4 страница

Он повернулся к Бонни:

- А ты его слышала?

Бонни задумалась. Было ли что-то похожее на шепот, сопровождающий голос Кэролайн? Чуть различимые шипящие звуки?

- Все могло закончиться хуже. Она призывала темные силы, эта комната была пронизана Силой. Сам Феллс Черч находится на пересечении линий леи и это не шутки. Все, что происходит…в общем, просто хотелось бы, чтобы поблизости был хороший парапсихолог.

Бонни знала, что все они подумали об Аларике.

- Я постараюсь уговорить его приехать, - сказала Мередит. – Но в эти дни он занимается научно - исследовательской работой в Тибете или Тимбукту. Так что придется подождать даже, чтобы отправить ему сообщение.

- Спасибо, - с облегчением сказал Стефан.

- Как я уже сказала, мы поручились за Кэролайн, - тихо сказала Мередит.

- Мы сожалеем о том, что привели ее сюда, - громко сказала Бонни, с надеждой, что это что-то внутри Кэролайн слышит ее.

Они отдельно попрощались с Еленой, не будучи уверенными в ее реакции. Но она просто улыбнулась каждому из них, дотронувшись до руки.

Была ли это удача или милосердие чего-то, что было далеко от их понимания, но Кэролайн пришла в сознание. Когда машина въехала на подъездную дорожку к ее дому, казалось даже, что она пришла в норму, если не считать небольших провалов в памяти. Мэтт помог Кэролайн выбраться из машины и донес ее на руках до двери. Когда они позвонили в дверь, на пороге появилась мама Кэролайн. Она была тихой, робкой женщиной с усталым видом, которая, казалось, не была удивлена тем, что ее дочь принесли в таком состоянии поздним летним вечером.

Мэтт довез девушек до дома Бонни, где они провели ночь в тревожных размышлениях. Бонни заснула, вспоминая проклятья Кэролайн, которые эхом раздавались у нее в голове.

Дорогой дневник,

Сегодня ночью должно что-то произойти.

Я не могу говорить или писать и не очень хорошо помню, как печатать на клавиатуре, но я могу посылать мысли Стефану, а он будет их записывать. У нас нет секретов друг от друга. Так что теперь мой дневник будет таким. И …

Этим утром я снова проснулась. Я снова проснулась! За окном до сих пор лето, и все зеленое. Цветут нарциссы в саду. И ко мне приходили гости. Я точно не знаю, кто они, но у троих из них четкие, светлые цвета. Я их поцеловала и поэтому больше не забуду.

А четвертая была другой. Я смогла только увидеть неравномерный цвет, с черными вкраплениями. Мне пришлось использовать сильную белую магию, чтобы остановить распространение темных сил в комнате Стефана.

Я становлюсь сонной. Я хочу быть со Стефаном и чувствую, как он обнимает меня. Я люблю Стефана. Я бы отдала все, чтобы остаться с ним. Он спрашивает меня: Даже способность летать? Да, даже способность летать, только бы быть с ним и уберечь его от опасности. Даже свою жизнь, только бы уберечь его от опасности. А сейчас я хочу побыть с ним.

Елена.

Стефан сожалеет, что ему приходиться писать в новом дневнике Елены, но он должен сказать несколько слов, потому что, возможно, однажды она захочет прочитать их, чтобы это вспомнить. Я написал ее мысли предложениями, но они не в таком виде поступают ко мне. Они приходят, можно сказать, в виде фрагментов мысли. Вампиры часто переводят повседневные мысли людей в связные предложения, но мысли Елены труднее переводить. Иногда она думает яркими картинками с разделенным словом или двумя словами.

Четвертый человек, о котором упоминала Елены, это Кэролайн Форбс. Полагаю, что Елена знает Кэролайн с раннего детства. Меня больше всего поразило, что сегодня Кэролайн нападала на нее всеми возможными способами, и когда я просканировал разум Елены, я не нашел даже намека на гнев или даже боль. Это немного пугает.

Вопросы, на которые я действительно хотел бы получить ответы, в следующем: Что произошло с Кэролайн в то время, когда она была похищена Клаусом и Тайлером? И все ли она сегодня делала по собственной воле? Остался ли след от ненависти Клауса, которая как миазмы, продолжает отравлять воздух? Или у нас есть другой враг в Феллс Черч? И самое главное: что нам с этим делать?

Стефан, которого оттащили от компьютера.

Глава 8.

Когда Мередит внезапно пробудилась от лихорадочного сна, стрелки старомодных часов показывали 3 часа утра.

В следующую секунду, она еле сдержалась, чтобы не закричать. Над ее лицом висело перевернутое лицо Бонни. Последнее, что она помнила, это как лежала на спине в спальном мешке и разговаривала с Бонни об Аларике. А теперь сама Бонни нависала над ней с закрытыми глазами. Она стояла на коленях на краю подушки Мередит и почти касалась своим носом носа Мередит. Еще ко всему, лицо Бонни было бледным, а быстрое теплое дыхание щекотало ей лоб. Любой…любой, убеждала себя Мередит…имел бы право на сдавленный крик.

Она ждала, пока Бонни заговорит, вглядываясь в темноте в эти устрашающие закрытые глаза. Вместо этого, Бонни выпрямилась, поднялась на ноги и задом попятилась прямо к столу Мередит, где на зарядке лежал ее телефон. Она взяла его в руки. Должно быть, она предварительно включила на нем функцию видеозаписи. Затем она начала жестикулировать и произносить слова.

Это было пугающее зрелище. Звуки, которые произносила Бонни, были слишком знакомыми: речь задом наперед. Непонятные гортанные или высокие звуки, все, что делало фильмы ужасов столь популярными. Но считать все происходящее преднамеренным…это было невозможно для нормального человека или сознания нормального человека. У Мередит было жуткое чувство, будто что-то пыталось обратить на себя внимание, пыталось пробраться к ним через пространство.

«Может быть, оно из другого измерения», - подумала Мередит, пытаясь отвлечься, так как речь продолжала звучать. «Может быть, мы просто не …пересекаемся». Мередит не могла больше этого выносить. Дошло до того, что ей казалось, что она слышит слова, даже фразы на заднем фоне, которые были не самыми приятными. Пожалуйста, пусть это прекратиться прямо сейчас.

Причитания и бормотание… Звуки мгновенно затихли, когда Бонни закрыла рот, плотно стиснув зубы. Затем, как при медленной перемотке видео, она задом попятилась к своему спальному мешку, опустилась на колени, и залезла в него, легла на спину, положив голову на подушку. Это все она совершала с закрытыми глазами. Бонни даже не смотрела, куда шла.

Несмотря на то, что Мередит в своей жизни многое повидала, она никогда еще не видела и не слышала ничего более устрашающего. Но девушка не могла дожидаться утра, чтобы посмотреть запись, потому что она могла случайно исчезнуть. Она встала, на цыпочках подобралась к столу и, схватив мобильный телефон, отправилась в другую комнату. Затем Мередит подсоединила телефон к компьютеру, чтобы сделать реверс видеоролика. Когда она прослушала сообщение в обратном порядке один раз или два, Мередит решила, что Бонни нельзя это показывать. Это напугает ее до потери сознания, и для друзей Елены будет закрыта тема сверхъестественного.

В сообщении звучали звуки животных вперемешку с искривленными голосами на втором плане…в любом случае, это не было похоже на голос Бонни. Это даже нельзя было считать нормальным человеческим голосом. Он, то выходил на передний план, то снова был на заднем плане. Кем бы ни был говорящий, возникло предположение, что он произносил слова наоборот.

Мередит распознала человеческий голос за гулом и искаженным смехом, и звуками животных прямо из вельд. От всего этого волосы на ее теле встали дыбом и зашевелились, она попыталась сложить слова воедино:

«Пппррр…обужжжд…е…ние бу…дедеде…ттт …внезазап…пным…И…уууу…жааа…сным. ТТТТЫЫ… ии…яяя…дддолжны бытьтам…во…вррр…ееем…я …проооб…ужжж…дения…Мммааыыы…не…буд..ееем…там…ппотооммм», - (это было слово «ее» или просто рычание?), - «Эттттттоооо…ддааеее…ллооо…ддддддрррру…гггииа..их.»

В конце концов, Мередит записала эти слова в блокнот:

Пробуждение будет внезапным и ужасным. Мы должны быть там во время ее Пробуждения. Потом мы уйдем. Это сделают другие.

Мередит аккуратно положила ручку на блокнот рядом с расшифрованным сообщением. И только тогда девушка пошла и забралась в спальный мешок. Съежившись, она наблюдала за неподвижной Бонни, как кошка за норкой мышки. Медленно на нее наваливалась благословенная усталость, и вскоре она погрузилась в сон.

- Что я сказала? – на следующее утро Бонни была искренне поражена.

Она выжимала грейпфрутовый сок и насыпала хлопья, как образцовая хозяйка, даже, несмотря на то, что находилась в гостях у Мередит, которая готовила омлет в духовке.

- Я уже три раза тебе повторила. Поверь мне, и в этот раз я ничего нового тебе не сообщу.

- Хорошо, - ответила Бонни, поменяв тактику, - ясно, что Пробуждение должно случиться с Еленой. Потому что, во-первых, мы должны присутствовать при этом, и, во-вторых, она единственная, кому действительно нужно пробудиться.

- Верно, - сказала Мередит.

- Ей необходимо вспомнить, кем она на самом деле является.

- Определенно, - снова согласилась Мередит.

- И мы должны помочь ей вспомнить!

-Нет, - сказала Мередит, вымещая свой гнев на яйцах. – Нет, Бонни, это не совсем то, что ты сказала. И, в любом случае, не думаю, что мы смогли бы это сделать. Мы можем ее чему-то научить, возможно, как это делает Стефан. Как завязывать шнурки на ботинках. Как расчесывать волосы. Но из того, что ты произносила, стало ясно, что Пробуждение будет внезапным и ужасным, но ты ни слова не сказала о том, что мы в этом ей поспособствуем. Ты только говорила, что нам нужно быть с ней, потому что потом каким-то образом нас там не будет.

Бонни предалась размышлениям в мрачной тишине.

- Не будет?- наконец, изрекла она. – То есть не будет рядом с Еленой? Или не будет…нигде?

Мередит рассматривала свой завтрак, аппетит внезапно пропал.

- Не знаю.

- Стефан разрешил нам сегодня их навестить, - напомнила Бонни.

- Стефан останется вежливым до гробовой доски.

- Я знаю, - внезапно согласилась Бонни. – Давай позвоним Мэтту. Мы можем навестить Кэролайн…если, конечно, она захочет нас видеть. Как раз сможем посмотреть, изменилась ли она. Потом можно подождать до вечера, и тогда уже позвонить Стефану, чтобы выяснить, можно ли нам снова навестить Елену.

Мама Кэролайн сообщила, что ее дочь сегодня плохо себя чувствует и останется в постели. И все трое (Мэтт, Мередит и Бонни) снова вернулись к дому Мередит. Но Бонни задумчиво покусывала губы, изредка поглядывая в сторону улицы, где жила Кэролайн. Мама девушки сама выглядела не лучшим образом со своими кругами под глазами. Предчувствие грозы и какого-то давления нависало над почти безжизненным домом Кэролайн.

У дома Мередит, Мэтт принялся чинить свою машину, которая то и дело нуждалась в ремонте, в то время, как Бонни и Мередит зашли в гардеробную Мередит, чтобы подыскать подходящую одежду для Елены. Эти вещи будут велики Елене, но, все же, они больше подойдут, чем вещи Бонни, которые были гораздо меньшего размера.

В 4 часа дня они позвонили Стефану, который был рад принять их у себя дома. Тогда они спустились вниз, захватив Мэтта.

К явному разочарованию Мэтта, сегодня Елена решила не повторять приветственный ритуал с поцелуями. Но она обрадовалась новым вещам, хотя и не по той причине, по которой раньше это вызывало у нее восторг. Паря на высоте трех футов от пола, она поднесла вещи к лицу, глубоко и радостно вдохнув их запах, а затем лучезарно улыбнулась Мередит, хотя, когда Бонни отдал ей футболку, она не смогла почувствовать никакого запаха, кроме запаха смягчителя ткани. Даже запах духов Мередит остался не замеченным.

- Извините, - беспомощно произнес Стефан, когда Елена внезапно начала чихать, прижимая к себе топ небесно-голубого цвета, который она держала в руках, как если бы это был котенок. Выражение его лица было мягким, и Мередит, которая выглядела немного смущенной, заверила его в том, что она рада тому, что Елена довольна.

- Она может рассказать, где эти вещи были сделаны, - объяснил Стефан. – Она не станет носить то, что было сделано на предприятии, где используют рабский труд.

- Я купила ее через сайт, который значиться в списках интернет – магазинов, в которых не продают вещи с подпольных предприятий, - только и сказала Мередит. – Нам с Бонни нужно рассказать вам кое-что, - добавила она.

В то время, как она подробно рассказывала о ночном происшествии, Бонни отвела Елену в ванную комнату, чтобы помочь ей переодеться в шорты и топ небесно–голубого цвета, который был немного длинноват. Цвет прекрасно оттенял запутанные, но все еще восхитительные волосы Елены. Бонни решила показать ей, как она выглядит, и достала зеркальце, которое принесла (все осколки старого зеркала сразу же убрали в прошлый раз). Елена, казалось, пришла в такое же замешательство, как щенок, который впервые увидел свое отражение в зеркале. Бонни продолжала держать зеркальце перед лицом подруги, которая неожиданно выглядывала то с одной, то с другой стороны от него, как будто играя в детскую игру «ку-ку». Затем Бонни приступила к расчесыванию запутанной золотой массы волос, потому что Стефан, определенно, не знал, как придать ее волосам должный вид. И, наконец, когда волосы снова стали гладкими и шелковистыми, Бонни гордо вывела Елену похвастаться результатом.

И сразу же она была огорчена, потому что всем троим было не до этого. Они были увлечены разговором, который, похоже, был не из приятных. Неохотно, Бонни отпустила Елену, которая в тот же миг буквально полетела к Стефану, и сама присоединилась к друзьям.

- Конечно, мы понимаем, - говорила Мередит. – Но в конце концов, даже до того как Кэролайн сбрендила, какие еще были варианты? Но…

- Какие еще были варианты? – вступила в разговор Бонни, присаживаясь на кровать Стефана рядом с ним. О чем вы говорите, ребята?

Повисла долгая пауза.

Затем Мередит объяснила:

- Мы говорим о том, что Стефану и Елене нужно уехать из Феллс Черч…и подальше.

Сначала Бонни никак не отреагировала. Она знала, что должна была что-то почувствовать, но состояние глубокого шока не позволило ей сразу проанализировать свои эмоции. Когда к ней вернулась способность говорить, она услышала будто со стороны свой голос:

- Уехать? Зачем? – задала она глупый вопрос.

- Сегодня и вчера ты сама видела причину, - ответила Мередит. В ее темных глазах и на лице отражалась непреодолимая боль. Но в данную минуту, Бонни ничего не видела, она сама страдала от душевной боли, которая надвигалась, подобно лавине, накрывая ее, все глубже погружая в раскаленный снег. Каким – то образом ей удалось выбраться оттуда, и она сказала:

- Кэролайн ничего не сделает. Она поклялась. Она знает, что нарушить клятву, особенно, когда…когда сами знаете кто ее тоже подписал…

Мередит пришлось рассказать Стефану о вороне, потому что он вздохнул и покачал головой, мягко отодвинув Елену, которая пыталась заглянуть ему в лицо. Она, определенно, чувствовала, как все были расстроены, но не могла понять, что послужило этому причиной.

- Мой брат – это последний человек, которого я хотел бы видеть рядом с Кэролайн, - Стефан раздраженно откинул свои темные волосы с глаз, как будто они напоминали ему, насколько они с братом похожи. – И я так же не думаю, что угрозы Мередит по поводу сестер из университетского женского клуба подействует. Слишком уж глубоко она погрузилась во тьму.

Бонни внутренне содрогнулась. Ей не нравились мысли, которые пробуждали эти слова: во тьму.

- Но…, - начал Мэтт, и Бонни поняла, что он чувствует то же самое, что и она - потрясение и тошноту, как если бы они только что сошли с дешевого карнавального аттракциона.

Стефан перебил его:

- Послушайте, есть и другая причина, по которой мы не можем здесь оставаться.

- Какая еще другая причина? – почти по слогам выдавливал из себя слова Мэтт.

Бонни была слишком расстроена, чтобы говорить. Где-то в глубине ее подсознания, она уже знала ответ. Но каждый раз, она пыталась игнорировать эти мысли.

- Думаю, Бонни уже все поняла, - Стефан бросил на нее взгляд. Она оглянулась с затуманенными от слез глазами. Стефан грустно и мягко продолжал объяснять:

- Феллс Черч был построен на пересечении линий леи. Силовые линии под землей, помните? Не знаю, было ли это сделано умышленно или нет. Кто–нибудь знает, Смолвуды сами выбирали местоположение?

В старом дневнике Онории Феллс не было ни слова о том, что семья оборотней выбирала место под основание города.

- В общем, если это была случайность, то можно говорить о неудачном стечении обстоятельств. Город, а именно городское кладбище, было построено прямо на пересечении множества линий леи. Именно это делает его маяком для сверхъестественных существ, плохих или не совсем плохих.

Он выглядел сконфуженно, и Бонни догадалась, что он говорил о себе.

- Это место притягивало меня так же, как и других вампиров, как вы знаете. И по мере того как в этом месте увеличивается количество существ, обладающих силой, маяк становится так же сильнее. Ярче. Притягивает больше людей со сверхъестественными способностями. Это порочный круг.

- И, в конечном счете, некоторые из них собираются навестить Елену, - сказала Мередит. И хочу напомнить, что эти люди похожи на Стефана, Бонни, но не обладают моральными ценностями, которые ему присущи. Когда они встретятся с ней…

Бонни готова была разрыдаться при мысли об этом. Казалось, она видит снегопад из белых перьев, которые медленно кружились, падая на пол.

- Но ведь все было по-другому сразу же после ее воскрешения, - упрямился Мэтт. – Она разговаривала. Она была в здравом уме и твердой памяти… и не парила в воздухе.

- Не важно, говорит она или не говорит, ходит или парит, у нее есть Сила, - сказал Стефан. – ее достаточно для того, чтобы свести с ума любого среднестатистического вампира. Но при этом она может пострадать сама. Она не может убить или ранить. По крайней мере, я не могу себе представить, чтобы Елена была на это способна. Единственное, на что я надеюсь, - сказал он, при этом его лица помрачнело, - так это на то, что я смогу увести ее куда-нибудь, где она будет…в безопасности.

- Но ты не можешь ее увезти, - в отчаянии возразила Бонни.

В ее голосе послышались завывания, но она была не в силах его контролировать. – Разве Мередит не рассказала вам то, о чем я говорила? Она скоро пробудиться. И для этого нам с Мередит необходимо быть с ней рядом.

Потому что потом нас не будет рядом. Внезапно, все обрело смысл. И это было даже хуже, чем думать о том, что они совсем исчезнут.

- Я не хотел увозить ее до того, как она научится нормально ходить, - сказал Стефан. А затем удивил Бонни тем, что стремительно обнял ее за плечи. Это было похоже на дружеские объятья Мередит, но более крепкие и менее продолжительные. – Вы не представляете, как я рад тому, что вскоре она пробудится и тому, что вы будете рядом, чтобы ее поддержать.

- Но…

«Страшные существа все рано придут в Феллс Черч?», - размышляла Бонни. «Но вас не будет рядом и никто не защитит нас?»

Она бросила взгляд на Мередит и увидела, что девушка точно поняла, о чем она думала.

- Думаю, Стефан и Елена уже достаточно сделали для города, - осторожно и сдержанно сказала Мередит.

Что ж, трудно было с этим спорить. А со Стефаном, казалось, спорить было бесполезно. Он принял решение.

Они проговорили весь вечер, обсуждая варианты и планы, размышляя над предсказанием Бонни. В итоге, они не пришли ни к какому решению, но проработали несколько вероятных вариантов развития событий. Бонни настояла на том, чтобы у них была возможность связаться со Стефаном, и она уже готова была потребовать несколько капель его крови и волос, для вызывающего заклинания, когда он напомнил о том, что на самом деле у него теперь есть такая вещь, как мобильный телефон.

Пришло время прощаться. Они уже порядком проголодались и, Бонни полагала, что Стефан тоже был голоден. Когда он сидел с Еленой на коленях, она отметила, что Стефан выглядел необычайно бледным.

Когда они попрощались на лестнице, Бонни успокаивала себя мыслями об обещании Стефана, что у нее и Мередит будет возможность быть рядом с Еленой, чтобы поддержать ее. Он не увезет ее без предупреждения.

Они прощались ненадолго. Тогда почему же не покидало ощущение, что это не так?

Глава 9.

Мэтт, Мередит и Бонни ушли, оставив наедине Стефана и Елену, которую Бонни любезно переодела в ночную рубашку. Стефану было неприятно сообщать друзьям плохие новости, и от внутренних терзаний, его глаза выглядели больными. Ко всему этому еще добавилось и чувство голода. Но вскоре он будет в норме. Когда Елена уснет, он отправиться в лес, чтобы поохотиться на виргинского оленя. Никто не мог сравниться с вампирами в выслеживании жертвы; никто не мог составить Стефану достойную конкуренцию в этом. И даже, если потребуется несколько оленей для утоления голода, ни один из них не будет смертельно ранен.

Но, по-видимому, у Елены были другие планы. Она не ложилась спать, и ей никогда не было скучно со Стефаном. Как только стихли звуки удаляющейся машины их друзей, она сделала то, что всегда делала в подобном настроении. Она приблизилась к Стефану, закрыла глаза и слегка выпятила губы. В таком положении и осталась ждать.

Стефан поспешил к открытому окну, закрыл ставни от непрошенных любопытных воронов и вернулся обратно. Елена была в том же положении, с закрытыми глазами и легким румянцем на щеках. Стефан порой приходила в голову мысль о том, что она может так ждать вечно, если ей нужен был поцелуй.

- Это действительно эгоистично с моей стороны, любимая, - сказал он, вздохнув.

Он наклонился и поцеловал ее нежно и целомудренно.

Елена издала звук разочарования, который прозвучал как мурлыкание котенка, завершающийся вопросительными нотками. Она ткнула носом в его щеку.

- Любимая моя, - произнес Стефан, поглаживая ее волосы. – Бонни прекрасно распутала твои волосы.

Он чувствовал теплоту ее тела, и был не в силах сопротивляться. В верхних клыках усиливалась боль. Елена снова выразила свое требование легким касанием. Теперь он коснулся ее губ более долгим поцелуем. С точки зрения логики все было ясно: она – взрослая девушка. Она была старше и, несомненно, опытнее, чем девять месяцев назад, когда они теряли голову от страстного поцелуя. Но его преследовало чувство вины, и он не мог не волноваться по поводу того, в полной ли мере она осознавала то, о чем просит.

Чувствовалось, что в Елене нарастало раздражение. Внезапно, она всем телом повисла на нем, заставляя его обнять ее теплое, женственное тело, и, в то же время, ее Пожалуйста? Прозвучало четко, подобно звуку, который образуется при проведении пальцем по краю хрустального бокала.

Это было одним из первых слов, которые она научилась передавать ему мысленно, когда проснулась, парящей в невесомости и не умеющей говорить. Была ли она ангелом или нет, но она точно знала, что у него при этом творилась внутри.

«Пожалуйста?»

- Моя любимая, моя маленькая девочка, - застонал он.

«Пожалуйста?»

Он поцеловал ее. На долгое время воцарилась тишина, прежде чем он почувствовал свое ускоряющееся сердцебиение. Елена, его Елена…однажды она отдала свою жизнь за него, а сейчас он чувствовал ее теплое и вполне материальное тело в своих объятьях. Она была его единственной, и они принадлежали друг другу. Он не желал ничего менять…никогда. Сейчас ему доставляла удовольствие даже растущая боль в клыках. Эта боль сменялась удовольствием от ощущения теплых губ Елены на его губах, от ее дразнящих поцелуев.

Порой ему казалось, что в своем полусознательном состоянии, она все прекрасно понимала. Елена всегда была провокатором, а он беспомощно потакал ей, чего бы она от него не хотела. Единственный раз, когда он отказал ей, она внезапно прекратила с ним телепатическое общение и направилась в угол, где сидела среди пыли и паутины…и рыдала. Он не мог долгое время ее утешить, несмотря на то, что встал на колени на твердый деревянный пол и умолял, уговаривал, и почти сам плакал… пока снова не взял ее на руки.

Он пообещал себе больше не повторять подобных ошибок. Но все равно, чувство вины давило на него, хотя постепенно и притуплялось. Поцелуй Елены становился более страстным, отчего неимоверно кружилась голова. Стефан попятился, и они опустились на кровать. Его мысли были будто раздроблены на маленькие фрагменты, которые никак не получалось собрать воедино. Он мог думать только о том, что Елена снова была с ним, сидела у него на коленях, и это было волнительно, вызывало трепет. Он дал волю чувствам: больше не было необходимости его упрашивать.

Больше не было ни времени, ни необходимости для размышлений. Елена таяла в его объятьях, ее волосы струились мягким шелком под его ласкающими пальцами. Боль в его клыках привела к неминуемому результату, его клыки увеличились в длине и стали острыми. Их прикосновение к нижней губе Елены вызвало вспышку приятной боли, от которой ему стало трудно дышать.

Затем Елена сделала то, что его удивило. Она нежно, осторожно зажала клыки Стефана между верхней и нижней губами. А затем сознательно не отпускала их. Это вызвало неописуемые ощущения у Стефана.

Только благодаря своей любви к ней и их мысленной связи, он не стал вонзать клыки в нее, несмотря на то, что древние инстинкты вампира, которые никогда не удастся подавить, требовали именно этого.

Но он слишком сильно любил ее и, кроме того, он был не в состоянии пошевелиться. Стефан замер от удовольствия. Еще никогда его клыки не становились столь длинными и острыми. Без каких-либо усилий с его стороны, их острые как бритва края вонзились в нижнюю губу Елены. Кровь начала медленно стекать по его горлу…кровь Елены, которая претерпела изменения с момента ее возвращения из мира духов, но все еще оставалась изумительной и полной живительной силы.

Эти ощущения невозможно было описать. Он никогда раньше ничего подобного не испытывал. Эта кровь заряжала Силой, которая отличалась от той, что давала обычная человеческая кровь, так же как человеческая отличалась от крови животного.

Сердце Стефана готово было выпрыгнуть из груди. Он чувствовал удовлетворенность Елены по мере того, как жертвенная боль уступила место удовольствию от того, что она была связана с ним, и потому что она принадлежала к редчайшему элитному классу людей, которым действительно нравилось заботиться о вампире, нравилось отдавать свою кровь и быть нужной ему.

Внезапный жар прокатился по его спине, кровь Елены все еще вызывала головокружение. Елена отпустила его клык, а затем откинула голову назад, открывая доступ к своей шее. Ему было трудно сопротивляться. Он знал рисунок вен Елены так же хорошо, как ее лицо. И еще…

«Все хорошо. Все нормально», - прозвучало телепатическое сообщение Елены.

Он погрузил клыки в маленькую вену. Они к тому времени стали столь острыми, что Елена практически не почувствовала боли, привыкнув к этому ощущению, подобному укусу змеи. В конечном счете, они оба получали то, чего желали: Стефан - неописуемо сладкую кровь Елены, а Елена - погружение в это сладостное состояние.

Но всегда существовала опасность выпить слишком много крови, или дать недостаточно своей, чтобы поддержать ее нормальное состояние, а точнее, чтобы не допустить ее смерти. Не то чтобы ему было необходимо большое количество крови, но опасность всегда будет существовать, если имеешь дело с вампиром. Позже неприятные мысли отступили, когда волна блаженства накрыла их обоих.

Мэтт пытался дотянуться до ключей, так как они все - он, Бонни и Мередит – втиснулись на широкое переднее сидение его старой колымаги. Обивка задних сидений была порвана и норовила впиться в заднее место любого, кто осмелится на них сесть. Бонни с легкостью уместилась между Мэттом и Мередит на откидном сидении с ремнем безопасности, не внушающим доверия. Мэтт не спускал с нее глаз, с тех пор, как она отказалась пристегнуться ремнем. Обратная дорога через Старый Лес имела слишком много резких поворотов, которые трудно будет преодолеть даже, если они окажутся единственными участниками дорожного движения на ней.

«Хватит смертей», - подумал Мэтт, вырвавшись из пансиона. «И даже чудотворных воскресений». Мэтт увидел достаточно много сверхъестественных явлений, на всю оставшуюся жизнь хватит. В этом он был похож на Бонни; он хотел, чтобы все снова стало нормальным, чтобы он мог снова жить старой обычной жизнью.

«Без Елены», - насмешливо шептал ему внутренний голос. «Сдаться без боя? Але, мне не победить Стефана даже, если у него будут связаны за спиной руки и мешок на голове. Забудь об этом. Все кончено. И все-таки она поцеловала меня. Но теперь она только друг».

Но он все еще ощущал теплые губы Елена на своих губах со вчерашнего дня, ее легкие прикосновения, которые не были социально приемлемыми между друзьями, о чем она пока не знала. Он чувствовал теплоту и гибкость ее стройного тела.

«Проклятье, она вернулась идеальной…физически, по крайней мере»,- подумал он.

Печальный голос Бонни прервал его приятные воспоминания:

- Именно тогда, когда я думала, все стало налаживаться, - причитала она, чуть не плача, –когда я решила, что у нас все получится, все будет так, как задумывалось.

Мередит ответила мягко:

- Это трудно, я знаю. Нам кажется, что мы теряем ее. Но нам не стоит быть столь эгоистичными.

Дата добавления: 2015-11-16