Диаграмма, записи 2-ого ящика стола: параграф 15

Каладин хромал вверх по извилистой тропе к дворцу, и его нога казалась сплошной массой свившей гнездо боли. Почти падая, он добрался до дверей и сполз на землю, задыхаясь, с костылем под мышкой и копьем в руке. Как будто он мог его как-то использовать.

«Должен... добраться... до короля...»

Как ему увести Элокара? Моаш будет на страже. Шторма, убийство может случиться в любой день... в любую минуту. Наверняка Далинар уже достаточно удалился от военных лагерей.

Продолжать. Двигаться.

Каладин ввалился в приемный зал. Нет охраны у дверей. Плохой знак. Стоило ли ему поднять тревогу? В лагере не было солдат, чтобы помочь, и, приди Каладин с подкреплением, Грейвс и его люди поняли бы, что что-то не так. В одиночку ему, возможно, удастся увидеться с королем. Единственный шанс заключался в том, чтобы, не привлекая внимания, увести Элокара в безопасное место.

«Дурак, — подумал Каладин. — Хочешь передумать сейчас? После всего, что случилось? Что ты делаешь?»

Но, шторм побери... Король старался. Он действительно старался. Элокар был высокомерным, вероятно, некомпетентным, но он старался. Он был искренен.

Каладин остановился, обессиленный, с горящей ногой, и прислонился к стене. Разве не должно все быть проще? Теперь, когда он принял решение, разве не должен он испытывать сосредоточенность, уверенность, возбуждение? Он не ощущал ничего подобного. Зато чувствовал себя выжатым, сбитым с толку и полным сомнений.

Каладин заставил себя двигаться вперед.

«Вперед».

Да поможет Всемогущий, чтобы он не опоздал.

Неужели он снова стал молиться?

Каладин пробирался через темные коридоры. Разве не полагается освещать их лучше? С некоторыми трудностями он добрел до верхних покоев короля, в которых находился зал совета и боковой балкон. Двое мужчин в форме Четвертого моста охраняли дверь, но Каладин не узнал ни одного из них. Они не были членами Четвертого моста, они не были даже солдатами старой королевской стражи. Шторма.

Мостовик заковылял к ним, зная, что выглядит не лучшим образом: повязка на раненой ноге местами пропиталась кровью и, как он заметил, кровь уже стекала вниз. У него разошлись швы.

— Стой, — сказал один из охранников.

У парня на подбородке виднелась настолько глубокая ложбинка, что, казалось, он получил топором по лицу, когда был младенцем. Он оглядел Каладина с головы до ног.

— Ты тот, кого называют Благословленным Штормом.

— Вы люди Грейвса.

Они переглянулись.

— Все в порядке, — сказал Каладин. — Я с вами. Моаш здесь?

— Сейчас его нет, — ответил солдат. — Пошел вздремнуть. Завтра важный день.

«Я не опоздал», — подумал Каладин.

Удача оказалась на его стороне.

— Я хочу поучаствовать в вашем деле.

— Обо всем позаботятся, мостовик, — сказал охранник. — Возвращайся в казармы и притворись, что ничего не происходит.

Каладин наклонился, как будто хотел что-то прошептать на ухо охраннику. Тот тоже наклонился к нему.

Тогда Каладин отбросил костыль и ударил солдата копьем между ног, а затем тотчас же обернулся, вращаясь на здоровой ноге и подтаскивая раненую, и обрушился на второго охранника.

Тот успел поднять копье, отразив удар, и попытался закричать:

— К оружию! К...

Каладин врезался в него со всего маху, отбросив копье охранника в сторону, выпустил свое собственное копье, схватил противника за горло онемевшими, влажными пальцами и ударил его головой о стену. Извернувшись и опустившись вниз, он заехал локтем в голову охранника с ложбинкой на подбородке и вмял ее в пол.

Оба мужчины замерли неподвижно. Почувствовав головокружение от внезапного напряжения, Каладин прислонился спиной к двери. Перед его глазами все плыло. Теперь он хотя бы знал, что все еще способен драться без штормсвета.

Каладин поймал себя на том, что смеется, хотя смех перешел в кашель. Неужели он в самом деле просто набросился на людей? Теперь нет пути назад. Шторма, он даже не знал, почему так поступает. Отчасти из-за искренности короля, но не она была истинной причиной, как он обнаружил в глубине души. Каладин знал, что должен это сделать, но почему? Мысль о смерти короля без хорошего на то основания вызывала у него тошноту и напоминала о случившемся с Тьеном.

Но главная причина заключалась и не в этом. Шторма, он никак не мог уловить смысл, даже для себя самого.

Охранники не шевелились, не считая редких подергиваний. Каладин кашлял и кашлял, задыхаясь. Не время для слабости. Он протянул скрючившиеся пальцы к ручке и попытался открыть дверь. Наполовину ввалившись в комнату, он, спотыкаясь, встал на ноги.

— Ваше величество? — позвал Каладин, опираясь на копье и подволакивая больную ногу.

Он добрался до спинки дивана и, ухватившись за нее, выпрямился во весь рост. Где же...

Король неподвижно лежал на диване.

* * *

Адолин широко размахивал Клинком, выдерживая идеальную стойку ветра. Когда он рассек горло очередному паршенди, на острие меча собралась влага. Красная молния с треском ударила из трупа, связав в яркой вспышке солдата и землю, когда тот умер. Сражающиеся рядом алети соблюдали осторожность и не наступали в лужи рядом с трупом. На горьком опыте они узнали, что странная молния может быстро убить через воду.

Подняв меч и бросившись вперед, Адолин возглавил атаку против ближайшей группы паршенди. Да будут прокляты шторм и принесшие его ветра! К счастью, когда Навани задействовала фабриалы, омывшие поле боя необычно однородным белым светом, тьма немного рассеялась.

Адолин и его отряд снова столкнулись с паршенди. Однако, оказавшись среди врагов, он сразу же почувствовал, как что-то захлестнуло его левую руку. Веревочная петля? Адолин отпрянул назад. Никакая веревка не могла удержать Доспехи Осколков. Он зарычал и выдернул веревку из держащих ее рук. Затем рванулся снова, когда очередная петля затянулась на горле и потянула его в другую сторону.

Принц закричал, стремительно развернувшись, и взмахнул Клинком, разрезая веревку. Еще три петли полетели в него из темноты: паршенди отправили целый отряд. Адолин перешел к защитным взмахам, как обучил его Зейхел, и стал обороняться от целенаправленной атаки веревками. Враги должны были растянуть другие веревки на земле перед ним, ожидая, что он их заденет... Да, вон они.

Адолин попятился, разрезав долетевшие петли. К сожалению, его люди зависели от него, если хотели прорвать ряды паршенди. Как только он отступил, противник с силой поднажал на линии алети. Как обычно, они не использовали традиционные военные построения, атакуя группами и парами. Подобная тактика была пугающе эффективна на хаотичном, мокром от дождя поле боя, среди ударов молний и порывов ветра.

Перел, полевой командир, которого Адолин поставил во главе отряда с фонарями, протрубил отступление на фланге принца. Адолин выдал серию проклятий, разрезал последнюю веревку и отошел назад, выставив меч на случай, если паршенди решат их преследовать.

Ничего подобного не случилось. Тем не менее когда он присоединился к отступлению, за ним тенью последовали две фигуры.

— Еще живы, мостовики? — спросил Адолин.

— Еще живы, — ответил Шрам.

— На вас остались веревочные петли, сэр, — сказал Дрехи.

Адолин вытянул руку и позволил мостовику обрезать веревки поясным ножом. Через плечо принц наблюдал, как перестраиваются паршенди. Издали, между ударами грома и свистом ветра, до него доносились монотонные звуки сурового пения.

— Они продолжают отправлять отряды, чтобы навязать мне бой и отвлечь, — проговорил Адолин. — У них нет желания сокрушить меня, они просто хотят держать Носителя Осколков подальше от сражения.

— Рано или поздно им придется сразиться с вами по-настоящему, — сказал Дрехи, обрезая веревки. Он дотянулся до своей лысой головы и провел по ней рукой, смахивая капли дождя. — Они не смогут оставить Носителя Осколков в покое.

— Вообще-то, — ответил Адолин, сощурив глаза и прислушиваясь к пению, — именно это они и делают.

Позвякивая на ходу, он побежал сквозь пелену дождя к командной позиции около фонарей. Перел, закутанный в огромный штормплащ, выкрикивал приказы. Он быстро отсалютовал Адолину.

— Ситуация? — спросил Адолин.

— Стоячая вода, светлорд.

— Я понятия не имею, что это значит.

— Термин пловцов, сэр, — пояснил Перел. — Мы то продвигаемся вперед, то откатываемся назад, но нет никакого прогресса. Численность сражающихся практически равная, каждая сторона балансирует на грани. Больше всего меня беспокоят резервы паршенди. Им уже пора вступить в битву.

— Резервы? — переспросил Адолин, вглядываясь в тускло освещенное плато. — Ты имеешь в виду поющих?

И справа, и слева войска алети сражались с солдатами паршенди. Вопили люди, звенело оружие, слышались знакомые звуки смерти на поле битвы.

— Да, сэр, — подтвердил Перел. — Они расположились под тем скальным образованием в центре плато и поют, шторм их побери, во весь голос.

Адолин помнил, как выглядел скальный выступ, нависающий над плато в тусклом свете. Он был достаточно широк, чтобы наверху поместился целый батальон.

— Можно ли забраться на него с другой стороны?

— В такой дождь, светлорд? — засомневался Перел. — Вряд ли. У вас, может быть, и получится, но вы ведь не полезете туда в одиночку?

Адолин ожидал, что почувствует знакомый пыл, толкающий его вперед, страстное желание броситься в битву, наплевав на возможные последствия. Он работал над собой, чтобы уметь усмирять этот пыл, и удивился, когда обнаружил, что... его не было. Совсем.

Адолин нахмурился. Он устал. Возможно, причина в этом? Он начал размышлять над ситуацией под звуки дождя, барабанящего по шлему.

«Нам необходимо подобраться к тем паршенди сзади, — подумал он. — Отец хочет, чтобы они бросили в битву резервы, хочет оборвать пение...»

Что там говорила Шаллан об этих внутренних плато? И о скальных образованиях на них?

— Собери мне батальон, — сказал Адолин. — Тысячу человек, тяжелых пехотинцев. Когда пройдет полчаса после того, как я выступлю с ними, отправь всех оставшихся солдат в полномасштабную атаку против паршенди. Я хочу кое-что попробовать, и мне понадобится отвлекающий маневр.

* * *

— Ты умер! — прокричал Далинар, подняв голову к небу. Он развернулся, по-прежнему находясь на центральном плато между тремя полями битв, напугав своих помощников и сопровождающих. — Ты сказал мне, что тебя убили!

На лицо падали капли дождя. Неужели слух подвел его в царящей неразберихе дождя и криков?

— Я не Всемогущий, — произнес голос.

Далинар обернулся, рыская взглядом по лицам спутников. Четверо мостовиков в штормплащах отступили назад, будто в испуге. Его капитаны поглядывали на облака, сжимая рукояти мечей.

— Кто-нибудь слышал голос? — спросил Далинар.

И мужчины, и женщины покачали головами.

— Вы... слышите Всемогущего? — спросила одна из посыльных.

— Да.

Это был самый простой ответ, хотя Далинар не до конца понимал, что происходит. Он продолжил свой путь через центральное плато, намереваясь узнать, как идут дела на фронте Адолина.

— Мне жаль, — повторил голос.

В отличие от видений Далинар не мог заметить воплощение бога, произносящего слова. Они доносились из ниоткуда.

— Ты приложил столько усилий. Но я ничего не могу для тебя сделать.

— Кто ты? — прошипел Далинар.

— Я — то, что осталось.

Он не соответствовал в полной мере тому голосу, что Далинар слышал в видениях. Был более глубоким, насыщенным.

— Я оставшаяся от Него частица. Я видел Его тело, видел, как Он умер, когда Злоба убил Его. А я... сбежал. Чтобы продолжать существовать дальше, как и всегда. Я — часть Бога, оставшаяся в этом мире, ветра, которые чувствуют люди.

Отвечал ли он на вопрос Далинара или просто произносил монолог? Кронпринц считал, что во время видений беседует с этим голосом, но оказалось, что половина кажущегося диалога записана заранее. Он не понимал, происходит ли теперь то же самое.

Шторма... Неужели сейчас он находился в видении? Далинар застыл на месте, неожиданно представив ужасную картину: он корчится на полу во дворце, а весь путь, приведший к битве под дождем, всего лишь игра его воображения.

«Нет, — подумал он с яростью. — Этим меня не проймешь».

Прежде Далинар всегда понимал, когда оказывался в видении, поэтому у него не было причин считать, что теперь что-то изменилось.

Резервные копейщики, которых он направил к Аладару, пробежали мимо, подняв острия копий вверх. Если ударит настоящая молния, им всем грозит нешуточная опасность, но особенного выбора не было.

Далинар подождал, не скажет ли голос еще что-то, но ничего не происходило. Кронпринц пошел дальше и вскоре приблизился к плато Адолина.

Неужели прогремел гром?

Нет. Далинар обернулся и различил лошадь, несущуюся галопом в его сторону с посыльной на спине. Он поднял руку, прервав тактический рапорт капитана Джави.

— Светлорд! — прокричала посыльная, подняв лошадь на дыбы. — Светлорд Телеб пал! Кронпринца Ройона разгромили. Его ряды смяты, остатки войска окружены паршенди! Его отрезали от остальных на северном плато!

— Бездна! Капитан Хал?

— Все еще на ногах, сражается там, где в последний раз видели Ройона. Он близок к разгрому.

Далинар обернулся к Джави.

— Резервы?

— Не знаю, остался ли у нас еще хоть кто-то, — ответил мужчина, побледнев. — Зависит от того, отдыхает ли кто-то в свою очередь.

— Выясни и приведи их сюда! — воскликнул Далинар, подбегая к посыльной. — Слезай.

— Сэр?

— Слезай!

Женщина соскочила с лошади, и Далинар, закинув ногу в стремя, уселся в седло. Он развернул лошадь, благодарный, что хоть раз оказался без Доспехов Осколков, иначе это легкое животное не выдержало бы его вес.

— Собери всех, кого сможешь, и за мной! — прокричал он. — Мне нужны люди, даже если тебе придется отозвать тот батальон копейщиков у Аладара.

Ответ капитана Джави затерялся в шуме дождя, когда Далинар пригнулся и пятками направил лошадь вперед. Кобыла фыркнула, и кронпринцу пришлось пришпорить ее, чтобы заставить двигаться. Треск молний в отдалении пугал лошадь.

Задав направление, он позволил ей бежать свободно, и бестия энергично понеслась галопом. Далинар быстро проскакал через плато. Палатки для ухода за ранеными, командные посты и походные кухни смазались в одно неясное пятно. Подъехав к северному плато, он натянул поводья и поискал глазами Навани.

Ее нигде не было видно, хотя он и заметил на земле несколько парусиновых тентов — огромных квадратов из черной материи. Навани оказалась занята. Далинар подозвал инженера, и тот указал направление, в котором кронпринц и поскакал вдоль ущелья, миновав по дороге еще несколько тентов, установленных на камнях.

Слева от него, на другой стороне ущелья, с криками и воплями умирали люди. Он лично убедился в том, как ужасно обернулось сражение для Ройона. Опасность заключалась в том, что враги с красными глазами раскололи ряды солдат на небольшие уязвимые группы, защищавшие свои осажденные знамена, и окружили их. Алети продолжали сражаться, но противник разбил их строй, и шансы были совсем невелики.

Далинару вспомнилось, как он сам бился примерно в такой же ситуации два месяца назад, окруженный морем врагов, без надежды на спасение. Он пришпорил лошадь и вскоре заметил Навани. Стоя под зонтом, женщина руководила группой рабочих, устанавливающих очередной большой тент.

— Навани! — закричал Далинар, остановив лошадь за один тент от нее так резко, что животное чуть не поскользнулось. — Мне нужно чудо!

— Работаю над ним, — прокричала она в ответ.

— Нет времени. Приводи свой план в действие. Сейчас же!

Далинар находился слишком далеко, чтобы увидеть ее свирепый взгляд, но он его почувствовал. К счастью, Навани жестом отослала рабочих от тента, рядом с которым находилась, и начала выкрикивать приказы инженерам. Женщины побежали к ущелью, где был выложен ряд булыжников. Далинару показалось, что к ним привязаны веревки, однако он не знал точно, как на самом деле все работало. Навани отдавала распоряжения.

«Слишком долго», — с тревогой подумал Далинар, наблюдая за происходящим на другой стороне ущелья.

Завладели ли паршенди Осколками Телеба? Он не мог позволить себе горевать о нем, не прямо сейчас. Алети были необходимы эти Осколки.

За Далинаром собирались солдаты. Лучники Ройона, лучшие среди всех военных лагерей, оказались бесполезны во время дождя. Следуя отрывистому приказу Навани, инженеры отошли назад, и рабочие сбросили в ущелье примерно сорок выложенных в ряд камней.

Как только камни начали падать, в воздух, на высоту пятидесяти футов^[52], взмыли парусиновые тенты, растянутые за передние края и середины. В мгновение ока вдоль ущелья выстроилась линия импровизированных навесов.

— Вперед! — закричал Далинар, направив лошадь между двумя навесами. — Лучники, приготовиться!

В защищенные области под тентами устремились солдаты. Некоторые заворчали, не заметив никаких видимых шестов, поддерживающих навесы в воздухе. Навани тянула только за передние края, поэтому тенты свисали под наклоном от ущелья. В этом направлении стекали ручьи воды. У навесов имелись боковины, как у палаток, поэтому со стороны линии фронта Ройона виднелись одни лица солдат.

Далинар развернулся и соскочил с лошади, передав поводья рабочему. Он забежал в один из тентов, где строились лучники. Подоспела Навани с большим мешком за плечом. Внутри оказался огромный светящийся гранат, вставленный в изящное проволочное кружево фабриала.

Навани немного повертела его в руках и отошла назад.

— Нам на самом деле не помешало бы дополнительное время, чтобы проверить, как все работает, — предупредила она Далинара, скрестив руки. — Притягатели — новое изобретение. У меня до сих пор нет полной уверенности, что эта штука не выпьет кровь того, кто к нему притронется.

Не случилось ничего подобного. Вокруг притягателя начала быстро скапливаться вода. Шторма, он работал! Фабриал вытягивал влагу из воздуха. Лучники Ройона достали тетивы из водонепроницаемых карманов и по приказу лейтенантов стали натягивать их, сгибая луки. Многие из находившихся здесь были светлоглазыми — искусство лучника считалось допустимым призванием для светлоглазого мужчины, ограниченного в средствах. Не каждый мог стать офицером.

Лучники начали посылать тучи стрел через ущелье, целясь в паршенди, окруживших войска Ройона.

— Отлично, — проговорил Далинар, наблюдая за полетом стрел. — Просто отлично.

— Из-за дождя и ветра по-прежнему тяжело прицелиться, — произнесла Навани. — И я не знаю точно, насколько хорошо будет работать фабриал. Тенты открыты спереди, влажность внутри постоянно усиливается. Штормсвета может хватить совсем ненадолго.

— Его хватит, — ответил Далинар.

Стрелы практически мгновенно повлияли на ход сражения, отведя внимание паршенди от окруженных солдат. Это был один из тех приемов, который стоило использовать, только если ситуация становилась отчаянной — риск задеть союзников оставался слишком велик, но лучники Ройона подтвердили свою репутацию.

Далинар крепче прижал Навани одной рукой.

— Ты отлично справилась.

Выйдя из-под навеса, он послал за конем — его ришадиумом, а не той дикой кобылой, принадлежащей посыльной. Лучники обеспечат ему брешь в рядах врага. Оставалось надеяться, что для Ройона еще не слишком поздно.

* * *

«Нет!» — мысленно воскликнул Каладин, обходя диван с той стороны, где лежал король.

Неужели мертв? Ран не было видно.

Король пошевелился, лениво застонал и сел. У Каладина вырвался облегченный вздох. На приставном столике валялась пустая бутылка из-под вина, и теперь, подойдя ближе, Каладин чувствовал запах разлитой выпивки.

— Мостовик? — Голос короля звучал неразборчиво. — Пришел позлорадствовать надо мной?

— Шторма, Элокар, — проговорил Каладин. — Сколько вы выпили?

— Они все... они все меня обсуждают, — пробормотал тот, плюхнувшись на диван. — Мои собственные охранники... все. Плохой король, говорят они. Все его ненавидят, говорят они.

Каладина пробрал озноб.

— Они хотели, чтобы вы напились, Элокар. Это облегчит их задачу.

— А?

Шторма, парень находился в полубессознательном состоянии.

— Пойдемте, — произнес Каладин. — Вас преследуют убийцы. Нам нужно выбраться отсюда.

— Убийца? — Элокар вскочил на ноги, но пошатнулся. — Он носит белое. Я знал, что он вернется... но оказалось... ему был нужен только Далинар... Даже убийца считает меня недостойным трона...

Каладин сумел подлезть под руку Элокара, используя копье для опоры. Король навалился на него, и в ноге мостовика вспыхнула боль.

— Пожалуйста, ваше величество, — взмолился Каладин, почти падая на пол. — Нужно, чтобы вы попытались идти.

— Возможно, убийцы охотятся за тобой, мостовик, — пробормотал король. — Ты проявил себя лидером гораздо лучше, чем я. Хотел бы я... хотел бы я поучиться у тебя...

К счастью, король более-менее держался на ногах. С трудом они доковыляли до дверей, где до сих пор лежало тело одного из охранников...

Одно? А где второе?

Уловив размытое движение, когда кто-то бросился на них с ножом, Каладин вывернулся из хватки короля. Инстинктивно он выбросил древко копья назад, подняв тем самым руки к голове, чтобы стало удобнее драться в ограниченном пространстве, и ударил. Наконечник копья погрузился глубоко в живот охранника с ложбинкой на подбородке. Мужчина захрипел.

Но он бросался с ножом не на Каладина.

Он пырнул в бок короля.

Охранник рухнул на пол, соскользнув с копья Каладина, выронил нож. С ошеломленным выражением на лице Элокар потянулся к боку. Его рука окрасилась кровью.

— Я мертв, — прошептал он, рассматривая кровь.

В это мгновение боль и слабость Каладина, казалось, отступили. Момент паники превратился в момент силы, и он использовал ее, чтобы разорвать одежду Элокара, опустившись на колено здоровой ноги. Нож скользнул по ребру. У короля открылось сильное кровотечение, но рана далеко не смертельная, если оказать медицинскую помощь.

— Прижмите и держите, — сказал Каладин, приложив оторванный лоскут рубашки короля к ране, а сверху его руку. — Нам нужно выбраться из дворца. Найти безопасное место.

Возможно, тренировочный полигон? На ардентов можно положиться, и они способны сражаться. Но не будет ли такой шаг слишком очевидным?

Что ж, в первую очередь им необходимо покинуть дворец. Каладин схватил копье и повернулся, чтобы показывать путь, но его нога чуть не подвела. Он смог устоять, но задохнулся от боли, цепляясь за копье и пытаясь не упасть.

Шторма, неужели эта лужа крови у ног — его? Не только разошлись швы, он повредил ногу еще сильнее.

— Я ошибался, — проговорил король. — Мы оба мертвы.

— Флит продолжал бежать, — прорычал Каладин, снова подныривая под руку Элокара.

— Что?

— Он не мог выиграть, но продолжал бежать. И когда его настиг шторм, стало неважно, что он умрет, потому что он бежал изо всех сил.

— Конечно. Хорошо.

Король нетвердо держался на ногах и пошатывался, но Каладин не мог сказать, что было причиной: алкоголь или кровопотеря.

— Видите ли, в конце мы все умрем. — Они шли по коридору, Каладин опирался на копье, чтобы не упасть. — Поэтому я решил, что на самом деле важно только то, как хорошо ты бежал. И, Элокар, вы продолжали бежать с тех самых пор, как погиб ваш отец, несмотря на то, что терпели неудачи все это штормовое время.

— Спасибо? — вяло спросил король.

Они добрались до перекрестка, и Каладин решил ускользнуть через недра дворцового комплекса, а не через главные ворота. Это заняло бы столько же времени, но, может быть, заговорщики не станут искать их во дворце в первую очередь.

Дворец был пуст. Моаш поступил так, как намеревался, и отослал слуг в укрытия, воспользовавшись прецедентом атаки Убийцы в Белом. Превосходный план.

— Почему? — прошептал король. — Разве ты не должен меня ненавидеть?

— Вы мне не нравитесь, Элокар, — ответил Каладин. — Но из этого не следует, что я позволю вам умереть.

— Ты сказал, что мне лучше отречься. Но почему, мостовик? Почему ты помогаешь мне?

«Я не знаю».

Они свернули в очередной коридор, но прошли его только наполовину, когда король остановился и осел на пол. Каладин выругался, опустившись на колени рядом с Элокаром, и проверил его пульс и рану.

«Дело в вине», — решил он.

Вино, а также кровопотеря вызвали у короля головокружение.

Плохо. Каладин перетянул рану так хорошо, как смог, но что теперь? Попытаться тащить короля волоком? Отправиться за помощью, рискнув оставить его одного?

— Каладин?

Юноша замер, по-прежнему стоя на коленях рядом с королем.

— Каладин, что ты делаешь? — потребовал ответа голос Моаша за спиной. — Мы нашли охранников у двери, ведущей в королевские покои. Шторма, ты их убил?

Каладин встал и обернулся, переместив вес на здоровую ногу. На другом конце коридора стоял Моаш, сверкающий в своих сине-красных Доспехах Осколков. Его сопровождал еще один Носитель с Клинком на плече и опущенным забралом. Грейвс.

Убийцы прибыли.

Дата добавления: 2015-10-16