Проблема ортодоксии мучеников

Богословы всегда расходились во мнении относительно принадлежности мучеников секте монтанистов, к которой сам Тертуллиан присоединился около 205-207 годов н.э., что привело его к разрыву с Церковью.³

Действительно, автор текста «Страстей», судя по всему, имел довольно сильные наклонности монтаниста, но мы не знаем, были ли у мучеников такие же убеждения. Движение монтанистов, имевшее значительное влияние в Африке в то время, восходит к Луцию Монтану из Фригии, который, видимо, был жрецом Кибелы до своего обращения в христианство.⁴ Впервые мы узнаём о нём в середине II века н.э. В припадке неистового экстаза, сопровождающегося бредом и судорогами, что было привычным для культов Великой Матери в Малой Азии, он излил новые откровения от имени Утешителя или даже от имени Бога-отца и Бога-сына. Монтан провозгласил себя основателем новой «Церкви Духа».

Среди его последователей-женщин особенно выделяются Максимилла и Присцилла (Приска), в основном из-за распространения ими пророчеств о конце света. На самом деле всё мироощущение монтанистов было связано с подобными ожиданиями. Их движение называлось «Новое пророчество», и утверждалось, что эти предсказания, переданные Духом, знаменуют новую эру откровения и сопоставимы с Новым и Ветхим Заветами.

Монтанисты разделили всю историю на три периода, соответственно трём ипостасям – Отца, Сына и Святого Духа. Тертуллиан, например, говорит: «Так и праведность – ибо Бог праведности и Бог-творец – это одно и то же, – сначала появилась в зачаточной стадии, как естественный страх Божий; Законом и пророками она была доведена до младенчества; с этой стадии Евангелие довело ее до пыла юности; теперь же благодаря Утешителю она стала зрелой». Таким образом, новое откровение приходит через Утешителя, пришествие которого перед своей смертью обещал Христос: «Я буду молить Отца, и даст Он вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек; точно Дух Истины; которого мир не может принять, потому что не видит его, не признаёт его: но вы знаете его, ибо он с вами пребывает и в вас будет».⁵

Автор «Страстей Перпетуи» также подчёркивает приближающийся конец, поскольку ссылается на Деяния апостолов: «И это сбудется в последние дни, говорит Бог, изолью от Духа моего на всякую плоть: и ваши сыновья и дочери будут пророчествовать, и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши видеть сновидения». Кроме того, автор признаёт, что считает более поздние видения, последовавшие уже после пророчеств Ветхого и Нового Заветов, источниками откровения, чем доказывает свою причастность к монтанизму. В связи с приближающимся вторым пришествием Христа монтанисты призывали совершать необычайно тяжёлые покаянные упражнения и неукоснительно строгие ритуалы, в чём Тертуллиан также поддерживал их. Они называли себя пневматиками, противопоставляя католическим психикам, и утверждали, в противовес католическим епископам, что они составляют истинную духовную Церковь, быть членами которой могли только те, кто принял Утешителя.

Монтанисты появились в Риме уже около 200 года н.э., первыми яркими представителями были Прокл и Эсхил. Осуждаемая и преследуемая папскими декретами секта, должно быть, выжила в VIII веке. Несмотря на догматичную ортодоксию этого движения, Церковь выступала против монтанизма из-за его дико экстатичных и чересчур строгих элементов, из-за его полного отрицания мира; опасалась, как следствие, того, что какое-нибудь частное откровение может разрушить единство и заведённый порядок Церкви. Но прежде всего Церковь протестовала против признания сектой права женщин учить. Здесь, очевидно, существует связь с оргиастическим культом Великой Матери в Малой Азии, и кажется, будто бы дух этого культа бессознательно пробил себе дорогу в монтанизме.

Сама Церковь, правда, никогда не отрицала возможность божественного откровения через сны и видения, но эти явления приобрели гораздо большее значение у монтанистов, ибо они рассматривали их как наиболее очевидные проявления Утешителя. В своём религиозном пылу и из верности своей духовной ориентации, заставлявшей их гнушаться миром, монтанисты часто искали мученическую смерть по собственному желанию. Мы склонны поэтому предположить, что мученики, чьё экстатическое поведение бросается в глаза, должны были бы принадлежать к монтанистам; но также вероятно и то, что мученики лишь находились под влиянием сектантов и ещё не ушли достаточно далеко уйти в этом направлении, чтобы быть в конфликте с Церковью.

Психологическое значение видений, записанных в «Страстях Перпетуи», что и составляет наш главный интерес, прежде всего в том, что эти видения позволят нам получить глубокое понимание бессознательного духовной ситуации того времени. Мы находим констеллированные в видениях архетипические образы, с которыми мы также сталкиваемся в литературе той эпохи, когда античное мировоззрение растворяется в христианской концепции мира, которая, в свою очередь, вовсю пробивают себе дорогу. Образы появляются здесь спонтанно в сознании необычной женщины в чрезвычайно трагический момент её жизни и обнажают весь глубокий конфликт того времени. Эта древняя запись серии из четырёх видений или снов, случившихся в течение относительно короткого промежутка времени (около 14 дней) также совершенно необыкновенна. Обычно сны, дошедшие до нас из глубокой древности, например, у Артемидора и Синезия, содержат только единичные примеры, и если и есть отчёт о сознательной ситуации сновидца, этого всегда бывало недостаточно.

Дата добавления: 2015-10-16