Дьявол продал свою душу 5 страница

- Ну и почему вы не играете? Разве вы не поняли, что я вам приказал?

- Я бы и рад, сэр, - вздохнул Бублик, - но эта дудочка не предназначена для увеселений публики…или для завлечения людей в залы хранилища.

Глаза Киллиана непроизвольно раскрылись очень широко от бескрайнего удивления.

- Это еще почему, а, Бублик?

- Вам продемонстрировать, для чего она нужна на самом деле? – с некоторой надеждой в голосе и радостными искорками в глазах спросил Бублик, точно то, что он собирался показать, являлось самым настоящим сокровищем, дорогим сердцу сортировщика, и складывалось впечатление, что показывал он это сокровище только малому числе людей. Киллиан теперь был записан в число этих людей, и начальнику было приятно думать о посвящении в величайшую тайну Бублика (но всего лишь пару минут, пока он не осознал, что это он должен что-либо показывать своим сотрудникам или хранить от них что-то в секрете, а не подчиненные от начальника). Сортировщик, счастливо улыбнувшись, взял из помятой коробки один из жестких дисков, приложил его к левому уху, а правой рукой поднес дудку к губам и слабо дунул в одно из отверстий.

И, едва первый звук покинул музыкальный инструмент, Бублик пошел в пляс. Сначала медленно, но постепенно ускоряясь, сортировщик выделывал ногами неописуемые кренделя, выдувал из маленькой, полой трубки чарующие звуки, постоянно перемещался по площади перед хранилищем, но не убирал жесткий диск от уха, и все это вызывало интерес со стороны прохожих. Они не сторонились его, как недавно Киллиана, но, видя его безобидность в проявлении себя, заметив творческий характер этого неожиданного мероприятия, подходили ближе, и, найдя где-то грязную порванную шляпу, поставили ее перед Бубликом и начали кидать в нее мелкие монетки. Беннет, ошарашенный, раздавленный подобным поведением, задушенный завистью, пытался хоть как-то не допустить, чтобы народ подходил к сортировщику ближе, чтобы сотруднику кидали монетки, и начал мешать Бублику в исполнении его танца с жестким диском, кричал на возбужденную толпу зрителей, надеясь разогнать всех – но стоит ли говорить, что у Киллиана ничего не вышло. И начальник, не желая больше смотреть на этот успешный творческий номер, направился к находящемуся на углу продавцу газет, неизменно стоящему под черным зонтом (на сей раз защищаясь от солнца).

Видя целеустремленного и злобного Беннета, торговец хотел было кинуть ему газету и убежать прочь, но тут к нему пришло понимание, что больше опасения за свою жизнь вызывал огромный робот этого самого начальника, а не он сам, переменчивый в своем настроении, выглядящий слабым, и протянул ему свежий номер со словами:

- С вас один тенгирим, пожалуйста.

Требование оплаты, кажется, стало для Киллиана полной неожиданностью. Он слабо усмехнулся, поправил свои солнцезащитные очки так, чтобы торговец во время этого действия увидел его глаза, и резко схватит газету, поворачиваясь к человеку спиной.

- Деньги гони! – зло и требовательно воскликнул торговец, отбросив любую вежливость, хватая Беннета за плечо. Последовал резкий разворот, и Киллиан, ничуть не стесняясь того, что рядом находится толпа людей, вероятно, могущих его увидеть, ударил продавца кулаков в нос, оттолкнув рукой его тело от себя. Человек осел на землю, хватаясь за влажное красное пятно, находящееся там, где раньше был его нос, и громко выл и выкрикивал проклятия в адрес Киллиана. Беннет бегом бросился к входу в здание и мысленно приказал своему жесткому диску изменить его личность, как это бывало много раз в подобных ситуациях – негоже было, чтобы о нем, об этой личности была не очень хорошая слава, но ничего не произошло. Многоликий остался прежним, все тем же Киллианом, и понимание того, что отец действительно наложил на его жесткий диск запрет смены личности, что он теперь останется навсегда одним и тем же Беннетом, которому нельзя будет жить, ни в чем себе не отказывая, который будет нести ответственность за свои действия и постоянно будет у граждан на виду, не просто удручало – разбивало весь привычный мир. Это было для него все равно, что оказаться на улице голым – не спрятаться, никуда не уйти, и все тебя могут видеть и над тобой насмехаться. Одна личность! Киллиан понял, что вновь недооценил своего отца, когда не воспринял всерьез его предупреждение насчет того, что «все зависит только от тебя». Могила была близка, как никогда, и сейчас многоликий приблизил себя к тому часу, когда он окажется в ней.

Начальник обернулся. Торговец лежал на земле, содрогался от плача, зажимал расплющенный нос, и что-то, похожее на жалость, шевельнулось в душе Киллиана. Но лишь на мгновение, далее оно пропало так же, как и появилось, быстро, задавленное остальными чувствами, и, прежде всего, к Бублику.

Тот все еще танцевал. Толпа радостно аплодировала каждому движению сортировщика. Играла замысловатая мелодия.

Киллиан, недовольно поморщившись, раскрыл газету и увидел несколько приятных для него новостей. Первая: «Логан Мэрриган признали невиновной. Нашлись очевидцы того происшествия, утверждающие, что перед подрывом башни видели возле нее двоих людей, один из которых – мужчина, установивший бомбу на строение. Личность второго не была установлена, но, по заявлениям свидетелей, напарник террориста не был похож на женщину, и, тем более, на Логан, что еще раз подтверждает тот факт, что Мэрриган оклеветали. За ложное обвинение Логан Мэрргиган будет выплачена компенсация в размере тысячи тенгиримов». Вторая: «Участились случаи сбоев системы «Гармония души», из-за чего людям невозможно не только отредактировать свою личность, но и заглянуть в свой личный виртуальный кабинет, не имея доступа к воспоминаниям, знаниям и т.д. Глава компании Керт Шмидт воздерживается от каких либо комментариев по поводу перерывов в работе. В любом случае, людям остается только ждать, пока система станет функционировать нормально».

Улыбка расползлась по лицу Киллиану, а в голову созрел новый план, куда лучше прежнего, и он гарантированно заманивал людей в хранилище, стоит лишь им сказать, что…

- Люди! Уважаемые граждане Нижнего Города! – воззвал Киллиан к народу, поднимая руки вверх. – Я знаю, как вы огорчены, что не можете зайти в свои виртуальные кабинеты. Я знаю, как вы устали ждать, пока работа «Гармонии души» нормализуется! Я знаю так же и то, что раньше эта система изготовляла еще и реальные носители вашей информации (а также записывала на них новые вырезанные вами детали души), и они хранились у нас, все это время, дожидаясь одного только вашего прихода сюда. Поэтому вы всегда можете прийти в наше хранилище, которое выполняет, по сути, те же самые функции, что и «Гармония души», но гораздо лучше и эффективнее. Разве может бездушный сервер сказать вам, что вы красивы? А обслужить вас так, что это подарит вам хорошее настроение? А предупредить вас, когда не стоит начинать редактировать себя и предпочтительнее все оставить так, как есть? Нет? Конечно, нет! Зато все это вы можете увидеть у нас, в нашем хранилище! Спешите же сюда, спешите же вспомнить все, что вы сохраняли на носителях, или вернуть вам утраченную часть личности, или улучшить себя в поисках гармонии… Спешите!

Речь, проникновенная, торжественная, чувственная речь, казалось, не оставила ни одного равнодушного человека. Все точно в один миг осознали, как же им не хватает виртуальных серверов, своих личных кабинетов, и послушно двинулись к входу в желтое здание, проходя мимо до сих пор танцующего Бублика.

Удалось! Требовалось две попытки, чтобы понять, что тактику требуется менять, и у Киллиана это получилось. Он снова чувствовал себя на высоте, человеком-богом, управляющим тупым людским, но денежным стадом, и это ощущение не покинуло его, даже тогда, когда он осознал, что внутри нет никого из сотрудников хранилища, а единственный настоящий работник организации Бублик все еще находится на улице, не переставая плясать и наигрывать замысловатые мотивы. Но не успел Киллиан открыть рот и извергнуть последний выговор с последующим выдворением сортировщика, как человечек остановился сам, резко замер на одном месте в нелепой танцевальной позе, но наконец-то оторвал жесткий диск от уха, держа его теперь на вытянутой руке.

- Вас удивляют мои действия? – наивно спросил Бублик тоном маленького ребенка, принимая обыкновенную для себя позу покорного раба.

- Нет, нисколько, - пожал плечами Киллиан, приняв серьезное выражение лица. – Ну, разве что самую малость. А вообще, Бублик, меня не будет удивлять любой ваш поступок, если только он будет приносить деньги. Деньги – это хорошо. На деньги можно многое сделать.

Бублик решил посвятить начальника в свою тайну, притянув его голову к своему рту, и жарко зашептал почти неразборчивые слова на ухо Беннету. Слова великой тайны.

- Я когда-то открыл, что каждый жёсткий диск имеет энергетику той личности, кому он принадлежит. Энергетика обычно выражается во влиянии на организм другого человека, то есть незаметных колебаниях воздуха, так или иначе ощущаемых нашими телами. Я подумал – а почему бы и не перевести колебания энергетики в звуковые колебания, и так я смог определить музыкальный код для каждого жесткого диска, находящегося в этом хранилище. Единственным минусом этого способа является то, что для сортировки и определения принадлежности носителя приходится выполнять вот такие музыкальные номера с танцами – перебирать все звуковые комбинации. Движения – не стремление дополнить музыку красивыми действиями, но определенный ритм, тоже являющийся частью колебаний энергетики жесткого диска. Вот и весь секрет. Люди когда-то любили этот номер. Приходили в хранилище, чтобы посмотреть на сортировку носителей, а мы брали с них деньги! Ох, и богато же мы жили…

- И откуда этот диск? – спросил Киллиан, отодвигаясь от сортировщика и вытирая свое ухо от слюны Бублика. Ушная раковина горела, точно на нее плюнули кислотой.

- Из Крейбирта, шахтерского городка, ныне заброшенного. Теперь там живут дикие, изгнанные из нашего города, - как-то слишком буднично ответил Бублик, не считая сказанную им информацию чем-то важным.

И тут в голове Киллиана сложился новый план, еще лучше предыдущего, и, в случае удачного его исполнения новый народ повалил бы потоком в хранилище.

В нашей жизни всегда есть место подвигу. Людей-героев любят и уважают, они обеспечены популярностью до самой старости, если, разумеется, они будут поддерживать образ героя, ни на минуту не забывая и не давая забывать людям, что для них было сделано. Киллиан часто и довольно бессовестно пользовался расположением людей к какой-либо из его личностей, чтобы добиться своей цели – так почему бы и сейчас не рискнуть, отправившись в город диких по очень важной причине?

Сорвавшись с места, Киллиан влетел в здание, в главный зал, где работал Отем, выдавая людям жесткие диски (Беннет мысленно отметил, что робот, не являющийся сотрудником хранилища, взял инициативу в свои руки, не стал дожидаться приказа начальника, а спокойно принял и обслужил всех людей), и влез на хлипкую табуретку, дабы возвышаться над толпой, начав почти сразу же торжественно кричать:

- Народ! Уважаемые господа! Спешу вам сказать приятную новость: все жесткие диски, на которые была заявка на вынос или доставку на дом, и которые не попали в руки людей по причине частой смены начальства и некомпетентности некоторых управляющих, я лично доставлю всем, кому это будет нужно! Вот этот носитель принадлежит одному из жильцов Крейбирта, дикому, и я, передав ему диск из рук в руки, продемонстрирую тем самым, что мы не только выполняем свои обещания или исправляем ошибки и недочеты прошлых управляющих, но и то, что наша организация свободна от предрассудков!

Неизвестно, что удивило толпу больше – или то, что Киллиан станет первым из начальников, кто реально будет делать что-то ради своей организации и людей, или то, что Беннет совсем сумасшедший, раз решил отправиться к диким. Народ ревел, хохотал, ободрял, насмехался, но в любом случае Киллиан почувствовал, что он не прогадал с новым своим планом – посетители были довольны, некоторые звонили своим друзьям и знакомым, зазывая их в хранилище к обаятельному начальнику в солнцезащитных очках, – но никто из них не спешил к выходу. Даже Отем и странный Бублик их не пугали – постоянно, то тут, то там, люди говорили, что довольны оригинальностью в подборе сотрудников и их необычными методами работы. Этот осколок сумасшедшего дома, хранилище носителей, давало миру свои понятия о нормальности, и люди с иным, более правильным восприятием мира, охотно принимали новую, незамысловатую игру в локальное безумие, тем более что эта игра несла некоторые преимущества – например, доступ к своему личному кабинету, пусть и не виртуальному, но на жестком диске.

Бублик все это время тенью находится за спиной Киллиана, смотря на него, будто бы в надежде понять истинные причины последнего высказывания своего начальника. Сортировщик стоял неподвижно, как статуя раба, и Беннет наткнулся на это покорное изваяние, едва только обернулся к выходу.

- Бублик! Вы еще здесь? Я думал, вы побежите в поисках какого-нибудь средства передвижения для меня… Разве нет?

- Средство-то у нас еще с тех времен осталось, - промямлил Бублик, заходя в одно из подсобных помещений. Копался в старых вещах он недолго - через пару мгновений на свет появилась длинная блестящая палка с выгравированной на ней надписью.

- «Никогда не останавливайся»? – прочитал Беннет на трубке.

- Это второй девиз нашей организации, первый – «Всегда создаем копии важных носителей!», - с досадой объяснил Бублик, будто начальник был неразумным ребенком, не могущим понять его с первого раза. - Был еще и третий, но его вскоре отменили из-за неподходящего смысла.

- Что это был еще за девиз такой? – строго спросил Киллиан, но Бублик пресек любые дальнейшие вопросы, протянув начальнику палку и отворачиваясь лицом к залу, являя собой нежелание идти на контакт.

Волшебная палочка (как догадался Киллиан, очередной мотоцикл, только, судя по его виду, из самых первых, вечных моделей) была бережно передана в руки Беннета, и начальник сразу же целеустремленно побежал к выходу под радостные крики аплодирующей толпы.

Но не успел Киллиан добежать до двери, как его остановил голос Бублика, едва не исчезнувший на фоне общего гула сотен людских голосов:

- Я не знаю, что вы задумали, но если вы окажетесь в безвыходной ситуации, знайте, что сегодня прекрасный день, чтобы умереть! Я буду помнить вас, единственного человека, которого не успел забрать Призрак Хранилища! Вы подарили мне немного хорошего настроения, и это прекрасно!

Едва только Киллиан выехал на широкую загородную дорогу, как позади, на достаточно далеком расстоянии от Беннета, раздался сильнейший взрыв. Было полнейшее ощущение, что где-то в городе рухнуло здание, или башня, подорванная Логан Мэрриган, но, сколько бы Киллиан не вглядывался в горизонт, никаких клубов дыма, огня или пылевых облаков замечено не было, хотя именно эти явления обычно сопровождают разрушения и прочие катастрофы подобного типа. Не беспокоясь за свое хранилище, оставаясь твердо уверенным в том, что террористам желтое строение не будет интересно, Киллиан сверился еще раз с виртуальной картой местности, загруженной до этого из общественного центра доступа к серверам, и медленно двинулся вперед, навстречу неизвестности. Дикие для него в самом деле оставались неизвестными существами, и Беннет не мог предсказать, вернется ли он в хранилище целым или по частям, бережно пересланный в коробочке, если вернется вообще. Дикие могли его запросто съесть, или сделать с ним что-то еще более ужасное, что не может придумать человеческая фантазия, и Киллиан очень, очень боялся ехать в Крейбирт, но он понимал, что своими речами он определил свое дальнейшее поведение. Чтобы не стать трусом, чтобы оставаться популярным героем в глазах людей, придется пойти на все, что угодно. Даже если понятие все включает убийство сумасшедших дикарей.

И снова в сюжет вмешалось неожиданное «вдруг», так круто изменившее жизнь героя в самом начале. Киллиан, прижавшийся к корпусу своего мотоцикла, имел очень маленький угол обзора дороги, и потому заметить приближение этого фактора неожиданности он опять не смог, хотя «фактор» и не думал скрываться. Наоборот, он летел на всех парах, гремел механическими ногами, кричал предупреждения, стремясь догнать и раскромсать Килииана – меч, извлеченный из ножен, явно не символизировал добрые намерения приближавшегося. Отростки-крылья помогали существу двигаться вперед, обеспечивая лучшее сцепление с дорогой, врываясь в асфальт на несколько сантиметров.

Киллиан никогда не оборачивался назад во время поездки на мотоцикле, точно зная, что это опасно, но сейчас что-то внутреннее заставило его обернуться назад, и то, что он увидел, испугало его до такой степени, что Беннет не смог удержать руль транспортного средства и свернул в сторону обрыва, находящегося по правую руку от начальника.

Отем! Этот робот мчался за ним, крича лишь одно: «Вы попытались уйти из-под моего контроля! Вы попытались сбежать!».

Резко вывернув руль и нажав на педаль тормоза, Киллиан все же сменил направление своего почти неуправляемого движения, и теперь он летел навстречу твердой скале, постепенно замедляясь. Меч Отема просвистел в одном сантиметре от головы Беннета, чиркнул по скальной стене, сам робот от неожиданной смены направления движения беглеца не сумел вовремя сориентироваться, и пропустил тот момент, когда требовалось остановиться перед обрывом, дабы не упасть с него – процессор робота был занят только одной задачей – поимкой Киллиана, а все остальное, в том числе и опасность местности, не имела значение. Робот потерял равновесие, начал балансировать на одной ноге на самом краю обрыва, в то время как другая нога уже висела над пустотой, грозя увлечь за собой все тело. Клинок выпал из рук механического существа, а сам механический охранник, по-человечески взмахнув руками, ухнул вниз, не произнеся ни единого слова.

Через определенное время послышался громкий металлический лязг – тело робота упало на землю. Звук, ужасный, страшный звук распадения механического существа на составные части разлетелся по ущелью, наполняя собой каждый уголок здешних гор.

Мотоцикл Киллиана от столь резких маневров заглох, система удержания сжатого воздуха отключилась, и растерянный, насмерть перепуганный Беннет остался стоять посреди изрытой роботом дороги с металлической палкой в руках. Сердце начальника бешено колотилось, картина действительности от внутреннего напряжения прыгала перед глазами, а разум отказывался поверить в происходящее. Робот хотел его убить? Он, его охранник и надзиратель, подчиненный его отца, исполнитель воли Лейтона, хотел убить Киллиана?

И даже спустя несколько минут Киллиан не смог это осознать. Это было слишком трудно для него, почти непостижимо, как и высшая математика. Неужели у робота был приказ убить Беннета в случае, если тот захочет сбежать? Неужели Лейтон вообще мог дать такой приказ?

И сразу пришел ответ на последний вопрос: мог. Ради контроля над всем и вся, сохранения своего государства в порядке Лейтон приказывал и не такое. Роботы – всего лишь высокотехнологичные игрушки в руках знающего человека. Один из таких роботов сейчас едва не убил Киллиана, почувствовав его отсутствие, но ничего у того не вышло. Теперь он лежал на дне обрыва, разбитый, приведенный в негодность, но отец, скоро узнав об этом, наверняка сделает виновником произошедшего Киллиана, после чего приставит к нему другого робота, или, что еще вероятнее, убьет своего сынка голыми руками и закопает его под уже готовым могильным камнем Беннета.

Киллиан вздрогнул, представив себе такую перспективу. Но, свершившееся уже никак нельзя было отменить, Отем мертв, а впереди ждали другие дела, более важные, чем гибель робота - дикие, которым требовалось вернуть жёсткий диск.

«Не останавливайся», - перечитал надпись на мотоцикле Киллиан, и решил, что следует двигаться дальше, и как можно быстрее, чтобы вернуться в Нижний город засветло.

Подойдя к обрыву, Киллиан не без удовлетворения скинул ногой огромный клинок вниз, который по счастливой случайности ранее не упал вслед за роботом. Оружие, сверкая на солнце, полетело к земле, и начальник провожал его взглядом, пока меч не превратился в маленькую черную точку на фоне окружающего пейзажа.

«Не останавливайся. Не останавливайся. Ведь ты герой, а все, что происходит с тобой – досадные случайности, которые стоит принять, но из-за которых не следует переживать…».

Солнце нещадно жгло мертвую, пыльную землю. Злой сухой ветер дул в долине с ужасающей силой, прижимая к земле траву, кустарники, даже деревья. Иногда небо застилали пылевые облака, вздымались танцующие вихри, и последнее явление существенно усложняло движение Киллиану, для которого обычная дорога превратилась в дорогу с неожиданными и не совсем приятными препятствиями. Сложно было поверить, что Беннет сейчас двигался там, где когда-то была многокилометровая толща воды – он двигался по дну высохшего озера, но ощущал себя в пустыне, и не мог поверить, что когда-то тут не было и намека на жару и засуху, если учитывать климат данной страны.

Мертвое озеро… Люди издревле селились там, где находилась вода. Крейбирт являлся одним из таких городков – вся жизнь была связана с этим озером, все заводы, прочие предприятия, добыча пропитания, бытовые нужды, даже развлечения - озеро было для граждан этого города всем. Разумеется, что с его высыханием перестали работать и шахты, в которых происходила не только добыча, но и переработка руды – и городок, которому именно работа шахт приносила немалые деньги, постепенно приходил в упадок. Теперь от былого великолепия остались лишь полуразрушенные строения и жуткого вида здания предприятия по переработке руды, более всего напоминающие средневековые замки.

Беннет не без гордости ощущал себя первопроходцем времен освоения Дикого Запада. Чувство было приятным и совершенно нереальным, точно все это происходило не с Киллианом, а с кем-то другим.

Если смотреть на виртуальную карту, которая привела Киллиана прямиком в Крейбирт, то на ней не было ни единого значка, обозначающего кого-либо живого в радиусе трех километров. Вообще. Никого. Никаких диких здесь тоже не было, по крайне мере, на карте они не обозначались, хотя для них и существовал специальный символ, призванный предостерегать неосторожных путников от опасных обитателей заброшенного городка. Город был пуст, если не считать разбушевавшейся стихии ветра, но что-то, больше похожее на проснувшийся в Киллиане древний инстинкт, красноречиво говорило, что рядом опасность, и следует быть предельно внимательным.

И «она» появилась, за спиной, как настоящий трус. Киллиан скорее почувствовал, чем увидел, когда она приблизилась, и резко обернулся.

Дикий оказался совсем не таким, каким его рисовало воображение Киллиана, но Беннет постоянно твердил себе, что это вполне могла быть маскировка.

Перед Беннетом стояла дикарка, древняя старуха, которая казалась настолько хрупкой, что если бы к ней он прикоснулся, она наверняка бы рассыпалась в прах. Она не опиралась на посох, как иные в ее возрасте, держалась прямо, горделиво, уверенно держала в руке длинный лук с натянутой тетивой, и Киллиан чувствовал, что стрела готова вот-вот сорваться и попасть ему в грудь. Или в голову, это как пожелает сама милая старушка.

- Брось палку! – процедила бабушка, энергично встряхивая луком.

Киллиан покорно повиновался, но все же возразил ей, не сумев удержаться от комментария своих и чужих действий:

- Не больно ты ласкова, бабушка, если заставляешь гостя здешних краев бросать на землю свое транспортное средство. Это мотоцикл, бабушка. Технологии теперь перешли на другой уровень…

- Я знаю, что такие бывают такие мотоциклы! Бросай, и побыстрее! – рявкнула дикарка совсем не старушечьим голосом, и Киллиан, присмотревшись к ней внимательнее, увидел, что ее истинный облик скрывает другой, фальшивый, сгенерированный жестким диском – внешний образ колебался, по нему проходила рябь, как на экране во время настройки телевизора.

- Ладно, - нехотя положил палку на землю Киллиан, - но… я не хочу вам зла… если, конечно, вы, дикие, не причините зло мне. В таком случае я могу перебить вас всех, и мне еще народ спасибо скажет!

Старушка захохотала, как безумец, но через мгновение резко замолчала, приняла серьезное выражение лица и нацелила стрелу прямиком в лоб Киллиану, готовая спустить тетиву при любом, неугодном ей движении врага.

- Перебить всех? С чего бы это такая готовность нас убивать? Мы люди мирные, никого не трогаем, если, разумеется, не трогают нас, - в тон Беннета повторила старушка, слегка перефразировав одну из последних фраз Киллиана. – Те нападения на Нижний Город, что предписывают нам, не закономерность, но вполне предсказуемая реакция на воздействие извне. Воздействие ваших войск на наши поселения, убийство членов нашей общины… Ну и как вас любить после этого, как встречать с распростертыми объятиями, когда даже ты ехал сюда с помыслами о нашем убийстве?

В энергетике старушки, неровной, грубой, будто бы склеенной из множества осколков, будто бы что-то переменилось, и Киллиан почувствовал расположение этой милой бабушки к себе. Во всяком случае, теперь она не была настроена столь категорично, и не желала его немедленной смерти, и даже дошла до того, что убрала городского «дикаря» с прицела. Бабушка тяжело вздохнула и присела на корточки, призывая опуститься вместе с ней и Киллиана, но тот вместо того, чтобы последовать ее движению, сбегал за ближайшей корягой, когда-то лежащей на дне озера, и притащил ее к дикарке, жестом пригласив сесть на импровизированную лавочку. Старушка быстро присела на нее, после чего уставилась на Беннета с видом человека любопытного, но отчаянно скрывающего свое любопытство под неприязнью.

- Рассказывай, что же вам, городским, все среди цивилизации не сидится, и какие же черти занесли тебя в наш негостеприимный край? Учти, если соврешь (а я узнаю, когда ты соврешь, так что советую говорить правду), я тебя пристрелю. За долгие годы, что я жила тут, я научилась многому, в том числе и давать отпор подобным тебе.

И Киллиан, до этого считавший диких необразованными, безумными, странными существами, неожиданно проникнулся доверием к одной из них, и рассказал все, как есть, немного приукрашая действительность. Старушку эта версия событий и причины поездки сюда, похоже, устроили, и она не пронзила Киллиана своей стрелой.

- Значит, ты решил возродить хранилище реальных носителей? – проскрипела бабушка, чертя металлической палкой-мотоциклом Беннета узоры на песке.

- Не я, мой отец – я всего лишь исполнитель.

- Была бы моя воля, вообще бы закрыла эти две организации. Да, они прибыльные, это факт, но сама эта идея – менять что-то в душе человека – мне не нравится. Слишком уж печальные она имеет последствия, начиная от множества безумцев, как уже изгнанных, так и еще нет, но уже находящихся на той стадии, откуда тебе прямая дорога к нам, и заканчивая вмешательством в саму суть личности, в ее…особенность, что ли.

- Уникальность, - подсказал Киллиан.

- Верно. Я считаю, что душу изменять может только сам человек, или некие божественные силы, в каких люди верят, а не какая-то там бездушная машина, а тем более, не один из этих…как его…

- Виртуальных серверов, да?

- Ну да, именно так. И та организация, которую ты возглавляешь, и вторая, более современная, несут зло каждому человеку, но, на мой взгляд, все это делается специально. Безумство огромных масс народа кому-то выгодно. Раньше, когда «Гармонию души» возглавлял Роберт Мэрриган, не было такой ситуации, когда кто-то становился сумасшедшим. Система не допускала изменения личности до той степени, после которой человек теряет суть своей души. Теперь же, если ты не заметил, доступ к «улучшению» души имеет почти каждый, и почти неограниченный доступ, зато вылечиться от безумия весьма сложно, так как единственная клиника слишком уж подняла цены на восстановление личности, а доступа к этим…виртуальным кабинетам, где хранится все важное о самом человеке, почти что и нет из-за частых сбоев. Человек, становясь безумным, пройдя ту точку, когда он теряет себя, вероятно, мог бы еще до своего изгнания что-нибудь вернуть в свою сущность, зайдя в виртуальное хранилище, но ему не дают это сделать – лень работников, вовремя не ремонтирующих башни, иные системные ошибки, высокие цены на возврат вырезанного или придание себе новых качеств делают свое, приближают человека к тому моменту, когда пора бежать из общества нормальных людей. И это называется «заботой о людях»? Скорее, вынужденное сумасшествие с последующим изгнанием – государственная политика, где власти, находящиеся в сговоре с «Гармонией души» и вами, вашей организацией, устраняют таким способом всех тех, кто при нормальной работе души мог бы им помешать…

- Ну, бабушка, это ты уж загнула, - присвистнул Киллиан, не ожидавший такого грамотного рассуждения. Было видно, что старушка провела ни один день в подобных размышлениях. Слышались в ее голосе и обида за народ, и страх за всю страну, и ненависть к властям, и совершенно особые чувства к монополии «Гармония души» и ее будущему, быстро восстающему из забвения конкуренту-хранилищу. И, разумеется, при всем ее «расположении» к собеседнику, Беннета она не просто не жаловала – терпеть не могла, будто бы он был повинен во всех случаях безумства, и, в том числе, изгнании диких из города. – «Гармония души», а тем более наша организация - и не заботится о людях? Система редактирования души для того и создана, чтобы делать человека лучше, если у некоторых не получается изменить себя самим, путем долгой работы над своей личностью, но, разумеется, что если вовремя не остановиться, изменяя себя искусственным способом, можно потерять себя – но всегда можно и вернуть, если хорошо постараться, - ядовито бросил Киллиан. - А вы думаете, что безумными людей делают специально, так как кому-то это выгодно. Нет. Это просто человек сам доводит себя до такого скотского состояния, в каком пребываете вы.

Дата добавления: 2015-11-14