Глава 22. Следующие дни пролетели незаметно, и так же незаметно наступила очередная неделя

Следующие дни пролетели незаметно, и так же незаметно наступила очередная неделя. Линден и сам удивлялся тому, как стремительно текло время сквозь пальцы, и, признаться, он толком ничем деятельным и не занимался. Только все время находился рядом с Этсуми, готовил ужины к приходу Кевина с работы и делал мелкую домашнюю работу.
Как и сейчас.
Кевин должен был вернуться минут через тридцать. Он уже позвонил и сообщил, что едет домой, но попал в автомобильную пробку.
Линден нарезал мелкими кусочками мясо, складывая его на противень к овощам, чтобы потом запечь. Этсуми тихо сидел рядом с кружкой свежезаваренного зеленого чая в руке и, не отрываясь, смотрел на монотонные движения друга. На нем была светлая хлопковая кофта с длинными рукавами и домашние джинсы, порванные на коленках. С тех самых пор, как они вернулись в Милан, Линден не видел юношу в футболках или майках – только натянутые на костяшки пальцев рукава, чтобы скрыть еще желтеющие синяки на запястьях. Исключение составляли только ночи, да и то только если Этсуми во сне случайно скидывал одеяло.
Юноша переселился к нему в комнату уже на второй день. А первый вечер Линден до сих пор помнил прекрасно. Этсуми закрылся у себя в спальне довольно рано, и молодой человек был полностью уверен, что тот уже спит. В двенадцатом часу он сходил в душ, потом, натянув широкие хлопковые брюки, провел минут двадцать в разговорах с Кевином и уже намеревался и сам ложиться, когда проходил мимо двери Этсуми и, прислушавшись, услышал тихие, приглушенные всхлипы. Он вошел в комнату даже без стука, подбежал к постели и обнял юношу со спины, прижимая к себе дрожащее тело. Этсуми еще долго плакал, а Линден шептал ему на ухо утешительные слова, пытался вселить надежду, успокоить. Гладил по спутавшимся волосам, прижимался губами к затылку, обнимал так сильно, словно хотел передать другу собственные силы. И вскоре Этсуми затих. Он перевернулся лицом к Линдену, уткнувшись ему в грудь, прижался тесно и близко и едва слышно попросил не уходить, не оставлять его одного. И Линден остался до самого утра, периодически просыпаясь и проверяя, спит ли юноша. А на следующий день он просто взял его вещи и перенес к себе в комнату, не говоря ни слова. Но Этсуми, казалось, даже и не думал возражать. Он ложился раньше Линдена, чуть ли не с головой накрываясь одеялом, хоть и спал в майке и штанах, и просыпался позже него, когда в окна уже вовсю светило яркое июньское солнце. Скорее всего, Этсуми даже сам не подразумевал, как во сне прижимался к Линдену, а молодой человек, рассматривая в темноте контуры красивого лица, монотонно перебирал между пальцев пряди его волос, пока сам не засыпал.
Поставив противень в духовку, Линден обернулся и взял со стола пачку сигарет, чиркнул зажигалкой.
- Что ты думаешь по поводу того, чтобы нам прогуляться завтра по Милану? Я могу показать тебе город.
Этсуми поднял на него глаза, которые были полностью открыты из-за заколотой сверху челки, и несколько неуверенно провел указательным пальцем по кружке.
- Было бы здорово. Наверно, мы засиделись дома.
- Так и есть, - Линден улыбнулся и выдохнул дым тонкой струйкой в приоткрытое окно. – Свежий воздух не повредит ни тебе, ни мне. Предлагаю посмотреть главный собор, а потом просто дойти до какого-нибудь парка. Что думаешь?
- Ты возишься со мной как с ребенком, - Этсуми даже слегка насупился. – Ты не устал от меня?
Линдена эти слова только лишь рассмешили. Он подошел к юноше и, смеясь, потрепал его по волосам.
- Не устал. Я же сказал тебе пару дней назад, что, пока я не увижу на твоем лице улыбки, даже не думай о том, что я от тебя отстану.
Этсуми посмотрел другу прямо в глаза, и щеки его вдруг окрасил легкий румянец.
- Может, я и не хочу, чтобы ты отставал, - тихо проворчал он, разглядывая чай в кружке. – Просто спросил.
- Ты забавный, - Линден сел рядом с ним на стул и положил голову на сложенные руки. – Ты перезвонил Тоби?
- Угу.
- Как он там?
- Все нормально. Беспокоился, что я не брал телефон несколько дней подряд.
Линден понимающе кивнул.
На второй день их пребывания в Милане Линден вынул мобильный Этсуми из его сумки и взглянул на экран: 38 неотвеченных вызовов: два от Тоби, три с неопределившегося номера, остальные от отчима. Выключив телефон и подождав, пока экран потухнет, Линден положил его в верхний ящик письменного стола. Он был теперь не нужен. Если Этсуми захочет с кем-то связаться, например, с Тоби, у него есть второй сотовый, чтобы это сделать. А звонки отчима пусть обрываются где-то посередине соединения, а официальный женский голос отвечает: «Абонент временно недоступен».
- Я слышал, как ты сегодня разговаривал со Стеллой, - как бы между делом заметил Этсуми.
- Да, она звонила, спрашивала, как мы.
- Ты сказал ей, где мы?
- Просто объяснил, что уехали отдохнуть и набраться новых сил в другую страну.
- Я думал, ты ей доверяешь.
- Доверяю. Но я не хочу, чтобы вообще кто-либо знал, где мы. По крайней мере, до десятого июля.
- Впервые мой день рождения привлекает к себе столько внимания, - вздохнул Этсуми, теребя натянутый край рукава.
- Кстати, что ты хочешь в подарок?
Этсуми поднял большие глаза на Линдена, не ожидая услышать подобного вопроса.
- Я как-то не думал об этом…
- Тогда подумай, и потом скажешь, - Линден с улыбкой положил тлеющую сигарету в пепельницу и, откинув со лба черно-фиолетовую челку, направился к духовке проверить готовящееся блюдо.
- Лин, как ты думаешь, здесь можно устроиться на работу, не зная итальянского?
Поставив противень с мясом и овощами обратно, молодой человек обернулся и вопросительно изогнул левую тонкую бровь.
- Я же знаю итальянский, поэтому не думаю, что это будет сложно. Я договорился с Кевином помочь ему кое в каких проектах. А потом, в любом случае, мы вернемся в Копенгаген. Я планирую взять кредит и привести студию в рабочее состояние.
- Я не о тебе, - Этсуми сделал глоток остывшего чая. – Я тоже должен найти работу.
- Зачем? – Линден действительно не понимал причины, по которой юноше нужно было идти работать на месяц в чужой стране.
- Потому что я уже неделю живу за твой счет, - Этсуми откинулся на спинку стула, сложив руки на коленях и глядя на дырки на джинсах. – Начиная с дорогущих билетов на самолет и заканчивая тем, что ты меня кормишь и поишь. Я уже молчу про врача и лекарства.
- Что за ерунда? – Линден поднялся с корточек на ноги и подошел к столу, опираясь ладонями на его край. – Этсу, как тебе в голову такое могло прийти?
По одному виду юноши можно было понять, что он принял оборонительную позицию.
- Это не ерунда. По моей вине от твоей студии остались одни обломки, а я сижу дома и ничего не делаю.
- Сколько повторять, что в этом нет твоей вины? – закатил глаза Линден.
- Нет, есть!
Молодой человек удивленно уставился на друга, который на эмоциях выкрикнул последнюю фразу. За всю неделю Этсуми ни разу не придавал собственному голосу выразительности, а тут…
- Этсу, послушай… - начал он примирительно, не желая подогревать обстановку.
- Нет, не хочу, - юноша поднялся со стула. – Не хочу слушать. Я знаю, что ты скажешь.
- И что же? – нахмурился Линден. – Я одного не понимаю: почему ты постоянно думаешь о таких мелочах?
- Это не мелочи. Из-за этих мелочей… - Этсуми замолчал, не желая вспоминать все свое прошлое и то, что случилось по вине этих самых «мелочей». – Я хочу быть тебя достоин, неужели ты не понимаешь? Я не хочу быть мальчиком, который сидит у тебя на шее и пользуется твоей добротой.
- Опять ты начинаешь про то, что недостоин меня? Еще немного и ты возведешь меня в ранг святых. Я не говорю, чтобы ты вообще не работал. Но, учитывая последние события, тебе нужно хотя бы окончательно поправиться и прийти в себя, - Линден сделал пару шагов навстречу и положил руки Этсуми на плечи. – Ну, что за упрямство? Ничего не случится, если пару недель ты просто отдохнешь.
- Я не инвалид, - Этсуми скинул с себя его руки и встал полубоком, обхватив себя за плечи. – Я обещал себе, что помогу тебе восстановить студию. И я сдержу это обещание.
Линден непроизвольно улыбнулся, и все же притянул юношу к себе, обнимая. За последнее время он слишком редко позволял себе даже такое простое проявление чувств.
- Не хочу спорить, - шепнул Линден ему на ухо. – Мне гораздо важнее, чтобы с тобой было все в порядке, нежели фотостудия.
Этсуми посмотрел на него, и в карих глазах читалось явное замешательство.
- Винс всегда говорил тебе, что я избалованный и привык только пользоваться. Я не хочу, чтобы ты так думал, понимаешь, Лин? Потому что это не так.
- Так вот в чем дело? – Линден усмехнулся. – Кто тебе сказал, что я так думаю? Признаться, было такое, в самом начале. Но у меня уже давно даже и мыслей подобных не возникало. И уж я как никто, наверно, ощутил на себе то, какой ты на самом деле.
Этсуми благодарно уткнулся носом в плечо Линдену и глубоко вздохнул, словно эти слова стали для него решающими. Они так и стояли пару минут, обнявшись и слушая дыхание друг друга.
- Поможешь мне накрыть на стол? – сменил тему Линден. – Поговорим о работе, когда вернемся в Копенгаген. Кевин уже приедет с минуты на минуту.
Юноша кивнул, а Линден неохотно выпустил его из объятий и пошел к шкафчику за тарелками.

Кевин сидел на диване в гостиной, закинув ногу на ногу, и просматривал новую порцию снимков, критически разглядывая каждую деталь. Он то слегка улыбался краешком рта, то недовольно хмурился, очевидно, заметив какой-то изъян.
Наблюдая за его мимикой со своего кресла, на котором Линден удобно примостился, поджав под себя ноги и допивая молоко из прозрачного стакана – его неизменную привычку перед сном с самого детства, он не выдержал и окликнул брата.
- Ты слишком самокритичен.
Кевин обернулся, словно только что осознал, что находится в комнате не один.
- Всегда нужно стремиться к совершенству, в этом и есть саморазвитие.
- Философ, - усмехнулся Линден. – Мы с Этсу завтра решили прогуляться по городу. Может, после прогулки заскочим к тебе в студию.
- Буду рад, - Кевин отложил стопку снимков рядом на диван и устало откинулся на спинку, раскинув руки и ноги. – Что-то я вымотался за сегодня. Сложные модели попались.
- Ложись пораньше спать.
- Да, надо бы. А ты чего тут торчишь со своим детским питанием?
- Между прочим, молоко – это кальций, а кальций крайне полезен для организма.
- А еще для организма крайне полезен секс, которого у меня не было уже недели три. Я скоро завою, Лин, - Кевин драматично накрыл ладонью лоб. – И то, последний раз даже сложно назвать полноценным сексом. Так, после клуба потискались и разошлись.
- Тебе нужно найти кого-то постоянного и нормального. Не как твоя последняя пассия, - Линден слегка поморщился.
- Думаешь, если тебе так повезло с твоим азиатом, то у всех такая фортуна срабатывает?
- Нет, не думаю. Я о тебе беспокоюсь, и хочу, чтобы у тебя все было хорошо. И я уверен, что есть нормальные парни вокруг, просто стоит приглядеться.
- А ты, я смотрю, стал здорово в этом разбираться, братишка, - добродушно усмехнулся Кевин. – Ладно, посмотрим. Ты мне лучше скажи, как Этсуми.
- Мы сегодня чуть не поругались из-за того, что он собрался устраиваться здесь на работу. – Линден обернулся в сторону коридора, проверяя, все ли еще юноша в ванной. – И оказалось, что причиной этому стали всего лишь слова Винса о том, что Этсу избалованный мальчишка, думающий только о себе. А он не хочет, чтобы я так думал.
- Всего полторы недели прошло с тех пор, как все произошло, а он уже о работе думает?
- Скорее не о работе, а о том, что буду думать я на его счет.
- Самоотверженный, - констатировал Кевин. – А его здоровье как?
- Вроде лучше. - Линден поймал на себе вопросительный взгляд брата, словно этого ответа было мало. – Что?
- У вас было уже что-то после этого?
- Смеешься? – Линден откинул со лба челку, тряхнув головой. – Мы даже не целовались.
- Почему?
- Что значит почему? – непонимающе вздернул плечами молодой человек. – Ему нужно в себя прийти сначала, разве это не очевидно?
- Вы спите в одной постели.
- Спим, - согласился Линден. – И это еще ничего не значит. И вообще, о чем может быть речь, когда он еще полностью не вылечился?
- Ну, чтобы заниматься сексом, не обязательно делать это так, - Кевин сделал однозначный акцент на последнем слове. – Много разных способов, знаешь ли…
- Я не собираюсь думать сейчас об этом. Пусть он сначала станет самим собой, а я могу и подождать.
- Ну, хорошо. А поцелуи?
- Кев…
- Нет, ну а что? – непонимающе пожал плечами Кевин. – Если бы Этсу не хотел, чтобы ты был рядом, то не стал бы ложиться с тобой в одну постель.
- Как у тебя все просто, - закатил глаза Линден.
- А, по-моему, это ты все усложняешь. Может, ему наоборот хочется сейчас почувствовать себя нужным не только в плане духовном, но и тактильном, понять, что ты относишься к нему так же, как и раньше, и ничего не изменилось с тех пор.
- Откуда ты все это берешь? – недоверчиво проворчал Линден.
- Просто не забыл, когда это произошло с Эшли, - вспомнил Кевин своего помощника в фотостудии, который работал с ним уже три года. – Ты же знаешь эту историю. Он думал, что после того, что случилось, его бойфренд не захочет до него даже дотрагиваться. Хотя, собственно, так и вышло.
- Со мной этого не случится, - заверил его Линден.
- Тогда дай это понять Этсуми. Вобщем, ты подумай об этом, Лин. Вряд ли после случившегося Этсуми сделает первый шаг, как прежде.
Линден ничего не ответил, просто смотрел на оставшийся глоток молока на дне стакана и обдумывал слова брата.
- Кстати, коль уж мы заговорили об Эшли. У него послезавтра день рождения, и он просил передать тебе персональное приглашение.
- Спасибо, но я не смогу пойти. Извинись за меня, если вдруг я завтра его не увижу.
- Почему не сможешь? - Кевин закинул руки за голову.
- Потому что не оставлю Этсу одного.
- А в чем проблема? Идите вместе. Эшли, конечно, всегда питал к тебе особые чувства, но он прекрасно знает, что ты с Этсуми.
- Знает? - Линден удивленно приподнял бровь. - Ты уже всем рассказал, да?
- Нет, только ему, - Кевин чуть улыбнулся реакции младшего брата. - Он сам увидел фотографии Этсуми, которые ты прислал мне тогда на почту. Не буду же я ему врать.
- Я не думаю, что нам стоит туда идти, - вернулся к теме Линден. - Не нужно сейчас таких шумных вечеринок с кучей незнакомых людей.
- Ты многих там знаешь.
- Но Этсуми не знает.
- Хватит его оберегать, - не выдержал Кевин, наклоняясь вперед. - Дай ему самому принять решение. То, что ты заботишься о нем - замечательно, но иногда это уже становится похоже на занудство.
- Ты не понимаешь...
- Чего я не понимаю? Лин, да, то, что сделал Винс, случилось. Но это не значит, что Этсуми теперь должен сидеть дома, и ты вместе с ним заодно. Вам пора приходить в себя и возвращаться в привычное русло. А ты, - Кевин показал пальцем на брата, - поощряешь то, что вы вдвоем как отшельники проводите дни, словно в клетке. Уже давно пора было вытащить парня на улицу, показать ему город, сводить по магазинам... Но такое впечатление, что у тебя большая депрессия, чем у него.
- Может, так и есть, - тихо отозвался Линден, подпирая рукой голову.
- А вот здесь поподробнее, - Кевин забрал у него пустой стакан из-под молока и поставил на стол. - Рассказывай.
- Что тут рассказывать... Я сам виноват во всем, что случилось с Этсу. Я должен был как-то предотвратить его визит к Винсу, - Линден потер рукой лоб, стараясь не впадать в отчаяние. - Я обещал его покойной матери еще в тот день, когда первый раз оказался на кладбище с Этсуми, что защищу его. И что в итоге?
Кевин некоторое время изучал брата, а потом пересел к нему на подлокотник и обнял.
- Говоришь, что Этсу винит себя во всем. Ты винишь себя. И как вы найдете из этого выход? Вы оба должны просто начать все сначала. Прекратить думать о собственной вине и поддерживать друг друга. А пока выходит только то, что и ты, и он пребываете в состоянии самоистязания. Ты сделал уже очень многое, чтобы защитить дорогого тебе человека, и ты уже сдержал это обещание. Иначе ты бы не сидел сейчас здесь, в нескольких тысячах километров от Дании.
В словах Кевина несомненно была доля истины, но Линден по-прежнему не мог до конца принять ее для себя. Он действительно всю неделю думал исключительно о своей вине и о том, что сделать для того, чтобы ее искупить. Да, он поддерживал Этсуми, но, может, стоит не просто поддерживать его, а возвращать к жизни?
- Я спрошу у него насчет дня рождения Эшли, - резюмировал Линден и услышал хлопок двери в ванной. - Давай сейчас больше не будем об этом.
Кевин понимающе кивнул и вернулся на диван, поднимая стопку фотографий и начиная снова придирчиво их разглядывать.

Солнечные лучи пробирались сквозь открытые светло-желтые шторы, и даже с утра обещали хорошую теплую погоду. Климат в Италии был мягче, и для начала июня здесь уже было довольно жарко. Привычные северные ветра не дули с моря, как в Копенгагене, принося с собой дожди и прохладу как тихие отголоски осени.
Открыв глаза и тут же зажмурившись от слепящего света, Этсуми понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к нему спросонья. Он так и остался лежать на боку, глядя, как лучи тонкими полосами ложатся на белое постельное белье и кирпичного цвета ковролин, придавая ему золотистый оттенок.
За окном звонко щебетали птицы, вдалеке слышался шум проезжающих мимо машин, внизу разговаривали две пожилые женщины на итальянском (наверняка, продавщица цветочной лавки, которая находилась напротив под окнами дома, и какая-нибудь покупательница). Одним словом, там кипела жизнь – и это осознание заставило Этсуми то ли улыбнуться, то ли почувствовать себя безумно грустно – он и сам не понял. Хотелось быть там, на улице, среди этого круговорота жизней, но одновременно было и страшно. Казалось, за неделю, проведенную исключительно в квартире, он совершенно отвык от внешнего мира и теперь не знал, как вести себя там, за пределами этой комнаты.
Этсуми вздохнул, перевернулся на спину, подминая одеяло, и тут же уткнулся плечом во что-то. Взглянув на соседнюю подушку, он с удивлением обнаружил все еще спящего рядом Линдена. Молодой человек лежал лицом к нему на боку, подложив одну руку под голову, а второй накрыв угол подушки Этсуми. Мельком взглянув на часы и удостоверившись, что был уже полдень, Этсу еще раз внимательно посмотрел на друга – удивительно, почему тот все еще спал. Ведь до этого Линден поднимался гораздо раньше него самого.
Поправив скрутившееся в ногах одеяло, Этсуми лег удобнее и тайком, пока представилась такая возможность, стал разглядывать Линдена: черные сомкнутые ресницы, черная челка с фиолетовыми прядями, так ярко контрастирующая с белизной подушки, матовая смуглая кожа, полные, сжатые в линию, губы. Именно губы почему-то задержали внимание Этсуми гораздо больше всего остального, и стоило это осознать, как щеки неумолимо порозовели, будто юноша подумал о чем-то постыдном. Этсу прекрасно помнил вкус этих губ, и то, как они умели только одним своим прикосновением перевернуть в его душе все вверх дном, заглушить абсолютно все мысли в голове и заставить просто тянуться навстречу, словно от этого зависела его жизнь.
Но теперь было все по-другому. Этсуми прекрасно знал, что больше никогда не отважится на то, чтобы самому поцеловать Линдена, как было прежде. Словно внутри сломался стержень, на котором раньше держалась уверенность и смелость, и теперь на его месте образовалась пустая воронка, в которую стали заползать и страхи быть отвергнутым, и собственная застенчивость, и мысли о том, что благодаря Винсу он теперь понятия не имеет, что будет дальше между ним и его любимым человеком. Линден, несомненно, был рядом, все эти дни, все это время, и, казалось, протяни руку – и сможешь коснуться его мягких волос, провести пальцем вдоль скулы к краешку губ, ощущая, как электризуется собственная кожа от этих касаний. Но в то же время между ними было такое огромное расстояние, словно обрыв, в который было слишком страшно прыгнуть, и Этсу стоял на краю этой пропасти, тешась надеждой, что Линден первым сделает шаг ему навстречу, простит за то, что он позволил собственному сводному брату обладать собой, примет его таким, каким теперь он стал.
Плавая на волнах собственных мыслей, Этсу даже не сразу заметил, что Линден проснулся и теперь лежал, глядя на задумчивое лицо друга. Зеленые глаза в лучах полуденного солнца стали светлее, чем обычно и приобрели еще более насыщенный изумрудный оттенок.
- Ты уже проснулся? – голос Линдена был немного хрипловатым после сна.
- Да, - Этсуми кивнул, переводя взгляд на голое плечо друга. – Думал, ты уже встал.
- Лег поздно, - Линден перевернулся на спину и потянулся, вытянув руки над головой. – Смотрел с Кевином новые снимки. Проснулся в десять, но так лень было подниматься, что решил поспать еще немного. Сейчас быстро встану и приготовлю завтрак. Ты, наверно, проголодался.
Линден уже было сел на кровати, но Этсуми вдруг задержал его за руку.
- Не нужно так торопиться. Я не голодный. Полежи еще немного.
В голосе юноши послышались такие нотки, словно это была просьба.
- Ладно, - Линден снова лег на подушку, повернув голову к Этсуми, и слегка улыбнулся. – День такой хороший… Ты помнишь, что мы собирались гулять?
- Конечно. Мне очень хочется на улицу. С тобой.
Последнюю фразу Этсуми сказал полушепотом так, что у Линдена непроизвольно по спине пробежали мурашки. Он перевернулся набок, подпирая рукой голову, и, не удержавшись, провел пальцами по щеке юноши, замечая, как карие глаза широко распахиваются в ответ на его прикосновение, а полные губы слегка приоткрываются, словно набирая в легкие воздух.
- Я с удовольствием с тобой прогуляюсь, - тихо ответил Линден, задержав пальцы у его подбородка чуть дольше и не сводя глаз с губ друга. У него вдруг отчего-то пересохло во рту, сердце застучало о ребра как сумасшедшее, а одеяло показалось слишком плотным и жарким, как и дыхание Этсу, которое он чувствовал на собственном запястье. Одно движение вперед – и он сможет накрыть его губы своими, слиться в утреннем поцелуе, как это было раньше. Он заметил, как Этсуми непроизвольно вздрогнул, стоило провести большим пальцем чуть вправо и коснуться края нижней губы. Это было похоже на мазохизм – истязать себя мыслями об этих желанных губах и не иметь возможности к ним прикоснуться. В солнечном сплетении стало туго, в животе поплыло нарастающее тепло, заполняя изнутри жидким огнем.
- Линден, я… - Этсуми запнулся на полуслове, гадая, зачем он вообще начал говорить что-то, и, вынув руку из-под одеяла, аккуратно накрыл ладонью пальцы Линдена. Взгляд молодого человека стал еще более выразительным, и Этсу уже было подумал, что сейчас тот его поцелует, когда на тумбочке раздражающе завибрировал мобильный телефон.
Линден вздрогнул, отдернул руку со щеки юноши, будто она обжигала. Неловко перевернулся на спину и взял телефон.
- Сообщение от Кевина, - сказал он слегка севшим голосом, словно Этсуми спросил его, кто отважился их потревожить.
- Ясно, - коротко ответил юноша, теребя пальцами край одеяла.
Линден сел на кровати, положил телефон на подушку, даже не ответив брату, и взглянул на Этсуми.
- Я в душ, потом приготовлю нам завтрак.
Он слишком поспешно схватил сложенные на стуле джинсы, натянул их на бедра и скрылся за дверью, оставляя Этсуми одного с отчаянно бьющимся в груди сердцем.

Оказавшись в ванной комнате, Линден закрыл на замок за собой дверь и прислонился к ней спиной, стараясь успокоить нахлынувшие эмоции. Если бы не звонок мобильного от брата, он действительно бы поцеловал Этсуми, даже не спрашивая разрешения. И в тот момент весь его хваленый самоконтроль полетел бы к чертям. Как назло в голове по кругу крутились слова Кевина, сказанные ему накануне вечером и словно срывающие все барьеры на пути к тому, чтобы сделать тот шаг, который либо позволит ему стать к Этсуми ближе, либо отдалит навсегда.
Он чудом смог остановиться, только теперь прямым последствием была очевидная эрекция, из-за которой и пришлось сбежать в ванную.
Через пару минут, опираясь ладонью на теплый синий кафель в каплях воды, Линден облегченно вздохнул и подставил лицо под душ, охлаждая кожу после столь быстрого оргазма. Если так и дальше пойдет, и он будет возбуждаться только лишь от одного прикосновения к Этсуми, то придется бегать в душ по семь раз на дню, а то и больше.
- Черт! – Линден ударил кулаком по стене от собственного бессилия.
Выключив воду и наскоро вытерев полотенцем тело, он вышел в кухню, где его уже ждал Этсуми. На нем были джинсы и черная рубашка с длинным рукавом, не заправленная в брюки. Юноша насыпал в тарелки хлопья и заливал их йогуртом.
- Я подумал, что не стоит сейчас готовить полноценный завтрак. Давай лучше побыстрее выйдем из дома.
Этсуми не решался посмотреть Линдену в глаза, потому что опасался увидеть в них что-то, что укажет на причину того, почему молодой человек сбежал от него так поспешно.
«Неужели ему и, правда, неприятна даже сама мысль о том, чтобы прикоснуться ко мне?»
От этого вопроса, заданного самому себе, захотелось расплакаться. Глядя невидящими глазами в тарелку, Этсуми даже не заметил, как льет йогурт прямо на стеклянную поверхность стола.
- Этсу, - Линден подбежал к нему, забирая пластиковую бутылку из его рук.
- Ой, прости, - Этсуми озадаченно глядел на белую лужицу йогурта, которая медленно растекалась по столу.
- Ничего, сейчас все вытру.
Линден быстро привел стол в порядок, поставил кружки для кофе, который у плиты в турке заваривал Этсуми. Приятный кофейный аромат зерен витал в воздухе, совершенно особенный – не такой, когда завариваешь кофе в кофемашине.
Линден встал позади юноши и втянул носом слегка терпкий запах.
- Божественно пахнет, - он положил подбородок на плечо Этсуми, и даже не сразу понял, почему юноша сперва вздрогнул, а потом замер, словно все его тело окаменело.
Кофейная пена начала подниматься и скользить вверх по турке, но Этсуми этого даже не видел. Он только чувствовал, как щекочут шею волосы Линдена, как его подбородок упирается в худое плечо. Если бы молодой человек сейчас обнял его, Этсуми бы просто потерял сознание, потому что голова уже начинала кружиться.
Кофе зашипел, переливаясь через края турки, потек по ее стенкам, расползаясь по керамической поверхности плиты.
Линден резко подхватил турку и отставил в сторону, морщась теперь уже от неприятного запаха горелого.
- Черт, - выругался Этсуми, придя в себя. – Да что ж это такое?
- Кто-то сегодня весь в мечтах, - усмехнулся Линден, вытирая плиту. – Иди, садись. Я сейчас сам все сделаю.
Наконец, позавтракав, ребята быстро собрались и переоделись. Линден все же настоял на том, чтобы Этсуми надел футболку под рубашку на тот случай, если ему действительно станет жарко с длинным рукавом. После некоторых препираний, юноша согласился, и теперь стоял в коридоре, ожидая, пока Линден зашнурует свои кеды, в темно-зеленой тонкой футболке, черной рубашке и черных узких джинсах, которые еще больше стройнили его фигуру.
Выпрямившись и положив в задний карман джинсов пачку Malboro Lights, Линден в последний раз взглянул на себя в зеркало. Сам он оделся в простые голубые джинсы, уже довольно старые, но любимые и удобные, и серо-белую футболку в полоску.
- Ну, что? Пора выходить в люди, - улыбнулся он юноше и, взяв с тумбочки ключи, подбросил их в воздух, тут же ловко поймав на лету. – Сегодня и только сегодня ваш персональный гид по Милану покажет вам красивые уголки этого прекрасного города.
Милан действительно показался Этсуми очень красивым, сочетающим в себе и старые стили архитектуры, и современных новомодных зданий в стиле модерн или хай-тек. Его даже не смущало, что все люди вокруг разговаривали на совершенно незнакомом языке. Выбраться из четырех стен было самой прекрасной идеей за все это время. Этсуми откровенно наслаждался всем, что происходило вокруг: даже автомобильными пробками, даже просящими милостыню бездомными, даже толкающимися у торговых центров людьми. Казалось, он только сейчас понял, как успел соскучиться по всей этой бурлящей жизни, от суеты которой уже начинала кружиться голова.
Отходя с очередной широкой мощеной площади с высоким католическим собором, Этсуми обернулся на Линдена, который еще пару минут давал ему краткую историческую справку о величественном здании.
- Может, отдохнем немного?
Они уже пять часов ходили по городу, остановившись только у маленького кафе, чтобы выпить по чашке кофе.
- Устал от людей?
- Есть немного, - Этсуми пожал плечами. – Хотя мне нравится смотреть все достопримечательности.
- Тут неподалеку есть один красивый парк. Пойдем туда?
- Пошли.
На зеленых лужайках парка отдыхали городские жители: кто спрятался под тенью деревьев, кто грелся под июньским солнцем. Вдоль дорожек, посыпанных мелкой щебенкой, росли маленькие кустики разноцветных роз и еще какие-то мелкие цветы, название которых Этсуми не знал. По широким асфальтированным аллеям молодежь каталась на велосипедах и роликах, что-то выкрикивая друг другу и задорно смеясь.
Но Линден не останавливался. Он уверенно шел вперед, словно видел перед собой какую-то цель.
- Может, здесь присядем? – Этсуми показал рукой на пустующую скамейку на лужайке.
- Нет, осталось немного, - Линден жмурился от ярких лучей солнца, и зеленые глаза блестели, когда он смотрел на юношу.
Они вышли на параллельную аллею, потом свернули на еще одну дорожку, где ветви деревьев рассеивали прямые солнечные лучи, и было не так жарко, как под открытым небом. Через пару метров Линден снова повернул направо на узкую тропинку и показал Этсуми вперед, где под раскидистой ивой стояла старая белая беседка. Колонны уже успели потрескаться от времени, штукатурка облетала со стен, обнажая серый бетон.
- Вот и пришли, - Линден улыбнулся немного грустно, как показалось Этсуми.
Зайдя внутрь и оглядев весь периметр, Линден подтянулся и сел на широкие каменные перила, свесив ноги. Он достал и прикурил сигарету, выдохнул дым тонкой струйкой и похлопал по перилам рядом с собой.
- Садись. Здесь хоть не так жарко.
Этсуми прошел вглубь беседки и устроился рядом с Линденом, разглядывая покосившиеся фрески на потолке.
- Откуда ты знаешь это место?
- Как-то гулял в парке и увидел эту беседку. Здесь всегда тихо и спокойно, редко проходят люди. Мне нравилось приходить сюда и просто сидеть с книгой, например. Или просматривать сделанные снимки. Пару раз мы пили здесь вино с Кевином.
- И девушек своих сюда приглашал на свидание? – Этсуми даже сам не успел одернуть себя от этого неприкрытого упрека.
Линден повернулся к нему, лицо его было серьезным.
- Нет, я никого не приводил сюда, кроме брата.
После этого ответа Этсуми вдруг стало стыдно.
- Извини, - тихо сказал он себе под нос. – Это вообще меня не касается.
Линден глубоко вздохнул и, затушив недокуренную сигарету в пустой пачке, спрыгнул на ноги. Он остановился напротив Этсуми, потом сделал шаг вперед, оказавшись между его ног, и поставил ладони на прохладные перила. Он стоял так близко, что сердце юноши ускорило свой ритм.
- Эта беседка была для меня особенным местом, сокровенным, куда я мог сбежать от будней, от людей. Я хотел показать ее тебе, поделиться с тобой ее уютом, - Линден слегка наклонил голову набок. – И к моим девушкам это не имеет никакого отношения. Почему ты так ревностно относишься к тому, что уже в прошлом?
В словах Линдена не было упрека, только искренний интерес.
- Не знаю, - вздохнул Этсуми, опустив голову. – Наверно, я боюсь того, что тебе надоест возиться со мной, с моими проблемами… и, в конце концов, надоест встречаться с парнем.
Линден слегка улыбнулся и покачал головой, снова вспоминая вчерашний разговор с братом.
- Знаешь, Этсу, тебе не кажется, что мы слишком многого боимся, слишком о многом думаем и слишком часто мучаемся собственным чувством вины? И при этом ни ты, ни я не говорим об этом вслух. Может, нам стоит откровенно говорить все друг другу, и тогда мысли и страхи будут развеиваться, давая возможность просто наслаждаться жизнью?
Этсуми внимательно изучал лицо друга, обдумывая услышанные слова. Хотя какой был смысл над ними раздумывать? Ведь Линден был прав. Иногда собственные гнетущие мысли не позволяли ощутить то состояние окрыления, которое Этсуми мог испытывать рядом с любимым человеком, а уж заниматься самокопанием юноша мог часами.
- Я не могу ничего с собой поделать, - пожал плечами Этсу. – Особенно после того, как Винс…
- Глупости, - перебил его Линден. – Если захочешь, все получится. И я никуда не собираюсь от тебя деваться. Вот он я, перед тобой. Рядом с тобой.
Этсуми посмотрел в искренние глаза молодого человека, и внутри сделалось горько от осознания собственной глупости. Он неловко положил руку на предплечье Линдена, теребя пальцами край рукава его футболки.
- Если бы не ты, я бы, наверно, умер тогда, - едва слышно выговорил Этсуми. – Знаешь, как мне важно было услышать, что ты ко мне чувствуешь?
- Разве когда я говорил, что ты мне нужен, я не давал этого понять?
- Это другое, - помотал головой юноша. – Совсем другое.
Линден вдруг поднял руку и провел пальцами по щеке Этсуми, убирая спустившуюся прядь волос. Взгляд карих глаз тут же остановился на его лице, пронизывающий и теплый, слегка удивленный. Полные губы чуть приоткрылись, втягивая воздух глубоко в легкие, и Линден сам не понял, как потянулся к ним, чересчур медленно, как ему показалось, словно давая юноше возможность оттолкнуть, увернуться. Но тот только смотрел на него, не двигаясь, из приоткрытых губ вырывалось теплое дыхание, а потом оно коснулось губ Линдена, ласкающее и тающее на коже словно снежинки. Линден почувствовал, как отчаянно колотится сердце внутри, как чувство приятного волнения заполняет каждую клеточку тела, стоило лишь ощутить мягкие губы под своими губами. Кажется, они все еще имели вкус шоколадного молочного коктейля, который они пили по дороге в парк. Руки Этсуми уже через пару секунд оплели шею молодого человека, привлекая к себе еще ближе, губы отвечали на поцелуй с нерастраченной нежностью, увлекали за собой, кружили голову.
Втягивая носом воздух, Линден слегка отстранился, прижимаясь лбом ко лбу юноши и теребя в пальцах его волосы.
- Ты не сердишься? – задал он запоздалый вопрос.
- А разве должен? – тихо ответил Этсуми, все еще обнимая друга за шею. – Я боялся, что ты не целуешь меня, потому что… ну, что тебе неприятно…
- Глупый, - улыбнулся Линден, в очередной раз убеждаясь в правоте Кевина – все-таки даже незаконченное высшее психологическое образование сыграло в жизни его брата большую роль. – А я думал, что ты не захочешь подпускать к себе так близко, по крайней мере, пока.
Линден взглянул вниз на губы Этсуми и только что заметил, что тот улыбался. Первый раз за все эти полторы недели. Улыбался так искренне и тепло, что Линден и сам не смог сдержать улыбку.
- Я все-таки добился своего.
- Чего? – переспросил его юноша, на пару секунд опустив ресницы и наслаждаясь долгожданной близостью.
- Ты улыбаешься.
Губы Этсуми еще шире растянулись в улыбке от этих слов. Он опустил голову Линдену на плечо и уткнулся носом в его шею, улавливая ставший таким родным запах молодого человека: чистой смуглой кожи, табачного дыма и свежего мужского парфюма.
- Я даже и не догадывался, что нужно всего лишь тебя поцеловать, чтобы увидеть, как ты улыбаешься, - Линден обнял юношу за талию, комкая ткань черной рубашки. Кажется, он еще больше похудел за эту неделю.
- Зато теперь будешь знать, - в голосе Этсуми появились более живые интонации, он звучал совсем как раньше.
- Я узнаю прежнего Этсу, - усмехнулся Линден. – Все та же норовистость.
- Тебе не нравится? – юноша поднял голову и посмотрел прямо в глаза другу.
- Конечно, нравится. Упрямство придает тебе особое обаяние.
- Знаешь, я так рад, что мы сегодня выбрались из дома, - Этсуми переместил руки с шеи Линдена на его плечи. – Может, иначе мы бы и не поговорили.
- Тебе нравится Милан?
- Красивый, - кивнул юноша. – Только непривычно, что все вокруг говорят на незнакомом языке. Я ведь даже с твоим другом-врачом разговаривал на английском.
- Кстати, о враче. Ты помнишь, что завтра нужно съездить к нему на осмотр?
Этсуми недовольно поморщился.
- Со мной уже все нормально.
- Нет, я отвезу тебя в клинику к Альберто, и пусть он сам вынесет свое решение.
- Легко тебе говорить… - стушевался Этсуми. – Не тебя же смотрят… во всех местах.
- Он врач, и это его работа.
- Я знаю… - протянул Этсуми, сдаваясь. – А мы можем потом погулять?
- Конечно, можем, - Линден улыбнулся и провел рукой по черным волосам юноши. – Кстати, завтра у одного нашего друга будет день рождения. Хочешь сходить на вечеринку?
- Там же будет куча незнакомых людей.
- Я тебя познакомлю.
- И они говорят на итальянском.
- Многие из них знают английский.
- Я буду чувствовать себя там неловко, особенно если ты оставишь меня, чтобы поболтать с кем-то.
- Я не собираюсь тебя оставлять.
- Что, весь вечер будешь со мной ходить?
- Конечно, - кивнул Линден.
- Так не ведут себя друзья. Кто-нибудь обязательно поймет, что между нами что-то есть.
Линден непонимающе посмотрел на юношу.
- А кто сказал, что ты идешь туда в качестве моего друга? Я хочу, чтобы ты был со мной в качестве моего молодого человека.
Этсуми даже вздрогнул от этих слов, насколько неожиданно для него они прозвучали.
- Там же будут твои друзья! И друзья Кевина! – выпалил он.
- И половина из них придут со своими бойфрендами, - коротко ответил Линден, чуть изогнув бровь. – Так ты хочешь пойти?
- Мне нужно подумать. Ладно, я уже подумал, - улыбнулся Этсуми. – Я согласен.
- Быстро, - усмехнулся Линден и загадочно посмотрел на юношу. – У тебя удивительная скорость мышления. Если честно, я рад. Я сам не особо хотел идти, но с тобой совсем другое дело. Можем сейчас доехать до студии Кевина, как раз познакомишься с Эшли.
- Он работает у Кевина?
- Да, его помощник. Они уже очень давно работают вместе и крепко дружат. В свое время Кевин здорово помог Эшли. Он возвращался из студии, когда увидел парня в переулке без сознания. Его изнасиловали и избили. Кев отвез его в больницу, практически спас ему жизнь. Несмотря на то, что Эшли гей, у них всегда были исключительно дружеские отношения с тех пор.
- Кевин очень добрый. Он ведь и меня приютил.
- Да, очень, - согласился Линден. – Иногда даже чересчур, поэтому ему и портят жизнь всякие недостойные придурки.
- Он один? – удивился Этсуми.
- Сейчас один. Пару месяцев назад расстался. Тот парень использовал его, как только мог.
- Ясно, - понимающе кивнул юноша. – Он непротив, что я живу у него дома?
- Нет, конечно, - Линден потрепал его по волосам, взлохматив макушку. – Он только рад нашему приезду.
Этсуми слегка улыбнулся и снова обнял Линдена, положив подбородок ему на плечо, и после некоторой паузы спросил:
- Мы вернемся в Копенгаген?
- Не раньше, чем отметим твой день рождения, - уверенно ответил Линден, даже и не предполагая других вариантов.
- Отчим и Винс не сдадутся просто так.
- У них не будет другого выбора. Когда вернемся в Копенгаген, найдем самого лучшего юриста, чтобы активизировать завещание твоей мамы. Я не успокоюсь, пока тебе по праву не перейдет все, что полагается. За то, что Робин и Винс сделали с тобой – это будет самой малой компенсацией за моральный и физический ущерб.
- Ты же знаешь, мне не нужны эти деньги…
- Твои родители их зарабатывали сами, в том числе и для твоего будущего. Думаешь, это правильно - бросать плоды их трудов так просто?
Этсуми молчал, должно быть, впервые задумавшись о подобном, но Линден не торопил его с ответом. Возможно, раньше юноша действительно хотел только того, чтобы его оставили в покое, но теперь все изменилось. И, прежде всего, изменилось то, что он был не один.
- Наверно, я предаю их, - наконец, угрюмо произнес Этсуми. – Просто если бы ты знал, как я устал от этой ненависти и алчности…
- Верю, - Линден прижался губами к его волосам. – И поэтому ты заслужил свое законное положение. В любом случае, я буду рядом. Мы всегда сможем заработать себе на жизнь сами. Но это принцип, Этсу. Справедливый принцип.
- Ты не менее упрямый, чем я, - констатировал Этсуми и, распрямившись, снова взглянул на молодого человека. Щеки отчего-то разрумянились, а от ощущения близости и объятий сделалось жарко и тесно в собственной коже. Все, что ему сейчас хотелось – только чтобы Линден снова его поцеловал. Потому что тогда из головы уйдут абсолютно все мысли, а сердце подпрыгнет в груди, рассеивая невидимые брызги удовольствия в кровь. Этсуми непроизвольно облизнул губы, даже не догадываясь, как соблазнительно это выглядело со стороны, и, конечно же, не осталось незамеченным для Линдена, который тут же подался вперед и уже более настойчиво, чем в первый раз, прижался к его рту. Воздуха сразу же перестало хватать, и в сознании Этсу пролетела мимолетная мысль о том, что когда-нибудь он задохнется от поцелуев и умрет с улыбкой на лице. Язык Линдена аккуратно, словно спрашивая разрешения, скользнул внутрь, и по позвоночнику юноши понеслись электромагнитные волны. Низ живота заполыхал, в солнечном сплетении будто образовалась дыра, кровь прилила к щекам. Он еще теснее прижался к другу, обнимая, забираясь пальцами в стриженные на затылке волосы, обхватывая ногами его бедра. Под закрытыми веками мерцали золотистые пятна, а Этсуми продолжал упиваться поцелуем и чувством блаженства, которое кружило голову. И даже когда Линден попробовал отстраниться, юноша только сильнее прижался к нему, не желая отпускать.
Линден все же сумел остановиться, тяжело выдохнув и прижавшись щекой к его щеке, а Этсуми с удивлением заметил, как слегка дрожат плечи друга.
- Давай остановимся, Этсу, - голос Линдена был неузнаваемо хриплым. – Сейчас.
Юноша прекрасно понял причину, по которой его просили об этом. Он и сам уже полыхал изнутри и снаружи, и стоило продолжить этот поцелуй, контролировать себя стало бы уже совсем невозможно. Как же они соскучились друг по другу, что только от поцелуя уже теряешь самообладание!
Этсуми слегка поерзал по перилам, стараясь избавиться от ощущения тесноты в джинсах. Даже не глядя на Линдена, он был уверен, что молодой человек не отстал от него в физиологических последствиях своих чувств.
Он хотел согласиться, но вместо этого просто тихо простонал Линдену на ухо, отчего тот ощутимо вздрогнул и, отпуская юношу, сделал шаг назад, доставая пачку сигарет.
- Сейчас покурю, и пойдем к выходу, а там совсем немного до студии.
Этсуми не ответил, он просто смотрел на Линдена и буквально съедал его глазами. Губы все еще горели после поцелуя, а легкий ветерок сдувал с них влагу, высушивал кожу. Молодой человек старался принять спокойный равнодушный вид, но Этсу был уверен, что на самом деле было совсем не так. Даже то, как Линден выдыхал сигаретный дым рваными облачками, говорило, что он нервничал.
- Ты слишком много куришь, - Этсуми вдруг протянул руку и выхватил из его пальцев сигарету.
Линден на этот жест только изогнул тонкую черную бровь и с нескрываемым удивлением наблюдал, как юноша поднес к губам сигарету и затянулся.
- Это провокация?
- С чего ты взял? – невозмутимо переспросил Этсуми. – Просто захотел покурить. Если ты вдруг решишь умереть от рака легких, хочу умереть с тобой.
И словно в подтверждении своим словам юноша глубоко затянулся сигаретой, но, видимо, не рассчитав своих сил и того двухнедельного перерыва, когда он даже не притрагивался к сигаретам, закашлялся дымом. Он не часто курил, в основном только, когда пил алкоголь или просто по настроению.
Линден тут же забрал у него из пальцев сигарету и усмехнулся:
- Для этого тебе сначала нужно научиться курить.
- Я умею! – взвился Этсуми, откашлявшись и сглатывая неприятное першение в горле. – Я при тебе уже неоднократно курил.
- И напивался ты тоже при мне, - не преминул напомнить Линден с улыбкой.
- Опять ты мне об этом напоминаешь? – надулся юноша. – Я, между прочим, из-за тебя тогда напился!
- Снова пытаешься вызвать во мне чувство вины? Кстати, спустя пару дней я слышал, как две пожилые соседки у подъезда разговаривали, и одна из них упоминала странного восточного юношу, который был пьян и приставал к ней в лифте. Это случаем не про тебя говорили? – Линден засмеялся под сердитым взглядом Этсуми.
- Я, по-твоему, извращенец? – фыркнул юноша. – Если эта старушка там себе что-то нафантазировала…
- А я уж думал, что ты переключился на женщин, - Линден положил руку на колено Этсуми и загадочно улыбнулся. – Уже начал было ревновать.
- Дурак, - в ответ улыбнулся Этсуми и потянул Линдена за руку на себя, обнимая и смеясь. – Я люблю тебя.
Линден на пару секунд прикрыл глаза, все еще улыбаясь, и вдохнул запах волос юноши.
- И я тебя.
Он услышал, как Этсуми выдохнул ему в плечо, и провел ладонью по его спине.
- Пошли? А то Кевин уже скоро начнет названивать.
Линден отстранился, протянул руку юноше, чтобы тот спрыгнул с перил, и подождал, пока он одернет футболку и рубашку.
Они снова вышли на тропинку, затем на широкую аллею, ведущую к выходу из парка. По дороге они разговаривали о каких-то пустяках, а Линден то и дело ловил на губах Этсуми улыбку, и тогда в сердце становилось тепло и спокойно – они оба снова возвращались к жизни.

Фотостудия Кевина была гораздо больше студии в Копенгагене. В ней было два просторных зала для съемок, большой рабочий кабинет с компьютером и ноутбуком, комната для отдыха и костюмерная с высокими зеркалами. Все стены были увешаны фотоснимками в серебряных рамках, и на одном из них Этсуми даже узнал известную модель из рекламы женской косметики.
- Это снимал Кевин? – Этсуми остановился напротив фотографии и вопросительно взглянул на Линдена.
- Да, он, - молодой человек улыбнулся и, наклонившись, шепнул другу на ухо. – А эта топ-модель была в него влюблена. Доставала его звонками, завалила всю электронную почту открытками.
- Она красивая, - с восхищением произнес Этсуми. – Она не знала, что Кевина не интересуют девушки?
- Нет, он же не кричит об этом на каждом углу.
- Ну, да, - согласился Этсуми и пошел вслед за Линденом в другую комнату, где на диване, уперев ноги в журнальный столик, сидел Кевин с черной папкой на коленях, в которой содержался сценарий будущей фотосессии. На нем была светло-голубая тенниска и белые брюки, отлично подчеркивающие статную фигуру. Рядом с мужчиной сидел молодой человек со светлыми вьющимися волосами в красной майке без рукавов и черных брюках. Его запястья покрывали десятки фенечек и браслетов, на шее висела нитка деревянных бус.
Стоило им войти в комнату, как две пары глаз одновременно поднялись и уставились на них. Кевин, узнавая брата, тут же широко улыбнулся.
- О, вот и вы!
- Привет, - поздоровался Линден и сделал шаг вперед, когда блондин вскочил с дивана и подбежал к нему, горячо обнимая и целуя в щеку. Он был чуть ниже Линдена, но выше, чем Этсуми.
- Господи, как я успел по тебе соскучиться! – слишком радостный голос парня чуть ли не оглушил Этсуми, который недовольно смотрел на то, как тот виснет на Линдене, улыбаясь во все тридцать два зуба.
- Всего-то три месяца, - улыбнулся Линден.
- Три месяца, вот именно! А ты все такой же красавчик, каким и улетал домой, - улыбнулся парень и перевел взгляд голубых глаз на Этсу. - О, а это тот самый Этсуми?
Линден кивнул в ответ, и парень тут же подскочил к юноше и, звонко поцеловав его в щеку, положил ладони ему на плечи и оглядел с ног до головы.
- Господи, какой ты красивый! Сама экзотика! Ты мой кумир.
- Кумир? - растерянно переспросил Этсуми, опешив от такого приема.
- Ну, конечно! Соблазнить Линдена, который все эти годы клялся в своей гетеросексуальности. Разве это не является причиной для восхищения и глубокого уважения?
Этсуми взглянул в голубые глаза парня и неловко пожал плечами, даже не зная, что ответить. На помощь пришел Линден, тут же приобнявший юношу за плечи.
- Эшли, чуть помягче, ладно? - с улыбкой сказал он парню, и тот сразу же понимающе кивнул головой.
- Прости, я просто очень рад тебя видеть. Ну, и познакомиться с Этсуми, конечно же.
Эшли убрал руки с плеч юноши и оглянулся на Кевина.
- Пойду заварю нам чай.
- Спасибо, - ответил Кевин с улыбкой, став невольным свидетелем всей этой сцены. - Ребята, наверно, устали бродить по городу.
Как только Эшли ушел в другую комнату, Линден потянул Этсуми за руку к Кевину, и они оба устроились на диване рядом с мужчиной, который отложил папку на диван и скрестил руки за головой.
- Как погуляли?
- Хорошо, - первым ответил Этсуми, чем вызвал немалое удивление Линдена. - Красивая архитектура.
Кевин согласно покачал головой.
- Ты ожил, я смотрю. Это замечательно.
Этсуми тут же замялся, потупив взгляд, и, замечая смущение друга, Линден накрыл его руку своей.
- Да, мы решили, что пора вернуться в мир живых. Завтра придем на день рождения к Эшли. Кстати, - обратился он к Этсу, - как ты понял уже, это и был тот парень, про которого я тебе вкратце рассказывал.
- Я понял, - ответил Этсуми, все еще с недовольством вспоминая, как тот бросился на шею к его любимому человеку.
- Что подарить ему, он просил что-нибудь? - обратился Линден к брату.
- Ничего конкретного, сколько я не выпытывал. У него на все один ответ: "Хочу сюрприз", - усмехнулся Кевин. - В любом случае, думаю, он обрадуется всему, что ты подаришь.
- Почему это?
И Кевин и Линден озадаченно обернулись на Этсуми, который выпалил этот вопрос, все еще пребывая в мыслях о неформальности поведения Эшли.
- Потому что он очень хорошо относится к Линдену, - почти успокаивающим тоном произнес Кевин. - Они, конечно, не такие близкие друзья, как мы, но Лин часто проводил время в нашей компании.
- Понятно, - буркнул Этсуми, которого этот ответ, казалось, не вполне удовлетворил.
- Этсу? - тихо позвал его Линден, вглядываясь в серьезные карие глаза. - В чем дело?
Но юноша только помотал головой и перевернул ладонь вверх, чтобы сплести пальцы с другом.
- Эшли очень открытый человек, - прекрасно поняв, в чем дело, сказал Кевин. - Тебе не о чем волноваться, Этсу. Лин для него только друг, как бы он ни проявлял свои дружеские чувства.
Линден только что понял, о чем думал сейчас Этсуми. И как такое только могло прийти ему в голову?
Он протянул руку и, обхватив юношу за плечо, прижал к себе, словно хотел доказать правоту слов брата.
- Я знаю его столько же, сколько и Кев. И, по словам Кевина, он очень хотел с тобой познакомиться.
Почувствовав себя в объятиях Линдена, Этсуми немного расслабился, ругая себя за приступы безпричинной ревности, с которыми он совершенно ничего не мог поделать. Они проявлялись сами собой, путали мысли, сбивали с толку и заставляли испытывать неприятное чувство тревоги где-то внутри. Но, в конце концов, у Линдена была собственная жизнь до него, и с ней нужно было смириться.
- Все нормально, - Этсуми взглянул на Линдена и придвинулся к нему чуть ближе. - Так что мы подарим ему завтра?
- Так, вот и чай!
Линден даже не успел ответить, как в комнату прошествовал Эшли с подносом в руках, на котором стояли чашки и стеклянный заварочный чайник. Его вьющиеся волосы слегка пружинили при ходьбе, а голубые глаза словно смеялись, излучая доброту и радость.
"Может, не такой уж он и плохой" - подумал Этсуми, стараясь убедить себя в этом. Но все же предпочел не отодвигаться от Линдена, который, казалось, ничуть не смущался, обнимая его при брате и друге. И Этсуми откровенно торжествовал от ощущения признания того, что они были вместе. Он снова вспомнил, уже раз двадцатый за последний час, как Линден целовал его в беседке. Других доказательств чувств молодого человека и не нужно было. В этом поцелуе и последующем за ним признании в любви было все, ради чего Этсуми хотел жить, ради чего он готов был забыть все, что случилось с ними всего полторы недели назад, хотя тревожные мысли и давящие воспоминания все еще посещали неостывшее сознание. Но Линден был прав, когда сказал, что если они вместе, их уже двое, а значит, все получится.
И улыбнувшись про себя, Этсуми потянулся за чашкой чая, которую ему предлагал Эшли, чтобы отпить ароматный напиток и впервые за последнее время почувствовать его вкус. Он возрождался.

- И что все-таки подарим Эшли завтра? - спросил Этсуми, когда Линден вернулся после душа и лег к нему под одеяло.
Юноша лежал на животе, скрестив ноги, и листал взятую с полок в гостиной книгу.
- Думаю, стоит подарить ему какую-нибудь бижутерию. Он больше всего на свете любит всякие фенечки и бусы, как ты успел заметить.
- Успел, - кивнул Этсуми, закрывая книгу и откладывая ее на прикроватную тумбочку. - Если любит, значит, ему будет приятен такой подарок.
- А ты подумал насчет того, что хочешь на день рождения? - напомнил ему Линден, подложив руку под голову.
- Я ничего не хочу. Просто отметь его со мной.
- Это не подарок, - усмехнулся Линден. - Я в любом случае буду с тобой в этот день.
- Ничего большего и не надо, - чуть наклонил голову набок Этсуми и, потушив свой ночник, забрался под одеяло, по-прежнему в футболке и штанах.
- Кажется, тебе просто лень думать, - подзадорил его Линден, но юноша только лишь пожал плечами и перевернулся к нему лицом, накрывая ладонью плечо. Тусклый свет единственного ночника освещал его бледную кожу и золотил волосы. Линден так и не смог удержаться и провел рукой вдоль его щеки.
- Спокойной ночи.
- И тебе, - Этсуми устало улыбнулся и вздохнул, прежде чем прикрыть веки.
Потушив свет, Линден еще какое-то время просто смотрел на спокойное, умиротворенное лицо друга и наслаждался красотой черт его лица. С каждым днем он влюблялся в юношу все больше и больше, и это было неизбежно так же, как и последующий наступающий день. Линден улыбнулся в темноту и сомкнул ресницы навстречу снам, чтобы встретить утро уже уверенным в том, что они проснутся вместе, а золотые солнечные лучи будут щекотать кожу и пропитывать ее насквозь теплом и энергией нового дня.

Дата добавления: 2015-10-16