Глава двадцать шестая.

Когда Поттер ушел, Снейп вздохнул свободнее. Присутствие Гарри причиняло ему физическую боль. Он даже не хотел думать, почему. Он хотел только избавиться от этого тоскливого чувства, острыми коготками расцарапывающего его изнутри. Ну какого черта он явился сюда? Почему не может просто так взять и забыть его, оставить в покое, не мешать? Почему? Снейп не мог найти ответа на это вопрос, в жизненном багаже его знаний не было подходящих понятий. Месть? Выгода? Физическое влечение?

Бред. Если бы Поттер хотел отомстить, он не стал бы предлагать свою помощь.

А может, это была такая изощренная форма мести? Вряд ли - до такого коварства Поттер просто не додумается.

Выгода - какая Поттеру может быть выгода от того, что он поможет? На что он может рассчитывать? На дом, на книги, на деньги? Это еще более абсурдно. Ничто в жизни Снейпа не обладало достаточной материальной ценностью, чтобы на это можно было позариться. Даже библиотека, которая действительно стоила целое состояние, теперь принадлежала не ему, а Хогвартсу.

Внезапно вспыхнувшая страсть, влечение? Полная чушь.

Но что тогда? Что, если не это?
Снейп изо всех сил пытался понять. Ну, допустим, их связь действует. Допустим, Поттер действительно может почувствовать его эмоциональное состояние. И прилетел к нему для того, чтобы проверить, так это или нет. И, возможно, пытается помочь для того, чтобы больше не ловить те эмоции, которые его не устраивают.
В целом подобное объяснение казалось логичным. Не вписывалось в стройную картину только эмоциональное состояние самого Поттера.
Снейп глубоко вздохнул. Он ломал голову, пытаясь понять мотивы Гарри, но не мог. Может быть, его система мира была неполной? Может быть, Поттер руководствовался чем-то другим, помимо известных Снейпу причин, побуждающих людей действовать так или иначе? Ведь должна же быть какая-то простая и понятная причина, заставившая его проделать такой путь в выходной день, который намного приятнее было бы провести с друзьями.
Снейп осознал, что находится в тупике. Знаний, которые могли бы ему помочь, катастрофически не хватало. Он знал, что с чем смешать, чтобы заставить человека испытывать страх или радость, счастье или отчаяние. Но что, помимо зелий и заклинаний, заставляет людей чувствовать и поступать так, как они чувствуют и поступают, он не имел ни малейшего понятия.

Открылась и захлопнулась входная дверь - это вернулся Поттер. В гостиной зажегся свет. Снейп прислушивался к звукам, говорившим ему о том, что делает Гарри, с каким-то отстраненным любопытством. Но тот почти не шумел - сидел, судя по всему, на кухне. Приглушенно шмыгал носом, скрипел стулом. Под монотонный стук дождя Снейп снова задремал.
- Профессор...
Очнувшись, Снейп увидел Гарри, стоящего у стола. На блюдце возле руки лежало несколько кусков белого хлеба, в руках Гарри держал стакан молока.
- Я принес... Поешьте, пожалуйста.
Глянув в глаза Снейпу, отвел взгляд.
Снейп молча смотрел на блюдечко с парой кусков свежего хлеба и стакан молока. Запах хлеба напомнил ему о том, как давно он ничего не ел. Он был зверски, чудовищно голоден. Но есть слишком много сейчас было нельзя, и он это понимал. Он злился на себя за то, что не может встретить взгляд Поттера. Он боялся, что тот что-то поймет или узнает по его взгляду. Что-то, что Поттеру ни за что на свете нельзя узнавать.
Разломив на блюдечке кусок хлеба, он начал крошить его. Надо было поблагодарить, надо было что-то сказать. Но сказать спасибо Поттеру за то, что тот, увидев его в таком состоянии, не сделал вид, будто ничего не происходит (за это Снейп был бы искренне ему благодарен), а ринулся исполнять роль спасителя утопающих? Это было настолько вопиющим нарушением всего, что Снейп внушал себе всю жизнь, что внутренний голос надрывался минут пять, вопя о том, что за все, что получаешь от других, нужно платить – словом или делом.
- Спасибо. Мистер Поттер. - наконец буркнул Снейп, надеясь, что это не прозвучало слишком угрюмо.
Продолжая крошить хлеб, от запаха которого начинало подводить голодный желудок, Снейп надеялся, что Поттер наконец соизволит уйти и даст ему возможность спокойно поесть в одиночестве. Он скорее умер бы от голода, чем окончательно расписался в своей слабости, позволив Поттеру видеть, как он трясущимися руками будет макать хлеб в молоко.
Гарри на какой-то момент замер, смотря то ли на Снейпа, то ли куда-то сквозь него. Машинально взъерошил волосы, потом сказал:
- Я, наверное, пойду спать. Мне завтра рано вставать. Я не буду вас... беспокоить.
- Вы можете лечь в гостиной, - мрачно отозвался Снейп, расковыривая одуряющее вкусно пахнущий хлеб. - Постельное белье и подушку возьмете в комоде в соседней комнате. Одеяло можете взять оттуда же.
Он не смотрел на Гарри, но краем глаза продолжал фиксировать его фигуру. Пальцы уже заметно дрожали. Его начало слегка трясти, будто от холода, хотя в комнате было не прохладно. Он машинально поежился.
- И еще. Поттер. Противопростудное зелье. Я не хочу, чтобы ваша смерть от воспаления легких оказалась на моей совести. Пять капель на чашку чая, надеюсь, вы запомнили. Бутылочка зеленого стекла в подвале на полке справа.
После паузы он добавил:
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, профессор, - отозвался Гарри.

Ночью в окно стучал дождь. Снейп уже забыл, когда в последний раз он был в доме не один... Наверное, это было тогда, когда мать была еще жива. Он уже перебрался тогда в эту комнату. При жизни отца здесь была спальня для гостей, совмещенная с библиотекой. Библиотекой Тобиас называл два тощих шкафа с книгами и телевизор. После его смерти по предложению матери Север сделал эту комнату своей взамен чуланчика возле кухни, в котором он обычно проводил время на каникулах. Мать же и настояла на том, чтобы в комнате стояла двуспальная кровать, смущенно объясняя это тем, что "у тебя ведь тоже рано или поздно появится семья". Снейпа тогда передернуло от одной мысли о том, что придется делить свою комнату с каким-то другим человеком, но он ничего не сказал, чтобы не обижать Эйлин. Однако спать на широкой кровати оказалось не в пример удобнее, чем на старой детской, из которой он давно вырос, и он решил, что обновка не так уж плоха.
Пару летних месяцев, проведенных вдвоем с матерью, он считал официальным началом своей взрослой жизни. Эйлин тоже была частью его дома. Он никогда не говорил ей о том, что любит ее. Даже в детстве. Он считал, что дела важнее слов. И был уверен в том, что она все знает. Кто, как не мать, должна без слов понимать своего ребенка?
А сейчас в доме был другой человек. Он спал в гостиной на старом диванчике возле камина, и по законам мира, в котором жил Снейп, пользовался защитой дома, в котором ночует. Как же все это было странно. Поттер. Гость его дома. Реальность вокруг изменилась, но не позаботилась вовремя предупредить его об этом.. Поттер явился сюда, незваный и непрошенный, и превратил все в хаос.
Опираясь на подлокотники кресла, Снейп поднялся на ноги. Это было тяжело. Держась за стол, постоял немного, удерживая равновесие, потом сделал шаг к двери. Ноги казались деревянными костылями, передвигать их было мучительно трудно. Обойдя стол, Снейп протянул руку к косяку, ухватился за него, привалился к стене, чтобы отдохнуть. Прислушался, не проснулся ли Поттер. Внизу все было тихо. Бесшумно открыв дверь, Снейп как можно тише перебрался в коридор. Медленно, держась за стены, шаг за шагом преодолевал расстояние до ванной комнаты. Прислушиваясь после каждого движения. Нужная ему дверь находилась сразу за лестницей, ведущей на первый этаж. Добравшись до перил, Снейп остановился отдохнуть. Его колотила дрожь, сердце частило. Облизывая сухие губы, он пытался отдышаться. Внизу в гостиной догорал камин. На стуле были брошены вещи Поттера. Сам он спал, зарывшись лицом в подушку. Одеяло наполовину сползло на пол, открывая худые плечи, торс и линию позвоночника, четкой тенью выделявшуюся на спине. Снейп смотрел на него, будто его взгляд приклеился к растрепанной черноволосой голове. Кто бы мог подумать - Поттер в его доме. Разве это не абсурд? Разве так может быть? Затухающие угли светились черным и рыжим, по ним пробегали тени. Поттер спал, и он был реален, из плоти и крови, костей и мяса. Снейп потряс головой. Чертовщина. Поттер в его доме! Великий Мерлин, это выходит за грань разумного...

Снейпу все время чудилось, что все происходящее – плод его воображения, вызванный голодовкой. А может быть, он вообще умер.

И попал в ад? – ехидно спросил внутренний голос.

Саркастично фыркнув, Снейп выпрямился.
С трудом оттолкнувшись от перил, схватился за ручку двери. Нащупал выключатель, зажег свет. Простые действия были почти непосильны. Пройти несколько шагов по коридору, поднять руку, нажать на выключатель... Заперев за собой дверь, Снейп еще раз прислушался. Тихо.
Зеркало безжалостно отражало его лицо. Да, Поттер был прав - на него действительно было страшно смотреть. Провалившиеся глаза, выступившие острые скулы, пересохшая кожа. Казалось, перед зеркалом стоит не сам человек, а только его одежда, к которой каким-то волшебным образом приделана уродливая голова с черными дырами вместо глаз и кривым разрезом вместо рта.
- Хорош... - прошептал Снейп и усмехнулся.
Прежде чем выйти, он дождался, пока стихнет журчание спущенной воды. Он не простил бы Поттеру, если бы тот проснулся от шума и застал его держащимся за стенку. Но Гарри спал.

Добравшись до своей комнаты, Снейп оказался перед выбором: вернуться обратно в кресло или же преодолеть до кровати два метра пустого пространства, где не за что было держаться. Сидеть всю ночь у стола ему не хотелось. Хотелось лечь и вытянуться, дать отдых измученному телу. Собравшись с силами, Снейп оттолкнулся от своей опоры и сделал шаг, балансируя на негнущихся ногах. Чувствуя, что еще немного - и упадет, и тогда точно разбудит Поттера грохотом, сделал два стремительных шага и повалился на кровать. Мерлин, какое же это было блаженство - лежать... Он закрыл глаза, глубоко вдыхая. Улыбнулся. Подняв руки к груди, дернул пуговицы. Пальцы не в состоянии были расстегнуть их. Но одежда уже осточертела ему. Он тянул, дергал и теребил до тех пор, пока не смог все же расстегнуть. Избавившись от мантии, рубашки и брюк, перекатился на край кровати, отодвинул одеяло, освобождая себе место. Положив голову на подушку, он ощутил наконец, какое же это было счастье - просто лежать в своей постели под одеялом. Закрыв глаза, он спокойно вздохнул. Можно было нормально поспать...

Снейп проснулся днем, когда Поттера уже не было. На столе стоял новый стакан молока, на блюдце лежал свежий хлеб взамен съеденного. Значит, Поттер заходил в его комнату, но не решился побеспокоить профессора сообщением о том, что отправляется в Хогвартс. Снейп даже подосадовал, что упустил возможность съязвить насчет того, кем надо быть, чтобы будить спящего человека рано утром.
Он чувствовал себя выздоравливающим и почти отдохнувшим. Тело, отвыкшие от нагрузки, болело, но это его не смущало. Перебравшись в кресло, чтобы позавтракать, Снейп решил, что пора завязывать с бездельем. Спасти от хандры могла только работа.
Кое-как застелив постель, он обложился книгами и перьями. Идея Фламеля не вылезала из головы, и ему хотелось проверить ее на практике. Работать в лаборатории он пока не мог - зато мог записать свои мысли по поводу новой теории и поискать подтверждения ее у уважаемых авторов. А также составить план начала экспериментов. Если окажется, что не только магические ритуалы, но и зелья и заклинания могут содержать совершенно ненужные детали, это будет как минимум открытием.
Подложив под спину тощую подушку, Снейп увлекся работой. Он листал справочники, сверял разные варианты рецептов со своими наблюдениями, пытался теоретически вычленить лишнее. Вот, к примеру, рекомендация обязательно добавить к зелью, помогающему кладоискателям видеть золото, последнюю каплю крови девушки, только что лишенной девственности при помощи одноглазого хромого араба. Для чего это написано? Для устрашения желающих сварить такое зелье? Отметив на отдельном листке название зелья, Снейп вкратце записал рецептуру, в скобках указав сомнительные моменты.
А следующий шедевр - варить зелье голым, предварительно обмазавшись слюной носорога. Какое отношение слюна носорога имеет к зелью, призванному повысить потенцию? Толченый рог носорога, кое-где использовавшийся в качестве афродизиака, еще можно было отнести к более-менее достоверным. Но слюна? Это вряд ли.
Время от времени заставляя стакан наполняться молоком, Снейп понемногу прикладывался к нему, не отрываясь от своего занятия. Что мешало ему, собственно, самому писать подобные книги? По его наблюдениям, далеко не все авторы были достаточно компетентны в том, о чем писали. Периодически они допускали грубейшие ошибки. Но тем не менее их продолжали считать корифеями и следовали их указаниям, зачастую бесполезным, а подчас и опасным. Презрительно фыркая, Снейп строчил комментарии. Позже, когда он сможет приняться за практику, он систематизирует свои наблюдения и сведет их в отдельную книгу. Начать можно с самых очевидных недоразумений. А потом - разобрать и менее сомнительные рецепты.
Короткий осенний день заканчивался. Снейп зажег свет. Оглядев ворох свитков и книг, удивился тому, как многое успел сделать за сегодня. Не отправляя пока ненужные книги на полки, принялся перечитывать написанное, внося окончательные поправки, чтобы потом не забыть, о чем шла речь. Почерк был настолко ужасен, что он сам не всегда мог прочесть то, что писал некоторое время назад, а поэтому он дополнительно правил буквы, придавая им читабельную форму, и расшифровывал сокращения, в спешке обозначенные парой выразительных, но малопонятных закорючек.

Дата добавления: 2015-11-14