Глава 26. Часы пробили три часа дня, а Этсу так и сидел с самого утра на диване по-турецки

Часы пробили три часа дня, а Этсу так и сидел с самого утра на диване по-турецки, рисуя в тетради какие-то абстрактные узоры и вензеля. Он изрисовал уже тридцать две страницы, пространственно глядя на выплывающие линии из-под шариковой ручки. Темные пряди волос спускались на глаза, но даже они не беспокоили его, продолжая загораживать рисунки. Время от времени он поднимал левую руку и теребил в пальцах висящую на шее цепочку с серебряным кольцом, о котором Хисао так и не смог ничего выпытать за все две с половиной недели. Юноша не плакал, но у него был такой вид, словно стоит дотронуться – и он разрыдается как маленький ребенок. Поэтому Хисао предпочитал сидеть в стороне с книгой на коленях и молчать, хотя бы просто потому что понимал, что вряд ли сможет хоть как-то приободрить юношу в его собственный день рождения.
Спустя еще полчаса, Хисао все же не выдержал и отложил книгу рядом с собой.
- Может, как-нибудь отметим твой день рождения? Я могу заказать столик в ресторане, или еду на дом.
И тогда карие глаза поднялись на него, почти черные и бездонные, как сам ночной океан. И Хисао тут же пожалел, что вообще решился задать этот вопрос. Они так и смотрели молча друг на друга с минуту, пока тишину не прервала мелодия мобильного телефона. Этсуми вздрогнул всем телом, резко бросив взгляд на журнальный столик, где лежал сотовый.
Хисао потянулся за телефоном, откинул крышку и нажал на кнопку вызова.
- Да? Да, это я, добрый день. Курьер уже выехал? Спасибо, я буду ждать. – Хисао отвел телефон от уха и почти виновато пожал плечами. – Курьер должен доставить книги, которые я заказывал.
Он снова посмотрел на Этсуми, который, поняв, что звонили явно по каким-то делам, тут же нервно поднялся с дивана и ушел на кухню.
Глядя на его удаляющуюся фигуру в широкой белой футболке, которая явно была ему несколько велика и тем самым еще больше подчеркивала худобу тела, Хисао тут же встал и пошел вслед за юношей.
Чиркнув кремнем зажигалки, Этсуми втянул в легкие дым. Кончик сигареты налился оранжево-красным, и вверх заструилась голубоватая спираль. Глядя в окно, где внизу мельтешила суета города, Этсуми смотрел в небо, распростертое над высотками домов, и представлял, как растворяется в перистых облаках, превращается в белую дымку, которую рассеет встречный ветер. Внутри словно что-то умирало, медленно увядало как росток без воды. Его двадцать первый день рождения. В чужой стране. С чужим человеком.
Линден не звонил всю неделю. Последний их разговор был таким же кратким, как и до этого, зато целая минута ушла на то, чтобы просто слушать дыхание друг друга сквозь динамики телефонов. Будь Этсуми смелее, он бы сам позвонил ему сейчас, но внутри сковывал страх, что это было концом всему. Линден не перезвонил, не сказал, что приедет за ним, даже не написал сообщение.
Этсуми удивлялся, почему до сих пор не плачет. Внутри была просто пустота, как пропасть, как огромный овраг, отделяющий сознание от внутреннего мира. И он плавал в этой пустоте, и было совершенно все равно, что происходит вокруг.
Он почувствовал, как на плечо ему легла чья-то ладонь, но даже не повернулся, продолжая мучить сигарету глубокими затяжками.
- Наверняка есть причины, по которым он не смог связаться.
Голос Хисао разрезал тишину, хотя молодой человек и говорил тихо.
Этсуми не шелохнулся, он только снова затянулся сигаретой и помотал головой.
- Я пойду собирать вещи, - так же тихо ответил он, продолжая разглядывать небо.
- Куда? – не понял Хисао.
- Не знаю. Мне все равно.
- Этсуми, зачем ты сразу так? И, тем более, ты можешь жить здесь, сколько хочешь, ты мне абсолютно не мешаешь.
- Знаешь, - словно не слыша его, сказал юноша, - я ни в чем его не виню. Так и должно было случиться. Ты сам говорил, что нет сказки в жизни. А теперь и я в этом убедился.
Хисао не знал, что ответить. Он мог бы соврать, попробовать убедить в обратном, но собственное чувство обреченности было таким же, как и у его друга.
- Но день же еще не закончился, - пожал плечами Хисао.
- Зато жизнь закончилась, - Этсуми обернулся на него, и Хисао поразился, сколько боли плескалось на дне карих глаз.
- Оставайся у меня хотя бы еще на какое-то время. Вдвоем же легче… - Хисао не успел договорить, когда в дверь раздался звонок. – Извини, курьер привез книги. Сейчас договорим, хорошо?
Этсуми только как-то невнятно хмыкнул и снова поднес к губам сигарету.
Ступая босиком по ворсистому ковру, Хисао подхватил по пути лежащий на комоде бумажник и принялся открывать замки на двери. Распахнув ее, он поднял глаза и непроизвольно сделал шаг назад, увидев вместо курьера в форменной одежде и с упаковкой книг Линдена и стоящего рядом с ним темноволосого мужчину. Линден опирался рукой на стену, и вид у него был как у привидения. Бледное лицо, огромные уставшие глаза, еще до конца не зажившая ссадина на щеке, черная футболка на похудевшем теле и голубые джинсы.
- Линден? – Хисао чуть не выронил бумажник из рук.
- Прости, что без предупреждения.
Хисао поразился тому, насколько измученно звучал голос Линдена, словно каждое слово давалось ему с трудом.
- Ты бы лучше не у меня прощения просил, - недовольно отозвался Хисао, пропуская их в квартиру, и обернулся, чтобы позвать Этсуми, но делать этого даже не пришлось: юноша стоял в гостиной, держась за спинку дивана, словно ему нужна была опора, как и Линдену, прислонившемуся спиной к стене коридора. Взгляд расширившихся глаз был прикован к Линдену, как и взгляд молодого человека. И никто из них не решался сделать первого шага, пока Линден тихо не выдохнул имя друга.
- Этсу… - это был и вздох облегчения, и призыв, и мольба.
И только тогда юноша кинулся к нему, обнял, прижался всем телом, уткнулся лицом в его шею. По губам Линдена скользнула улыбка, которая тут же сменилась тихим шипением, стоило только Этсуми обнять его за талию еще крепче.
- Этсу, ты бы поаккуратнее… - вмешался наблюдающий за этой сценой брюнет.
- Что…? – непонимающе обернулся юноша, и тут же снова взглянул на друга, который на глазах стал сползать по стене. – Лин? Лин!
Подбежавший Кевин подхватил брата подмышки, глядя в затуманенные зеленые глаза.
- Черт, ну вот! Догеройствовал?
- Что случилось? – Этсуми растерянно глядел на них, сделав шаг назад.
- Пятнадцать часов в самолете, таможня, такси… Он же практически сбежал из больницы! Врачи запретили ему выходить.
- Заткнись, Кев, - еле выговорил Линден. На лбу образовались капельки пота, перед глазами все поплыло, а тело вмиг потеряло все силы, словно из него вынули кости.
- Я отведу тебя в спальню. Тебе нужно лечь, - Этсуми подхватил Линдена с другой стороны и вместе с Кевином повел его на подкашивающихся ногах в свою комнату. Уложив друга на постель, юноша сел рядом и обеспокоенно провел рукой по его бледному влажному лбу.
- Что тебе принести? Что сделать?
Линден только лишь слабо помотал головой.
- Посиди рядом.
- Конечно, - кивнул Этсуми, убирая с лица молодого человека темные пряди волос, потом обернулся на Кевина. – Кев, я побуду с ним. Иди, отдохни сам.
- Точно? – переспросил мужчина.
- Да, иди. Я не оставлю его. Теперь уже никогда не оставлю.
Кевин кивнул и вышел, а Этсуми тут же забрался с ногами на кровать и погладил щеку Линдена.
- Значит, сбежал из больницы, да? – строго спросил он. – Поспи, тебе нужно отдохнуть после такого путешествия. Мы поговорим, когда ты проснешься.
- Кев предупреждал, что ты рассердишься, - едва улыбнулся Линден. – И что будешь ругать.
- И буду! – Этсуми вдруг улыбнулся и, наклонившись, прижался щекой к щеке друга. – Господи, как я счастлив, что ты приехал. Если бы ты знал, Линден…
- Я знаю, - молодой человек бессильно накрыл его руку своей.
- А теперь спи, - поднялся Этсуми. – Спи.
И Линден словно по приказу прикрыл глаза, а уже через пару минут провалился в сон.
Юноша сидел с ним рядом, не сводя взгляда с изможденного лица. Потом прилег под бок, взял его за руку, переплетая пальцы. Линден заметно похудел за эти недели, на щеке и лбу все еще виднелись ссадины, рассеченная бровь еще не зажила. Прежде смуглая кожа теперь была бледной и как будто тонкой. Но все равно – это был Линден. Его Линден, приехавший за тысячи километров ради того, чтобы сдержать обещание. И Этсуми пытался успокоить скачущее в груди сердце оттого, насколько его переполняли эмоции. Он улыбнулся самому себе и тихо, почти невесомо прислонился губами к плечу Линдена и так и замер.

Кевин вышел в гостиную, окинув беглым взглядом интерьер: квартира, несмотря на отсутствие всяких мелочей декора, являла собой чистоту и порядок. А то, что здесь все было в светлых кремовых тонах, создавало впечатление легкости и спокойствия.
На диване, подергивая босой ногой и сложив на груди руки, сидел молодой человек. Черные волосы-каре ровными темно-каштановыми прядями обрамляли скулы, белая хлопковая футболка и светло-голубые джинсы сидели ровно по стройной фигуре, словно их шили по индивидуальным лекалам. Он был на редкость красив, практически безупречен для фотомодели, с которыми обычно привык работать Кевин.
Мужчина обогнул диван и подошел ближе, встал напротив.
- Они остались вдвоем. Этсу побудет с Линденом, пока тот немного отдохнет.
Взгляд голубых глаз молодого человека остановился на Кевине, изучающий и пронизывающий.
- Пусть отдыхают. Оба, - бросил он и отвернулся, разглядывая картину на стене. Тонкие брови чуть свелись на переносице.
- Кстати, я – Кевин, брат Линдена, - мужчина протянул руку для рукопожатия, и Хисао, прежде чем ответить на этот жест, взглянул на широкую ладонь, словно оценивая, стоит ли ее пожимать.
В итоге он все-таки быстро принял рукопожатие и снова сложил руки на груди, тряхнув челкой.
- Ну, твой брат и потрепал нервы Этсуми. Я уже не знал, что делать с бедным парнем. Он, что, позвонить не мог? – с вызовом в голосе спросил Хисао, даже не представившись.
- Не мог. Полиция зафиксировала линию прослушки, поэтому он не смог позволить себе рисковать и подставлять Этсуми.
- Прямо детективная история! – фыркнул Хисао.
- Как уж есть, - пожал плечами Кевин, не понимая, чем вызвано такое недовольство и сарказм. Он присел на соседнее кресло и достал мобильный. - У тебя есть какие-нибудь телефоны отелей? Я не успел ничего забронировать на случай, если придется остаться в Токио. Но Лин не перенесет еще один перелет.
- Зачем отель? – непонимающе уставился на него Хисао, словно Кевин сморозил какую-то глупость. – Оставайтесь тут. Места всем хватит.
- Не думаю, что это будет удобно…
- Слушай, это не красивый жест, а реальность, - перебил его Хисао. – Посмотри на своего брата – куда ему сейчас ехать в таком состоянии?
- Ты прав, - кивнул Кевин после некоторого раздумья. – Извини, что так напросились.
- Да, мне как-то все равно, - Хисао сделал безразличное лицо и принялся наматывать на указательный палец прядь волос, которая то и дело соскальзывала вниз, касаясь мочки уха с блестящим фианитом-гвоздиком.
Кевин пару минут наблюдал за молодым человеком, пытаясь понять, откуда взялась такая холодность. Учитывая, что Линден доверял Хисао, иначе бы никогда не согласился отправить Этсуми в другую страну к незнакомому человеку, Кевину было странно, что его брат хорошо относился к нему.
- Можно я тогда воспользуюсь твоим гостеприимством и приму душ? – спросил Кевин, чувствуя, что освежится ему сейчас явно не помешает.
- Да принимай на здоровье, - равнодушно пожал плечами Хисао, будто это и не он был хозяином квартиры. – Ванная по коридору направо. Чистые полотенца справа на полке.
- Спасибо, - ровно ответил Кевин и пошел к оставленной в коридоре сумке, куда сложил их с братом вещи перед отъездом.
Как только мужчина захлопнул за собой дверь ванной комнаты, Хисао тут же оглянулся и выдохнул. Можно было снова стать самим собой. Он поднялся с дивана и на цыпочках подобрался к двери в спальню Этсуми, бесшумно приоткрыл дверь, заглядывая в щелку и видя спящего на постели Линдена рядом с юношей. Они являли собой полную идиллию, и он не смог сдержать собственной улыбки.
- Этсу, - шепнул он, и тот повернул к нему голову.
- Хисао? – шепнул Этсуми в ответ.
Молодой человек так же бесшумно подошел к кровати и присел на корточки.
- Как вы?
- Линден вообще без сил. Заснул сразу же.
- Да, паршиво он выглядит, - согласился Хисао.
- Не говори так, - нахмурился юноша.
- Ну, ничего. Ты его быстро в себя приведешь.
- До сих пор не понимаю, как они с Кевином тут оказались. Откуда у них адрес?
- Я писал адрес в сообщении Линдену, когда мы договаривались, что ты приедешь. На всякий случай. Видимо, он его сохранил. Ладно, отдыхайте. Мы договорились, что вы останетесь на пару дней здесь.
- С Кевином? – уточнил Этсуми.
- Да. Отели в Токио очень дорогие, да и смысл тащить тебя и Линдена куда-то…
Этсуми улыбнулся и так же шепотом ответил:
- Спасибо тебе.
- Чего не сделаешь для друга… - притворно закатил глаза Хисао и подмигнул. – Все, не буду вас беспокоить.
Вернувшись в гостиную, Хисао недолго пребывал в одиночестве, потому что в дверь снова позвонили. На этот раз на пороге стоял курьер из интернет-магазина, который вручил ему упаковку с книгами, взял деньги и попросил расписаться на квитанции. Распрощавшись, Хисао тут же подлетел к дивану, устроился по-турецки на мягких подушках и положил упаковку перед собой, глядя на нее в предвкушении. Он ждал этих книг целых полтора месяца, присланных из Британии на родном английском языке поэта. Губы расплылись в улыбке, и Хисао аккуратно подцепил ногтем бумагу, развернул ее, убирая в сторону и довольно разглядывая темно-зеленую с золотыми вензелями обложку трехтомника. Он открыл книгу на первой попавшейся странице, поднял и вдохнул запах свежей типографской краски, потом снова опустил на колени и пробежался взглядом по ровным строчкам, которые словно затягивали в себя.
- Любишь Байрона?
Внезапно раздавшийся за его спиной голос заставил Хисао вздрогнуть. Он даже не слышал, как Кевин подошел к нему, либо слишком погрузился в магию рифмованных строк.
Тряхнув волосами, Хисао захлопнул книгу, и буркнул:
- Я вообще поэзию терпеть не могу.
- А зачем же тогда книги купил?
- Да так, модно, вот и купил.
- Байрон в моде? – Кевин слегка изогнул бровь. – Надо же, не слышал.
Хисао раздраженно скинул с колен книги и поднялся с дивана.
- У вас в Европе вообще все по-другому. Так что это неудивительно.
- Кстати, о Европе. Откуда ты знаешь датский? Помимо английского, - с намеком взглянул на книги Кевин.
- Учился там два года, - без энтузиазма ответил Хисао, вытягивая ноги вперед и закидывая руки за голову.
- На кого?
- На специалиста по маркетингу.
- Ясно, - кивнул Кевин, а потом огляделся. – У тебя можно здесь курить?
- На кухне, - махнул рукой Хисао и поймал себя на мысли, что сам уже не курил часа три. - С тобой схожу, пожалуй.
Он взял книги и отнес их к шкафу, убирая на свободное место на верхней полке, потом посмотрел на ожидающего его мужчину и с высокоподнятой головой прошествовал мимо на кухню.
Подхватив со стола пачку, Хисао вынул сигарету и зажал ее между губ, плавным движением поднося к кончику пламя зажигалки.
- У меня только две комнаты, поэтому тебе придется спать на диване в гостиной, - сказал он, как бы между делом, даже не оборачиваясь на Кевина.
- Ничего, я не особо притязателен.
- Надеюсь, - Хисао выпустил дым тонкой струйкой высоко в потолок. - Какие у Линдена планы в отношении Этсуми?
- Пока вернуться в Милан, а потом, как полностью поправится, обратно в Копенгаген.
- Он хочет вести его туда снова? - Хисао удивленно выгнул тонкую бровь.
- Там их дом, - Кевин курил, сложив руки на груди, и смотрел куда-то в окно. - У Этсуми учеба, у Линдена - работа.
- Насколько я знаю, у него уже нет работы.
- Студия восстановима. Я помогу ему с деньгами и со всем, что нужно.
- На это уйдет время.
- Уйдет, - согласился Кевин, кивнув, - но это не причина, чтобы бросать все.
Хисао хмыкнул и стряхнул пепел в белую керамическую пепельницу.
- А что с отчимом и сводным братом Этсуми?
- Не знаю, Линден хотел поговорить с Этсу об этом.
- Я думал, вы доверяете друг другу, - съязвил Хисао.
- Доверяем, но Линден вполне самостоятелен, чтобы решить некоторые вещи самому. Тем более, теперь он не один.
- Это точно, - согласился Хисао, сам того не желая. - У него есть человек, который всегда поддержит.
В его голосе проскользнуло что-то, неоставшееся незамеченым для Кевина: то ли толика грусти, то ли нотки сожаления, и мужчина, чуть прищурившись, перевел на Хисао изучающий взгляд.
- И что ты на меня уставился? - тряхнул волосами Хисао, отворачиваясь.
- Извини, - коротко ответил Кевин и, потушив сигарету в пепельнице, добавил. - Где здесь можно поменять евро на йены? Я хочу сходить в магазин, купить каких-нибудь продуктов на ужин. Подскажешь?
- Как выйдешь из подъезда - напротив банк, а магазин направо через два дома.
- Хорошо, тогда пойду схожу.
Кевин вышел, оставляя Хисао снова одного. А через пару минут хлопнула входная дверь, погружая квартиру в полную тишину. Хисао еще некоторое время стоял у окна, вытягивая воздух из второй по счету сигареты. Когда здесь рядом сидел Этсуми, было, по крайней мере, хоть как-то живее и веселее, а в одиночестве снова дурацкие мысли лезли в голову. И чтобы хоть как-то отвлечься, Хисао вернулся в гостиную и, чуть приподнявшись нацыпочки, достал с полки книгу Байрона. Провел пальцами по выпуклым золотистым узорам на обложке и, прижав ее груди, устроился в кресле, поджав под себя ноги.

Этсуми открыл глаза, потому что даже сквозь сон чувствовал на себе взгляд, который словно солнечный зайчик играл на коже, лице, плечах, волосах. В комнате уже стало сумеречно, но зеленые глаза блестели напротив, глядя на него с немой нежностью. Юноша даже не понял, как заснул, но, видимо, проспали они немало, раз солнце уже почти село. Его рука все еще сжимала пальцы Линдена, даже во сне он не смог с ним расстаться.
- Уже проснулся? - чуть севшим голосом спросил Этсуми, вытягивая ноги.
- Буквально пару минут назад, - ответил Линден, а юноша с удовлетворением заметил, что лицо друга, хоть и было все еще бледным, но приобрело гораздо более здоровый оттенок.
- Как ты себя чувствуешь?
- Отлично.
- Врешь, - фыркнул Этсуми. - Ну, ничего. Я то уж прослежу за твоим постельным режимом.
Линден улыбнулся и, протянув руку, убрал с лица юноши пряди волос.
- Не вру, я, правда, в порядке.
- Так ты скажешь, что с тобой? - насупился Этсуми и предупредил. - Только честно. И все, что говорили врачи, а не ловко переводя темы, как было в телефонных разговорах.
- И что это изменит...?
- Линден! - прервал его юноша и привстал на локте. - Говори.
- Сотрясение мозга, - глядя в потолок и совершенно спокойно, будто говорил о повседневных вещах, ответил молодой человек.
Этсуми сглотнул.
- Дальше.
- Сильные удары почек.
Этсуми непроизвольно перевел взгляд на живот друга.
- Это ведь не все, да?
- Ребро сломано. Это все.
- Господи... - прошептал Этсуми, снова опускаясь на подушку и прикрывая глаза. - И ты летел сюда в таком состоянии... А я как последний эгоист думал, что ты бросил меня...
- Думал, что бросил? - Линден хмуро взглянул на его закрытые веки и сильнее сжал пальцы юноши, заставляя его открыть глаза.
- Скажешь, что я глупый? - грустно усмехнулся Этсуми, хотя смешно не было совершенно.
- Я не мог позвонить, прости, - вдруг ответил Линден. - Я не мог позволить допустить хоть малейший шанс добраться до тебя.
- Я точно глупый, - закатил глаза Этсуми и улыбнулся, пробегая пальцами по запястью Линдена вверх к сгибу локтя. - Но ничего уже не имеет значения. Главное, что ты рядом.
Линден улыбнулся в ответ и провел ладонью по его щеке, оставляя после себя щекочущий кожу след. Зеленые глаза вдруг слегка потемнели, словно в них добавили каплю цвета карих глаз друга, и взгляд замер, заставляя мурашки бежать по коже. Он аккуратно перевернулся на бок, и пару минут просто изучал лицо юноши, отмечая каждый изгиб, черточку, пока не сократил расстояние и не накрыл его губы своими.
Этсуми почувствовал, как по позвоночнику пробегает волна тока, как устремляется прямо в голову и ударяет, заставляя искры сыпаться перед глазами. Он даже не слышал, как из горла вырвался тихий беспомощный стон, стоило Линдену углубить поцелуй. Все тело стало словно оголенный провод, малейшее прикосновение к которому грозило разрядом в двести вольт. Он инстинктивно зарылся пальцами в волосы Линдена, прижимая к себе еще ближе, впиваясь в его губы, кусаясь, требуя, не в состоянии утолить свой голод по его поцелуям.
- Этсу... - выдохнул Линден прямо ему в губы и чуть отстранился, глядя в расширившиеся черные зрачки. - С днем рождения.
Этсуми не сразу понял, что эти слова были обращены к нему, с трудом вспомнил, какой сегодня день.
- А... да... - опьянено ответил он, не сводя взгляда с губ друга. - У меня... день рождения.
- Этсу, - усмехнулся Линден и поцеловал его в щеку. - Приходи в себя. Кстати, у меня для тебя есть подарок.
- Ты уже сделал мне самый значимый подарок, - улыбнулся Этсуми и снова потянулся за поцелуем, но Линден прижал указательный палец к его губам, останавливая.
- Каплю терпения, - попросил молодой человек и поднял руки за шею, возясь с маленьким замком на цепочке. Этсуми в предвкушении даже прикусил нижнюю губу, а Линден снял с себя цепочку и осторожно, стараясь лишний раз не делать резких движений, сел на кровати. – Я не захотел оставлять ее в сумке с багажом, поэтому одел на себя. Иди сюда.
Этсуми тут же поднялся, поджав под себя ноги, выпрямил спину.
- Тот кулон, который ты никогда не снимал, с дельфином, ты говорил, что это был твой амулет, пока не потерял его. Я не нашел в точности такого же, но этот мне тоже очень понравился, - Линден протянул ему цепочку с серебряным кулончиком в форме двух плывущих бок о бок дельфинов.
- Их двое. Это мы с тобой? – расплылся в улыбке Этсуми, ловя на весу кулон и рассматривая его ближе.
- С каких это пор мы стали дельфинами? – усмехнулся Линден.
- Дельфин – это символ гармонии, а если их двое… - Этсуми загадочно посмотрел на Линдена. – Оденешь на меня?
- Конечно, - Линден наклонился вперед и, обернув цепочку, застегнул ее на шее друга. – А это что?
Он потянул за вторую серебряную цепочку, доставая ее из футболки Этсуми, и обнаружил висящее на ней кольцо, которое сам подарил юноше еще в Милане.
- Почему ты его не носишь на руке?
Этсуми замялся, опустил глаза и едва слышно ответил:
- Я отдал его в мастерскую тут неподалеку, и его уменьшили. Но я хотел, чтобы ты сам одел его мне на палец.
Линден даже не знал, что сказать. Он только лишь тепло улыбнулся: Этсуми всегда думал о таких мелочах, но именно эти мелочи делали их жизнь совершенно особенной. В такие моменты хотелось выйти на улицу и кричать о том, как он счастлив.
Сняв цепочку и кольцо с нее, Линден взял левую ладонь Этсуми в свою и посмотрел на тонкие аккуратные пальцы. Он вдруг вспомнил, как эти самые пальцы плавно двигались по клавишам синтезатора, легко касаясь полированной поверхности и создавая неповторимо красивые мелодии. Или как они чертили узоры на его коже в минуты, когда их накрывала с головой очередная волна страсти. И представил, как они лепили из податливой глины статуэтки на занятиях первых курсов университета. Эти красивые пальцы могли быть и уверенными, и нежными, и сильными, и слабыми.
Он аккуратно одел на безымянный палец юноши кольцо и улыбнулся.
- Ты уедешь со мной домой, в Копенгаген? Переедешь ко мне жить?
Он готов был поспорить, что еще никогда не видел у Этсуми подобной реакции на свои слова. Глаза юноши лихорадочно заблестели, пальцы сжались вокруг запястий Линдена почти до боли.
- С вещами? – робко спросил он.
- Ну, думаю, это будет логично. Или ты решил ходить исключительно в моих футболках?
- И спать в одной кровати?
- Надеюсь, ты не будешь храпеть, а то придется переселить тебя в соседнюю комнату.
- А как же Тоби?
- В гости будет приходить, - усмехнулся Линден, – на чай с плюшками.
Этсуми опустил голову и задумчиво взглянул на серебряное кольцо на своем пальце, а когда снова посмотрел на Линдена, в глазах его стояли слезы.
- Знаешь, Хисао говорил, что таких сказок не бывает…
- Причем тут Хисао?
- Не знаю… Просто… - пожал плечами Этсуми.
- Это не сказка, Этсу, - Линден положил ладонь ему на щеку. – Это жизнь. Так что скажешь?
- Что я люблю тебя, - немного взволнованно улыбнулся юноша.
Линден помотал головой.
- Это я знаю. Но ты согласен жить вместе со мной?
Приподнявшись, Этсуми перебрался к Линдену на колени, усевшись сверху и тут же крепко обняв.
- Согласен, - шепнул он, выдыхая горячий воздух прямо ему на ухо, отчего молодой человек вздрогнул, а Этсуми тут же прильнул к его губам, оставляя на них влажный влекущий след. – Ой, тебе же тяжело, наверно. И вообще, ложись. Тебе нужно лежать.
Но Линден упрямо помотал головой.
- Мне уже действительно лучше. Видимо, то, что ты рядом, лечит гораздо сильнее лекарств. Так что, думаю, пора подниматься и отметить, как следует, твой день рождения.
- Но, Линден! – Этсуми недовольно сложил руки на груди.
- Не спорь со старшим, - усмехнулся Линден и быстро чмокнул юношу в губы.

- И куда ты столько всего накупил? – Хисао поднял двумя пальцами упаковку со свечками для торта и покрутил в воздухе. – Даже это! Детский сад какой-то.
- Это же день рождения, - Кевин положил на тарелку вымытые фрукты, игнорируя почти брезгливый тон молодого человека. – А где можно взять тарелки?
Хисао ткнул пальцем в сторону шкафчика с прозрачной дверцей.
Кевин и, правда, накупил большие пакеты еды, будто решил накормить целую армию. Он выставил в ряд бутылки с вином и какими-то ликерами, полуфабрикаты, которые в духовке быстро превратились в аппетитно пахнущие блюда, и всякой мелкой закуски, которой был уставлен весь стол. «Вот уж, европейцы, никакой здоровой пищи» - буркнул про себя Хисао, хотя при виде поджаристых кусочков мяса с овощами потекли слюнки. Даже самые изысканные японские лакомства казались безвкусной бумагой по сравнению с таким блюдом, и Хисао, сам того не желая, непроизвольно облизнулся.
- Если они не проснутся минут через пятнадцать, я их разбужу. Так что скоро уже поедим, - Кевин поймал выразительный взгляд Хисао на духовку.
- Да я и не особо-то есть хочу, - Хисао сел на стул, закинув ногу на ногу, и потянулся за сигаретой. – Тем более, я на диете.
- Диете? – переспросил Кевин.
- Вообще-то, я модель, а модели обязаны поддерживать себя в форме.
- То есть, ты не будешь есть жаркое?
- Ну, чуть-чуть съем, так уж и быть, - почти великодушно ответил Хисао и заметил скользнувшую по губам Кевина улыбку. Мужчина переоделся еще после душа: теперь на нем была легкая тенниска голубого цвета, открывающая сильные крепкие руки, и черные зауженные брюки с широким поясом. Они, несомненно, были похожи с Линденом, и цветом волос, и даже стрижками, за исключением того, что у младшего брата они были длиннее и имели более хаотичный вид, который подчеркивался еще и темно-фиолетовыми прядями на челке. И Кевин был более крепкого телосложения, чуть выше и выглядел гораздо более зрелым.
Хисао отвернулся, предпочитая скорее разглядывать паркет медового оттенка, когда в коридоре послышались шаги, и на кухню зашли Линден и Этсуми. Даже невооруженным взглядом было видно, что юноша просто сиял, от его фигуры словно исходили яркие теплые лучи.
- Проснулись? – повернулся к ним Кевин. – Отлично. Тогда можно начинать праздновать.
- Ты уже все приготовил? – улыбнулся Линден. – Спасибо тебе огромное, а я как раз собирался заняться ужином. Тогда я быстро схожу в душ. Хисао, можно?
- Не спрашивай, чувствуй себя как дома. Этсу тебе все покажет.
- Пошли! – Этсуми тут же взял Линдена за руку и потянул в сторону ванной комнаты.
- Воссоединились, наконец-то, - глядя им вслед, улыбнулся Кевин. – Кажется, Этсуми сейчас разорвет от счастья.
- Зато до этого полторы недели он ходил как в воду опущенный, - прокомментировал Хисао, взяв со стола бутылку вина и разглядывая этикету – итальянское, сухое, - кто бы сомневался.
- Линден тоже очень сильно по нему скучал и беспокоился, особенно учитывая то, что мальчишка еще полностью не восстановился после того, что Винс с ним сотворил.
- Да уж, эта мразь сделала свое дело, - пренебрежительно поморщился Хисао.
- Кстати, он принимал лекарства, которые врач прописывал?
- Вроде бы, да. А что ты так о нем печешься?
- Я забочусь о том, кто дорог моему брату. А если Этсу дорог Линдену, значит дорог и мне, - спокойно ответил Кевин и забрал из рук молодого человека бутылку вина, чтобы вынуть пробку.
Хисао проследил его движения и иронично фыркнул:
- Как благородно!
Ответом ему был только характерный «чпок» открывшейся бутылки вина.

Сидя за столом и с нескрываемым удовольствием поедая все, что было в пределах досягаемости, Хисао не мог не признать, что это был один из самых лучших дней рождений за последний год, если не десятилетие. Возможно, кому-то такая почти «семейная» идиллия показалась бы скучной, но Хисао видел в этом какую-то совершенно особенную гармонию и спокойствие. Ему не хотелось шумных пьянок среди малознакомых людей или официозных мероприятий, где ко всем нужно обращаться с максимальной вежливостью и после которых к вечеру уже болела спина от постоянных поклонов. Сейчас же все было размеренно, тепло и комфортно. И вкусно, как успел уже не раз отметить про себя Хисао, привыкший питаться исключительно фруктами и овощами, да заказанными на дом суси и лапшой. И всю эту гармоничную картину дополняли сидящие рядом за круглым столом Этсуми и Линден, которые то и дело переглядывались и посылали друг другу ласковые улыбки. От взгляда Хисао не ускользнуло и то, что на пальце Этсуми блестело серебряное кольцо, которое он носил до этого на цепочке на шее, и понять смысл этого украшения не понадобилось много времени. Юноша был на удивление говорлив, и без умолку болтал обо всем подряд, спрашивал Кевина про его работу, исходя из чего Хисао понял, что Линден пошел по стопам старшего брата. Кевин же вполне охотно отвечал, рассказывая курьезные ситуации, произошедшие за последнюю неделю, постоянно упоминая какого-то парня по имени Эшли. «Должно быть, тот, с кем он встречается» - сделал собственные выводы Хисао, доедая очередной стручок фасоли, и незаметно взглянул на мужчину, который допивал из бокала красное вино, глядя на то, как Линден накрыл руку Этсуми своей ладонью. На его губах играла легкая задумчивая улыбка, словно он наблюдал за чем-то, что ему действительно было приятно. Может, он и правда был счастлив за брата, но в серо-голубых глазах сквозила тень какой-то глубокой грусти, а потом эти большие глаза вдруг остановились на нем, и Хисао тут же отвернулся, сделав вид, что выбирает очередную жертву для поедания на большом блюде.
Этсуми уже успел похвастаться подарком Линдена, который теперь висел на цепочке поверх белой кофты. Хисао же, будучи не столь искусным изобретателем, подарил ему новый кожаный бумажник темно-зеленого цвета, который, казалось, юноше очень понравился.
- А еще мы договорились, что по возвращению в Копенгаген я перееду жить к Линдену, - почти с гордостью сказал Этсуми.
- Вот как, - усмехнулся Кевин. – Что ж, тогда тебе придется взять на себя уборку квартиры, потому что, зная Линдена, творческий беспорядок – его стезя.
- Я возьму, это не проблема, - по виду Этсуми казалось, что ему теперь моря по колено.
Линден повернулся к другу и, подняв руку, убрал с его лица прядь волос – в этом жесте было что-то такое интимное и красивое, что Хисао стало даже неловко. Он встал и подошел к кухонному столу, доставая из пачки сигарету. Вслед за ним поднялся и Кевин, прикуривая и выдыхая в потолок облачко сизого дыма.
Стоило им оставить друзей за столом одних, как Этсуми тут же прильнул к Линдену и коснулся его губ, сначала быстро и легко, а потом прижавшись и углубляя поцелуй. Спустя пару секунд эти двое уже самозабвенно целовались, а Хисао старался не смотреть на них, но так хотелось хоть немного полюбоваться счастьем других.
- Слушай, может, оставим их? – посмотрел Хисао на Кевина. – Тут неподалеку есть бар. Посидим там пару часиков.
- Да, думаю, это будет правильно, учитывая их… кхм… голодание друг по другу, - согласился Кевин и потушил сигарету в пепельнице. – Пошли.
Он бесшумно вышел из кухни, за ним на цыпочках выпорхнул Хисао, пока ребята были увлечены друг другом и даже не обратили на них никакого внимания.
Подобрав бумажник с комода и находу одевая вьетнамки в маленькой прихожей, Хисао подождал, пока Кевин зашнурует ботинки. В это время он взял ручку и на стикере написал по-японски пару иероглифов, приклеивая его на зеркало. Тихо закрыв за собой дверь, молодой человек усмехнулся и положил ключи в задний карман брюк.
- Заперты.
- Отлично, - показал ему большой палец Кевин.

- Ой, - Этсуми огляделся по сторонам, но никого не было, кроме скромных предметов светлой мебели.
- Что «ой»? – промурлыкал Линден, зарываясь лицом в волосы юноши и вдыхая в себя их запах – к вечеру они пахли осенним дождем. Это сравнение, неоджиданно пришедшее в голову, заставило Линдена еще сильнее втянуть носом воздух.
- Где Хисао и Кевин?
Линден тоже обернулся, но в квартире стояла полная тишина, только из колонок музыкального центра раздавалась приглушенная музыка по радио.
- Я схожу посмотрю, - Этсуми быстрым шагом направился в гостиную, и вернулся через пару минут, протягивая Линдену желтый стикер.
- Что это? – спросил молодой человек, глядя на японские иероглифы.
- Вернемся не раньше часа ночи, - пожал плечами Этсуми. – И куда это их понесло на ночь глядя?
- Кажется, я догадываюсь, - усмехнулся Линден.
- О чем?
- О том, что нас захотели оставить вдвоем. Мы слишком увлеклись.
- Вдвоем? – заговорщецки улыбнулся Этсуми и наклонился к Линдену, сплетя руки на его шее. – Ммм, очень интересно.
- Что-то ты слишком хитрющий, - выгнул бровь Линден. – Не к добру это.
- Пошли! – Этсуми резко потянул Линдена на себя, заставляя подняться со стула, и повел за руку в спальню. – Есть идея!
Стоило им зайти в комнату и остановиться, как Этсуми развернулся к другу лицом, и в глазах его заплясали чертенята. Он потянулся к молодому человеку, скользнул теплым кончиком языка по его нижней губе, неторопливо прошелся по ровному ряду зубов, пока не поймал язык Линдена и не закружился с ним в поцелуе. Горячая ладошка слишком быстро оказалась под футболкой на животе, касаясь голой кожи и заставляя волны тепла струиться по всему телу. А тонкие пальцы, которыми так всегда восхищался Линден, начали сражаться с пряжкой его ремня.
- Этсу, - Линден поймал его руки и виновато улыбнулся. – Мне кажется, ты слишком переоцениваешь мои силы.
- А ты их недооцениваешь, - шепнул юноша.
- Я серьезно. Может, я и храбрюсь, но физические нагрузки сейчас для меня – непозволительная роскошь.
- Иди сюда, ложись, - Этсуми потянул Линдена за ремень на постель. – С тебя не потребуется никаких усилий. Я сам все сделаю.
- Но… - Линден не успел договорить, потому что юноша тут же прижал палец к его губам, и молодой человек сдался.
Когда он уже лежал на кровати, без одежды, а сердце в груди стучало как сумасшедший маятник, Этсуми склонился сверху: черные пряди волос волнами свисали вниз, карие глаза налились тем самым зеленоватым оттенком, который так любил в них Линден, висящий на груди кулон слегка покачивался, словно в такт его пульсу. Линден чувствовал себя беспомощным, и не только потому, что физически ему действительно было сложно совершать какие-либо действия, но и потому что он совершенно терялся в этих темных зрачках, а ласки юноши, да хотя бы один его вид – обнаженного, гибкого, стройного – лишал сил. Сначала Линдена раздражала собственная беспомощность, но потом то, что Этсуми обладал сейчас над ним такой властью, взволновало и взбудоражило настолько сильно, что он уже открыто наслаждался своим положением. Но, казалось, юноша никуда не торопился: сначала он увлеченно начал ласкать шею Линдена, то скользя языком, то тихонько прикусывая, то пробегая дорожкой поцелуев до ключицы. После спустился ниже к груди, по очереди вылизывая каждый сосок и заставляя Линдена глотать собственные стоны. Он остановился и замер только когда добрался до середины живота молодого человека, замечая на коже под ребрами еще не прошедшие синяки и ссадины – на том же левом боку, что и шрамы на его собственном теле. Какая ирония судьбы… Этсуми почти невесомо дотронулся до выпуклых ссадин и коснулся их губами, словно от этого своеобразного ритуала они могли исчезнуть навсегда. Он почувствовал, как вздрогнул Линден, как с приоткрытых губ тихим шепотом сорвалось его собственное имя. Подняв голову, Этсуми подтянулся наверх и взглянул в блестящие глаза друга.
- Люблю тебя… - шепнул он прямо ему в губы, прежде чем увлечь в очередной долгий поцелуй. Сердце разрывалось от эмоций и чувств, которые скопились за время их расставания, а теперь, когда они были рядом друг с другом, так близко, что разделяла только кожа, Этсуми просто не мог держать их в себе. Ему казалось, что стоит отстраниться от Линдена, создать между ними расстояние, и он не сможет дышать, просто задохнется без близости любимого.
Ладони молодого человека легли на его бедра, скользнули вверх до талии, оттуда – к груди, как всегда одновременно нежные и сильные, и Этсуми почувствовал, как его собственное возбуждение накатило волной дрожи, прошившей позвоночник. Но он не мог позволить думать сейчас о себе, поэтому тут же устремился вниз между согнутых ног Линдена и обхватил рукой горячую и твердую плоть друга, коснулся губами головки, и, приоткрыв рот, медленно погрузил в себя, слыша, как Линден застонал, вцепляясь пальцами в его руку. Пара движений вверх-вниз, и Линден уже сам подавался бедрами вперед от нетерпения, а юношу это только лишь подзадоривало, и он еще тщательнее продолжал ласкать член друга и губами, и языком, и пальцами, пока не почувствовал, что еще немного, и Линден достигнет пика наслаждения. Оторвавшись, он поднялся и оседлал бедра молодого человека, потом выгнулся как кошка, и аккуратно прижался к его груди, стараясь не потревожить ссадины на боку. Возбужденная плоть скользнула по животу Линдена, и от этого малейшего прикосновения хотелось закричать во весь голос. Этсуми зажмурился, стараясь унять полыхающее огнем желание – еще немного и он сгорит в этом пламени, расплавится, растечется как воск…
Недолго думая, он достал из-под подушки маленький тюбик, откинул крышку и вылил немного геля себе на пальцы, разогревая его в руках и только потом нанося круговыми движениями на плоть Линдена.
- Этсу, ты что…? Ааахх, - Линден задохнулся, когда юноша слегка нажал большим пальцем на головку.
- Не задавай глупых вопросов, - улыбнулся Этсуми, прихватывая нижнюю губу друга. – Можно подумать, ты не догадываешься.
- Но ты же не собираешься делать это так?
- Как? – тряхнул волосами юноша.
- Без подготовки. Я не уверен, что ты до конца поправился, и…
- Лин, я поправился, - нетерпеливо перебил его Этсуми. – Тебе не о чем волноваться. Можно попробовать и без подготовки.
- Думаешь, я позволю себе причинить тебе боль? – нахмурился Линден и перевернулся на здоровый бок, укладывая Этсуми рядом с собой, но юноша сразу же начал брыкаться.
- Но я хочу! Хочу, Лин! Я так ждал, когда ты приедешь, чтобы… Хочу быть твоим, до конца, - он вдруг перестал вырываться, уткнувшись лбом в плечо молодого человека и вздохнул. – Мы даже никогда так не пробовали, может, и все нормально будет.
- Обойдемся без экспериментов, хорошо? – Линден убрал с его щеки прядку волос, поцеловал в макушку, закинул ногу юноши себе на бедро и поднял с кровати валяющийся тюбик. Смазав пальцы, он скользнул рукой между ягодиц Этсуми и осторожно дотронулся до отверстия, сперва массируя чувствительную кожу вокруг, потом аккуратно и медленно прорываясь сквозь напряженные мышцы.
- Ну, и как ты хотел это делать сразу? – улыбнулся Линден, целуя закрытые от сосредоточения веки юноши. – Расслабься, любимый.
Этсуми открыл глаза и удивленно взглянул на друга – это обращение заставило его сердце подпрыгнуть. Он тут же кивнул и постарался прогнать напряжение, сковавшее все тело. Стоило ему это сделать, как палец Линдена скользнул вовнутрь, заставляя жалобно заскулить.
- Больно? – взволнованно спросил Линден.
- Н-нет, продолжай, - выдавил из себя Этсуми, ругая за собственную беспечность: и как только он надеялся, что подобное можно сделать без растяжки, особенно учитывая, как давно в последний раз они занимались любовью.
Сперва движения внутри приносили только дискомфорт и неприятное чувство жжения, но стоило Линдену войти чуть под другим углом, как ресницы Этсуми вспорхнули вверх, а из горла вырвался сдавленный стон. Он вцепился пальцами в плечи Линдена, зарылся лицом в его волосы и обжег шею друга своим горячим дыханием. И теперь просто пальца было так мало… совсем мало, чтобы прочувствовать всем телом, как пульсирует внутри жар, исходящий от Линдена. Этсуми приподнялся, переворачивая молодого человека на спину, снова оседлал его бедра и облизнул пересохшие губы. Пара минут, пока он привыкал к тесному чувству заполнености внутри, а потом осторожные движения бедрами, которые с каждой секундой становились все более и более уверенными и глубокими. Сердце стучало в груди, на лбу образовались крошечные капельки пота, но Этсуми был счастлив. Он не просто чувствовал, он знал это. И наклоняясь за поцелуем к Линдену, он улыбался, клялся себе, что сделает все, чтобы удержать любимого рядом – в нем словно возродились силы, которые прятались до этого глубоко внутри. Он будет бороться, перестанет сдаваться, как это было раньше, никому не позволит встать у них на пути. Возможно, это и было его взросление, осознание того, что он способен быть сильным.
«С днем рождения, Этсу» - пронеслось в голове, и тут же забылось, как только Линден сомкнул руку вокруг плоти Этсуми, и у юноши вырвался протяжный стон, заполнивший стены комнаты. Он почувствовал, как от плавного скольжения влажных пальцев друга становится настолько жарко, будто в низу живота развели костер. Он вскрикнул, когда Линден сжал сильнее, и долгожданный экстаз разлился по телу, опьяняя как крепкий ликер и опустошая изнутри. Сквозь закрытые веки он слышал, как следом застонал Линден, сжимая бедра юноши и подаваясь ему навстречу. Полное воссоединение. До конца, без остатка.
Приятная расслабленность и удовлетворенность заполнила каждую клеточку, и Этсуми буквально сполз с Линдена на простыни прямо в его объятия.
Молодой человек прикоснулся губами к горячему влажному лбу юноши и устало улыбнулся.
- Нужно будет непременно сказать Кевину и Хисао спасибо.
- Это точно, - Этсуми принялся обводить по кругу пупок Линдена. – Их уход был красивым жестом.
- Скорее всего, это была идея Кевина.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что Хисао вряд ли проявил такую любезность.
- Знаешь, мы с Хисао подружились за это время. И на самом деле, он совершенно не тот, за кого себя выдает.
- Ты его защищаешь? – усмехнулся Линден. – Кажется, раньше ты другого мнения о нем был.
- Был, - согласился юноша, - просто мы поговорили, и я изменил свое отношение к нему.
- И о чем же? – выгнул бровь Линден.
- О жизни и о любви.
- Очень интересно, - протянул молодой человек. – Ладно, потом расскажешь. Пошли в душ.
Этсуми лениво поднялся на постели и недовольно пробурчал:
- Даже полежать не дашь. Моя физическая нагрузка была гораздо больше твоей, вообще-то.
- Так ты и настаивал, - подмигнул ему Линден и легонько шлепнул по соблазнительным обнаженным ягодицам.
- Ай! – засмеялся Этсуми. – Лучше бы поцеловал!
- Иди сюда, - Линден потянул его за талию на себя, намереваясь запечатлеть поцелуй ровно на том месте, где только что коснулся юноши ладонью.
- Дурак! Я имел в виду поцеловать в губы! – Этсуми повалился от смеха на кровать, предоставляя Линдену прекрасную возможность склониться сверху и наблюдать за тем, как светятся от счастья и веселья его глаза. – Ну, что ты смотришь? Целуй же уже.
И Линден поцеловал так, как это мог делать только он, нежно, страстно, игриво, чувственно, отчего у Этсуми поплыло сознание. Он шумно втянул носом воздух и обхватил ногами Линдена, притираясь к нему бедрами и чувствуя, как очередная волна желания накрывает с головой. Тело стало откликаться на малейшее прикосновение молодого человека, само подавалось вслед за его ладонями, выгибалось навстречу, словно пластелиновое.
- Сколько еще времени до возвращения ребят? - задыхаясь, спросил Этсуми и сам удивился тому, что еще мог здраво думать о чем-то подобном.
- Чуть больше часа, - хрипло ответил Линден, обхватывая губами мочку уха юноши и ощущая на языке прохладный металл серебрянных сережек.
- Прекрасно, - шепнул Этсу в ответ и тут же ахнул, стоило Линдену спуститься чуть ниже к шее и коснуться кончиком языка пульсирующей жилки. Молодой человек только лишь усмехнулся и опустил между ними руку, обхватывая сразу двоих и заставляя Этсуми еще сильнее выгнуться за ласками. Черные ресницы юноши трепетали в наслаждении, полуоткрытые розовые губы так и соблазняли прижаться к ним снова, и было абсолютно все равно, что каждое движение отдавалось болью в боку. Эта боль смешивалась с удовольствием, и Линден до последнего упивался ею, так же как и долгожданной близостью с тем, кто все это время занимал все его мысли.

Хисао сидел напротив за небольшим квадратным столиком, закинув ногу на ногу. Разглядывая орнамент на темном потолке бара, он крутил в пальцах прядь темных прямых волос и через паузу выпускал изо рта тонкую струйку сигаретного дыма. Белая футболка в сумрачном свете зала стала кремового оттенка, отчего придавала молодому человеку более мягкий вид.
Кевин искоса наблюдал за ним, отпивая из чашки каппучино, вкус которого сильно отличался от того, который обычно заваривают в Европе. Оказавшись в баре, и сидя здесь уже полчаса, они перебросились буквально несколькими словами, и почему-то Кевин не мог винить себя за то, что не поддерживает разговор с этим парнем. Он всегда находил общий язык практически с любым человеком, но стоило ему открыть рот и произнести хоть что-то при Хисао или в его адрес, то тут же получал в ответ либо холодный взгляд глаз, прячущихся за голубыми линзами и оттого словно еще больше напоминавший лед, либо ироничные и нетерпеливые ответы. Кевин до сих пор удивлялся тому, что Хисао первым предложил оставить Линдена и Этсуми наедине. Видимо, это была неслыханная щедрость с его стороны, хотя вначале его поступок казался Кевину действительно искренним. Вот и сейчас он задавался вопросом, какие мотивы двигали этим нарциссом, когда он вдруг решился предоставить влюбленным пару часов пребывания наедине.
- Знаешь, Линден рассказывал, что ты пытался свести их с Этсу. Не могу, конечно, сказать, что одобряю подобные методы... - нарушил Кевин тишину, но Хисао тут же взглянул на него тем самым немного удивленным, но по-прежнему холодным взглядом и перебил.
- Я сделал то, что сделал. И не жалею об этом.
- Ты никогда ни о чем не жалеешь? - слегка улыбнулся Кевин.
- А смысл? - пожал плечами Хисао. - Прошлого уже не изменишь.
- Но из него можно делать выводы.
- Это не моя философия.
- А какая твоя философия?
Хисао повернулся и равнодушно смерил мужчину взглядом.
- Не думаю, что тебе будет интересно слушать мои постулаты.
- Почему же? - Кевин сделал глоток кофе.
- Потому что, - Хисао затянулся тонкой сигаретой и оперся на локти со скучающим видом. - Ты меня видишь в первый и последний раз, так что вежливость тут ни к чему.
Кевин в очередной раз поймал на себе этот холодный взгляд. Почему-то такая показная нагловатость и самоуверенность не вселяла в него особого раздражения, разве что рождала в голове ряд вопросов. Возможно, и есть доля истины в том, что красота портит человека - может, Хисао был тому очередным примером.
- Что ты так на меня уставился? - молодой человек слегка выгнул тонкую бровь, и Кевин только что понял, что все это время разглядывал своего собеседника, не говоря ни слова.
- Ты очень красивый, - честно ответил Кевин, даже не думая о чем-то более глубоком, чем просто то, что видел перед собой. Но реакция на его слова была самая непредсказуемая: если до этого глаза Хисао были холодными, то сейчас они превратились в белый айсберг, угрожающе искрящийся острыми кристаллами льда.
- Спасибо, я знаю, - тон голоса вдруг стал настолько стальным, что Кевин невольно подался назад, откидываясь на спинку кресла. - Слушай, если хочешь меня трахнуть, так и скажи. Я не собираюсь ломаться, как строптивая девственница.
Кевин слегка прищурился, поражаясь, какие выводы молодой человек смог сделать из его слов. В мыслях потекло еще больше вопросов, которые сводились к чему угодно, кроме того, о чем сказал только что Хисао.
- Меня не интересует секс с тобой, - уверенно ответил Кевин после некоторой паузы, выдерживая изучающий взгляд парня. - Мне гораздо интереснее понять тебя.
Ресницы Хисао на мгновение дрогнули, он порывисто откинулся на кресло и затушил в пепельнице сигарету, комкая белый фильтр.
- Слушай, хватит играть роль благородного рыцаря.
- Я не люблю играть, я говорю все прямо.
Хисао на это только лишь закатил глаза.
- Так все-таки, почему ты помогаешь моему брату и Этсуми? - Кевин решил вернуться к одному из вопросов, которые крутились в голове.
- Решил сделать хоть один хороший поступок в жизни, чтобы после смерти претендовать на место в раю, - Хисао снова принялся накручивать на палец прядь волос.
- А если серьезно? - Кевин подпер рукой голову и подался чуть вперед, вглядываясь в молодого человека и пытаясь разгадать в нем хоть малейшую долю искренности, но тот лишь отвел глаза в сторону, и лицо его на какое-то мгновение приобрело задумчивое, даже немного печальное выражение.
- Они особенные.
Такого ответа Кевин ожидал услышать меньше всего.
- Чем же?
- Искренние. И настоящие.
Хисао по-прежнему смотрел куда-то в сторону в одну точку, и голос его стал тихим и словно каким-то смиренным.
- А ты? - так же тихо задал вопрос Кевин.
- Что я?
- Ты искренний и настоящий?
Голубые глаза снова вспыхнули, темная челка слегка слетела вбок, когда Хисао вглянул на него в упор.
- Слушай, хватит набиваться в мои психоаналитики.
- Я просто веду разговор, - пожал плечами Кевин. - Можешь и меня спросить о чем-нибудь.
- Не думаю, что мне это интересно, - вызывающе взглянул на него Хисао и прикурил очередную сигарету. - Как я уже сказал, сегодня ты есть, завтра - мы уже на разных континентах. Не вижу смысла спрашивать тебя о чем-то ради того, чтобы притвориться, что хочу поддержать беседу.
Кевин ничего не ответил, он просто медленно кивнул, допил из чашки кофе и достал мобильный телефон, набирая кому-то текст сообщения.
"Наконец-то. Хоть вздохнуть можно спокойно" - подумал Хисао, снова разглядывая висящую на потолке люстру. Единственное, что все еще держало его в этом месте - это желание оставить друзей наедине со своим счастьем на двоих, где свидетели и третьи лишние были совсем не нужны.

Тихо открыв замки, Хисао толкнул дверь и вошел в квартиру, скидывая по дороге вьетнамки и ступая на мягкий ворсистый ковер босиком. Следом за ним зашел Кевин, присаживаясь на корточки, чтобы расшнуровать ботинки. Во всех комнатах стояла тишина, и Хисао тихонько, стараясь ее не нарушить, прошел до спальни Этсуми, где дверь была наполовину приоткрыта. Он заглянул внутрь, различая на постели при тусклом свете ночника две спящие фигуры. Линден лежал на спине, повернув голову к Этсуми и обняв его плечо, а рука юноши мирно покоилась на груди друга. Они были так близко друг к другу, будто даже во сне не могли забыть про объятия, и являли собой настолько идеальную картину гармонии и красоты, что Хисао так и замер на пороге, любуясь этим реальным воплощением любви двух людей. Он прислонился щекой к дверному косяку, и губы непроизвольно расплылись в улыбке.
- Спят? - раздался рядом тихий шепот.
- Да, - так же тихо ответил Хисао, все еще улыбаясь, хотя на душе стало настолько грустно и одиноко, что внутри все скрутило. - Пусть хоть кто-то узнает, что такое счастье - любить друг друга.
Он повернулся к стоящему позади Кевину и взглянул на него, сглатывая образовавшийся ком в горле от собственных озвученных слов. Мужчина смотрел на него несколько удивленно, несколько озадаченно, но, как показалось Хисао, с какой-то странной тенью тоски в серо-голубых глазах.
- Выключу свет. Пусть спят, - Хисао на цыпочках прошел к постели и потушил ночник. Комната тут же погрузилась в темноту, оставляя только полоску света из коридора, на которую он и вышел обратно. Кевина уже не было, и только по звуку посуды он понял, что тот на кухне. Так оно и было: мужчина убирал со стола тарелки с совершенно отстраненным видом.
- Я сам все уберу, - Хисао подошел и забрал у него из рук очередное блюдо. - Ты готовил, а я уберу.
- Нет-нет, я сделаю.
- Не нужно, - устало протянул Хисао и поставил блюдо в раковину. - Иди, я тут приберусь.
Кевин еще с полминуты колебался, но все-таки согласился.
- У нас вино еще осталось?
- В гостиной в баре есть пара бутылок. Бери, если хочешь, - Хисао отвернулся и включил воду, подставляя руки под теплые струи.
- Спасибо.
Позади послышались удаляющиеся шаги, и Хисао облегченно выдохнул. Ему хотелось побыть одному, остаться при этом успокаиващем шуме воды из-под крана и чувствовать, как струя приятно покалывает пальцы, если сделать ее чуть горячее. Он поставил локти на раковину и прикрыл глаза. Сердце в груди стучало размеренно и тихо, как исправный четкий механизм. Он даже не помнил, когда в последний раз оно билось чаще и быстрее - слишком давно, если не считать минутного сбившегося пульса сегодня в баре, стоило ему услышать от совершенно незнакомого человека слова о том, что ему интересно понять, какой Хисао на самом деле. "Наверно, я сам напридумывал все это - вложил в слова тот смысл, которого в них никогда не было". Но они на доли секунды все же выдернули его из того кокона, в который он так успешно и надежно прятался. "Это на меня так действуют отношения Линдена и Этсуми. И неудивительно, когда видишь такую идиллию, от которой, так или иначе, станешь сентиментальным романтиком. Так, надо заканчивать со всем этим".
Хисао принялся намывать тарелки, тереть их почти до дыр, пока вся посуда не блестела и не сияла на полке. Эта, какая ни какая динамика, как рукой прогнала всю сонливость. Он даже представить не мог, что сейчас нужно лечь в кровать и заставить себя заснуть. Взяв сигареты, Хисао вышел в гостиную, которая на удивление оказалась пустой. Из приоткрытых дверей лоджии струился теплый ночной воздух, а едва уловимый ветер слегка шевелил шторы. Выглянув за порог балкона, Хисао наткнулся взглядом на Кевина, который стоял, облокотившись на перила, с сигаретой в руке и бокалом красного вина. Он смотрел на горящие огни города, вдаль - туда, где за несколькими десятками километров, простирался океан. Дым от сигареты тонкой сизой дорожкой уплывал на восток.
- Напиваешься тут один? - с иронией спросил Хисао, но тут же пожалел об этом, как только мужчина повернулся к нему - в глазах его стояла такая глубокая тоска, что сарказм показался слишком издевательским.
- Да нет, не напиваюсь, - Кевин снова отвернулся, и ночной город поглотил в себя его взгляд. - В этом нет никакого смысла. Наверно.
- Наверно? - переспросил Хисао.
- Иногда это помогает, но только на время.
- Это точно, - согласился молодой человек, вспоминая те вечера, когда он сам пытался заглушить душевную боль алкоголем, напиваясь в одиночестве в собственной квартире.
- Но ничего не меняет, - продолжил Кевин, не сводя взгляда с мерцающих вдалеке огней небоскребов. - Знаешь, я так счастлив за своего братишку, что он, наконец, встретил того, с кем счастлив. Что сказал вслух о том, что любит. Они чудесная пара с Этсу, правда?
Хисао не ответил, просто кивнул, хотя Кевин этого и не видел, но, казалось, мужчина пребывал в своем собственном мире, и вел скорее монолог.
- Когда я смотрю на них, мне кажется, что будто я читаю какую-то книгу с красивой историей любви. Удивительно, но я всегда думал, что эти истории бывают только лишь написанными на бумаге.
Хисао поднял глаза на мужчину, и внутри вдруг стало тихо и напряженно.
- Как сказки? - тихо переспросил он.
- Да, именно так, - Кевин сделал глоток вина. - У меня никогда не было такой сказки, и поэтому я восхищаюсь Линденом и Этсуми - они смогли увидеть друг в друге то, что не под силу каждому, смогли разжечь это до такой степени, что теперь не смыслят жизни друг без друга, а главное - они сумели довериться и понять. Я не верю, что когда-нибудь встречу такого человека, с которым смогу создать свою собственную сказку, даже если он где-то и есть. Наверно, я просто этого недостоин. Но сделаю все, чтобы Лин и Этсу были счастливы.
Если до этого внутри Хисао замерли все чувства, то теперь сердце застучало так часто и тревожно, что он инстинктивно приложил ладонь к груди. Эти слова, каждое до последнего, пронеслись сквозь сознание, будто чьи-то пальцы, дергающие по вот-вот порвущимся струнам. Слова, которые Хисао озвучивал в собственных мыслях каждый день - и они звучали настолько обреченно и правдиво, что горло сжалось, и воздух, казалось, отказался проходить в легкие.
- Они такие чистые, - продолжал Кевин. - Искренние, стремящиеся. Так сильно друг друга любят, что сами создали свою собственную историю. Жаль, что у нас с тобой этого никогда не будет.
Хисао почувствовал, как рвется в нем последняя оставшаяся струна, как хлещет по стенкам сердца, забрызгивая кровью все нутро. Эти слова стали пределом, дальше которого был только один выход - просто встать на карниз балкона и спрыгнуть вниз. Он стоял, а по щекам неумолимо текли горячие дорожки слез, жгли глаза, неприятно щекотали кожу. Обхватив себя за плечи до боли, Хисао не мог бороться с этим выплеском эмоций. И было все равно, было плевать... Даже когда к нему повернулся Кевин, и в глазах его отразилось искреннее удивление, а затем тревога.
- Хисао? - позвал он, вглядываясь в темноте в лицо молодого человека.
Но Хисао не отвечал. Ему было вообще все равно, что происходит вокруг. Он просто рассеянно сделал шаг назад и опустился по перилам на деревянный пол. От слез под линзами стало все расплываться и преобретать неясные очертания, но мир уже давно потерял всякий смысл, так же как и он терял всю последнюю веру.
Теплая ладонь легла на его плечо, но он даже не шелохнулся.
- Хисао, что с тобой?
Молодой человек повернулся на голос, смаргивая слезы и пытаясь различить в пелене тумана очертания силуэта Кевина.
- Ничего, - помотал он головой, вытирая с щеки слезы. - Оставь меня. Не трогай.
- Но что произошло? - он слышал волнение в голосе Кевина, но все, что сейчас хотелось - это дать ему пощечину. Какое право он имел говорить все это?! Какое право имел лишать его последнего клочка надежды?!
- Уходи. Я не хочу тебя больше слышать. Никогда. Никогда!
Хисао зажмурился так сильно, как только мог, надеясь, что когда через минуту откроет глаза, Кевин исчезнет, но только минута прошла, а вместо желаемого одиночества, кто-то сгреб его в охапку и словно игрушку понес в квартиру. Он почувствовал, как спружинила кровать под его собственной тяжестью, как чьи-то пальцы убрали со лба спутавшиеся волосы, а до плечей натянули покрывало.
- Что... - Хисао потянулся рукой в темноту комнаты и уткнулся в чью-то грудь. - Зачем...
Он не знал, что хочет спросить или сказать - рука устало упала, и он прикрыл глаза, пытаясь избавиться от рези в глазах. "Чертовы линзы..."
- Что тебе принести? Хочешь воды?
Голос Кевина вернул Хисао в реальность. Он отрицательно помотал головой и отвернулся, пытаясь наощупь снять линзы. Многолетняя практика напомнила о себе, и уже через пару секунд он облегченно вздохнул, откидывая их куда-то на пол и, наконец, различая силуэты мебели и сидящую рядом на постели фигуру Кевина в темноте.
- Мне уже лучше, - попытался придать уверености своему голосу Хисао. - Постельное белье в шкафу рядом с комнатой Этсуми. Диван в гостиной разбирается. Думаю, ты разберешься. Спокойной ночи.
Он отвернулся, лег набок и вытер мокрую щеку.
Хисао слышал, как Кевин еще какое-то время сидел рядом, видимо, желая помочь молодому человеку, но в итоге все же встал и вышел из спальни, а Хисао только облегченно вздохнул, благодаря бога, что остался в одиночестве и никто больше не сможет видеть его эмоций. Слез больше не было, но было необратимое и ужасное чувство пустоты где-то внутри, словно полое пространство образовалось в самой середине сердца, образовав большую дыру, заполнить которую мог только разве что жаркий июньский воздух.

Дата добавления: 2015-10-16