Из дневника Навани Холин, джесесес, 1174 г. — Я бегу через воду, — сказал Далинар, приходя в себя.

— Я бегу через воду, — сказал Далинар, приходя в себя.

Он стремительно двигался вперед.

Его окружало видение. У ног плескалась теплая вода. По бокам от него через мелководье бежали с десяток человек с молотами и копьями. При каждом шаге они высоко поднимали ноги и оттягивали носок назад, держа бедра параллельно поверхности воды, как если бы маршировали на параде, хотя ни один парад ни разу не превращался в такую безумную свалку. По-видимому, подобный способ бега помогал им двигаться через жидкость. Далинар попробовал подражать странной походке.

— Думаю, я в Чистозере, — пробормотал он себе под нос. — Теплая вода едва доходит до колен, никаких признаков земли. Однако сейчас сумерки, так что мне мало что видно. Со мной бегут люди. Я не знаю, бежим ли мы к чему-то или от чего-то. За спиной ничего не видно. Эти люди определенно солдаты, хотя их униформа устарела. Кожаные юбки, шлемы и нагрудники из бронзы. Голые руки и ноги. — Он осмотрел себя. — На мне надето то же самое.

Некоторые кронлорды в Алеткаре и Джа Кеведе до сих пор пользовались подобной униформой, поэтому Далинар не мог точно определить эпоху. За обликом современного обмундирования стоял тонкий расчет консервативных командиров, которые полагали, что классический внешний вид будет вдохновлять солдат. Тем не менее в таких случаях наряду со старомодной униформой использовалось бы современное стальное снаряжение — здесь же он не видел ничего подобного.

Далинар не задавал вопросов. Он обнаружил, что, подыгрывая в видениях, можно понять гораздо больше, чем останавливаясь и требуя ответов.

Бежать через воду оказалось сложно. Начав бег в первых рядах группы, теперь он отставал. Отряд направлялся к какой-то каменной насыпи впереди, погруженной в тень сумерек. Возможно, это было не Чистозеро. В нем не имелось каменных сооружений, которые...

Это не каменная насыпь. Это крепость. Далинар остановился, посмотрев вверх на заостренное, похожее на замок строение, поднимавшееся из спокойных вод озера. Он никогда не видел ничего подобного. Черный как смоль камень. Обсидиан? Может быть, это строение преобразовано.

— Впереди крепость, — сказал он на бегу. — Ее уже не должно существовать, иначе она была бы известной. Она выглядит так, как будто ее выстроили полностью из обсидиана. Стены, похожие на плавники, поднимаются к заостренным вершинам, башни, напоминающие наконечники стрел... Отец Штормов, она грандиозна. Мы приближаемся к другому отряду солдат, которые стоят в воде, настороженно выставив копья во все стороны. Их примерно десяток; я в окружении еще одного десятка. И... да, в центре той группы кто-то есть. Носитель Осколков. Светящаяся броня.

Не просто Носитель Осколков. Сияющий. Рыцарь в сверкающих Доспехах, которые светились темно-красным в местах соединения и определенных отметках. Подобным образом броня вела себя в сумрачные времена. Видение относилось ко времени до Измены.

Как и все Доспехи Осколков, броня была особой: с кольчужной юбкой, гладкими соединениями, наручами, выступающими назад... Шторма, она выглядела как Доспехи Адолина, хотя немного уже в талии. Женщина? Далинар не мог сказать с уверенностью, так как забрало было опущено.

— Построиться! — приказала рыцарь, как только группа Далинара приблизилась, и он кивнул себе. Да, женщина.

Далинар и остальные солдаты выстроились вокруг нее кольцом с оружием наизготове. Неподалеку по воде двигался еще один отряд солдат с рыцарем в центре.

— Почему вы отозвали нас обратно? — спросил один из товарищей Далинара.

— Каэб думает, он что-то заметил, — ответила рыцарь. — Будьте внимательны. Идем осторожно.

Группа направилась прочь от крепости, в сторону, противоположную той, откуда они пришли. Далинар держал свое копье наготове, пот стекал по вискам. Он не замечал в себе никаких изменений. Остальные, однако, воспринимали его как одного из своих.

Он до сих пор знал о видениях крайне мало. Каким-то образом Всемогущий посылал их ему. Но Всемогущий мертв, по его собственному признанию. Тогда как это работало?

— Мы что-то ищем, — пробормотал Далинар. — Отряды из рыцарей и солдат были посланы ночью, чтобы найти что-то, обнаруженное ранее.

— Все в порядке, новичок? — спросил один из солдат сбоку от него.

— Отлично, — отозвался Далинар. — Просто волнуюсь. Я имею в виду, мне даже не известно, что мы ищем.

— Спрена, который ведет себя не так, как полагается, — сказал человек. — Смотри внимательно. Когда Сья-анат дотрагивается до спрена, тот ведет себя странно. Поднимай тревогу, если увидишь что-нибудь.

Далинар кивнул и вполголоса повторил сказанное, надеясь, что Навани сможет его расслышать. Он и солдаты продолжили движение, рыцарь в центре разговаривала... ни с кем? Казалось, что она вела диалог, но Далинар не видел и не слышал никого рядом.

Кронпринц принялся рассматривать окружающую местность. Ему всегда хотелось увидеть центр Чистозера, но так и не выпала возможность побывать дальше границы. Он не смог найти время для такой поездки, когда в последний раз посещал Азир. Азиане всегда прикидывались удивленными, если он выражал желание посетить место, в котором, по их словам, «ничего нет».

На Далинаре была надета какая-то тесная обувь, возможно, чтобы уберечься от порезов о скрытые под водой предметы. Дно оказалось неровным, с ямами и выступами, которые он скорее чувствовал, чем видел. Далинар понял, что смотрит на маленькую рыбку, мечущуюся туда-сюда, на тени в воде, а рядом с ними лицо.

Лицо.

— Здесь лицо! В воде! — крикнул Далинар, отпрыгнув назад и указав копьем вниз.

— Cпрен реки? — спросила рыцарь, подходя к нему.

— Оно выглядело как тень, — сказал Далинар. — С красными глазами.

— Это он, — проговорила рыцарь. — Шпион Сья-анат. Каэб, беги к месту встречи. Остальные, продолжайте наблюдение. Он не может уйти далеко без носителя.

Она сорвала со своего пояса маленький мешочек.

— Там! — указал Далинар, обнаружив в воде маленькую красную точку.

Она утекала от него, плывя как рыба. Далинар побежал следом, как научился ранее. Какой смысл преследовать спрена? Его нельзя поймать. Никаким известным ему способом.

Остальные поспешили за ним. Рыбки прыснули в стороны, испугавшись брызг Далинара.

— Я преследую спрена, — пробормотал Далинар. — За ним мы и охотились. Он немного похож на лицо — тень с красными глазами. Плывет в воде как рыба. Постой-ка! Здесь еще один. Присоединился к нему. Большой, с человеческий рост, не меньше шести футов^[3]. Плывущий человек, но как тень. Это...

— Шторма! — внезапно воскликнула рыцарь. — Он привел подмогу!

Более крупный спрен взвился и нырнул под воду, скрывшись в каменистом грунте. Далинар остановился, не зная, стоит ли ему продолжать преследовать меньшего или остаться на месте.

Остальные повернулись и побежали в другую сторону.

Ох ...

Когда каменное дно озера задрожало, Далинар бросился назад. Он споткнулся, разбрызгав воду. Она была такой прозрачной, что он видел, как трескается грунт, словно что-то огромное бьет по нему изнутри.

— Давай! — крикнул один из солдат, схватив его за руку.

Далинару помогли подняться, в то время как трещины под ним расширялись. Некогда безмятежная поверхность озера вспенилась и пошла волнами.

Земля содрогнулась, чуть снова не сбив Далинара с ног. Несколько солдат перед ним все же упали.

Рыцарь твердо стояла на ногах, в ее руках появился огромный Клинок Осколков.

Далинар успел вовремя взглянуть через плечо, чтобы увидеть, как из воды появляется скала. Это оказалась длинная рука! Тонкая, примерно пятнадцати футов^[4] длиной, она внезапно выскочила из воды и с шумом ударила вниз, чтобы, судя по всему, получить твердую точку опоры на дне озера. Поблизости возникла вторая рука, направленная локтем в небо, затем они обе поднялись, как будто прикрепленные к телу, пытающемуся отжаться.

Гигантское тело вырвало себя из каменной поверхности. Складывалось впечатление, что кто-то был похоронен в песке, а теперь вылезал наружу. Вода потоками стекала с рельефной щербатой спины, на которой наросли пласты сланцекорника и подводного грибка. Спрен каким-то образом оживил сам камень.

Пока он поднимался и корчился, Далинар заметил светящиеся багровые глаза — как расплавленный камень — глубоко вдавленные в злобное каменное лицо. Тело походило на скелет, с тонкими костлявыми конечностями и заостренными пальцами, заканчивающимися когтями. Грудь представляла собой клетку из каменных ребер.

— Громолом! — закричали солдаты. — Молоты! Готовьте молоты!

Рыцарь стояла перед поднимающимcя существом, которое возвышалось уже на тридцать футов[5] и истекало водой. От нее начал исходить спокойный белый свет. Он напомнил Далинару свет сфер. Штормсвет. Женщина подняла Клинок Осколков и бросилась вперед, двигаясь через воду со сверхъестественной легкостью, как будто не чувствуя сопротивления. Возможно, дело было в силе Доспехов Осколков.

— Они созданы, чтобы наблюдать, — произнес голос позади.

Далинар посмотрел на солдата, который ранее помогал ему подняться. Селаец с вытянутым лицом, лысым черепом и широким носом. Далинар протянул руку, чтобы помочь ему встать на ноги.

Мужчина не говорил таким голосом раньше, но Далинар узнал его. Тот же самый голос, который появлялся в конце большинства видений. Всемогущий.

— Сияющие рыцари, — проговорил Всемогущий, вставая рядом с Далинаром и наблюдая, как рыцарь атакует кошмарное чудовище. — Они стали решением, способом уравновесить разрушение, причиненное Опустошениями. Десять рыцарских орденов, основанных с целью помогать людям сражаться, а затем восстанавливать порядок.

Далинар повторил все, слово за словом, сосредоточившись на том, чтобы передать каждую фразу, а не на том, чтобы осмыслить их значение.

Всемогущий повернулся к нему.

— Я был удивлен, когда появились ордены. Я не учил этому своих Герольдов. Все произошло благодаря спренам, желавшим повторить то, чем я наградил людей. Ты должен восстановить ордены. Это твоя задача. Объедини их. Построй крепость, которая сможет выдержать шторм. Разозли Злобу, убеди его в том, что он может проиграть, и выбери защитника. Злоба воспользуется этим шансом, вместо того чтобы заново подвергнуться риску поражения, которое он терпел так часто. Вот лучший совет, который я могу тебе дать.

Далинар закончил повторять слова. На расстоянии от него разгорелась серьезная битва: брызгами разлеталась вода, крошились камни. Подбежали солдаты с молотами и неожиданно тоже засияли штормсветом, хотя намного слабее.

— Ты удивился появлению рыцарей, — сказал Далинар Всемогущему. — И та сила, тот враг смог убить тебя. Ты никогда не был богом. Бог всеведущ. Бога нельзя убить. Так кем же ты был?

Всемогущий не ответил. Он не мог. Далинар понял, что его видения являлись своего рода заранее определенными переживаниями, как пьеса. Люди в них могли реагировать на Далинара как актеры, которые могут импровизировать в заданных рамках. Всемогущий никогда не поступал подобным образом.

— Я сделаю, что смогу, — сказал Далинар. — Восстановлю их. Подготовлюсь. Ты рассказал мне о многом, но одну вещь я понял самостоятельно. Если тебя можно убить, то другого такого же — твоего врага — возможно, тоже.

На Далинара опустилась темнота. Крики и всплески растворились. К какому времени относилось это видение, к Опустошению или между ними? Видения никогда не давали достаточно информации. Когда темнота рассеялась, он обнаружил себя лежащим в маленькой каменной комнате внутри своего комплекса в военных лагерях.

Навани стояла перед ним на коленях, держа перед собой дощечку с бумагой; перо двигалось взад-вперед, она записывала. Шторма, женщина была прекрасна. Зрелая красота, накрашенные алым губы, волосы, уложенные вокруг головы в сложную косу и сверкающие рубинами. Кроваво-красное платье. Навани взглянула на него, отмечая, что он пришел в себя, и улыбнулась.

— Я... — начал он.

— Тише, — проговорила она, продолжая писать. — Последняя часть показалась важной.

Мать короля черкнула еще несколько строк, а затем наконец оторвала перо от бумаги на дощечке, которую держала через ткань рукава.

— Думаю, я записала все. Тяжело, когда ты переключаешься на другой язык.

— Я говорил на разных языках? — спросил Далинар.

— В конце. Сначала ты говорил по-селайски. Определенно, его древняя форма, но у нас имеются подобные записи. Надеюсь, переводчики смогут разобрать мои каракули; я плохо владею этим языком. Тебе стоит говорить медленнее, когда ты повторяешь слова, дорогой.

— Это может оказаться непросто, — ответил Далинар, вставая.

По сравнению с видением, воздух здесь казался прохладнее. Дождь барабанил по закрытым ставням комнаты, хотя по опыту Далинар знал: конец видения означает, что шторм практически на исходе.

Чувствуя себя полностью выжатым, он прошел к креслу рядом со стеной и присел. В комнате находились только он и Навани; кронпринц предпочитал, чтобы все проходило именно так. Ренарин и Адолин пережидали шторм поблизости, в другой комнате комплекса под бдительным оком капитана Каладина и его телохранителей-мостовиков.

Возможно, Далинару следовало приглашать больше ученых, чтобы они наблюдали за его видениями и сразу записывали слова, а затем могли посовещаться между собой, чтобы получить в итоге самую точную версию. Но, шторма, у него хватало проблем и с одним человеком, видевшим, как он бредит и мечется по полу. Кронпринц верил в свои видения, даже зависел от них, но это не значило, что они не ставили его в неудобное положение.

Навани присела рядом и обвила его руками.

— Было плохо?

— В этот раз? Нет. Не плохо. Немного бега, затем немного сражения. Я не принимал участия. Видение закончилось до того, как понадобилась моя помощь.

— Тогда откуда это выражение на лице?

— Я должен восстановить Сияющих рыцарей.

— Восстановить... Но как? И вообще, что все это значит?

— Я не знаю. Я ничего не знаю. У меня только подсказки и скрытые угрозы. Определенно надвигается что-то опасное. Я должен это остановить.

Она склонила голову ему на плечо. Далинар пристально смотрел в тихо потрескивающий камин, окутывающий маленькую комнату теплым свечением. Это был один из немногих оставшихся каминов, не переоборудованных в новые устройства, обогревающие с помощью фабриалов.

Он предпочитал настоящий огонь, хотя не стал бы говорить об этом Навани. Она так тяжело трудилась, чтобы все они получили новые фабриалы.

— Почему ты? — спросила Навани. — Почему ты должен заниматься всем этим?

— Почему один человек рождается королем, а другой — попрошайкой? — спросил в ответ Далинар. — Так устроен мир.

— Для тебя все так просто?

— Не просто, — ответил он, — но нет смысла требовать ответы. В особенности если Всемогущий мертв...

Возможно, ему не следовало делиться с ней этим фактом. Одна лишь подобная идея могла заклеймить его как еретика, оттолкнуть от него его собственных ардентов, дать Садеасу оружие против трона.

Если Всемогущий мертв, кому поклонялся Далинар? Во что верил?

— Нам нужно записать твои воспоминания о видении, — сказала Навани, вздыхая и отстраняясь от него. — Пока они еще свежие.

Он кивнул. Было важно иметь описание, чтобы сопоставить его с записями. Кронпринц начал перечислять, чему он стал свидетелем, говоря достаточно медленно, чтобы Навани успевала конспектировать. Он описал озеро, одежду людей, странную крепость в отдалении. Навани утверждала, что существовали истории о больших строениях в Чистозере, рассказанные кем-то, жившим там. Ученые считали их вымышленными.

Далинар встал и начал мерить шагами комнату, перейдя к описанию жуткой твари, поднявшейся из озера.

— Оно оставило после себя углубление в дне озера, — объяснил Далинар. — Представь, что ты нарисовала на полу тело, а потом наблюдала, как это тело выдирает себя из земли. Представь, каким тактическим преимуществом обладало бы такое существо. Спрены перемещаются быстро и легко. Один из них может проскользнуть за ряды солдат, затем подняться и напасть на вспомогательный персонал. Каменное тело этого чудовища наверняка непросто сокрушить. Шторма... Клинки Осколков. Увиденное заставляет меня задуматься, не для борьбы ли с подобными существами они на самом деле были созданы.

Навани улыбнулась, не переставая писать.

— Что? — спросил Далинар, замерев на месте.

— Ты солдат до мозга костей.

— Да. И что?

— Это так мило, — ответила она, закончив. — Что произошло дальше?

— Со мной заговорил Всемогущий.

Он передал ей слова настолько точно, насколько хорошо смог запомнить, перемещаясь по комнате медленными, спокойными шагами.

«Мне необходимо спать дольше», — подумал Далинар.

Он больше не был молодым, как двадцать лет назад, алети, способным бодрствовать всю ночь напролет с Гавиларом, слушая за чашей вина о планах брата, а на следующий день бросаться в битву переполненным энергией и жаждой соперничества.

Когда он закончил рассказ, Навани поднялась, убирая письменные принадлежности. Женщина записала его слова и поручит своим ученым, вернее, его ученым, которых она присвоила, сопоставить слова на языке алети со сделанными ею записями. Хотя, конечно же, сначала удалит все строки, где он упоминает о деликатных вопросах, таких, как, например, смерть Всемогущего.

Она также займется поиском исторических упоминаний, подходящих под его описания. Навани любила, чтобы все было четко и определенно. Она подготовила временную линию всех видений, пытаясь выстроить из них единый рассказ.

— Ты все еще собираешься обнародовать обращение на этой неделе? — спросила она.

Далинар кивнул. Он распространил его среди кронпринцев неделю назад, тайно. Кронпринц собирался обнародовать его в лагерях в тот же день, но Навани убедила его, что будет мудрее вести себя по-другому. Новости просачивались, но у кронпринцев появилось время подготовиться.

— Обращение распространят публично через пару дней, — ответил он. — До того, как кронпринцы смогут оказать дальнейшее давление на Элокара, чтобы он его отозвал.

Навани поджала губы.

— Это необходимо сделать, — сказал Далинар.

— Предполагалось, что ты их объединишь.

— Кронпринцы как избалованные дети, — проговорил Далинар. — Чтобы изменить их, потребуются крайние меры.

— Если из-за тебя распадется королевство, мы никогда не сможем его объединить.

— Мы позаботимся о том, чтобы оно не распалось.

Навани оглядела его с головы до ног и улыбнулась.

— Должна признать, мне по нраву твоя более уверенная в себе версия. Если бы я только могла одолжить немного этой уверенности, когда дело касается нас...

— Я достаточно уверен в том, что касается нас, — сказал Далинар, притягивая ее ближе.

— Правда? Потому что эти перемещения между королевским дворцом и твоим комплексом тратят кучу моего времени каждый день. Если бы я переехала сюда, скажем, в твои покои, только подумай, насколько все стало бы удобнее.

— Нет.

— Ты уверен, что нам не позволят пожениться, Далинар. Так что еще остается? Дело в моральных принципах? Ты сам сказал, что Всемогущий мертв.

— Что-то либо правильно, либо нет, — упрямо ответил он. — Всемогущий здесь ни при чем.

— Бог, — решительно проговорила Навани, — ни при чем, независимо от того, правильны или нет его приказы.

— Э-э. Да.

— Осторожно, — сказала Навани. — Ты начинаешь говорить, как Джасна. Так или иначе, если Бог мертв...

— Бог не мертв. Если Всемогущий умер, значит он никогда не был Богом, вот и все.

Женщина вздохнула и, все еще находясь в объятиях кронпринца, поднялась на цыпочки и поцеловала его, отнюдь не скромно. Навани полагала скромность показной и легкомысленной. Поэтому поцелуй получился страстным, она сильно прижалась губами к его рту, запрокинув голову Далинара назад, желая большего. Когда она отступила, он почувствовал, что ему не хватает воздуха.

Навани улыбнулась, затем повернулась собрать свои вещи — Далинар не заметил, как она уронила их во время поцелуя — и направилась к двери.

— Терпение не является моей добродетелью, как видишь. Я так же испорчена, как кронпринцы, и привыкла получать то, что хочу.

Он фыркнул. Ни то, ни другое не являлось правдой. Навани могла быть терпеливой. Когда это ее устраивало. На самом деле она имела в виду, что в настоящий момент это ее не устраивало.

Навани открыла дверь, и капитан Каладин собственной персоной заглянул внутрь, оглядывая комнату. Мостовик, несомненно, подходил к делу со всей серьезностью.

— Проследи, чтобы светледи в целости и сохранности добралась до дома в конце дня, солдат, — сказал ему Далинар.

Каладин отсалютовал. Навани прошествовала мимо него и не попрощавшись вышла из комнаты, закрыв дверь и снова оставив Далинара одного.

Кронпринц глубоко вздохнул, подошел к стулу и устроился около камина, чтобы немного подумать.

Он очнулся некоторое время спустя, когда огонь в камине погас. Шторма, теперь он засыпает посреди дня? Если бы только не тратить столько времени по ночам, ворочаясь с боку на бок, с головой, полной тревог и обязательств, которые никогда не должны были принадлежать ему. Что стало с теми беззаботными днями? Меч в руке, уверенность в том, что Гавилар возьмет на себя все трудные вопросы?

Далинар потянулся и встал. Ему требовалось проверить, как идут приготовления к обнародованию королевского обращения, а затем разобраться с новыми стражниками...

Он замер. На стене комнаты виднелось несколько глубоких белых царапин, образующих глифы. Раньше их не было.

«Шестьдесят два дня, — гласили глифы. — Смерть последует».

* * *

Немного позже Далинар стоял, выпрямившись и сложив руки на груди, и слушал, как Навани совещалась с Рушу, одной из ученых Холинов. Адолин находился рядом, изучая кусок белого камня, найденный на полу. По всей видимости, его выломали из каменного орнамента, обрамляющего окно комнаты, и использовали, чтобы написать глифы.

«Спину прямо, голову вверх, — сказал себе Далинар, — даже если хочется просто сесть и обмякнуть в кресле».

Лидер не может обмякнуть. Лидер держит ситуацию под контролем. Даже когда кажется, что он едва ли что-то контролирует.

Особенно в таком случае.

— Ага, — проговорила Рушу, молодая женщина-ардент с длинными ресницами и пухлыми губками. — Взгляните на эти небрежные линии! Несовершенная симметрия. Тот, кто это написал, не привык рисовать глифы. «Смерть» написана почти полностью неправильно, больше похоже на «сломанный». И смысл неясен. «Последует смерть»? Или «следуй за смертью»? Или «шестьдесят два дня до смерти последователей»? Глифы неопределенны.

— Просто скопируй их, Рушу, — сказала Навани. — И не болтай об этом ни с кем.

— Даже с вами? — рассеянно спросила Рушу, продолжая писать.

Навани вздохнула и подошла к Далинару и Адолину.

— Она действительно хороша в своем деле, но иногда немного рассеянна. Так или иначе, Рушу владеет искусством письма лучше, чем кто бы то ни было. Это одно из ее многочисленных увлечений.

Далинар кивнул, подавляя свои страхи.

— Зачем кому-то понадобилось делать такое? — спросил Адолин, уронив камень. — Это какая-то скрытая угроза?

— Нет, — ответил Далинар.

Навани встретилась с ним взглядом.

— Рушу, — сказала она. — Оставь нас на минутку.

Женщина сначала не отреагировала, но поспешила удалиться при повторной просьбе.

Когда она открыла дверь, снаружи показались солдаты Четвертого моста во главе с капитаном Каладином, на лице которого застыло мрачное выражение. Он проводил Навани и, вернувшись, обнаружил надпись, после чего немедленно послал людей проверить и привести ее обратно.

Он явно считал, что упущение произошло по его вине, полагая, что кто-то прокрался в комнату Далинара, пока тот спал. Кронпринц жестом пригласил капитана зайти внутрь.

Каладин поспешил в комнату, и оставалось надеяться, что не заметил, как при его появлении Адолин сжал челюсти. Далинар сражался с Носителем Осколков паршенди, когда Каладин и Адолин встретились на поле битвы, но он слышал разговоры об их стычке. Его сыну явно не нравилось, что этот темноглазый мостовик возглавил Кобальтовую стражу.

— Сэр, — сказал Каладин, делая шаг вперед. — Мне стыдно. Одна неделя на службе, и я уже вас подвел.

— Ты выполнял приказ, капитан, — ответил Далинар.

— Мне было приказано позаботиться о вашей безопасности, сэр, — произнес Каладин с гневом в голосе. — Стоило выставить стражу около дверей в личные покои внутри комплекса, а не только снаружи.

— В будущем мы будем внимательнее, капитан, — сказал Далинар. — Твой предшественник всегда выставлял стражу таким же образом, и раньше этого было достаточно.

— Наступили другие времена, сэр, — ответил Каладин, сощурив глаза и окидывая взглядом комнату. Он обратил внимание на окно, слишком маленькое, чтобы кто-то мог проскользнуть внутрь. — Мне все еще хотелось бы знать, как они пробрались сюда. Стража ничего не слышала.

Далинар оглядел молодого солдата со шрамами и мрачным выражением на лице.

«Почему, — подумал Далинар, — я так полагаюсь на этого человека?»

Он не понимал причину, но с годами научился доверять своим инстинктам солдата и генерала. Что-то в нем заставляло верить Каладину, и он прислушивался к этим инстинктам.

— Всего лишь незначительное происшествие, — сказал Далинар.

Каладин пристально взглянул на него.

— Не волнуйся чрезмерно о том, что кто-то пробрался внутрь и накарябал это на моей стене, — сказал Далинар. — Просто будь бдительнее в будущем. Свободен.

Он кивнул Каладину, который неохотно вышел, прикрыв за собой дверь.

Подошел Адолин. Юноша с буйной гривой волос стал теперь таким же высоким, как Далинар. Иногда об этом было тяжело помнить. Казалось, прошло совсем немного времени с тех пор, как маленький энергичный мальчик размахивал деревянным мечом.

— Ты сказал, что очнулся и увидел их здесь, — произнесла Навани. — Ты говорил, что не видел и не слышал, как кто-то рисует глифы.

Далинар кивнул.

— Тогда отчего, — продолжила она, — у меня сложилось неожиданное и ясное впечатление, что ты знаешь, почему они здесь появились?

— Я не знаю, кто именно сделал рисунок, но знаю, что он обозначает.

— И что же? — требовательно спросила Навани.

— Он означает, что у нас очень мало времени, — ответил Далинар. — Разошли обращение, затем свяжись с кронпринцами и назначь совет. Они захотят поговорить со мной.

«Грядет Вечный Шторм...»

Шестьдесят два дня. Времени недостаточно.

Но, видимо, это все, что у него было.

Дата добавления: 2015-10-16