Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Из дневника Навани Холин, джесесес, 1174 г. «Исследование периода, предшествующего Теократии, безнадежно затруднено

Читайте также:
  1. Ведение дневника
  2. Ведение дневника
  3. Ведение дневника и составление отчета
  4. И почти погрузилась. Но когда Калеб отворил дверцу со стороны водителя, она вдруг ощутила слабое, теплое и трепетное дыхание… облегчения? Узнавания? Признательности?
  5. Из голубого дневника Звягиной Вари
  6. Из голубого дневника Звягиной Вари
  7. Из голубого дневника Звягиной Вари

 

«Исследование периода, предшествующего Теократии, безнадежно затруднено, — повествовала книга. — Во время правления Теократии воринская церковь имела практически абсолютный контроль над восточным Рошаром. Поддерживаемые ею фальсификации, позже увековеченные как настоящая правда, прочно укоренились в сознании общества. Но более тревожным является то, что были изготовлены измененные копии древних текстов, подстраивающие историю под догмы Теократии».

В своей каюте Шаллан, одетая в ночную рубашку, читала при свете кубка, полного сфер. В тесной комнате не было настоящего иллюминатора, только тонкая прорезь окна, проходящая по верхней части наружной стены. Единственный звук, который доносился до девушки, — плеск воды о корпус судна. Сегодня ночью не нашлось порта, чтобы приютить корабль.

«Церковь той эпохи с недоверием относилась к Сияющим рыцарям, — говорилось в книге. — Но в то же время она была основана на авторитете, подаренном воринизму Герольдами. Возникло противопоставление, с одной стороны, Измене и предательству рыцарей придавалось чрезмерное значение. Однако в то же самое время превозносились древние рыцари — те, кто жили в те дни бок о бок с Герольдами.

Из-за этого особенно трудно изучать Сияющих и место, называемое Шейдсмаром. Что является фактом? Какие записи сделала церковь в своей ошибочной попытке очистить прошлое от кажущихся противоречий, переписать историю, чтобы та соответствовала предпочтительному изложению? Уцелело несколько документов того периода, не попавших в руки воринцев и скопированных с оригинальных пергаментов в современные рукописи».

Шаллан взглянула поверх книги. Том являлся одной из ранних опубликованных работ Джасны в качестве ученого. Джасна не поручала Шаллан прочесть его. Более того, она засомневалась, когда Шаллан попросила копию книги, и женщине понадобилось некоторое время, чтобы найти ее в одном из огромных сундуков, полных книг, которые содержались в корабельном трюме.

Почему Джасна дала книгу с такой неохотой, когда этот том имел непосредственное отношение к тем вещам, которые изучала Шаллан? Разве принцесса не должна была передать его сразу же? Он...

Узор вернулся.

У Шаллан перехватило дыхание, когда она увидела его на стене каюты за койкой, слева от себя. Она осторожно перевела взгляд обратно на страницу книги. Этот же узор она видела раньше, в той самой форме, которая появилась на ее наброске.

С тех пор Шаллан часто замечала его уголком глаза, узор проявлялся в текстуре дерева, в ткани рубашки на спине моряка, в блеске воды. Каждый раз, когда она смотрела прямо на него, узор исчезал. Джасна ничего больше не сказала, только отметила, что он, скорее всего, безвреден.

Шаллан перевернула страницу и выровняла дыхание. Ей доводилось испытывать что-то подобное прежде со странными символоголовыми созданиями, которые непрошено появлялись в ее рисунках. Девушка позволила взгляду скользнуть вверх по странице и переместиться на стену — не прямо на узор, а сбоку от него, как будто она его не заметила.

Да, он был здесь. Рельефный, словно резьба, сложный узор с запоминающейся симметрией. Крошечные линии перекручивались и извивались внутри него, каким-то образом приподнимая поверхность дерева, как железный орнамент из завитков под туго натянутой скатертью.

Узор был одним из тех существ символоголовых. Он походил на их странные головы. Шаллан снова посмотрела на страницу, но читать не стала. Корабль покачивался, и светящиеся сферы в ее кубке позвякивали, сталкиваясь друг с другом. Она сделала глубокий вдох.

И посмотрела прямо на узор.

Тот сразу же начал исчезать, выпуклости оплывали. Но прежде, чем он растворился, ей удалось рассмотреть его как следует и сохранить воспоминание.

— Не в этот раз, — пробормотала Шаллан, когда узор исчез. — Теперь не сбежишь.

Отбросив в сторону книгу, она метнулась за угольным карандашом и листом бумаги для набросков и устроилась перед источником света. Рыжие волосы в беспорядке рассыпались по плечам.

Она работала яростно, захваченная неистовой потребностью завершить этот рисунок. Пальцы двигались сами по себе, открытая безопасная рука держала альбом ближе к кубку, который отбрасывал на бумагу блики света.

Шаллан отбросила карандаш. Ей нужно было что-то потверже для более тонких линий. Чернила. Карандаш хорошо подходил для рисования мягких оттенков жизни, но то, что она рисовала, вовсе не жизнь. Что-то другое, что-то нереальное. Шаллан вытащила из своих принадлежностей перо и чернильницу и вернулась к рисунку, воспроизводя крошечные замысловатые линии.

Во время рисования она не думала. Искусство поглотило ее, вокруг стали появляться спрены творчества. Десятки маленьких фигурок в скором времени заполонили маленький стол рядом с койкой и пол каюты, где она стояла на коленях. Спрены, каждый не больше углубления в ложке, крутились и перемещались с места на место, принимая форму предметов, с которыми только что столкнулись. Шаллан в основном не обращала на них внимания, хотя никогда не видела стольких сразу.

Они меняли свои формы все быстрее по мере того, как она рисовала, полностью поглощенная своим занятием. Казалось, что изобразить узор невозможно. Его сложные повторяющиеся линии бесконечно закручивались. С помощью пера было немыслимо отобразить его идеально, но ей почти удалось. Она рисовала по спирали, начав из центральной точки, и после этого воссоздавала каждое ответвление, имевшее свои собственные завихрения из крошечных линий. Узор был как лабиринт, созданный, чтобы свести своего пленника с ума.

Закончив последний штрих, Шаллан обнаружила, что тяжело дышит, как будто пробежала порядочное расстояние. Моргнув, она снова перевела внимание на спренов творчества вокруг — их были сотни. Они замирали, прежде чем исчезнуть, один за другим. Шаллан положила перо рядом с чернильницей, которую прикрепила к столу с помощью воска, чтобы та не скользила из-за качки. Подняв лист, она стала ждать, пока высохнут последние чернила, и почувствовала себя так, будто достигла чего-то значительного, хотя и не понимала, чего именно.

Когда высохла последняя линия, перед ней проявился узор. Она услышала отчетливый, словно в облегчении, вздох от листа бумаги.

Шаллан подпрыгнула, выронив листок, и бросилась к койке. В отличие от виденного раньше, рельеф не исчез. Он покинул лист бумаги, отделившись от повторяющего его линии рисунка, и переместился на пол.

Никаким другим способом описать это она не могла. Каким-то образом узор переместился с бумаги на пол. Подобравшись к ножке койки, он обвился вокруг нее, забравшись вверх, на одеяло. Сказать, что под одеялом что-то двигалось, значило бы лишь грубо описать происходящее. Линии, слишком отчетливые, не растягивались. Любой другой предмет под одеялом казался бы просто бесформенной массой, но этот был вполне определенным.

Узор приблизился. Он не выглядел опасным, но Шаллан обнаружила, что все еще дрожит. Узор перед ней отличался от символоголовых на рисунках, но в то же время каким-то образом был таким же. Плоская копия без тела и конечностей — абстракция одного из них, так же, как круг с несколькими линиями мог быть изображением человеческого лица на странице.

Эти существа ужасали, пугали Шаллан во сне, заставляли беспокоиться о том, что она сходит с ума. Поэтому когда одно из них подобралось ближе, она выпрыгнула из койки и отбежала так далеко, насколько позволяла маленькая каюта. Затем с сердцем, колотящимся в груди, девушка толкнула дверь, чтобы сходить за Джасной.

Шаллан обнаружила женщину сразу за дверью. Джасна тянулась к дверной ручке, ее левая рука была сложена перед собой в форме чаши. В ладони стояла маленькая фигурка чернильно-черного цвета в виде мужчины в утонченном модном костюме с длинным сюртуком. Увидев Шаллан, он исчез, растаял тенью. Джасна взглянула на Шаллан, а затем посмотрела на пол каюты, по которому перемещался узор.

— Накинь что-нибудь из одежды, дитя, — проговорила принцесса. — Нам есть что обсудить.

 

* * *

— Сначала я надеялась, что у нас с тобой одинаковые спрены, — сказала Джасна, сидя на стуле в каюте Шаллан.

Узор оставался на полу между нею и девушкой, которая лежала на животе на койке, подобающе одетая в накидку поверх ночной рубашки, с тонкой белой перчаткой на левой руке.

— Но, конечно же, это было бы слишком просто. В Харбранте я начала подозревать, что мы принадлежим к разным орденам.

— Орденам, ваша светлость? — спросила Шаллан, робко тыкая карандашом в узор на полу.

Тот шарахался в сторону словно испуганное животное. Шаллан была очарована тем, как из-за него поверхность пола становилась рельефной, хотя отчасти не хотела иметь никакого дела ни с ним самим, ни с его неестественной, сложной для глаза геометрией.

— Да, — ответила Джасна.

Чернильный спрен, сопровождавший ее ранее, не появлялся.

— Как известно, каждый орден имел доступ к двум волнам, которые частично совпадали между разными орденами. Мы называем эти способности волноплетением. Преобразование — одно из них, и мы обе им владеем, хотя принадлежим к разным орденам.

Шаллан кивнула. Волноплетение. Преобразование. По общему мнению, способности павших Сияющих — всего лишь легенды, являющиеся их благословением или проклятием в зависимости от прочитанных версий событий. По крайней мере, именно это она почерпнула из книг, которые Джасна велела ей прочитать за время путешествия.

— Я не одна из Сияющих, — сказала Шаллан.

— Разумеется, нет, — ответила Джасна, — как и я. Ордены рыцарей были концепцией, как и любая общность является концепцией, используемой людьми для того, чтобы обозначать и объяснять. Не каждый человек, владеющий копьем, — солдат, и не каждая женщина, пекущая хлеб, — пекарь. И все же оружие или выпечка становятся отличительными признаками соответствующих профессий.

— Значит, вы говорите, что наши способности...

— …когда-то считались признаком того, что человек становился Сияющим рыцарем, — закончила Джасна.

— Но ведь мы женщины!

— Верно, — беспечно проговорила принцесса. — Спрены не страдают от человеческих предрассудков. Забавно, не считаешь?

Шаллан перестала тыкать в спрена-узора и подняла голову.

— Среди Сияющих рыцарей были женщины?

— Статистически приемлемое число. Но не беспокойся, что вскоре тебе придется размахивать мечом, дитя. Образ Сияющих на поле битвы — преувеличение. Из прочитанного мною следует, хотя записи, к сожалению, недостоверны, что на каждого Сияющего, посвятившего себя сражениям, приходилось трое других, занимавшихся дипломатией, наукой или другими занятиями на службе обществу.

— О...

Почему же Шаллан оказалась разочарована этим фактом?

Глупая. Воскресли незваные воспоминания. Серебристый меч. Узор из света. Правда, которую она не могла признать. Зажмурившись, Шаллан отогнала их прочь.

Десять ударов сердца.

— Я изучала спренов, о которых ты мне рассказала, — продолжила Джасна. — Существ с головами-символами.

Шаллан глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Он один из них, — проговорила она, указывая карандашом на узор, который приблизился к койке и двигался по ней вверх-вниз, как ребенок, прыгающий с дивана. Он казался не угрожающим, а невинным, даже игривым, и совсем не сообразительным. И Шаллан испугалась этого существа?

— Подозреваю, что так и есть, — ответила Джасна. — Многие спрены проявляют себя здесь иначе, чем в Шейдсмаре. То, что ты нарисовала раньше, было их формой там.

— Этот экземпляр не особенно впечатляет.

— Да. Признаюсь, что разочарована. Мне кажется, что мы упустили что-то важное насчет него, Шаллан, и это меня раздражает. У криптиков ужасная репутация, и все же их первый представитель, которого мне удалось встретить, выглядит...

Узор вскарабкался по стене, спустился, затем забрался обратно и снова соскользнул вниз.

— Слабоумным? — подсказала Шаллан.

— Возможно, ему просто требуется больше времени, — ответила Джасна. — Когда я впервые установила связь с Айвори... — Она внезапно замолкла.

— Что? — спросила Шаллан.

— Извини. Он не любит, когда я говорю о нем. Начинает волноваться. Нарушение рыцарями их клятв было очень болезненным для спренов. Много спренов умерло; я уверена в этом. Хотя Айвори не хочет говорить о том дне, я поняла, что совершенное нами считается предательством у таких, как он.

— Но...

— Хватит об этом, — отрезала Джасна. — Извини.

— Хорошо. Вы упомянули криптиков?

— Да.

Джасна потянулась к рукаву, покрывающему ее безопасную руку, и достала сложенный листок бумаги — один из рисунков символоголовых, сделанных Шаллан.

— Так они сами себя называют, хотя мы, скорее всего, назвали бы их спренами лжи. Им не нравится это имя. Как бы там ни было, криптики управляют одним из больших городов в Шейдсмаре. Думай о них как о светлоглазых когнитивной реальности.

— Так это существо, — произнесла Шаллан, кивнув на узор, который кружился в центре каюты, — что-то наподобие... принца на их стороне?

— Что-то похожее. Существуют сложные своего рода противоречия между ними и спренами чести. Политика спренов — не то, чему я могла посвятить много времени. Этот спрен станет твоим спутником и обеспечит возможность преобразовывать, кроме всего прочего.

— Всего прочего?

— Посмотрим, — ответила Джасна. — Это сводится к природе спренов. Что показало твое исследование?

С Джасной все казалось научной проверкой. Шаллан сдержала вздох. Именно поэтому она предпочла последовать за принцессой, а не вернуться домой. Но все же иногда ей хотелось, чтобы Джасна просто отвечала на вопросы, а не заставляла ее так усердно трудиться в поисках ответов.

— Алай говорит, что спрены — это частицы силы творения. Многие ученые, работы которых я прочла, согласны с ней.

— Таково одно из мнений. Что оно означает?

Шаллан пыталась не отвлекаться на спрена на полу.

— Существует десять фундаментальных волн — сил, с помощью которых функционирует мир. Гравитация, давление, трансформация и так далее. Вы сказали мне, что спрены являются фрагментами когнитивной реальности, каким-то образом получившими сознание из-за человеческого внимания. Ну, следовательно, до этого они были чем-то другим. Как... как картина оставалась холстом до того, как в нее вдохнули жизнь.

— Жизнь? — удивленно переспросила Джасна.

— Конечно, — ответила Шаллан.

Картины жили. Не как человек или спрен, но... ну, во всяком случае, для нее это очевидно.

— Поэтому прежде, чем спрены ожили, они были чем-то. Силой. Энергией. Зен-дочь-Ват сделала эскиз крошечных спренов, которых иногда обнаруживала вокруг тяжелых предметов. Спрены гравитации — частицы энергии или силы, которая заставляет нас падать. Это служит доказательством того, что каждый спрен был силой до того, как стать спреном. На самом деле спренов можно разделить на две общие группы. Те, что соответствуют эмоциям, и те, что соответствуют таким энергиям, как огонь или давление ветра.

— Значит, ты соглашаешься с теорией Намара о классификации спренов?

— Да.

— Хорошо, — сказала Джасна. — Я тоже. Лично я подозреваю, что такое разделение спренов — спрены эмоций против спренов природы — то, откуда появились идеи человечества о первобытных «богах». Честь, ставший воринским Всемогущим, создан благодаря людям, которые хотели иметь образ идеальных человеческих эмоций, который они видели в спренах эмоций. Культивация, которой поклоняются на западе, — женское божество, являющееся воплощением природы и природных спренов. Различные спрены Пустоты с их невидимым повелителем, чье имя меняется в зависимости от того, о какой культуре идет речь, представляют врага или антагониста. Отец Штормов, конечно, не вписывается в эти рамки, его теоретическая природа обусловлена тем, какая эра воринизма на дворе...

Она умолкла. Шаллан покраснела, осознав, что при этих словах Джасны отвела взгляд и начала чертить на одеяле глиф против зла.

— Я увлеклась, — сказала Джасна. — Прошу прощения.

— Вы так уверены, что он не реален, — ответила Шаллан. — Всемогущий.

— Доказательств в его пользу у меня не больше, чем в пользу тайленских Страстей, Ну Ралика из Чистозера или любой другой религии.

— А Герольды? Вы думаете, они не существовали?

— Я не знаю, — сказала Джасна. — В нашем мире много вещей, которых я не понимаю. Например, есть несколько слабых доказательств, что и Отец Штормов, и Всемогущий — реальные существа, но всего лишь могущественные спрены, такие, как Смотрящая в Ночи.

— Тогда он все-таки реален.

— Я никогда не утверждала обратное, — проговорила Джасна. — Я только говорила, что не принимаю его в качестве Бога и не склонна почитать его. Но мы снова отвлеклись.

Джасна встала.

— Ты освобождена от других учебных обязанностей. В течение следующих нескольких дней ты должна будешь сконцентрироваться на своем исследовании.

Она указала на пол.

— На узоре? — спросила Шаллан.

— За многие века ты единственная, кому выпал шанс пообщаться с криптиком, — пояснила Джасна. — Изучай его и записывай наблюдения — детально. Это будут, судя по всему, твои первые значительные записи, которые, возможно, окажутся крайне важными для нашего будущего.

Шаллан оглядела узор, который передвинулся, стукнувшись об ее ногу — она еле почувствовала толчок — и теперь ударялся в нее раз за разом.

— Просто замечательно, — проговорила Шаллан.

 

 

Следующая подсказка появилась на стенах. Я не игнорировала этот знак, но и не осознавала весь его смысл.


Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 59 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ИЛЛЮСТРАЦИИ | БЛАГОДАРНОСТИ | Карта Рошара | Из дневника Навани Холин, джесесес[1], 1174 г. | Из дневника Навани Холин, джесесес, 1174 г. | Из дневника Навани Холин, джесесан, 1174 г. | Из дневника Навани Холин, джесесач, 1174 г. | Из дневника Навани Холин, джесесач, 1174 г. | Из дневника Навани Холин, джесесач, 1174 г. | Из дневника Навани Холин, джесесач, 1174 г. |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Из дневника Навани Холин, джесесес, 1174 г.| Из дневника Навани Холин, джесесес, 1174 г.

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.02 сек.)