что помело; Приехала баба из города, привезла вестей с три короба. Подобные пословицы есть и в других языках, например в английском языке: A woman’s tongue wangs like a lamb’s tail; Many women - many words, many geese - many turds. Подобные представления о женской речи играли и до сих пор играют немаловажную роль в обществе, так как могут:

- во-первых, накладывать определенный отпечаток на восприятие женской речи (особенно лицами другого пола);

- во-вторых, влиять на речевое поведение самих женщин, особенно девочек, при овладении правилами речевого поведения.

В начале ХХ века Ф. Маутнер [Mauthner 1921] попытался исследовать речь и речевое поведение мужчин и женщин, принадлежавших к разным слоям общества. Его исследования показали, что ненормативную лексику употребляли мужчины из среды фабричных рабочих. Мужчины из высшего света прибегали к двусмысленностям. Женщины также могли их использовать, но только до тех пор, пока они сохраняли эвфемистический характер. Исследования О. Есперсена [Есперсен 1975: 209] также указали на большую склонность женщин к использованию эвфемизмов и на их меньшую склонность к сквернословию. Кроме того, ученый обратил внимание на то, что женщины и мужчины используют разную лексику. Исследования советских и российских лингвистов также подтвердили, что “женщины не употребляют таких крепких словечек, как мужчины” [Степанов 1969: 176]. В.И. Жельвис детально исследовал слой сниженной (в том числе нецензурной лексики) и уделил большое внимание тому, какие инвективы предпочитают использовать женщины, а какие - мужчины. Его вывод совпадает с данными, указанными выше: “Там, где мужчины прибегают к очень резким и вульгарным инвективам, женщины, как правило, предпочитают использовать более мягкие обороты или внешне очень скромно звучащие междометия”[Жельвис 1991]. Исследователь объясняет это тем, что женщины считают агрессивность нежелательным явлением и стремятся избежать поводов к ее возникновению. Именно поэтому у женщин меньше возможностей проявлять агрессивность внешне.

Следует отметить, что на большую склонность мужчин к внешнему проявлению агрессии (в речи и речевом поведении) указывают не только исследования лингвистов. Этот факт подтверждается результатами исследований дифференциальной психологии. Например, американский психолог А. Анастази относит агрессивность к ряду основных личностных черт мужчин [Анастази 1982: 8-15]. В этом случае достаточно достоверным можно назвать мнение В.И. Жельвиса о том, что мужчины используют резкие или вульгарные инвективы для того, чтобы освободиться от излишней агрессии (выделено мною А.Б.), накопившейся в результате стрессов.

Однако американские лингвисты Д. Камерон и Д. Коэтс, исследовав речь и речевое поведение мужчин и женщин, предлагают другое объяснение пристрастию мужчин к грубым, резким выражениям: причина в том, что ненормативная лексика и отклонение от общепринятых норм имеют статус “скрытого престижа” (выделено мною А.Б.) [D. Cameron, J. Coates 1988]. Российские лингвисты Н.А. Купина и И.В. Шалина представляют свое объяснение склонности мужчин к сквернословию. Проанализировав речь мужчин, проживающих в провинциальном городе, исследователи пришли к выводу, что тенденция активного сквернословия в среде рабочих в неофициальной мужской речи была всегда, и нецензурные слова используются чаще всего как сигналы мужской общности (выделено мною А.Б.). Нецензурные слова используются также как слова-вставки или слова-привычки [Купина, Шалина 1998: 49]. Еще одно мнение о мужском сквернословии представлено в работе И.А. Стернина. В своем исследовании особенностей мужского коммуникативного поведения И.А. Стернин называет активное сквернословие существенной особенностью мужского общения [Стернин 1999: 182-189]. При этом в мужском общении сквернословие выполняет несколько функций:

- междометную (нецензурные слова произносятся вставочно, для “связки слов”);

- корпоративную (сквернословие используется для создания корпоративного мужского духа при общении);

- функцию демонстрации половой принадлежности (сквернословие используется мужчинами для демонстрации своего “мужского начала”, принадлежности к мужскому полу);

-эмоционально-оценочную (нецензурное слово выступает как средство выражения переживаемой непосредственно в момент речи нерасчлененной эмоции, чаще отрицательной, но иногда положительной);

- функцию “дружеского подбадривания” (нецензурные слова используются как бы дружески непринужденно, как выражение положительного отношения к собеседнику);

- функцию поношения третьего лица для установления контакта между двумя общающимися.

И.А. Стернин отмечает, что в исследуемой им группе информантов-мужчин доминирующей функцией сквернословия являлась междометная (выделено мною А.Б.), а она опирается на корпоративную функцию и функцию демонстрации половой принадлежности.

Мнение, что женщины меньше употребляют грубую и бранную лексику, поддерживают Е.А. Земская, М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова. Их совместная работа об особенностях речи и речевого поведения мужчин и женщин является самой известной в России. Эти ученые исследовали не только лексические особенности речи мужчин и женщин, но и фонетические различия, средства экспрессивизации, оценки в речи мужчин и женщин, перебивы, речевое поведение и другие. Анализ речи и речевого поведения мужчин и женщин разного возраста, имеющих разное образование, социальное положение, позволили исследователям сделать следующие выводы:

- женщины более склонны к кооперативной беседе, в связи с чем задают больше вопросов и высказывают больше реплик реакций;

- женщины более вежливы в обращении к собеседнику;

- речь женщин более эмоциональна, что сказывается в их пристрастии к употреблению экспрессивных форм общей оценки;

- женщины чаще используют косвенные просьбы, чем приказы;

- женской речи более, чем мужской, свойственно ассоциативное соскальзывание с темы разговора;

- в речи женщин нередко констатация факта или какого-либо утверждения дополняется, доказывается или иллюстрируется примерами из личной жизни;

-мужчины отличаются от женщин способностью концентрировать все свое внимание на определенной теме, не реагировать на окружающую обстановку.

Мнение о том, что женщины более склонны к кооперативности общения, поддерживает А.П. Мартынюк. Его исследования мужской и женской речи и речевого поведения (на материале английского и украинского языков) показывают, что хотя мужчины и женщины в целом одинаково реализуют принцип сотрудничества, для речевого поведения мужчин характерна тактика соперничества, а для женщин - тактика сотрудничества. Именно женщины предпринимают больше шагов для поддержания разговора. Мужчинам же свойственна большая агрессивность, которая проявляется в том, что они чаще перебивают собеседника, стремятся высказать собственное мнение и дать оценку [Мартынюк 1992: 40-50].

Статистические данные в исследовании А.П. Мартынюка подтверждают уже ставшее общепринятым мнение о большей вежливости и тактичности женщин: “По предварительным данным, большая доля вежливых форм при прочих равных условиях была зафиксирована в речи женщин” [Мартынюк 1986: 57; 1992: 40-50].

Результаты исследований А.П. Мартынюка подтверждают высказанное Е.А. Земской, М.В. Китайгородской, Н.Н. Розановой мнение о том, что “речь женщин в гораздо большей степени эмоциональна, чем речь мужчин”. На примерах, взятых из английского языка, он установил, что для передачи своих эмоций женщины используют, во-первых, наречия-интенсификаторы so (так, настолько), such (такой), awfully (ужасно в значении очень), terribly (страшно), во-вторых, семантически пустые прилагательные gorgeous (великолепный), divine (изумительный), splendid (превосходный). Мужчины, как показывают наблюдения, избегают слишком эмоциональных восклицаний типа: это безумно интересно! [Степанов 1969; 176]

Вероятно, большая эмоциональность женщин является результатом того, что у женщин, во-первых, функции и левого и правого полушарий эмоционально окрашены, и, во-вторых, оба полушария мозга тесно взаимодействуют. В результате они менее успешно справляются со своим эмоциональным состоянием [Мартынюк 1986: 56-60]. Однако существует другая точка зрения, предложенная Е.М. Бакушевой. Она считает, что “особенности эмоционального проявления у женщин являются следствием исторически сложившихся стереотипов поведения” [Бакушева 1995: 32-37]. Поскольку современное общество позволяет женщине быть более непосредственной в проявлении своих реакций, то характерными чертами ее речевого поведения стали несдержанность, эмоциональность и сентиментальность. В женском восприятии происходящего исследователь выделила следующие особенности:

- объективное событие женщина как бы “пропускает через себя”, эмоционально окрашивая его;

- то, что кажется значимым для женщины, не коснулось бы мужского восприятия;

- женскую речь характеризует высокая степень нерасчлененности фразы;

- когда женщина предпочитает употребить междометия, которые “не имеют логического значения”, а являются “чистыми знаками эмоций”, мужчины прибегают к очень резким и вульгарным инвективам.

Большая эмоциональность женщин, видимо, проявляется и в большей склонности женщин к оцениванию. Как показывает исследование М.А. Ягубовой, на долю женщин приходится в 2,5 раза больше оценочных словоупотреблений, чем на долю мужчин [Ягубова 1998: 43]. Самыми заметными отличиями женщин в области употребления оценочных слов М.А. Ягубова называет большую значимость эмоциональных оценок и тенденцию к преувеличению оценок и эмоций, которая выражается в более частом использовании интенсификаторов, стилистически и эмоционально окрашенных средств. Как показывает исследование, женский взгляд чаще мужского обращен к духовным сущностям, нравственным проблемам, более склонен акцентировать внимание на “хорошем". Мужчины, напротив, характеризуются большей конкретностью, мотивированностью, рационалистичностью оценок. Их взгляд более критичен, чаще обращен к серьезным проблемам: работе, профессиональным и деловым качествам” [Ягубова 1998: 54].

Т.Б. Крючкова, а позднее Е.Г. Голян исследовали область построения вторичного текста (т.е. пересказ) мужчинами и женщинами. Результаты исследования Т.Б. Крючковой показали, что у мужчин и женщин наблюдаются отличия в употреблении частей речи: мужчины, например, использовали при пересказе больше существительных, прилагательных, союзов, междометий и числительных, а женщины использовали больше глаголов, наречий, причастий, местоимений, деепричастий, частиц и “не - ни” [Крючкова 1975: 186-200]. Но ее же исследование 1976 года выявило, что больше существительных при пересказе употребляют женщины, а не мужчины.

Е.Г. Голян отмечает, что важной особенностью женской речи и речевого поведения является их подверженность фатике, которая накладывает отпечаток на пересказы: в пересказах женщин доминируют ассоциативные связи и большое количество вставок, связанных с ситуацией. Пересказ мужчин, напротив, имеет только одну цель: выполнить просьбу (то есть пересказать полученный материал), четко и ясно передать информацию, полученную ими при прослушивании [Голян 1997: 14]. Среди других особенностей речевого поведения женщин Е.Г. Голян выделяет следующие:

- женщина чутко реагирует на все, что происходит вокруг нее, а мужчина погружается в ход своих мыслей, не реагируя на обстановку;

- элемент творчества при пересказе более активен у женщин;

- при пересказе женщины чаще, чем мужчины, используют вопросительные концовки (например: Ну разве я не права? или Так ведь?), чтобы убедиться в своей правоте; мужчинам же свойственно констатировать факт.

Лингвистами выявлено также, что мужчины и женщины по-разному реагируют на слова-стимулы. Проведенные Т.Б. Крючковой эксперименты показали следующие результаты:

- женщины за одинаковое количество времени употребляют больше слов, чем мужчины;

- женщины употребляют больше одинаковых слов;

- употребление мужчинами лексики носит более индивидуальный характер.

Эти результаты и высказанное О. Есперсеном мнение о “лингвистической быстроте” женщин позволили Т.Б. Крючковой сделать вывод, что словарь мужчин и женщин организован по-разному. В словаре женщин больше некое центральное ядро, которое широко используется всеми женщинами. У мужчин этот центральный общеупотребительный слой лексики меньше, но они лучше владеют различными периферийными разделами словаря. Поэтому в речи мужчин больше проявляется их индивидуальность [Крючкова 1975: 186-200], причем эта тенденция отчетливо проявляется только в том случае, когда словарь информантов достаточно велик.

Подобный свободный ассоциативный эксперимент, проведенный Т.И. Доценко среди детей-подростков (учащиеся 7-х классов), показал такие же результаты: девочки дают больше ответов-реакций, чем мальчики (2224R против 1878R). Но в лексиконе девочек в большей степени преобладают стандартные ассоциации, в то время как в лексиконе мальчиков большее количество составляют индивидуальные, единичные ассоциации. Исследование Т.И. Доценко выявило разницу в формировании представлений о противоположном поле у девочек и мальчиков [Доценко 2000: 78-85].

Исследование И.Н. Кавинкиной [2000] семантического пространства концептов СЧАСТЬЕ, ДОМ, СЕМЬЯ, СУДЬБА показало, что:

- для описания этих концептов женщины используют в качестве ассоциатов преимущественно оптативно-оценочные определения, в то время как мужчины - перцептивные определения;

- хотя у информантов обоих полов преобладает однословный способ выражения реакций, у женщин, по сравнению с мужчинами, выше процент описательных номинаций данных концептов;

- в ассоциациях концепта СЧАСТЬЕ женщина фигурирует как пассивный получатель своего счастья и его потребления, а мужчина выступает как активно действующая сила, творящая счастье и дающая его другим;

- у женщин словарь отрицательно окрашенных реакций на стимул СУДЬБА значительно превосходит словарь положительных реакций. При этом отрицательные эмоционально окрашенные реакции большей частью выражены отглагольными существительными и метафорами. Реакции с положительной оценкой выражены прежде всего прилагательными и отыменными существительными;

- у мужчин в ядре концептов ДОМ, СЕМЬЯ, СЧАСТЬЕ доминирующей является сема “значительный по силе или по размерам”;

- у мужчин часто в ассоциациях в качестве объекта сравнения выступают слова, описывающие животных и женщину, а информанты женского пола в качестве объектов сравнения предпочитают то, что максимально приближено к ним, что всегда в поле их зрения, - ребенок.

Наше исследование не касается специфики образов языкового сознания мужчин и женщин, но приведенные выше результаты исследований могут представлять интерес для осмысления материала диссертации. Возможно, они помогут выявить и объяснить особенности разговорной речи и речевого поведения мужчин и женщин.

Для российских ученых представляют интерес исследования зарубежных лингвистов в области разговорной речи и речевого поведения мужчин и женщин. В среде исследователей из США, Англии и Франции долгое время существовало мнение, что женщины в речи и речевом поведении более консервативны, чем мужчины. Однако Д. Камерон и Д. Коэтс (американские исследователи) обнаружили в этой идее противоречие: с одной стороны, О. Есперсен в 1922 году утверждал, что консерватизм и скромность женщин не допускают нововведений в языке, в то время как мужчин он превозносил за создание новых, свежих выражений, но, с другой стороны, в XVIII веке на пике борьбы за установление “нормативного” языка мужчины, по своей сути более консервативные, рьяно защищали чистоту общепринятых норм языка и порицали женщин за привнесение в лексику английского языка новых и эфемерных выражений. [D. Cameron, J. Coates 1988]. Это противоречие позволило Д. Камерон и Д. Коэтс сделать вывод, что женщин называют консервативными только тогда, когда это определение не в их пользу. Значительная часть социолинигвистических исследований доказывает, что именно женщины находятся в первом ряду лингвистических изменений и особенно тех, которые ведут к престижному варианту. Учитывая эти результаты, многие лингвисты попытались заменить идею о консерватизме женщин идеей осознания женщинами своего статуса.

Статусный подход утверждает, что женщины пытаются достичь общественного положения при помощи хорошей речи; иногда он выражается в идее, что речь всех женщин гиперкорректна. Д. Камерон и Д. Коэтс обнаружили противоречие и в статусном подходе: если женщины действительно пытаются достичь в обществе высокого положения, используя общепринятые нормы, почему же тогда приверженцы статусного подхода классифицируют по общественному положению только мужчин, а женщин прикрепляют к тем мужчинам, от которых они зависят. Д. Камерон и Д. Коэтс отмечают, что при высоком уровне мужской безработицы отводить женщинам зависимое положение неправомерно, так как в данных условиях женщины часто занимают более высокое положение, чем мужчины, а в неполных семьях женщина вообще является главой.

По мнению Д. Камерон и Д. Коэтс, чтобы объяснить причину существования гендерных различий, их увеличение или сокращение, в современных условиях необходимо учитывать два действительно важных фактора: во-первых, уровень образования, во-вторых, социальные устремления (или амбиции).

Margaret Deuchar также высказывает сомнение в том, что женщины осознают свое общественное положение сильнее, чем мужчины, а поэтому стремятся использовать престижные варианты. Ведь если это так, то “почему они [женщины] используют лингвистические показатели статуса, которые ни отражают, ни определяют их настоящего общественного положения” [Deuchar 1988; 28]. Сама M. Deuchar объясняет стремление женщин использовать хорошую речь с позиции престижа (или репутации) и силы. Она отмечает, что более сильный адресант уделяет большее внимание собственному престижу и тем самым наносит ущерб престижу адресата. Но более слабый адресант будет уделять большее внимание престижу адресата, а поэтому нанесет ущерб своему престижу. Чтобы любой адресант (особенно слабый) смог уделить должное внимание престижу адресата, но в то же время сохранить свой собственный престиж, он должен использовать хорошую речь, так как она является престижной. Женщины, по мнению M. Deuchar, имеют маленькую относительную силу, но они желают иметь такой же престиж, каким обладают мужчины. В этом случае использование хорошей речи (нормативной лексики) является для женщин способом поддержания их собственного престижа, не угрожая престижу адресата.

Исследование Д. Коэтс “Women, Men and Language ” [1993], в котором она рассматривает речь и речевое поведение по нескольким параметрам, выявило и другие особенности женской и мужской речи. Д. Коэтс отмечает, что в чисто женских и в чисто мужских группах обсуждаются разные темы, и темп развития тем также различен. Поскольку разговор является центром женской дружбы, то женщины предпочитают поговорить о себе, своих чувствах и отношениях. Эти темы развиваются медленно (женщины могут обсуждать одну тему в течение получаса и даже больше) и по нарастающей. Однако исследования отечественных лингвистов показывают иные результаты: женщинам более, чем мужчинам, свойственно ассоциативное соскальзывание с темы разговора [Земская и др. 1993]. Участники беседы должны учитывать условия каждого из присутствующих и пребывать в согласии. Для мужчин характерно перепрыгивать с темы на тему. Они редко рассказывают о себе, но демонстрируют лучшую осведомленность о текущих делах, туризме, спорте и тому подобное.

Различия наблюдаются и в использовании мужчинами и женщинами минимальных реплик (например, -э-, -м-, -угу -). Женщины используют их как сигналы того, что они внимательно слушают и поддерживают друг друга. Они также используют минимальные реплики для того, чтобы подчеркнуть, что они распознают различные стадии беседы (например, принимают новую тему или осознают конец темы). Для мужчин эти формы означают что-то вроде “я согласна с тобой”. Таким образом, различия в использовании и восприятии минимальных реплик могут привести к серьезным коммуникативным неудачам. Мужчины думают, что женщины с ними согласны, и раздражаются, когда оказывается, что это не так. А женщин приводит в замешательство то, что мужчины редко используют минимальные реплики, и женщины обвиняют мужчин в невнимании.

Исследования Д. Коэтс показывают, что женщины используют ограничения (рамки) для того, чтобы обходить щекотливые темы и поощрять участие других членов группы в общем разговоре. Наблюдается различие в восприятии и использовании вопросов мужчинами и женщинами. Для чисто женских дискурсов не характерны информационно-поисковые вопросы. Вместо них женщины используют вопросительные формы, которые, во-первых, не заставляют женщин входить в роль экспертов (как это делают информационно-поисковые вопросы), во-вторых, приглашают всех членов группы участвовать в разговоре, в-третьих, проверяют, что из уже сказанного может быть принято каждым из присутствующих. Таким образом, в чисто женских группах вопросы используются как средство поддержания разговора.

Исследование Д. Коэтс выявило, что женщины используют и риторические вопросы. Например, если женщина спрашивает Какого дьявола я буду делать что-то для...? - она не просит прочитать ей лекцию на тему “Что делать”. Этим вопросом она приглашает адресата(ов) присоединиться к ней в ее негодовании на существующие проблемы. Мужчина же интерпретирует вопросы как простые запросы об информации, и он дает эту информацию, отвечая на вопрос. Несомненно, что при таком диаметрально противоположном понимании функции вопроса в смешанных группах (где участниками разговора являются и мужчины, и женщины) может возникнуть конфликт (недопонимание) между собеседниками разного пола.

Характерной особенностью женского речевого поведения Д. Коэтс называет одновременную речь, которая в чисто женской группе является чем-то объединяющим, хотя изредка указывает на отсутствие слаженности. При одновременной речи собеседники задают вопросы или делают замечания в то же самое время, когда другой участник беседы говорит. Эти вопросы и комментарии, как и минимальные реплики, показывают, что говорящего внимательно слушают. Но в значительно большей степени они способствуют созданию единого текста. Казалось бы, одновременная речь в чисто женских группах мешает реализации правила один-человек-в-данное-время. Но Д. Коэтс отмечает, что женщины в разговоре очень осторожны: они стараются не нарушать очередность и имеют тенденцию извиняться за излишнюю болтливость. Члены чисто женских групп заботятся о том, чтобы каждый из собеседников участвовал в разговоре, и они осуждают того, кто пытается доминировать в беседе. Мужчины же, наоборот, в чисто мужских группах соперничают (они жаждут иметь преимущество), и в течение разговора “они образуют обоснованную твердую иерархию: ее возглавляют несколько человек, обладающие преимуществом в беседе, а другие говорят очень мало” [J. Coates 1993: 188]. Если в чисто женских группах очередность участников в беседе строится очень сложно (один или несколько собеседников могут говорить в одно и то же время, таким образом создавая совместную беседу), то ведение беседы в чисто мужских группах основывается на двух правилах: во-первых, в данное время говорит только один человек, во-вторых, происходит смена говорящего.

Д. Коэтс отмечает еще одну характерную черту женского речевого поведения: во время разговора женщины часто наклоняются вперед (т.е. к собеседнику), поворачивают головы друг к другу и используют прямой взгляд. Мужчины, напротив, откидываются назад и часто избегают смотреть друг на друга.

Гендерные различия обнаружены даже в фонетике [Земская, Китайгородская, Розанова 1993; Ерофеева 2000]. Исследователи выявили, что в целом в речи каждого из мужчин при чтении экспериментального текста в среднем встретилось 154 ненормативных реализаций звуков, в то время как у женщин – 150. Ученые отмечают, что эта разница достаточно устойчива и повторяется от информанта к информанту. Это подтверждает распространенный в западной лингвистике тезис о большей нормативности женской речи по сравнению с мужской [J. Coates, D. Cameron 1988].

Сопоставительный анализ просодических форм, проведенный Т.М. Медведевой и И. Шевченко, показал, что женщины несут больший потенциал эмоциональности в нейтральной речи, которая характеризуется более широким диапазоном, несколько ускоренным темпом и более частым использованием высоких нисходящих тонов. Мужчины, напротив, показывают меньшую частотность эмоционально окрашенных синтагм в связной речи, но большую силу, то есть глубину изменений просодических показателей. И эта тенденция прослеживается во всех состояниях [Медведева, Шевченко 1980: 203-215].

Исследования, проводимые в области гендерных различий, вызвали большой интерес у популяризаторов научной литературы. Проблему особенностей мужской и женской речи и речевого поведения они решают в форме популярных советов для женщин и мужчин. Дайана Гейдж и Нуни Бенфорд одними из первых составили “свод правил” для женщин - “Как женщине научиться говорить по-мужски” [“Известия”.-1993.-15 апр.]. Вот некоторые из них: “Разговаривая с мужчиной, старайтесь сначала рассказать о самом главном и только потом говорите о деталях, которые могут привлечь его внимание... Не говорите “я чувствую”, говорите “я думаю” - это придаст вашим словам больший вес и поможет избежать обвинения в иррациональности” и т.д. и т.п. Ссылок нет, но, видимо, это основывается на имеющихся в научной литературе выводах о речи и речевом поведении женщин и мужчин. Опорой для этих “правил” послужили следующие выводы исследований разных лингвистов:

1. Мужчины используют в своей разговорной речи больше существительных и глаголов, а женщины - прилагательных и наречий.

2. Мужчина заканчивает предложения понижая, а не повышая голос.

3. Мужчины чаще женщин стремятся первыми закончить разговор.

4. Мужчинам импонирует поспорить, показать свою правоту, привести веские аргументы.

5. Мужчины полагают, что комплимент тем ценнее, чем реже его произносят.

6. Мужчины избегают извинений.

7. При перебиве мужчины настаивают на своем фразами типа: “Я говорил о том, что...”, “Я не закончил...”.

8. Мужчины не любят, когда их перебивают во время разговора. Причин несколько. Во-первых, мужчинам необходимо сосредоточиться, когда они пытаются выразить свои эмоции. Им для этого приходится прилагать больше усилий, чем женщинам, так как мужчинам сложно делать сразу два дела (обдумывать мысль и говорить). Перебив отвлекает мужчин от сути дискуссии и от собственных ощущений. Во-вторых, мужчины ориентированы на конкретную цель. Начиная высказывать свою мысль, они хотят закончить ее. Мыслительный процесс мужчины имеет прямое или почти прямое направление в отличие от спиралеобразного стиля, который часто близок женщинам. И с этой точки зрения перебив расценивается мужчиной как вмешательство (а не вклад в дискуссию), как препятствие на пути достижения цели.

9. Мужчины не любят слишком серьезных женщин. Для мужчин чувство юмора является неотъемлемой частью его психологического склада. Смеясь и дурачась, они снимают эмоциональное напряжение. И когда мужчина пытается пошутить, а женщина отказывается присоединиться к нему, он чувствует себя так, будто она осуждает его и демонстрирует свое превосходство над ним.

10. Мужчин привлекает женская уверенность в себе. Это проистекает от мужского представления, что хороший - значит уверенный, а плохой - значит слабый, неуверенный. Недостаточная уверенность в себе выглядит малопривлекательной в глазах мужчин.

Одной из самых известных популяризаций результатов гендерных исследований стала книга Аллана и Барбары Пиз “Язык взаимоотношений: мужчина и женщина”. Хотя эта книга опирается на реальные выводы реальных исследований, она, тем не менее, представляет собой такой же свод “правил”, как у Д. Гейдж и Н. Бенфорд, которые пытаются научить бесконфликтному общению с противоположным полом.

Итак, краткий обзор научной литературы по гендерным исследованиям показывает, что исследования и отечественных, и зарубежных лингвистов проводятся в разных направлениях. Особенное внимание уделяется различиям в речевом поведении мужчин и женщин, в использовании характерной для разных полов лексики, в выборе мужчинами и женщинами тех или иных оценочных слов. Выводы разных исследователей могут совпадать или по тем или иным причинам могут отличаться друг от друга. Все вместе они, конечно же, представляют общую картину особенностей разговорной речи и речевого поведения мужчин и женщин, но эта картина нуждается в проверке, так как все наблюдения сделаны на недостаточно обширном материале (и это признают многие лингвисты). Кроме того, достаточно сильное влияние оказывают особенности национальной культуры и менталитета. Например, предположение зарубежных лингвистов о том, что понижение голоса в конце высказывания является мужским свойством, в русском языке не находит отклика, так как для всех носителей русского языка обязательно понижение голоса в конце фразы. Такие внелингвистические факторы, как возраст, воспитание и образование, темперамент, уровень общей культуры, профессия и другие также оказывают заметное влияние на речь и речевое поведение человека, поэтому трудно определить, что в каждом конкретном случае является результатом влияния пола человека.

Кроме этих факторов, исследователи, занимающиеся гендерными различиями, должны помнить, что они выявляют особенности речи и речевого поведения мужчин и женщин, а не выясняют, кто лучше или хуже. Мужчины и женщины не хуже и не лучше друг друга - они разные.

В своем исследовании мы постараемся, во-первых, учесть внелингвистические факторы, влияющие на разговорную речь и речевое поведение человека, и, во-вторых, сохранить позицию нейтралитета по отношению к представителям женского и мужского пола.

ГЛАВА II.

Дата добавления: 2015-11-14