Альбом Шаллан: скальный демон 1 страница

Судьба самого космера может зависеть от нашей сдержанности.

— Хотя бы поговорите с ним, Далинар, — сказал Амарам.

Он быстро шагал, чтобы не отставать от кронпринца, его плащ Сияющих рыцарей развевался за спиной. Они проверяли солдат, заполняющих повозки припасами для путешествия через Разрушенные равнины.

— Договоритесь с Садеасом до того, как уедете. Пожалуйста.

Далинар, Навани и Амарам прошли мимо группы копейщиков, бегущих к своему батальону, который строился в шеренгу. Прямо за ними так же взволнованно суетились мужчины и женщины, живущие в лагере. Тут и там сновали крэмлинги, некоторые барахтались в лужицах воды, оставленных сверхштормом.

Сверхшторм, прошедший прошлой ночью, был последним в этом году. Завтра начнется Плач. Несмотря на сырость, он означал перерыв, безопасное время без штормов, возможность нанести удар. Далинар планировал отправиться в путь в полдень.

— Далинар? — позвал Амарам. — Вы поговорите с ним?

«Осторожно, — подумал Далинар. — Пока что воздержись от каких-либо суждений».

Требовалось сделать все очень аккуратно. Шедшая по другую его руку Навани встретилась с ним взглядом. Он поделился с ней планами насчет Амарама.

— Я... — начал было Далинар.

Его прервал рев труб, разнесшийся по всему лагерю. Сигнал был неотложным, не таким, как обычно. Обнаружили куколку. Далинар отсчитал ритм, определяя местоположение плато.

— Слишком далеко, — решил он, делая жест в сторону одного из писцов — высокой, худощавой женщины, которая часто помогала Навани в ее экспериментах. — Чья очередь участвовать в забеге на плато?

— Кронпринцев Себариала и Ройона, сэр, — ответила женщина, сверившись со своими записями.

Далинар поморщился. Себариал никогда не посылал войска, даже когда ему приказывали. Ройон был медлительным.

— Отправьте этим двум с помощью флажков сигнал о том, что гемсердце слишком далеко для попытки захвата. Сегодня мы выступаем к лагерю паршенди, и я не могу позволить армии разделиться и отправиться за гемсердцем.

Он издал приказ, согласно которому каждый мог присоединиться к нему с любым количеством войск. Далинар надеялся на Ройона. Да укрепит его Всемогущий, чтобы кронпринц не испугался в последний момент и не отказался отправиться в экспедицию.

Помощник убежал передать послание об отмене забега на плато. Навани указала на группу писцов, которые составляли перечни припасов, и Далинар кивнул, остановившись, в то время как она подошла к женщинам и стала оценивать степень готовности.

— Садеасу не понравится, что никто не отправился за гемсердцем, — сказал Амарам, пока они стояли в ожидании. — Когда он услышит, что вы отменили забег, пошлет свои собственные войска.

— Садеас сделает что пожелает независимо от моего вмешательства.

— Каждый раз, когда вы позволяете ему не подчиняться в открытую, трещина между ним и троном становится еще шире. — Амарам взял Далинара под руку. — Мой друг, у нас есть проблемы посерьезнее, чем ваши отношения с Садеасом. Да, он вас предал. Да, скорее всего, он сделает это снова. Но мы не можем позволить вам двоим развязать войну. Надвигаются Несущие Пустоту.

— Как ты можешь быть так уверен, Амарам? — спросил кронпринц.

— Интуиция. Вы доверили мне это звание, эту должность, Далинар. Сам Отец Штормов посылает мне какие-то предчувствия. Я уверен, что надвигается катастрофа. Алеткар должен стать сильным. А значит, вы и Садеас должны действовать сообща.

Далинар медленно покачал головой.

— Нет. Для Садеаса возможность действовать со мной сообща давно миновала. Путь к объединению Алеткара теперь не за столом переговоров, он перед нами.

Через плато, к лагерю паршенди, где бы тот ни находился. Конец войне. Решение проблем и для него, и для брата.

«Объедини их».

— Садеас хочет, чтобы вы отправились в эту экспедицию, — сказал Амарам. — Он уверен, что у вас ничего не выйдет.

— И когда у меня все получится, — ответил Далинар, — он утратит весь свой авторитет.

— Но вы даже не знаете, где искать паршенди! — воскликнул Амарам, всплеснув руками. — Что вы собираетесь делать, просто ходить кругами, пока не наткнетесь на них?

— Да.

— Безумие. Далинар, вы возложили на меня эту задачу, напоминаю, невыполнимую задачу, — нести свет всем нациям. Однако я вижу, что даже вы сами не хотите прислушаться к моим словам. Так почему это должны делать остальные?

Далинар покачал головой, устремив взгляд на восток, к расколотым равнинам.

— Мне нужно идти, Амарам. Ответы находятся там, а не здесь. Мы словно прошли весь путь до берега и стали топтаться на одном месте долгие годы, заглядывая в море, но боясь намокнуть.

— Но...

— Довольно.

— Когда-нибудь вам придется делегировать власть и не забирать ее обратно, Далинар, — тихо произнес Амарам. — Вы не можете удерживать ее всю целиком, притворяясь, что вы не главный, а затем просто не обращать внимания на приказы и советы, как делаете сейчас.

Слова, так близкие к правде, больно ударили по Далинару. Он не отреагировал на них, по крайней мере, внешне.

— Что насчет дела, которое я тебе поручил? — спросил кронпринц.

— Бордин? — уточнил Амарам. — Пока что, насколько могу сказать, его история похожа на вымысел. Думаю, сумасшедший просто бредит насчет того, что обладал Клинком Осколков. Откровенно нелепо, если бы в его распоряжении на самом деле был Клинок. Я...

— Светлорд! — К ним подбежала запыхавшаяся молодая женщина в форме посыльной — узкой юбке с разрезами сбоку и шелковых леггинсах. — Плато!

— Что, — вздохнул Далинар, — Садеас посылает войска?

— Нет, сэр, — ответила женщина. Ее щеки раскраснелись от бега. — Нет... Я имею в виду... Он вышел из ущелий.

Далинар нахмурился, резко взглянув на посыльную.

— Кто?

— Благословленный Штормом.

* * *

Весь путь Далинар бежал.

Когда он приблизился к треугольному шатру на краю лагеря, который обычно использовали для ухода за ранеными, вернувшимися с забегов на плато, он не смог ничего толком разглядеть из-за толпы солдат в кобальтово-синей униформе, преградивших путь. Хирург кричал, чтобы они отошли назад и расчистили место.

Некоторые солдаты заметили Далинара и отсалютовали ему, в спешке освободив дорогу. Синяя толпа расступалась, как волны под ударами шторма.

Он действительно был там. В лохмотьях, волосы спутаны в клубок, лицо в царапинах, нога перевязана подручными материалами. Он сидел на сортировочном столе, сняв форменный мундир, который лежал рядом, скомканный в узел и перевязанный чем-то очень похожим на лозу.

Когда Далинар приблизился, Каладин поднял голову и попытался вскочить на ноги.

— Солдат, не... — начал было кронпринц, но мостовик не слушал. Он рывком встал, используя копье как опору для покалеченной ноги, и медленно поднес руку к груди так, будто на ней висел тяжелый груз. Это был, как осознал Далинар, самый усталый салют, который он когда-либо видел.

— Сэр, — произнес Каладин. Вокруг него заклубились спрены усталости, похожие на маленькие струйки пыли.

— Как... Ведь ты упал в ущелье!

— Я упал лицом вперед, сэр, и, к счастью, у меня очень прочная голова.

— Но...

Каладин вздохнул и оперся на копье.

— Простите, сэр. На самом деле я не знаю, почему выжил. Мы думаем, в этом замешаны какие-то спрены. Так или иначе, я прошел пешком обратно, через ущелья. На мне лежала ответственность.

Он кивнул в сторону.

В глубине шатра Далинар увидел то, что не заметил сразу. Шаллан Давар — спутанный клубок из рыжих волос и обрывков одежды — сидела в окружении нескольких хирургов.

— Одна будущая невестка, — сказал Каладин, — доставлена в целости и сохранности. Жаль, что немного пострадала упаковка.

— Но ведь прошел сверхшторм! — воскликнул Далинар.

— Мы очень хотели вернуться до его наступления. Но, боюсь, по пути встретились с некоторыми неприятностями.

Вялым движением он вытащил поясной нож и разрезал лозы, стягивающие лежащий рядом сверток.

— Помните, все болтали, что в ближайших ущельях бродит скальный демон?

— Да...

Каладин развернул на столе остатки мундира, и перед глазами всех присутствующих предстало массивное зеленое гемсердце. Несмотря на то, что оно было шишковатым и неограненным, гемсердце сияло мощным внутренним светом.

— Так вот, — продолжил Каладин, взяв его одной рукой и бросив к ногам Далинара. — Мы позаботились об этой проблеме, сэр.

В мгновение ока спрены усталости сменились спренами славы.

Не в силах произнести ни слова, Далинар уставился на гемсердце, которое перекатилось по полу, коснувшись его ботинка. Оно почти ослепляло сиянием.

— О, не будь таким мелодраматичным, мостовик, — прокричала Шаллан. — Светлорд Далинар, мы нашли чудовище уже мертвым, гниющим в ущелье. А выжили во время сверхшторма благодаря тому, что взобрались по его спине до трещины в скале, где и переждали бурю. У нас получилось вырезать гемсердце только потому, что скальный демон уже наполовину разложился.

Каладин посмотрел на нее, нахмурившись, а затем чуть ли не мгновенно обернулся к Далинару.

— Да, — сказал он. — Так все и было.

Он оказался гораздо худшим лжецом, чем Шаллан.

Наконец подоспели Амарам и Навани. Амарам отстал, чтобы сопроводить даму. Увидев Шаллан, Навани ахнула и бросилась к ней, сердито ворча на хирургов. Она засуетилась вокруг девушки, хотя, несмотря на ужасное состояние платья и волос, ее одеяние пострадало намного меньше, чем форма Каладина. За несколько секунд Навани завернула Шаллан в одеяло, прикрыв ее обнаженную кожу, а затем отправила посыльного в лагерь с указанием приготовить в комплексе Далинара теплую ванну и еду в том порядке, в котором пожелает Шаллан.

Далинар понял, что улыбается. Навани подчеркнуто не обращала внимания на протесты Шаллан насчет того, что нет необходимости в подобной заботе. Наконец проявилась мать-громгончая. Шаллан определенно больше не была посторонней, попав в цепкие объятия матери короля. Помоги Чана тому мужчине или женщине, которые встанут между Навани и теми, кого она считала своими.

— Сэр, — произнес Каладин, позволив наконец хирургам уложить себя обратно на стол. — Солдаты грузят припасы. Строятся батальоны. Это та самая экспедиция?

— Тебе не нужно о ней беспокоиться, солдат, — ответил Далинар. — Едва ли я могу ожидать, что ты сможешь охранять меня, в твоем-то состоянии.

— Сэр, — проговорил Каладин уже тише. — Светледи Шаллан кое-что обнаружила. Вам следует об этом узнать. Поговорите с ней прежде, чем отправиться в путь.

— Так я и сделаю.

Мгновение Далинар помедлил, а потом жестом отослал хирургов подальше. Судя по всему, Каладину не угрожала немедленная опасность. Далинар подошел ближе, наклонившись вперед.

— Твои люди ждали тебя, Благословленный Штормом. Они пропускали приемы пищи, брали тройные смены. Я наполовину уверен, что они просто уселись бы перед ущельями даже во время сверхшторма, если бы я не вмешался.

— Они хорошие люди, — сказал Каладин.

— Дело не только в этом. Они были уверены, что ты вернешься. Что они знают о тебе такого, что не известно мне?

Каладин встретился взглядом с кронпринцем.

— Ведь все это время я искал тебя, верно? — спросил Далинар. — Все это время, не замечая.

Каладин отвел взгляд.

— Нет, сэр. Возможно, раньше, но... Теперь я тот, кого вы видите, а не тот, про кого думаете. Мне жаль.

Далинар хмыкнул, изучая лицо Каладина. Он уже почти решил, что... Но, наверное, нет.

— Обеспечьте его всем необходимым и всем, чего он захочет, — приказал он хирургам, позволив им приблизиться. — Этот человек — герой. В который раз.

Кронпринц удалился, и толпа мостовиков сомкнулась, что, конечно же, вызвало только новые проклятия хирургов. Куда подевался Амарам? Он находился здесь всего пару минут назад. Когда за Шаллан прибыл паланкин, Далинар решил последовать за ней и выяснить, что имел в виду Каладин, говоря, что девушке что-то известно.

* * *

Час спустя Шаллан уютно устроилась в гнезде из теплых одеял. Волосы, все еще мокрые и щекотавшие шею, распространяли цветочный аромат. На ней было одно из платьев Навани, слишком большое, и она чувствовала себя ребенком, нарядившимся в материнскую одежду. Хотя, возможно, именно так и обстояло дело. Неожиданное внимание тети Адолина стало для нее неожиданностью, но Шаллан приняла его с радостью.

Ванна оказалась великолепна. Хотелось свернуться калачиком на кушетке и проспать дней десять. Однако на несколько мгновений Шаллан позволила себе насладиться неповторимыми ощущениями чистоты, тепла и безопасности, которые не испытывала уже, казалось, вечность.

— Ты не можешь взять ее с собой, Далинар, — произнес Узор голосом Навани, устроившись на столе рядом с кушеткой.

Девушка ни на миг не почувствовала угрызений совести, отправив его шпионить за ними обоими, пока сама принимала ванну. В конце концов, они ведь говорили о ней.

— Но карта... — послышался голос Далинара.

— Она может нарисовать тебе карту получше, и ты удовольствуешься ею.

— Она не может изобразить то, чего не видела, Навани. Она должна быть там, с нами, чтобы нарисовать схему центра на карте равнин, когда мы доберемся туда.

— Кто-то еще...

— Никто другой не был способен это сделать, — ответил Далинар, и в его голосе послышался трепет. — Четыре года, и ни один из наших разведчиков или картографов не увидел закономерности. Если мы хотим найти паршенди, она мне понадобится. Мне жаль.

Шаллан вздрогнула. У нее не слишком хорошо получалось скрывать свое умение рисовать.

— Девочка только что вернулась из этого ужасного места, — снова послышался голос Навани.

— Я не допущу, чтобы снова произошло что-то подобное. Она будет в безопасности.

— Если только вы все не погибнете. Если только экспедиция не обернется катастрофой. Тогда я снова все потеряю. Снова.

Узор замолчал и заговорил дальше своим обычным голосом:

— После этого он обнял ее и начал шептать какие-то слова, но я их не расслышал. Затем они все время находились близко друг к другу и издавали странные звуки. Я могу воспроизвести...

— Нет, — прервала его Шаллан и покраснела. — Это слишком личное.

— Ладно.

— Мне нужно отправиться вместе с ними. Я должна закончить карту Разрушенных равнин и понять, каким образом она соотносится с древними картами, на которых изображен Штормпост.

Это был единственный способ отыскать Клятвенные врата.

«При условии, что их не уничтожило то, что раскололо равнины, — подумала Шаллан. — И если я найду врата, получится ли у меня их открыть?»

Считалось, что только один из Сияющих рыцарей способен открыть проход.

— Узор, — проговорила она тихо, сжав чашу с подогретым вином. — Я ведь не Сияющая, так?

— Думаю, нет, — ответил он. — Пока нет. Полагаю, нужно сделать что-то еще, но я не уверен.

— Как ты можешь не знать?

— Я не был сам собой в то время, когда существовали Сияющие рыцари. Сложно объяснить. Мы не рождаемся так, как люди, и так же не можем умереть по-настоящему. Узоры вечны, как огонь, как ветер. Как спрены. И все же я находился не в этом состоянии. Я не обладал... осознанностью.

— Ты был неразумным спреном? — спросила Шаллан. — Как те, что собираются вокруг меня, когда я рисую?

— Даже менее, чем они, — ответил Узор. — Я был... всем. Во всем. Я не могу объяснить. Язык не может передать подобных понятий. Мне понадобились бы цифры.

— Однако среди вас наверняка есть и другие. Старейшие? Криптики, которые жили в те времена?

— Нет. Не осталось никого, кто был связан с людьми.

— Ни одного?

— Все мертвы, — подтвердил Узор. — Для нас это означает, что они лишены разума, так как силу нельзя по-настоящему уничтожить. Те старые спрены теперь стали узорами в природе, как нерожденные криптики. Мы пытались их возродить. Не получилось. М-м-м-м. Возможно, если бы их рыцари до сих пор жили, можно было что-то сделать...

Отец Штормов. Шаллан посильнее натянула одеяло.

— Целый народ, все убиты?

— Не один народ, — проговорил Узор серьезно. — Многие. Разумные спрены встречались тогда не так часто, и большинство народов спренов было связано. Осталось лишь несколько выживших. Например, тот, кого вы зовете Отцом Штормов. И несколько других. Остальные, тысячи спренов, погибли, когда наступил тот день. Вы называете его Изменой.

— Неудивительно, что ты уверен, будто я тебя убью.

— Это неизбежно. В конце концов ты предашь свои клятвы, разрушишь мой разум и оставишь меня умирать, но попытаться все равно стоит. Мой вид слишком статичен. Мы всегда меняемся, да, но меняемся одним и тем же образом. Снова и снова. Трудно объяснить. А ты, напротив, живая. Чтобы прийти в это место, этот ваш мир, мне пришлось отказаться от многого. Переход... причинил мне вред. Моя память возвращается понемногу, но я радуюсь новой возможности. Да. М-м-м.

— Только Сияющий может открыть проход, — сказала Шаллан, сделав глоток вина. Ей нравилось разгорающееся внутри тепло. — Но мы не знаем почему или каким образом. Может быть, я сойду за Сияющую, чтобы заставить врата заработать.

— Возможно. Или ты можешь продолжать развиваться. Стать чем-то большим. Есть еще кое-что, что ты должна сделать.

— Слова? — спросила Шаллан.

— Ты уже произнесла слова, — пояснил Узор. — Ты произнесла их очень давно. Нет... Не слов тебе не хватает. А правды.

— Но ты же предпочитаешь ложь.

— М-м-м. Да, но ты и есть ложь. Сильная ложь. Однако то, чем ты занимаешься, не всегда является ложью. Это смесь правды и лжи. Ты должна понимать и то, и другое.

Шаллан погрузилась в размышления, допивая вино. Через какое-то время дверь в гостиную распахнулась, и в комнату влетел Адолин. Он замер, пожирая ее дикими глазами.

Девушка встала, расплывшись в улыбке.

— Похоже, у меня не получилось должным образом...

Шаллан оборвала фразу, когда он схватил ее и сжал в объятиях. Эх, а ведь она приготовила такое остроумное замечание. Обдумывала его все то время, пока принимала ванну.

Все же здорово оказаться в объятиях. Адолин никогда не проявлял чувства так открыто. Что ж, выживание в невозможном приключении на самом деле имело свои преимущества. Шаллан позволила себе обвить его руками, ощутить сквозь форму мускулы на спине, вдохнуть запах одеколона. Принц удерживал ее в течение нескольких ударов сердца. Недостаточно. Она изогнулась и спровоцировала поцелуй, накрыв своими губами его рот, прижавшись еще сильнее.

Адолин разомлел от поцелуя и не стал отодвигаться. Но в конце концов идеальный момент миновал. Он взял ее лицо в свои ладони, заглянул в глаза и улыбнулся. Затем снова заключил в объятия и рассмеялся лающим, неудержимым смехом. Искренним смехом, который ей так нравился.

— Где ты был? — спросила Шаллан.

— Наносил визиты другим кронпринцам, — ответил Адолин. — Всем по очереди и доводил до сведения каждого окончательный отцовский ультиматум: присоединиться к нам в атаке или навсегда прославиться в качестве тех, кто отказался выполнить Пакт мщения. Отец решил, что если поручит мне какое-то дело, то оно отвлечет меня от... ну, тебя.

Он выпрямился, удерживая девушку за руки, и глуповато ухмыльнулся.

— Мне есть, что нарисовать для тебя, — проговорила Шаллан, ухмыльнувшись в ответ. — Я повстречала скального демона.

— Мертвого, да?

— Бедняжка.

— Бедняжка? — переспросил Адолин, рассмеявшись. — Шаллан, если бы ты встретилась с живым, то точно была бы мертва!

— Почти наверняка.

— Я все еще не могу поверить... Ведь ты же упала. Я должен был спасти тебя. Шаллан, прости меня. Первым делом я бросился к отцу...

— Ты сделал то, что должен был. Ни один человек на том мосту не стал бы спасать одного из нас вместо твоего отца.

Адолин обнял ее еще раз.

— Что ж, я не позволю, чтобы это повторилось. Никогда. Я защищу тебя, Шаллан.

Она напряглась.

— Я позабочусь о том, чтобы тебе больше никогда не причинили вреда, — свирепо произнес Адолин. — Мне нужно было предусмотреть, что ты можешь пострадать при покушении на отца. Мы устроим все так, чтобы ты никогда больше не оказалась в подобном положении.

Она отпрянула от него.

— Шаллан? — позвал Адолин. — Не волнуйся, они до тебя не доберутся. Я защищу тебя. Я...

— Не говори такие вещи, — прошипела она.

— Что?

Адолин провел рукой по волосам.

— Просто не говори, — ответила Шаллан, задрожав.

— Тот человек, который это сделал, который вытащил тот рычаг, теперь мертв, — сказал принц. — Ты о нем волнуешься? Его отравили до того, как мы смогли получить ответы, но мы уверены, что это был человек Садеаса. Тебе не нужно беспокоиться на его счет.

— Я буду беспокоиться о том, о чем захочу. Меня не нужно защищать.

— Но...

— Не нужно! — повторила Шаллан. Она глубоко подышала, успокаиваясь, а затем потянулась и взяла молодого человека за руку. — Меня никогда не запрут снова, Адолин.

— Снова?

— Не важно. — Шаллан подняла руку и переплела его пальцы со своими. — Я ценю твою заботу. Вот что имеет значение.

«Но я не позволю ни тебе, ни кому-то другому обращаться со мной как с вещью, которую можно спрятать. Никогда, никогда больше».

Далинар открыл дверь в гостиную, пропустив вперед Навани, и последовал за ней в комнату. Навани казалась спокойной, ее лицо походило на маску.

— Дитя, — произнес Далинар. — Я вынужден обратиться к тебе с непростой просьбой.

— Все, что пожелаете, светлорд, — ответила Шаллан, поклонившись. — Но я также хочу попросить вас кое о чем.

— И о чем же?

— Я должна сопровождать вас в экспедиции.

Далинар улыбнулся, стрельнув глазами в сторону Навани. Старшая женщина никак не отреагировала.

«Она так хорошо управляет своими эмоциями, — подумала Шаллан. — Я даже не могу понять, о чем она думает».

Будет полезно приобрести такой навык.

— Я считаю, — продолжила Шаллан, переведя взгляд на Далинара, — что на Разрушенных равнинах скрыты руины древнего города. Их разыскивала Джасна. А значит, теперь это должна сделать я.

— Экспедиция будет опасной, — сказала Навани. — Ты понимаешь весь риск, дитя?

— Да.

— Учитывая испытания, выпавшие недавно на твою долю, — продолжила женщина, — можно было сделать вывод, что ты захочешь провести какое-то время в безопасности.

— Э-э, я не стал бы на вашем месте говорить ей подобные вещи, тетя, — проговорил Адолин, почесывая голову. — Она забавно ведет себя в таких случаях.

— Не вижу ничего смешного, — сказала Шаллан, высоко подняв голову. — У меня есть долг.

— Тогда я разрешаю, — произнес Далинар. Ему нравилось все, что было связано с долгом.

— А что насчет вашей просьбы?

— Эта карта. — Далинар пересек комнату и поднял измятую карту, на которой был изображен обратный путь Шаллан через ущелья. — Ученые Навани сообщили, что она такая же точная, как любая из тех карт, которыми мы располагаем. Ты действительно можешь ее дорисовать? Изобразить полную карту Разрушенных равнин?

— Да. — В особенности если бы она использовала отложившиеся в памяти детали с карты Амарама, чтобы восстановить кое-какие пробелы. — Но, светлорд, могу ли я кое-что предложить?

— Говори.

— Оставьте ваших паршменов в военном лагере, — сказала Шаллан.

Далинар нахмурился.

— Я не могу толком объяснить почему, — продолжила девушка, — но у Джасны было ощущение, что они опасны. Особенно, если вывести их на Разрушенные равнины. Если вам нужна моя помощь, если вы доверяете мне настолько, чтобы я нарисовала вам карту, тогда доверьтесь мне и в этом единственном случае. Оставьте паршменов. Отправляйтесь в экспедицию без них.

Далинар посмотрел на Навани, но та лишь пожала плечами.

— Как только будет упаковано все необходимое, они нам по большому счету не понадобятся. Единственное неудобство почувствуют офицеры, потому что им придется самим устанавливать себе палатки.

Далинар поразмышлял над ее просьбой.

— Это следует из заметок Джасны?

Девушка кивнула. Сбоку, к счастью, вмешался Адолин:

— Шаллан рассказывала мне кое-что о них, отец. Тебе стоит прислушаться к ее словам.

Она одарила его благодарной улыбкой.

— Тогда так и сделаем, — ответил Далинар. — Собери вещи и отправь послание своему дяде Себариалу. Мы выступаем через час. Без паршменов.

— Мои поздравления, — сказал брат Лан. — Ты смогла получить самую легкую работу в мире.

Девушка-ардент поджала губы и оглядела его сверху донизу. Она явно не ожидала, что ее новый наставник окажется полным, немного пьяным и зевающим человеком.

— Вы... старший ардент, до которого меня определили?

— «К которому меня определили», — поправил брат Лан, приобняв девушку за плечи. — Ты научишься, как правильно разговаривать до мелочей. Королеве Эсудан нравится, когда ее окружают изысканные люди. Благодаря им ей кажется, что она также входит в их число. Моя задача — научить тебя подобным вещам.

— Я прослужила ардентом здесь, в Холинаре, больше года, — ответила девушка. — Думаю, мне вообще вряд ли требуется обучение...

— Да-да, — проговорил брат Лан, увлекая ее прочь от входа в монастырь. — Тут дело вот в чем. Видишь ли, твои наставники сказали, что, возможно, тебе понадобится немного дополнительного внимания. Получить назначение в свиту самой королевы — чудесная привилегия. Которую ты запрашивала с некоторой долей... э-э... настойчивости.

Девушка шла рядом с ним, и каждый шаг выдавал ее неохоту. Или, может быть, замешательство. Они прошли через Круг воспоминаний, круглый зал с десятью лампами на стенах, по одной на каждое древнее Серебряное королевство. Одиннадцатая лампа символизировала Залы спокойствия, а большая церемониальная замочная скважина в стене — необходимость для ардентов игнорировать границы и смотреть только в души людей... или что-то в этом роде. Честно говоря, он был не уверен.

Миновав Круг воспоминаний, они ступили в крытый переход между строениями монастыря. По крыше моросил слабый дождик. На последнем отрезке пути с Солнечной аллеи открывался чудесный вид на Холинар, в ясный день уж точно. Даже сегодня Лан мог разглядеть большую часть города, так как и храм, и дворец располагались на плоских вершинах холмов.

Поговаривали, что сам Всемогущий вырезал Холинар в камне, небрежно выдолбив участки поверхности своим пальцем. Лан задавался вопросом, насколько он был пьян в тот момент. О, город пленял красотой — но красотой, которую создал художник, находящийся не совсем в здравом уме. Камень принял форму покатых холмов и спускающихся под большим уклоном долин. Когда в него вгрызались инструментами, открывались тысячи ярких слоев красного, белого, желтого и оранжевого оттенков.

Самыми чудесными образованиями были ветряные лезвия — громадные закругленные каменные гребни, проходящие через весь город. Красиво исчерченные разноцветными слоями по бокам, они изгибались, скручивались, поднимались совершенно непредсказуемо, как рыба, выпрыгивающая из океана. По общему мнению, их форма была связана с тем, каким образом дуют ветра в окружающей местности. Лан всерьез намеревался изучить этот вопрос. Когда-нибудь.

Скользящие подошвы мягко ступали по мраморному полу под шелест дождя. Лан сопровождал девушку — имя опять вылетело из головы.

— Посмотри на наш город, — сказал он. — Здесь все должны работать, даже светлоглазые. Хлеб нужно печь, за землями — присматривать, булыжники... э-э... булыжить? Нет, так не говорят. Бездна! Как называется то, что делают с булыжниками?

— Я не знаю,— тихо проговорила девушка.

— Ну, теперь не важно. Видишь ли, у нас всего лишь одна задача, и она проста. Служить королеве.

— Это нелегкая работа.

— Но в том-то и дело, что все легко! — воскликнул Лан. — До тех пор, пока мы все служим одинаково... осторожно и одинаково.

— Мы подхалимы, — сказала девушка, вглядываясь в город. — Арденты королевы говорят ей только то, что она хочет слышать.

— Ага, вот мы и подошли к самому основному.

Лан похлопал девушку по руке. Как там ее зовут? Ему же говорили...

Пай. Не очень похоже на имя алети. Наверное, она выбрала его, когда стала ардентом. Такое случалось. Новая жизнь, новое имя, часто очень простое.

— Видишь ли, Пай, — проговорил Лан, наблюдая за ее реакцией. Да, видимо, он правильно запомнил имя. Его память, должно быть, улучшается. — Твои наставники хотели, чтобы как раз об этом я и поговорил с тобой. Они опасаются, что, если тебе не дать подходящих указаний, ты спровоцируешь шторм здесь, в Холинаре. Никто не желает ничего подобного.

Он и Пай разминулись с другими ардентами в Солнечной аллее, и Лан кивнул им. У королевы было много ардентов. Действительно много.

— Вот в чем дело, — продолжил Лан. — Королева... Она иногда беспокоится, что Всемогущий ею недоволен.

— И правильно делает, — ответила Пай. — Она...

— Ну-ка, цыц, — поморщился Лан. — Просто... помолчи. Выслушай. Королева считает, что, если она будет хорошо обращаться со своими ардентами, тем самым обеспечит себе милость того, кто повелевает штормами, скажем так. Хорошая еда. Хорошая одежда. Сказочные апартаменты. Масса свободного времени заниматься тем, что нам по душе. Мы получаем все эти блага до тех пор, пока она думает, что находится на верном пути.

Дата добавления: 2015-10-16