Глава 11. Неделя пролетела в небывалой спешке

Елена

Неделя пролетела в небывалой спешке. Сейчас, помимо учебы и работы, организационной и методической подготовки к грядущей практике, которой наша группа занималась после лекций, мне приходилось еще фактически «вить семейное гнездышко». А как иначе? Пусть это сожительство с белым было временным, но необходимости обживаться и уживаться оно не отменяло. Так, наша квартира постепенно заполнялась всем необходимым для жизни. В первую очередь, конечно, продовольственными запасами и нужной мне утварью, и уже во вторую повсюду появлялись различные личные вещи — от книг и музыкальных дисков до корзины под грязное белье и аптечки. И самое потрясающее, что процесс организации нашего жизненного пространства мне очень нравился. Почему я раньше не съехала из родительского дома? Чего боялась? Впрочем, возможно, ответ на вопрос крылся в присутствии Добровольского. Ведь я не была одинока, не была вынуждена проводить тоскливые вечера за книгой или просмотром фильма. Наоборот, жизнь била ключом, заставляя меня крутиться на триста шестьдесят градусов, успевать проделывать одновременно массу всяких дел. И меня все это невероятно устраивало. Каждый день оставлял в душе чувство удовлетворения, принося много нового, даря положительные эмоции.

Так, очень интересно было выстраивать совместное существование с Андреем. Каждый из нас обладал собственными привычками, что-то любил, что-то, наоборот, раздражало. И нам обоим важно было, учитывая невозможность взять и разбежаться, научиться жить вместе, подстроиться друг под друга с наименьшими потерями для себя. А для меня это был особенно важный момент, какая-то подспудная «школа жизни», вопрос самоутверждения и самостановления. Ведь я изначально решила, что вопреки всем его небожительским замашкам и властности манер, не позволю себя «продавливать» по каждому поводу, буду исходить из собственных интересов. Изначальные условия нашего с ним соглашения предполагали партнерство, а значит, конечно, с учетом разности наших возможностей, равноправие!

Именно к этой константе я стремилась всячески его возвращать, не позволяя воспринимать себя как нечто подневольное и кругом обязанное. Мы договорились, что будем откровенны, высказывая свои претензии и пожелания, касающиеся периода совместной жизни. Иначе нельзя: сложно сосуществовать с кем-то, по сути посторонним, контактируя столь тесно.

Тем более что на моем фоне Добровольский оказался кошмарным партнером для совместного проживания. Он... Тут дня не хватит, чтобы перечислить массу неудобных привычек и — невероятно, но факт! — бытовой неорганизованности белого волка. И патологическая неспособность убирать все на место, какая-то несуразность в выборе одежды и ее сортировке в шкафу, отсутствие режима в повседневном существовании — он мог ночь напролет просидеть за работой у компьютера, а потом спокойно продрыхнуть весь день или, будучи занятым, не есть весь день, зато к ночи прийти и опустошить холодильник! Одним словом, всем восхищенно замиравшим при его появлении женщинам я бы порекомендовала пожить с ним недельку! Это как ничто другое мгновенно стирало с белого ореол идеальности. Мне он уже не казался таким восхитительным, как поначалу.

Впрочем, он тоже ворчал, что моя эргономичность и «болезненная мания все прибирать, сортировать и содержать в порядке» за гранью всякого здравомыслия. Но... В итоге мы, поначалу мелко пакостя друг другу и открыто бунтуя, все же сумели выработать компромиссы почти по всем вопросам. Так, я, безжалостно вышвыривая на пол все кое-как засунутое содержимое его половины шкафа, добилась значительного прогресса — Андрей стал подходить к проблеме ответственней, следить за порядком внутри. Но и он, жестко пресекая все мои попытки внедрить в его существование распорядок с регламентированным графиком, добился для себя свободы во времяпровождении и продолжал решать какие-то свои вопросы в удобном для себя режиме. А самое главное — де-факто обязал меня кормить его вкусно и обильно!

Вот за этим делом мы всегда и договаривались, находя выход из любого тупика. Теперь у меня в холодильнике всегда было что-то «на всякий случай», а готовить приходилось каждый день, причем в серьезных количествах — белый ел просто как мамонт!

— Через три месяца станешь огромным как медведь! — возмущалась я, когда он в третий раз просил добавки. Белые и так были очень крупными особями, но если столько есть...

— Прекрасно! Тебе на самом высоком уровне скажут «спасибо» и назначат пожизненную пенсию, — с ухмылкой парировал он, уплетая за обе щеки.

— Да мне-то что! — искренне ужасалась я в ответ и с самодовольным видом, зная себе цену, добавляла. — Ты же привыкнешь за три месяца! Придется потом повара нанимать. А в сравнении со мной любой померкнет.

— Пойдешь ко мне в кухарки? — тут же, прищурившись, спрашивал белый.

— Нет! — категорично отвергала я перспективу «загубить жизнь на корню».

— Почему? — наигранно «ныл» он. — Как же я буду жить? Это как персональный наркотик — знать, что придешь на кухню, а там — что-то безумно вкусное!

— Сейчас от всего лечат, — негодовала я.

— Вот оно — заблуждение юности! — откровенно ржал Андрей, помогая мне с уборкой посуды.

Впрочем, с вопросами готовки он старался по возможности помогать: купил посудомойку, кучу комбайнов и прочей техники, с энтузиазмом поддержал неосторожно высказанную мною как-то мысль записаться на каникулах на курсы мексиканской кухни, а также... под моим гневным взглядом и при красноречивом помахивании будильником чистил картошку!

Одним словом, питание было у нас единственной темой, в которой разногласий практически не возникало!

Чем белый занимался днем, я не представляла, но он всегда неизменно лично отвозил меня в университет, на работу, а также забирал назад. Моя «шестерочка», заботливо доставленная в подземный паркинг возле дома, одиноко простаивала на месте. Ну да ничего! Все вернется на круги своя! Так что я каждое утро обязательно кидала на нее внимательный взгляд, не позволяя себе забыться и раствориться в настоящей действительности. И мысли о будущем и о семье меня не оставляли, но пока я не приняла нужного решения, будучи не уверена, что ситуация к моменту истечения срока по древнему договору не изменится.

Кристине я позвонила в понедельник во время большой перемены, пока Женя ушел «добывать» нам в студенческой столовой чего-нибудь перекусить. Мы вдвоем, подобно многим другим студентам, наслаждаясь весенним теплом, заняли лавочку в парке перед учебным корпусом.

— Крис? Это я, — сказала первым делом, немного робея и не зная, как сестра отреагирует на мой звонок после случившегося на охоте.

— Привет, — сестра была сдержанно спокойна. — Как с белым живется?

Я вздохнула.

— По-разному. Он слишком... альфа.

— Ты смотри с ним поосторожнее, — неожиданно зашептала Кристина. — Он очень опасен! Однажды он даже загрыз волчицу, представляешь? Просто за то, что она выбрала другого самца! Так что не доверяй ему и не верь никаким любезностям. Но очень постарайся ему понравиться, главное — не перечь! Щенки от белого — твой самый реальный шанс закрепиться в стае.

— Загрыз волчицу? — я вздрогнула, вспомнив убитого бурого волка.

— Да! И она была сильной. Так что тебя...

— Лучше бы ты его тогда уговорила на замену! Мне ли с ним тягаться? — честно призналась ей.

Кристина немного помолчала, прежде чем рыкнуть:

— Я передумала! Решила, что должна быть верна своему волку! Надеюсь, что Петр станет бетой Егора, и мне не хотелось бы всяких слухов о белом. Сама понимаешь… — и тут же добавила. — Но тебя ничто не связывает, так что не упусти свой единственный шанс.

Брр... Вот уж как раз такой участи мне не хотелось, в этом я с Кристиной была не согласна, но спорить не стала, переведя разговор на интересующую меня тему:

— Как мама?..

— Не знаю, я сейчас занята. После охоты в поселок клана не ездила и домой не звонила, — разбила мои надежды Крис.

— Передай ей от меня привет и просьбу позвонить. Я сама опасаюсь, не хочу, чтобы в это время еще кто-то дома был.

— Хорошо, — буркнула сестра и отключилась.

В четверг мы с Женей, как и договорились, сбежали с пар по естествознанию и отправились в «студию» друга, работать над картиной. Собственно, друг уже начал — еще, как я подозреваю, в ночь проведения факультетского праздника — но вот сейчас приступил к той части, где предполагалось мое участие. Трудилось юное дарование на даче, благо дом был оснащен отоплением и имел широкую веранду, дававшую много естественного света. Сейчас же, весной, когда вокруг все зеленело, солнышко было непривычно ярким, а росший неподалеку сосновый бор радовал смолистыми ароматами, поездка сюда стала истинным наслаждением.

Женя быстро домчал нас на своем мотоцикле, даже при наличии шлема приведя мои волосы в состояние полного хаоса. Еще когда мы шли к мотоциклу, друг предупредил:

— Ты не паникуй. Раздеваться полностью не надо — только до пояса. Накинешь на себя полотенце, встанешь в нужном месте ко мне спиной и снимешь его. Мне главное — линию плеч, изгиб спины изобразить...

Он меня окончательно успокоил.

Впрочем, три часа с небольшим простоять, не двигаясь, оказалось делом муторным, однако полезным. От нечего делать я размышляла, обдумывая случившееся со мной, множество навалившихся сразу проблем и перемен.

— Много раз понадобится приезжать и позировать? — уже одевшись, разминала я слегка затекшие плечи.

— Два или три точно, — честно предупредил друг, судя по выражению лица, витающий в этот момент в каких-то своих мыслях.

Мы немного погуляли рядом в лесу, наслаждаясь ощущением свежести пробуждающейся природы, прежде чем отправиться назад. Важно было успеть ко времени окончания лекций, ведь меня должен был ждать «кузен». Да и заехать домой и помыться перед сегодняшней сменой было необходимо: я вся пропахла красками и уайт-спиритом.

Неожиданностью того дня стало явно плохое настроение волка. Чем бы он ни занимался сегодня в мое отсутствие, удовлетворения ему это не принесло. Добровольский, отвозя меня домой, был хмур, молчалив и краток! С расспросами лезть к нему не стала, понимая, что на все могут быть свои причины. Меня вот тоже иногда тянуло просто посидеть в одиночестве и послушать спокойную музыку. Андрей в такие моменты в компанию не набивался, уходя в спальню или на кухню.

Да и у него бывали такие периоды сосредоточенности. Вот, к примеру, в те два раза на этой неделе, что мы вечерами ездили в лес побегать в волчьей ипостаси —Добровольский, кажется, поставил перед собой задачу в кратчайшие сроки научить моего зверя всему! —, он тоже был по дороге очень собран и молчалив. Мне даже казалось, что он ведет со своим волком какой-то разговор.

Впрочем, все мысли о настроении моего невольного партнера вылетели из головы, когда, вернувшись в комнату после душа и намереваясь одеваться, услышала сигнал «напоминалки» телефона. Это означало... Обычно этот сигнал служил «предтечей» моего отбытия на частную семейную территорию, в усадьбу Фирсановых — подальше от любых волков! Через три дня у моей волчицы ожидалась течка... Закрутившись в делах, совершенно позабыла о грядущем событии. Что делать?! Паника стала буквально осязаемой.

Быстро одевшись, с влажными волосами, едва не бегом выбежала в кухню, где Андрей невозмутимо поглощал подогретый мною сразу по приезде обед. У меня язык не повернулся нарушить его умиротворенный покой, сообщив о предстоящем. Но мы договаривались, что я его предупрежу, поэтому... Решила сообщить «новость» перед тем, как в пиццерию уйду — пусть в одиночестве сегодняшней ночи морально настраивается. Мне бы было и тяжело, и неловко находиться рядом в это время. Ведь мы оба понимали, что может случиться, если белый не справится с контролем над своим зверем.

В итоге, пока доехали к месту моей работы, я в душе вся издергалась. А вот волчица, напротив, пребывала в нетерпеливом предвкушении — рядом такой самец, а тут его интерес явно резко повысится! Именно этого — внутренней природы зверя — я и боялась, понимая, что никак не смогу помешать ей завлечь белого. Одна надежда, что Добровольский был прав, рассуждая о сильном контроле над своим волком. Иначе... мы повяжемся. Это так же неизбежно, как и естественно. Есть, конечно, крошечный шанс, что моей волчице «взбредет в голову» отдать предпочтение иному волку, но... я не сомневалась, что белый с таким поворотом событий не смирится и клыками докажет свое право. Да и против такого генофонда ни одна самка не устоит. Тем более моя — слишком молодая. И совсем не факт, что человеческие пилюли помогут оборотнице. Но хоть какая-то надежда...

Мои мысленные терзания Добровольским были замечены, несколько раз он бросал вопросительные взгляды. Но я лишь отворачивалась к окну, твердо решив сказать ему о «событии» и потом сразу сбежать на работу. В итоге, уже распахнув дверцу и готовясь выбраться из машины, повернулась к белому и максимально бесстрастным тоном сообщила:

— Через три дня начинаю «есть» пилюли, имей в виду, — и шустро покинула общество сразу напрягшегося волка.

Не то чтобы он этого не предвидел, но одно дело знать, что это будет когда-то, и другое — что сейчас! По крайней мере, сразу напрягшиеся скулы мужчины дали мне понять, что масштаб надвигающихся проблем осознан. А чтобы что-то придумать — у него есть целая ночь.

Моя же смена тянулась невыразимо медленно, в будни на ночное время приходилось мало посетителей, давая возможность вновь и вновь проникнуться ужасом собственной участи. Впору гадать на ромашке — стану мамой или нет?

Но к утру я все же убедила себя в благополучном исходе дела — уж такой профи в вопросе взаимоотношений с противоположным полом как Добровольский... Да он наверняка десятки раз через все это проходил и пока бездетным ходит! Так что и мне паниковать не стоит, тем более он — мой альфа. Если заигрываниям моего зверя его волк противостоять не сумеет, сам Андрей меня «в приказном порядке» принудит угомониться! Ведь он, в отличие от меня, сильнее.

Когда под конец смены в кухню вбежала Анжела и радостно зашептала:

— Пришел! Опять пришел тот щедрый посетитель! И опять мяса заказал. Так что давай — сделай ему все по высшему разряду!

Не знаю, что на меня после этих слов нашло, но решила — уж я ему сделаю! Ходит тут, смущает… Можно подумать, дома поесть нечего! В личности посетителя я не сомневалась, поэтому откровенно рискнула местом — во весь его заказ вместо соли добавила сахара!

Когда уже выкладывала готовую еду на широкие блюда, украшая зеленью и каплями соуса, зазвонил телефон. Мама!

Обрадовано спихнув готовый заказ на специальный столик, схватилась за трубку.

— Привет! — не скрывая радости, поприветствовала маму. — Кристина все же не забыла просьбу передать?

— Кристина? — мама явно не поняла. — Лена, все ли у тебя в порядке? Очень волнуюсь, но позвонить раньше возможности не было. Только сейчас и альфа, и Егор ушли со стаей.

— Мамуль, все хорошо, — я сразу решила слукавить, чтобы не тревожить маму. — Белый меня в обиду не дает и даже поддерживает. Хотя с ним тоже тяжело временами.

— Он надежный, — мамина убежденность удивила. — Держись его. И постарайся сделать так, чтобы через три месяца он не захотел расставаться.

— Мам?! — я опешила.

— Да, Лена! Для тебя он — лучший вариант. Никто другой такой защиты не предложит, а с ним будут считаться.

— Ты всерьез полагаешь, что Добровольский-младший создаст пару с моей волчицей? — изумилась я маминой логике.

— Нет, конечно. Но если у вас будут общие щенки, то он все равно заберет вас в свой клан и будет помогать, гарантирует защиту, — горячо зашептала мама. — Пусть потом и в пару с другой объединится, ты его поддержку не потеряешь. А он — будущий альфа белых и глава нашей общины. При таком раскладе тебе вредить не рискнут.

— Это невозможно! — меня даже передернуло. — Я не хочу так рано щенками обзаводиться! И быть в таком положении при нем в чужом клане… Щенки тоже когда-то вырастут. И... я надеюсь, что смогу встретить свою пару, того, с кем захочу ее создать.

— Доченька, — мама, судя по звукам, заплакала, — это не так страшно, это суть нашей природы. Инстинкт размножения, защиты потомства затмит страх и неуверенность. Все не так сложно. У меня тоже рано первый волчонок появился. А про самостоятельный выбор лучше не думай, удел слабого зверя — подчиняться. В любом случае этот выбор сделают за тебя, не приняв твоих пожеланий в расчет. Поверь моему сердцу, лучше находиться под защитой Добровольского.

Эти слова сразу напомнили мне о том, что Егор был сыном другой волчицы. Кристина старше меня на восемьдесят лет. При мамином возрасте, получает, «ранним волчонком» была не она?..

— Мам, — я сама испугалась серьезности тона, — мне очень надо поговорить с тобой... лично. Приезжай или к нам, или в университет, или куда удобнее в городе — я подъеду. Мне о многом надо тебя спросить.

Какое-то время мама молчала, отвечая мне только всхлипами.

— Ладно, — после паузы грустно согласилась она. — Я постараюсь. И предупрежу тебя о встрече.

— Спасибо, — прошептала я.

— И Лена... — мама замялась, — у тебя же течка на подходе?

— Да.

Опять до меня донесся тяжелый вздох.

— Альфа бурых решил перенести начало боев на несколько дней — они начнутся в понедельник. Вы будете обязаны присутствовать.

Ик! Это... это даже хуже чем кошмар. Я-то планировала измучиться, но в ближайшие дни не перекидываться, чтобы не позволить второй сущности натворить непоправимых ошибок. А на боях... Там только в виде волчицы. Волчицы, привлекательной для всех самцов стаи! И, главное, для белого волка. Захотелось завыть от отчаяния.

С работы выскочила первой. В голове крутилась одна мысль: «Надо скорее что-то придумать!». Предупредить Андрея о переносе боев. А дальше... Его волк в одиночку не справится, от меня помощи никакой — скорее, вред. Ведь волчица наверняка будет только рада вниманию большого количества самцов, сражениям за нее. Неужели тот, кого я всегда считала отцом, настолько жесток? Он не может не понимать, в каком напряженном состоянии будет белый, он знает, что будут жертвы... Так важно достать Андрея? Почему?

Его запах учуяла сразу — сегодня он не таился, дав мне возможность быстро сориентироваться относительно своего месторасположения.

— Повар сегодня был особенно «благосклонен»? — стоило мне плюхнуться на пассажирское сидение, с ухмылкой поинтересовался Андрей, но сразу осекся, стоило нам встретиться глазами. — Что?!

Судя по тону последнего вопроса, вид у меня был порядком издерганный и напуганный.

— Отец... — я сбилась. — Альфа бурых перенес время боев. Оно теперь совпадет с моей течкой!

Собственный голос больше напоминал писк мышки, нежели рык взрослой волчицы. Но ситуация действительно казалась безвыходной!

— Откуда информация? — спокойно и с характерным прищуром.

— Мама звонила недавно.

— Нас официально не уведомили, — задумчиво отметил Андрей.

— Наверное, накануне скажут, — с чувством стыда вздохнула я.

Добровольский завел машину, и мы поехали домой. При этом он молчал, размышляя и явно не собираясь продолжать разговор. Меня же трясло нервной дрожью и жутко хотелось какой-то активности. Хотя бы варианты обсудить...

— Что сделаем? — не утерпела в итоге. — Может быть, сбежим? Если вдвоем, то это не нарушает условия договора... наверное.

— Нет, — сразу отозвался оборотень, — хотелось бы поприсутствовать... раз так настойчиво ждут. Но я подстрахуюсь.

— А... справишься с собой? — настороженным взглядом, с тревогой ожидая ответа, уставилась я на профиль мужчины.

— Думаю, да, — кивнул Андрей, не отводя взгляда от дороги.

Мне же в этот момент вспомнились слова Кристины про волчицу, которую он загрыз. И в душе шевельнулся червячок сомнения — так ли уж стоит полагаться на его веру в себя? Вряд ли я для белого значу больше, чем для стаи бурых. Поэтому, под влиянием всплеска адреналина, решилась спросить прямо:

— Я знаю, что ты загрыз волчицу. Тогда ты тоже был уверен в своем звере?

Вот теперь Добровольский обернулся, вперив в меня взгляд, заставивший в полной мере осознать — с ним шутки плохи.

— Откуда? — притворяться, что не поняла вопроса, было глупо.

— Кристина сказала, — пролепетала.

— Когда?

— Вчера. Я ей звонила. Днем.

— Еще что-нибудь сказала? — кажется, интерес на его лице был неподдельным.

Я смутилась. Говорить о рассуждениях сестры, естественно, не было желания. Поэтому, хоть и чувствуя, насколько неправдоподобно звучит голос, все же пролепетала:

— Нет.

Добровольский отвернулся и замолчал, продолжая уверенно двигаться к дому, в котором находилась наша новая квартира. А ответить на мой вопрос? Или там все настолько скверно?

В итоге молчала и я, страшась переспрашивать. Однако ответить он намеревался. Это я поняла по тому, что, едва мы оказались за дверями квартиры, Андрей с серьезным видом попросил:

— Пошли на кухню. Поговорим.

Я, стараясь унять волнение, принялась набирать в чайник воды, суетиться с завтраком, стараясь не поворачиваться к Андрею лицом. Возможно, так ему будет легче рассказать обо всем. Мне-то точно будет легче услышать что угодно, не глядя ему в глаза.

— Лена, ты уже сядешь? — как оказалось, в его планы подобное не входило.

Сразу уселась на стул напротив него, приготовившись слушать.

— Понимаю, что ты не обязана прислушиваться к моим словам, но настоятельно тебя прошу — меньше руководствуйся словами твоей... семьи, — никак не ожидала, что речь пойдет об этом. Даже удивленно вздохнула.

— Начинай жить своим умом и учись судить обо всем по собственным впечатлениям, — поднажал белый.

Согласно кивнула — с этим не поспоришь. Я и так уже с настороженностью отношусь ко многому. Вот и к Добровольскому тоже. Все же «та» волчица...

— И да, по поводу того, что мой волк загрыз самку… — он словно услышал мои мысли. — Не было этого. Ее загрыз твой брат. Но все обставили так, словно это сделал я. Мне же тогда не хватило понимания, насколько прогнила душа твоего отца. Но сейчас я это осознаю в полной мере, поэтому готов ко всему. И тебе настоятельно советую не быть такой доверчивой. Учись на собственном опыте.

И хотя Андрей не посчитал нужным поделиться со мной хоть какими-то подробностями, я интуитивно ему поверила. Просто, до сих пор перед глазами отчетливо стояла картина бросившихся на моего зверя бурых волков, одним из которых был зверь моего «брата». И яростный оскал волка Егора Фирсанова не оставлял у меня сомнений относительно его намерений. И от этого в правоту слов белого верилось легко.

Но сомнений относительно самоконтроля не умаляло.

— Как мы будем действовать, раз остаемся тут? Ты уверен в себе? Ведь придется находиться рядом со мной. И не только тебе, но и, получается, твоему волку. Я же не представляю, что моя волчица выкинет... — поделилась основными тревогами.

— Скажу честно, доподлинного ответа я не знаю. Мне приходилось находиться в такие периоды рядом с волчицами, но я стремился свести это время к минимуму. Тут же мы живем вместе. Но я намерен все свои силы приложить к тому, чтобы сдержаться. И, в принципе, уверен в себе. А на боях, если все идет по правилам, допускается только соперничество один на один. В этом случае я уверен в себе абсолютно — Фирсанов лишь напрасно уменьшит боеспособность стаи, если намеренно натравит на меня своих самцов.

— Если все по правилам... — многозначительно повторила я его слова.

Андрей фыркнул:

— Это моя забота!

— А, — еще одна мысль не отпускала. Тем более, после того, что я узнала о собственном зачатии, — вдруг моему зверю кто-то другой понравится больше? И что, если, пока твой волк будет… занят, моя волчица убежит с другим?

Добровольский удивился. На лице отчетливо проступило непонимание, потом он вдумался в смысл моих слов, видимо, представил, себе это и расхохотался. Кому-то все смешно! Я недовольно насупилась.

— Елена, ты еще такая юная, — наконец, сквозь смех разобрала я ответ.

Может быть, я и юная, но он однозначно слишком самодовольный! Даже обиделась.

Вот клык даю, его волк не знал отказов. Эх, могла бы я хоть немножко приструнить свою волчицу, я б ему показала, что не всегда все само в руки падает! Но мечты, мечты...

— Ты же всегда уезжала и в этот период была изолирована от других волков? — уточнил Андрей, успокоившись.

Я кивнула.

— Вот и готовься. Из-за сложившейся ситуации все предстанет в новом свете. Зверь будет чувствовать и вести себя иначе, руководствуясь совсем иными мотивами, — пояснил он.

— Но все это не отменяет моего вопроса. Видимо, моим отцом был слабый самец. Но волчица матери предпочла его альфе бурых! — упрямо гнула я свое.

— Почему ты так решила? — удивился Андрей.

— Про вопрос?

— Про слабого самца. Я тебе советую выяснить о нем все, что сумеешь, — очень серьезно, вглядываясь в мои глаза, заметил Андрей. — И о силе его судить по твоим способностям слишком поспешно. Всякое бывает. И у пары сильных волков может родиться слабый щенок — так нередко бывает. Иначе иерархии, структуры стаи не было бы. В любом случае, не зная ничего о том, как и почему все случилось, судить об этом сложно.

— А он...? — с затаенной надеждой попыталась спросить я.

— Не знаю, — понял меня белый. — Жив или нет, где и почему никогда не пытался встретиться с тобой — не знаю. Начни с матери, она должна обладать этой информацией. Но, повторюсь, не будь слишком легковерной.

— Ты и маму мою обвинить готов? — возмутилась я.

— Она виновата, бесспорно! — уверенный кивок. — И во многом. Но я полагаю, есть обстоятельства, вынудившие ее так поступать.

Подумав о маме, решила пока Андрею о договоренности по поводу нашей встречи не говорить. Слишком это личное. Но вот о том, о чем она предупреждала, выяснить я должна.

— А если все пойдет по плохому сценарию? Если бои подстрекнут звериные инстинкты и мы не совладаем с нашими волками? — прошептала я, отводя взгляд.

Добровольский покачал головой, словно отказываясь верить в такую возможность.

— Наша задача этого не допустить. И тут нам обоим важно предпринять усилия. Ты про пилюли не забудь, если волчицу сдержать не можешь. Я постараюсь справиться. И будем надеяться, что от вязки удержимся, а если нет — что потомство не появится.

Я вздохнула.

— Если же совсем по-плохому все сложится — я вас заберу к белым. Оставлять бурым такой козырь права не имею, — его ответ лишь подтвердил и мои худшие опасения, и мамины прогнозы.

— Будешь нас защищать? — уставившись на свои сцепленные ладони, негромко уточнила я.

— Да. Но я не хотел бы подобного. Слишком много спорных моментов возникнет, появись у нас щенок. Возможно, именно этого и добиваются Фирсановы.

Меня передернуло. Могу ли я доверять хотя бы маме? Ведь и она меня подталкивает к этому же.

Молча обдумывая услышанное, отправилась мыться и собираться на учебу. Эту неделю дохожу, а начало следующей придется пропустить: оборотень просто не отпустит. Всего несколько дней отделяют нас от первого серьезного испытания.

Дата добавления: 2015-10-16