Глава двадцать четвертая.

Сознание медленно угасало. Снейп думал, что вот так, скучно и просто, он, наверное, и умрет. И было обидно, что все сложилось… вот так. Глупо.

Он радовался только тому, что хоть перед смертью все же видел Хогвартс. Пусть и глазами Поттера.

Он не мог контролировать то, что его раз за разом тянуло в школу. Интересно, станет ли он очередным школьным призраком – а если нет, то что с ним произойдет? Будет ли он жить дальше, в другом виде и в другой ипостаси – или он просто исчезнет, и все?

Почти расставшееся с телом, сознание по пятам преследовало Поттера. Гарри, как магнит, притягивал его к себе. Снейп полагал, что все дело в том, что Гарри просто был жив.

Снейп не помнил, сколько времени он уже сидит в кресле возле рабочего стола, не вставая. Умереть так все же было лучше, чем сгнить в постели. Пальцами правой руки, лежащей на столе, он мог коснуться свитков, которые не успел убрать. Мог даже перевернуть страницу раскрытой книги, хоть это и требовало от него чудовищных усилий. Но чаще всего он предпочитал просто не двигаться. Есть уже не хотелось. Он испытывал только жажду, но почти не осознавал этого. Просто во рту было сухо, и все. Удивительно, как долго человек может протянуть без воды и пищи.

В бреду он видел окрестности Хогвартса. Озеро, укромный уголок на берегу, где он обычно прятался от Мародеров. Плоский черный камень и иву, полощущую в воде длинные ветки. Поверхность озера была спокойна. У самого берега волны катали по дну упавшие листья и веточки. Он сидел и смотрел на них.

- Гарри!.. Я так и знала, что найду тебя здесь.

Он повернул голову. Гермиона, прижимая к груди учебники, пробиралась сквозь заросли. Преодолев последние кусты, она встала перед ним, отцепляя от волос застрявшие листики.

- Гарри, я хотела с тобой поговорить.

Поттер отвернулся, бросил в воду камешек.

- О чем?

- Гарри, ты сам не свой в последнее время.

Гермиона присела на корточки возле него, испытующе заглянула в лицо.

- Что с тобой происходит? Что случилось? Я же вижу, что с тобой что-то не так. И Джинни говорит, что ты в последнее время ведешь себя странно.

- Джинни? – резко бросил Поттер, - Что она там обо мне болтает? Рассказывает тебе про меня?

- Да нет… - тихо ответила Гермиона. – Она ничего не говорит про ваши отношения. Она говорит, что ты какой-то грустный …. И иногда как будто не здесь. Пропадаешь куда-то. С тобой говорят, а ты не слышишь. Гарри, мы же волнуемся за тебя, - она сказала это почти обиженно, будто ее расстроил его резкий тон.

Поттер молчал. Ломал в пальцах сухие прутики, бросал их в волны.

- Ты никому… не скажешь? – спросил он.

- Обещаю!

- Я чувствую… я не знаю, откуда это взялось. Словно тоска наваливается…И давит, не дает вдохнуть. Будто должна случиться какая-то беда. Может, у меня просто крыша едет? Или я до сих пор не привык к тому, что мне уже не надо бороться против Волдеморта? Мерещится… Мне иногда вдруг становится так плохо, кажется, что я почти умираю. Словно я сижу в какой-то темной комнате… в кресле… и не могу пошевелиться. И такое ощущение… - он машинально приложил руку к груди, потер кулаком сквозь джемпер, - будто у меня ни на что нет сил. Такая пустота… и тяжесть. Я, наверное, точно схожу с ума. И еще… - он помолчал, опустив голову, - я постоянно думаю о Снейпе. То есть, не вообще постоянно… но очень часто. Сам не знаю, отчего это. И чем больше о нем думаю, тем хуже становится.

- Я тоже о нем часто думаю, - тихо сказала Гермиона. Аккуратно подобрав юбку, она опустилась на камень рядом с Гарри. – Даже Рон изменил о нем свое мнение. Мне его очень не хватает. Так странно, правда? Мы все так ненавидели его, пока он был здесь. А теперь тоскуем. Без него стало так пусто. Жаль, что ему запретили преподавать… Мне бы очень хотелось, чтобы он вернулся. Он был хорошим учителем. Не смотря ни на что.

- Как ты думаешь… - неуверенно спросил Поттер, избегая смотреть Гермионе в глаза, - у него с Люциусом Малфоем… что-то было?

- Да это же очевидно. Он ведь вытащил его из Азкабана. И потом, мы все видели, как они целовались. А почему тебя это волнует?

- Ничего меня не волнует, - раздраженно ответил Гарри. Снейп почувствовал, как в Поттере поднимается необъяснимая злость. – Просто мне это странно, вот и все.

- А мне это не кажется странным, - ответила Гермиона, и в ее голосе послышались нотки вызова, - Люциус Малфой – очень красивый мужчина. А профессор Снейп, если к нему присмотреться, тоже совсем не уродлив. Он по-своему даже привлекателен. И очень умен.

Поттера передернуло.

- Какая гадость… Это ненормально просто. Ты глаза Нарциссы видела, когда они… целовались? Мне даже жалко ее стало… Это же надо так обнаглеть! – Гарри поежился, будто ему стало холодно. – Меня вообще чуть не стошнило.

- Да? – саркастично спросила Гермиона. – А по-моему, ты с него глаз не сводил в Азкабане.

- Ты с ума сошла! – Гарри вскочил, как ужаленный, - Ты думай, что говоришь! Вот уж от тебя я этого не ожидал, друг, называется!

Поттер сжал кулаки, и Снейп почувствовал, как у Гарри резко поползла вверх температура, вызванная яростью.

- Я ненавижу Снейпа, слышишь? Ненавижу! Везде он свой длинный нос сунет, везде пролезет! Даже с тобой я о нем разговариваю! Будто мне больше говорить не о чем! Он мне и так постоянно везде мерещится! Кажется, что он где-то рядом!

Вспышка гнева кончилась, и Гарри устало опустил плечи.

- Не знаю… может, я в самом деле сошел с ума? Мне все время кажется, что он где-то неподалеку. И это чувство… Хуже, чем дементор, честное слово… Такая тоска везде… Он и ночью мне снится… И с Джинни иногда кажется, что он где-то… наблюдает за мной…

Гермиона внимательно смотрела на Гарри, закусив губу.

- Как ты думаешь, что это может быть? – спросила она.

- Не знаю. – Гарри сел обратно. – Я просто чувствую… пустоту, боль, холод… и всегда он будто рядом… Будто с ним… что-то не так. Будто это ему… плохо.

- А ты не хочешь узнать, что с ним на самом деле? – предложила Гермиона.

- Да он пошлет меня, куда подальше! Он же ненавидит меня. Да и вообще это все мое больное воображение. Я хочу про него забыть, будто никогда не было ни его, ни Волдеморта. Начать жить заново. Я только не знаю, что мне делать с Джинни… - он начал ковырять пальцем кору ивы. – Она в меня влюблена… а я знаю, что я ее не люблю. Она мне просто нравится. Только уже поздно. Мы так далеко зашли… что если я ее брошу, Рон мне ноги оторвет… и яйца тоже. Я запутался…

Гарри сжал губы, сосредоточенно отколупывая кору.

- И мысли о Снейпе мне совсем не нужны. Дошло до того, что я ночью поперся в подземелья… в его кабинет. Сам не знаю, что я там забыл, зачем меня туда понесло. Не понимаю ничего.

- Ты просто тоже скучаешь по нему, - тихо сказала Гермиона.

- Да вот еще! Я всю жизнь мечтал, чтобы его не было! Ни черта я по нему не скучаю! Это просто смешно.

Гермиона, задумавшись, внимательно смотрела на Гарри.

- Можно тебя спросить?.. – наконец решилась она.

- О чем?.. – Гарри заметно напрягся.

- Как ты выжил после Авады?.. В первый раз тебя защитила материнская любовь… А что защитило тебя на этот раз?

Гарри вспыхнул, отвел глаза. Его ожгло стыдом и страхом.

- Не знаю… я не хочу об этом думать, и вспоминать это не хочу.

- Знаешь… если бы я не обещала родителям, что проведу Хэллоуин с ними, я бы поехала навестить Снейпа.

- Как бы ты узнала, где он живет?

- У профессора МакГонагал, - объяснила Гермиона. – Она наверняка не имела бы ничего против того, что бывшие ученики хотят навестить своего преподавателя. Может, ты все-таки узнаешь, как он?..

- Делать мне больше нечего, - буркнул Гарри. – Я не дурак. Он наверняка спустит меня с лестницы или превратит в жабу. Я никуда не поеду.

- Ну и дурак, - вдруг рассердилась Гермиона. – Он столько раз спасал тебе жизнь, а ты не хочешь даже поблагодарить его.

- Я уже поблагодарил его! – крикнул Гарри, - Я помог ему освободить его любовника из Азкабана! Вот пусть они теперь и навещают друг друга! Я сыт по горло этими разговорами, не хочу больше ничего слышать о Снейпе, понятно?

Гарри порывисто отвернулся и, ссутулившись, скрестил руки на груди, словно сдерживая очередной порыв раздражения.

- Я…вообще больше не хочу о нем говорить. Никогда.

Закрыв глаза, Снейп снова и снова слышал в голове отзвуки голоса Поттера. Никогда… Никогда. Как странно. Он ведь всегда знал, что Поттер терпеть его не может. Почему же сейчас так больно оттого, что он услышал? А Гермиона скучает. Надо же. Никогда бы не подумал.

На коленях лежала волшебная палочка. Подцепив ее негнущимися пальцами, Снейп посмотрел на пустой стакан возле руки.

- Refillo, - прошептал он. Ничего не случилось. – Refillo!

Стакан дрогнул, но по-прежнему был пуст. Сконцентрировавшись и собрав в кулак всю свою волю, Снейп приказал:

- Refillo!

Ничего. Снейп разозлился. Что такое? Даже у Лонгботтома, который в состоянии забыть свое имя, получилось в нужное время произнести нужное заклинание – неужели он окажется слабее?

- Refillo!

Стакан на треть наполнился водой. Облизнув пересохшие губы, Снейп аккуратно положил палочку на колени и потянулся к воде. Если бы ему удалось подвинуть стакан к краю стола, он дотянулся бы до него и смог напиться. Руки не слушались. Снейпу казалось, что он пытается сдвинуть с места весь дом, а не один маленький стакан, на треть наполненный водой. Медленно, по миллиметру, он придвигал его к себе. Он знал, что сил поднести его ко рту у него не будет. Поэтому не рисковал. Обхватив его онемевшими пальцами, он тянул руку к себе короткими слабыми рывками. Еще немного… еще… У него закружилась голова от усилий. Когда стакан был уже на самом краю, Снейп нагнулся к нему и захватил край губами. Нетерпеливо наклонил, стараясь придержать рукой. Вода плеснула ему в губы, он жадно глотнул - и стакан соскользнул со стола. Осколки разлетелись по комнате. Снейп непонимающе смотрел на мокрое пятно на ковре. Разбился? Глоток, который он сделал, только усилил жажду. Стакан разбился. Вслед за ним к ногам упала, выскользнув из разжавшихся пальцев, волшебная палочка. Снейп смотрел на нее и на осколки, переводя взгляд с первой на вторые. Его разум отказывался понимать. Если бы она все еще была у него в руках, он мог бы попытаться склеить стакан заново… левитировать его на стол, снова наполнить… Она лежала возле его ноги, но с тем же успехом она могла бы находиться на вершине Эвереста. Он не мог дотянуться до нее. Даже кончиками пальцев. Не хватало какого-то жалкого дюйма… Он попробовал наступить на нее, чтобы ногой подвинуть поближе, но обнаружил, что не чувствует ног. Они не двигались.

Опираясь на подлокотник, Снейп выпрямился. Он чувствовал себя оглушенным. И ему некого было обвинить… Он сам был виноват в том, что ослабел настолько, что не может сдвинуться с места. Он сам довел себя до того, что у него не выходили даже самые простенькие заклинания. Он сам, и больше никто, был в ответе за то, что он сейчас сидит здесь и подыхает от голода. Никто не заставлял его. Никто не принуждал. Никто не ставил ему условий, не навязывал ограничений. Никто не пытал. Он дошел до этого САМ.

Сам…

Снейп вдруг вспомнил, как когда-то давно Дамблдор, пытаясь удержать его при себе, говорил о Хогвартсе… Он вспомнил даже его голос и выражение лица:

- Если однажды тебе покажется, что ты заблудился, или что тебе некуда идти - ты сможешь прийти сюда. Северус… Запомни, что бы ни случилось с тобой в будущем, каким бы страшным ни казалось тебе твое прошлое – Хогвартс остается твой школой и твоим домом.

Он предвидел. Он знал, на что собирался пойти Снейп. Но не удержал. И Снейп пошел к Волдеморту – САМ.

Он неожиданно понял, что если бы Дамблдор был еще жив, он вернулся бы в школу. Хоть кем. Хоть дворником, хоть подручным Филча, хоть зельеваром на побегушках у мадам Помфри – но он вернулся бы в Хогвартс.

Снейп вдруг подумал о том, что он не был на могиле Дамблдора. И никогда не был на могиле деда…

Ему вдруг отчаянно захотелось жить. Быть живым. Дышать, смотреть на небо, ощущать на своем лице дождь, видеть… видеть весь мир, а не только эту убогую темную комнату. У него еще были силы, он пока еще был жив, а значит, у него все еще оставался шанс. У него все еще было время на то, чтобы жить. Дед говорил: единственный способ уйти с темной улицы – пройти ее до конца. Снейп понял, что хочет этого. Что всей душой, всеми силами, пока еще оставшимися у него, он ХОЧЕТ вырваться из этого дома. Он вдруг осознал, что жизнь продолжается. Что пока он сидел и умирал в своем кресле, она проходила мимо него не потому, что в ней ему не было места… а потому, что он сам, своими руками запер себя в своей скорлупе.

Он должен был вернуться. Он должен был попрощаться с Дамблдором. Он обязан был отыскать могилу деда и попросить у него прощения за то, что так невнимательно слушал его.

Жить – как же это могло быть прекрасно. Жить потому, что это – удовольствие. Вернуться к книгам. Вернуться к работе. Вернуть себе все те чувства, которые он так долго запрещал себе, потому что они были «вредными» и «отвлекающими».

Он все еще был жив. У него все еще оставался шанс выкарабкаться. И лишь от него зависело, воспользуется он им – или нет.

Дата добавления: 2015-11-14