Глава 16. Все личное, все надуманное и беспокоящее сразу отошло на задний план

Елена

Все личное, все надуманное и беспокоящее сразу отошло на задний план. Не до рефлексии. Гораздо важнее сейчас не сплоховать. Тем более что там буду не я, а бурая. Тем более что не ясно, что нас ждет в клане. Тем более что мама предупреждала. Тем более что Андрей прямо сейчас, хоть и сдерживал себя, смотрел на меня черными глазами волка и крылья его носа возбужденно подрагивали...

Мгновенно соскочив с кровати, убежала в душ, потом оперативно оделась по-походному в бывалые плотные брюки и широкую футболку и убежала на кухню готовить завтрак.

— Лена, не суетись, — крикнул вслед Андрей. — Лучше поедем голодными. Злее будем, да и охотничий инстинкт с чувством голода немного приглушат все остальное — я надеюсь. Опять же, лучше поохотимся. Это снимет напряжение.

И скрылся в ванной. Я же так переживала, чувствуя, как предвкушающе замерла внутри волчица, что все же согрела чайник, уговаривая себя, что кружку кофе все же осилю, и для успокоения нервов погремела посудой. Помогало плохо, но хоть время прошло быстрее.

Добровольский, к моему удивлению, явился облаченным в потертые, явно старые, бесподобно смотрящиеся на его бедрах, джинсы и потрепанную футболку. Мы, не сговариваясь, обулись в мокасины на босу ногу и отправились на улицу. Не разговаривая, даже не встречаясь глазами.

Ехали тоже молча. Я дико волновалась. Присутствовать на боях за внимание волчиц мне еще не доводилось, поэтому было страшно. Тем более что я чувствовала, как с каждым километром, приближающим нас к лесу, моя волчица все явственнее ликует, предчувствуя свободу, множество самцов и свой шанс «покомандовать» в нашем с ней тандеме. И чем заинтересованнее она поскуливала, тем недовольнее порыкивал белый зверь, чье глухое рычание доносилось из груди сидящего рядом мужчины. Мне было мучительно стыдно за свою слабость, за неумение сдержать бурую, за то, что гарантированно обеспечу нам проблемы...

Ожидала, что Добровольский что-то мне скажет, как-то проинструктирует. Но он всю дорогу молчал, сосредоточившись на чем-то своем и напряженно хмурясь. И принюхивался!

Как и в прошлый раз, судя по количеству машин на парковке у территории заказника, весь клан был уже в сборе. Мы вылезли и быстро направились в лес к тому месту, где перекидывались в прошлый раз. Замерев возле кустиков и стремясь хоть как-то поддержать белого, которому было сейчас тяжелее, прошептала:

— Я буду очень стараться, — имея в виду свою волчицу, выдала желаемое за действительное.

Андрей моей наивности не разделял, поскольку, стянув футболку и уже взявшись за пояс брюк, четко и откровенно предупредил:

— Нянчиться не буду. Допрыгается твоя бурая — прижму силой альфы! — при этом волк ожег меня таким яростным взглядом, что я заподозрила — он не против пойти на радикальные меры прямо сейчас, заранее.

Рот самопроизвольно округлился, но от комментариев я воздержалась: ему виднее, я сама не представляю, чего ожидать от бурой. Но то, что она напряглась как пружина, готовая сразу сорваться и пуститься вразнос, я чувствовала.

Раздевшись и уловив чутким ухом, что белый уже сменил ипостась, глубоко вздохнула и... позволила зверю себя покорить. Тело привычно заломило, земля бросилась навстречу и вот — на четыре лапы уже приземлилась молодая волчица, дрожащая от возбуждения и интереса, и привлекательная как никогда.

***

Волчица инстинктивно отскочила в сторону, увидев прыгнувшего к ней белого самца. Великолепного и демонстрирующего явный интерес. Позволила ему приблизиться и обнюхать себя, даже лизнуть, удостоверяясь в собственной привлекательности, подкрепляя интерес волка. Но стоило ему попытаться подчинить ее, притирая своей тушей к стволу дерева и одновременно пытаясь ухватить зубами за загривок, чтобы подмять под себя, заявить право сильнейшего, как бурая яростно зарычала и вывернулась, отпрыгнув подальше. И припала к земле, поводя ушами и скалясь. Сейчас она не боялась проявлять явную агрессию и угрожать сильнейшему, понимая, что самец подчинится, отступит, надеясь на шанс овладеть ее телом позже.

Так и случилось — волк не напал. Недовольно поскуливал, не выказывая более решительных намерений. Только, жадно принюхиваясь, следил взглядом за вдвойне прекрасной сейчас самкой.

Порыв ветра принес ароматы других волков, сильных самцов, заставив волчицу возбужденно завертеться на месте, максимально распространяя свой запах, привлекая. Бурой хотелось внимания большего числа волков, интереса с их стороны, возможности вызвать в них животную ярость к соперникам, ослепить собственным призывным ароматом. Заставить бороться за возможность заполучить ее, чтобы выбрать лучшего кандидата для своего потомства. Зверь инстинктивно искал в пару для вязки сильнейшего. И присутствующий тут белый самец был очень желанным кандидатом, но молодой волчице хотелось накала яростных эмоций, аромата борьбы, покорения. А значит, необходимо было привлечь интерес других самцов, заставив их бороться за право повязаться с ней.

Ее почуяли. Призывный заинтересованный вой нескольких самцов поведал бурой о том, что ветер донес до нужных волков ее манящий запах. И были там сильные и молодые, желающие побороться за внимание и одобрение самки.

Волчица, осознав, что может теперь появиться перед заведомо ожидающими ее волками, призывно провыла белому самцу, маня его следовать за собой, и рванула к собравшейся стае. Успела сделать пару прыжков, когда почувствовала, что волк одним быстрым рывком догнал и резко повалил ее на землю, прижав всем телом и ухватив зубами за загривок. Бурая не успела даже среагировать, чтобы увернуться, поэтому сразу покорно замерла, дрожа от сдерживаемого желания бежать вперед.

Белый самец слегка сдавил челюсти, делая свой захват более чувствительным для волчицы, давая ей почувствовать свое превосходство, заявляя о намерениях. Бурая глухо рыкнула, пытаясь огрызнуться, но... волк заворчал, угрожая, усиливая хватку, ставя все точки над «и». Уверенный самец, доминирующий и безальтернативно желающий получить неоспоримое право на ее благосклонное внимание. Волчица, возбужденная силой и уверенностью белого зверя, заскулила, подчиняясь его выбору. Инстинктивно понимая, что белый даст ей сильных волчат.

Волк, еще раз тряхнув ее загривок, уже скорее проявляя волчью ласку и покровительство, отступил, вскочив на лапы. Бурая, как ни велика была жажда ощутить интерес и увидеть борьбу за себя между другими самцами, не вскочила. Наоборот, понимая, что белый так и стоит рядом, выжидая, готовый в любой момент вновь покорить ее, перевернулась на спину, подчиняясь и, поджав лапы и подергивая хвостом, открывая брюхо и оставляя беззащитным горло.

Но ее глотка волка интересовала меньше всего. Обнюхав брюхо волчицы, зверь стал лизать ее там, где сосредоточился влекущий аромат. А потом потерся об это место собственной шеей, отмечая ее своим запахом и принимая на себя ее совершенно однозначный аромат. Давая понять другим самцам, что уже смог заручиться ее расположением и будет в числе тех, кто станет отстаивать свое право клыками. Бурая вертелась на спине, возбужденно дрожа от этого внимания белого зверя, и довольно поскуливала.

Чуткие уши волка первыми уловили приближение других. Зверь резко отстранился от волчицы и яростно зарычал. Вмешиваться в процесс обольщения подруги в любой волчьей стае считалось чреватым, и он был готов убедительно это доказать. Тем более что подруга еще не объявила своего однозначного выбора в его пользу. И он прекрасно чуял близость других самцов, уже заинтересованных ее сводящим с ума ароматом.

Рык возымел эффект — волки остановились в пределах слышимости, но не пошли дальше, призывно воя, приглашая желанную самку присоединиться к ним. Волчица тут же вскочила с земли, вознамерившись устремиться на зов, желая в полной мере использовать период собственной привлекательности. Но не побежала, а, подрагивая от напряжения, инстинктивно ждала одобрения от самца, которому уже дала право попробовать наградить ее потомством. Белый угрожающе оскалился, но все же рыкнул, разрешая. Иначе никак: это право волчицы добиться внимания большего числа самцов — основа естественного отбора. Но волк был готов к тому, чтобы стать основным кандидатом в пару этой бурой. Волчица привлекала зверя, вызывала потребность повязаться именно с ней. Эту потребность волк сдерживал с трудом, под давлением человеческой половины. Но из поля зрения выпускать бурую был не намерен! Поэтому сразу побежал за ней, стараясь не замыкаться только на ее следе, но и отслеживать ситуацию вокруг. Об опасности он помнил: в этой части его картины мира сознание человеческой половины доминировало над инстинктами и потребностями зверя.

Выскочив на большую поляну, где находилась стая бурых волков, белый замер на границе деревьев, оценивая расклад. Нет совсем молодых самцов! Тех, кто способен не справиться с контролем и повязаться с бурой. Присутствовали только наиболее взрослые и опытные, которых желанный запах волчицы, конечно, манил, но не настолько, чтобы потерять голову, полностью поддавшись инстинкту размножения. И еще. Помимо своей самки, других в период «охоты» волк не чуял, а самцов при этом было много. Это зверя насторожило.

А бурая... Она наслаждалась вниманием сильнейших волков стаи, выставляя себя во всей красе. Игриво носилась по поляне, периодически катаясь по траве, открываясь взорам самцов, усиливая витающий вокруг аромат ее желания. Такой притягательный и сочный. Волк еле сдерживался от того, чтобы кинуться к самке, отогнать ее подальше от всех и инстинктивно сцепиться в крепкой вязке. Но рано. Чуткий нос подсказывал, что волчица только вошла в период привлекательности, и еще не подпустит самца с конкретными намерениями, будет требовать игр и изматывать его погоней. Количество окружающих волчицу бурых волков нервировало белого зверя, до предела повышая агрессивность, мешая концентрировать внимание на безопасности, быть готовым к неожиданной угрозе!

Волк лег на землю на краю поляны, наблюдая, оценивая поведение стаи. Единственная самка с течкой не могла оставить самцов равнодушными. Но важно было понять: их интерес сугубо физиологический, или это завуалированная человеческая попытка спровоцировать белого зверя? Пока бурая к себе ни одного самца не подпустила, хотя трое уже сделали попытки подобраться ближе, чтобы хотя бы слизнуть часть ее аромата, не говоря уже о том, чтобы суметь зафиксировать самку в удобном для себя положении. Волчица яростно скалилась, колотя хвостом по лапам и даже пыталась ухватить самых нахрапистых клыками. Опытные волки, конечно, уворачивались от ее неумелых атак, но лезть на рожон не рисковали, понимая, что волчица к вязке еще не готова и, если сможет, вцепится всерьез.

Вожак стаи и оба его беты были тут же. Лениво поводя носами, они с другой стороны поляны наблюдали за этой пляской самцов вокруг желанной самки. Картина вполне привычная. Если бы не одно «но». Все проявляющие внимание к бурой волки были очень сильными самцами — либо уже имеющими постоянные пары, либо опытными и прекрасно контролирующими своего зверя. Что изначально ставило под сомнение их намерения повязаться с волчицей. А вот «позаигрывать» с охочей самкой? Почему бы и нет. Тем более что это давало возможность поиграть на нервах у белого, почувствовать себя удачливее.

Все это белый понял сразу. Вот только понял Андрей, а волк был крайне обозлен вниманием других самцов к привлекшей его самого самке и рвался в бой. Человеческой половине было вдвойне сложно держать в узде его животные порывы, ведь усилившийся в зверином обличье призывный аромат бурой буквально сводил с ума, вынуждая забыться и раствориться в собственном звере, давая ему возможность отогнать свою самку и повязаться с ней. Этого Андрей позволить себе не мог и потому всеми силами сдерживал волка, следя за развитием событий.

Бурые сообразили, что кидаться в борьбу прямо сейчас белый не намерен. Визгливо рыкнул вожак, очевидно подал условный сигнал своим. И сразу после этого один из тройки смельчаков с утробным рыком двинулся в сторону бурой. Волчица сразу подскочила с земли, по которой каталась, помечая территорию, и ощерилась, грозя воздать за слишком ранние приставания. Но самец был опытнее и проворнее — обманув ее внимание быстрым маневром, прыгнул сбоку, повалив на траву, и сразу ухватил зубами за загривок. Бурая зарычала, пытаясь извернуться и отползти. Но волк уверенно придавил ее своим телом, давая понять, что не выпустит.

И чем яростнее сопротивлялась волчица, тем сильнее сдавливал ее самец, практически совсем лишив возможности вырваться. Самка смирилась и замерла признавая за ним право сильного, позволяя бороться за возможность вязки с ней.

Белый вскочил на лапы, но на помощь бурой не рванул. Человеческой составляющей оборотня удалось невероятным усилием воли в последний момент сдержать порыв разъяренного зверя, удержав его на месте. Бурый самец пока не перешел границу допустимого. Хотя для белого волка он уже однозначно стал мишенью! И глубинное, идущее от самого сердца, злое рычание сообщило сопернику об этом.

Все волки на поляне словно замерли, хищно всматриваясь в белого, ожидая его реакции. И их разочарование его сдержанностью было осязаемым. Но стоило бурому самцу, пленившему волчицу, осознать, что соперник не пошел на крайность, как он, после одобрительного поскуливания обоих своих напарников и солидарного воя вожака, пошел дальше. Немного привстав, позволил волчице тоже подняться. Но холки самки из пасти не выпустил, так и удерживая в подчиненном положении. И сразу запрыгнул на нее, с явным намерением осуществить вязку прямо сейчас. Задние лапы бурой сразу просели, хвост бешено заметался между ними, стремясь помешать намерениям самца и избежать навязанной близости. Но волк резким рывком вновь сжал ее шею, не позволяя препятствовать себе. Волчица отчаянно заскулила...

И белый зверь сорвался, одним длинным прыжком выскочив на середину поляны, туда, где другой самец терзал его волчицу. Едва коснувшись лапами земли, прыгнул снова, нацелившись на бурого волка. Тот ожидал чего-то подобного, поскольку, мгновенно отскочив от волчицы, оскалился с намерением в свою очередь атаковать белого. И не только он — два, все это время так и державшиеся рядом матерых самца, с разных сторон кинулись на альбиноса.

Опять трое мощных самцов на одного белого. И зверь уже понял, что попал в ловушку, но сил остановиться не было: животная ярость заволокла волчий разум, затмевая и человеческую волю. А значит, он их убьет. Но только ли этих троих?..

Анализируя ситуацию вокруг, оборотень мгновенно отметил, что другие самцы стаи также подступились ближе, выжидая удобный момент для броска. Стольких ему не осилить. Но звериная ярость и гневное отчаяние удесятерили его силы, угрожая многим лишением жизни. Белый готов был биться против всех. Вопреки очевидному отсутствию шанса на победу.

Но бою не суждено было состояться. Незаметные для всех, мастерски скрывавшие до этого момента свое присутствие, на поляну выскочили два гигантских белых волка и неуклюжий на вид медведь. Один из белых самцов подскочил к уже сцепившемуся клубку волчьих тел и зарычал — грозно, раскатисто и повелительно! Противостоять силе, звучащей в этом рыке, не смог бы ни один волк. И четверка дерущихся резко отреагировала, содрогнувшись и разделившись на трех бурых и одного белого самцов. Голова одного из бурых была испачкана кровью, аромат которой будоражил окружающих: волку успели оторвать одно ухо. И пострадавший сейчас жалобно подвывал. Это был единственный звук, нарушающий тишину, установившуюся на поляне среди присутствующих оборотней.

Внезапно появившийся белый альфа, обведя бурую стаю тяжелым взглядом повелителя, задержав его на нервно переступающем с лапы на лапу вожаке, скользнув им по сжавшейся на земле бурой самке, замерцал, перекидываясь. И вот уже на его месте стоит обнаженный крепкий седовласый мужчина.

— Дамир Добровольский! — громко представился он присутствующим, на случай, если кто-то не сообразил, кем он является. — Сорока на хвосте принесла, что у вас сегодня интересное событие. Я как раз был недалеко и решил посетить... мероприятие.

Один из трех самцов, атаковавших белого волка, взбешенно зарычал, но был сразу оборван огрызнувшимся вожаком стаи. Сам же волк Андрея занял выжидательную позицию, оставаясь настороже и наблюдая за волками местной стаи. Он был доволен: сам не пострадал, а вкус крови наглого соперника распробовал. И знал, что на этом уже не остановится! Да и бурая волчица видела и оценила его доблесть.

Бурая в сторонке прижалась брюхом к земле и напряженным взглядом следила за яростной четверкой «поклонников» и едва слышно повизгивая. Зверь стремился не к этому, понимая, что откровенная грызня не позволит выжить даже сильнейшему и лишит ее возможности выбрать достойную пару. Но и подобраться ближе к тому волку, что уже заручился ее одобрением, волчица не решалась, осознавая опасность. Самцы были ожесточены начавшейся схваткой и потому непредсказуемы. Она подергивала ушами, напряженно замерев от страха за жизнь своего защитника. Да и за свою. Плюс ощущала пренебрежительное, какое-то давящее внимание появившегося столь внезапно сильнейшего белого волка. Пожилой оборотень, прежде чем обратиться к присутствующей стае, на некоторое время задержал на ней тяжелый и презрительный взгляд.

— Дамир... — после короткой вспышки на месте вожака стаи возник Фирсанов, — какое внимание к нашим скромным... встречам! Что же та... птичка, которая известила тебя, не предупредила, что и мероприятия как такового не будет? Течка всего у одной самки — и собираться не стоило.

— Я пригласила Дамира! — из леса со стороны стоянки вышла явно еще не перекидывавшаяся альфа-самка бурой стаи — мать Елены была в облегающих джинсах и изящном джемпере.

— Он давненько не бывал в нашем захолустье, а тут и повод веский — возможно, совместными внуками обзаведемся. Как-никак первая вязка не просто у рядовой самки клана, а у нынешней подруги его сына — будущего альфы сильнейшей стаи.

Фирсанова была очень спокойна, когда с нотками заносчивого превосходства смотрела на своего альфу. Глава клана бурых прищурился и ледяным, явно очень о многом сказавшем супруге, тоном произнес:

— Ясно...

И перевел взгляд на испуганную молодую бурую самку. Волчица даже в звериной ипостаси уловила волну лютой ненависти, окатившую ее вместе с этим взглядом. Враг!

— И я ожидал большего, — как только альфа-пара завершила публичный этап выяснения отношений, как ни в чем не бывало с оттенком скуки продолжил старший Добровольский.

— Действительно, зачем собирать столько самцов ради одной самки? К тому же, судя по запаху, в большинстве своем имеющих постоянные пары. И где молодые самцы? Или в клане бурых все настолько печально с перспективной сменой?

— Э-э-э, — Фирсанов заметно напрягся, продолжая сверлить взглядом жену, словно гадая, о чем она еще сообщила сильнейшему альфе волчьего сообщества.

— Ожидали, что самок, готовых для вязки, будет больше, да видно ошиблись в сроках. А что до молодых, то думал их позже допустить. Она и не готова пока. Вот уже как раз намеревались расходиться, оставив здесь всего троих... свободных.

— Я заметил, — иронично возразил старший Добровольский, в упор глядя на альфу бурых.

— А ведь я так рассчитывал присутствовать на боях за пару! Чтобы один на один, как и принято, на глазах у всей стаи и заинтересовавшей волчицы честно заслужить право обзавестись потомством. Уж от таких поборников традиций, как вы, иного не ожидал.

— Э-э-э, — Фирсанов суетливо дернулся в сторону, забормотав клятвенное обещание. — Недоглядел. Уж больно самка игривая попалась — и опытные волки не выдержали. Но виновные будут наказаны! По всей строгости наших традиций.

— Да? — насмешки в тоне белый альфа не скрывал. — Ну, раз по всей строгости, то я, пожалуй, задержусь, чтобы это увидеть. Когда еще доведется?.. Остальные давно не так скрупулезно следуют заветам, позволяя молодняку больше. Но в стае бурых... Уверен, что не буду разочарован вашим подходом.

Фирсанов, уже двинувшийся в направлении своей одежды, споткнулся. Но прежде чем он успел что-то возразить, прозвучал следующий вопрос Добровольского-старшего.

— А самка почему такая неопытная? Дичится или, наоборот, всех самцов сразу завлекает? Что в стае творится, если докатились до того, что на первую вязку выпускают волчиц, не способных контролировать своего зверя? — альфа белого клана обвел тяжелым вопросительным взглядом присутствующих на поляне бурых волков. — Почему не обучили? Почему никто из клана не обратил внимание на происходящее и не сообщил сильнейшим? Остается радоваться относительному здравомыслию хотя бы одной волчицы в стае.

Бурые волки понуро отступили к лесу, признавая очевидную справедливость упрека. Но роптать никто не пытался — все молчали.

— Как ты прекрасно знаешь, Дамир, эта волчица из моей семьи, — рыкнул Фирсанов. — И ее воспитание — моя забота. Она слишком слаба и никчемна, чтобы чему-то обучиться.

— В таком случае, я свою задачу вижу в том, чтобы рассмотреть вероятность проведения боев за право возглавить клан бурых волков! — отрубил Добровольский-старший. — Если ты к обязанностям отца так относишься, что можно говорить о соответствии роли вожака стаи?

И всех присутствующих хлестнуло такой волной чужой воли, что волки, включая и Фирсанова, непроизвольно сжались и сгорбились. Единственным, кто не отреагировал на эту мощь, был будущий альфа белого клана.

— Мероприятие считаю завершенным, — выдержав паузу, веско заметил Добровольский-старший. — Всем присутствующим необходимо разойтись.

Стая бурых, словно только и ожидала этих слов, схлынула, мгновенно растворившись в окружающем лесу. На поляне, помимо прибывших белых волков и местной альфа-пары, остался возбужденный прерванным сражением молодой белый волк и перепуганная происходящим молодая бурая волчица.

— Думаю, нашим молодым и горячим не повредит пробежаться по лесу, — неожиданно вмешалась Фирсанова. — Тем более что у Лены течка и Андрей не может на это не реагировать. А так, поиграют, напряжение сбросят, может и поохотятся. Подпустить она его пока не подпустит, а от тяги обернуться в волчицу избавится. Тем безопаснее будет дальше.

Дамир несогласно насупился, пристально рассматривая молодую самку. Но неожиданно Фирсанов активно поддержал жену:

— Да, пусть пробегутся. Как бы в поселке снова из-за нее самцы не сцепились. А так белый остынет...

И в сознании зверя Андрея идея нашла отклик. Сейчас погоня за интересовавшей его бурой, игривая возня, возможность еще больше завоевать ее согласие и расположение откровенно привлекали волка. Тем более что соперники оставили территорию за ним. Поэтому, стоило человеческой половине его сознания ответить согласием, зверь, не теряя времени, подскочил к сжавшейся на земле бурой. И ткнулся мордой в ее бок, призывая подняться. И лизнул за ушком, маня за собой.

Волчица боязливо поднялась и, под внимательными взглядами альфа-особей, поджимая хвост, робко потрусила за белым волком. Фирсанова была явно довольна такой развязкой, альфа белого клана с долей напряженности во взгляде проводил убегающую пару волков, а в глазах вожака бурой стаи на миг мелькнуло торжество!

***

Белый самец уверенной рысцой устремился к лесу, в три мощных прыжка преодолев поляну, но на самой границе деревьев оглянулся, поджидая волчицу, уверенный в том, что она следует за ним. Бурая с каждым метром, отдаляющим ее от грозных альф, смелела все больше, утверждаясь во мнении, что удастся сбежать без потерь. Да еще и в такой компании! Великолепный самец обострял все ее инстинкты и ощущения. Нос жадно улавливал его запах в мешанине окружающих ароматов, уши чутко отслеживали каждый его прыжок, а волчья природа требовала одного — привлечь и удержать его внимание.

Поэтому, отдалившись от сильных волков на максимально допустимое в пределах поляны расстояние, бурая самка замерла, намеренно заставляя волка сосредоточить все внимание на себе, а потом... помедлив, прыгнула в другую сторону. И, нырнув в лес, сразу стремительно побежала, провоцируя волка на погоню, призванную повысить его интерес и ее ценность.

А ироничное, хоть и заинтригованное рычание, раздавшееся позади, только утвердило ее в желании следовать инстинктам. Волк, мгновенно сориентировавшись, побежал за ней, нагоняя с каждым прыжком. Но не стремясь догнать на самом деле. Он понял и принял игру бурой, позволяя ей почувствовать себя его целью. Важнейшей целью.

Пара волков, пригнув головы, уносилась все дальше от места сбора стаи, следуя помеченной волчьей тропой и направляясь в единственно возможном направлении — вглубь заповедника. Эйфория погони захватила обоих: волчица упивалась ощущением собственной привлекательности, стремилась показать себя белому во всей красе; волк тоже отдался брачной игре, позволяя зверю в полной мере проявить себя, сбросить вызванную прерванным боем агрессию. Не было Лены и Андрея, но была пара волков, стремящихся повязаться друг с другом, сделавших свой выбор. Безрассудный, но такой естественный для них.

И именно эта короткая утрата человеческого внимания, возможности анализировать поступающие из окружающей природы сигналы, их и подвела. Бурая слишком увлеклась бегом, чувством превосходства, слишком была сосредоточена на самце и разгорячена игрою. Волк же, влекомый инстинктом размножения и возбужденный схваткой и погоней, запоздало осознал опасность. Осознал только тогда, когда его ноздрей коснулся знакомый запах, на инстинктивном уровне кричащий об одном — опасность! Металл! Даже больше — оружие! И такой знакомый звериный аромат врага. Рысь! Один их тех, чей запах он запомнил ночью на лесной поляне.

Белый резким рывком затормозил, пытаясь сообразить, где источник угрозы. А волчица, ликуя, что сумела превзойти самца, побежала дальше. До того мгновения, как уловила его грозный предостерегающий рык и ощутила хлесткую волну чужой воли, заставляющую на мгновение замереть на месте, а потом — бежать. Бежать отсюда, стремительно и неудержимо, спасая свою жизнь... Не успела. Чуткий звериный слух уловил неслышимый человеку звук вылетевшего патрона, одновременно обоняние подсказало о том, что в нескольких метрах на дереве возле самой волчьей тропы притаился чужак, и — бурую опалило болью, заставив завизжать, припадая к земле.

Мимо белой тенью промелькнул волк, то ли в отчаянии пытавшийся оттолкнуть волчицу с траектории полета пули, то ли кинувшийся на врага. Этого бурая уже не увидела: боль заслонила все, ослепила. Последнее, что она слышала, был волчий вой — яростный и полный боли.

Книга издана. Купить полную версию истории можно тут: http://www.livelib.ru/book/1001281281

Дата добавления: 2015-10-16